Донато Аччайуоли. Речь

Размышляя о том, великолепные и сиятельные члены Синьории, уважаемые судьи, славнейшие граждане и магистраты, сколь много замечательных и необыкновенных людей, превосходящих меня возрастом, ученостью и красноречием, произносили в этом достойнейшем месте изящнейшие речи, и, видя ваши великие надежды, эту почтеннейшую аудиторию и обширность предмета, о котором предстоит говорить этим утром, я совершенно отчетливо осознаю, что все это требует иного красноречия, иных способностей и средств выражения, нежели те, которыми обладает мой скудный и вялый ум. Однако, проявляя покорность по отношению к моим почтенным и уважаемым отцам гонфалоньерам компаний, которые возложили сей тяжелейший груз на мои слабые плечи, и, не полагаясь на свои силы, я обращаюсь не к Юпитеру, не к Марсу, не к Меркурию, не к какой-либо из муз Геликона или Парнаса, согласно обычаю древних поэтов и ораторов, часто взывавших к помощи тех, кои некогда были смертными людьми, но к истин­ному и всемогущему богу, смиренно моля его о том, чтобы он по милосердию своему исправил мои недостатки и наделил мой ум такими способностями, которые могли хотя бы отчасти удовлетворить ваши надежды и желание этих моих отцов. Есть положе­ние выдающихся философов, славные и сиятельные члены Синьории, достойнейшие судьи и магистраты: начало больше, чем се­редина. Поскольку же определение является началом, то, присту­пая к речи о справедливости и стремясь излагать столь обширный и высокий предмет в некотором порядке, считаю необходимым начать с ее определения, данного великим философом Аристотелем в его книге «Этика»: «Justitia est habitus quo homines apti sunt ad res justas agendas et quo jus agunt et volunt justa» «Справедливость есть приобретенное свойство души, в силу которого люди становятся способными к справедливым действиям и в силу которого они поступают справедливо и желают справедливости» (Аристотель. Этика. V, I.).

Законоведы также определяют ее следующим образом: «Justitia est constans et perpetua voluntas jus suum uniquique tribuens» («Справедливость есть постоянное и вечное стремление, воздающее каждо­му по праву его» (лат.)). Хотя это второе определение может показаться несколько отличным от первого, так как стремление означает возможность, а справедливость есть свойство, тем не менее, выдающийся учитель святой Фома Аквинский, приведя это определение в надлежащий вид, говорит: «quod justitia est habitus secundum quern aliquis constanti et perpetua voluntate jus suum uniquique tribuit» («что справедливость есть свойство [души], руководствуясь которым люди неизменно и постоянно стремятся воздать каждому по праву его...» (лат.). Фома Аквинский). Из этого видно, что юристы, философы и теологи в определении этой наиболее чтимой добродетели сходятся почти на одном и том же положении, утверждая, что справедливость есть свойство, побуждающее наши души поступать праведно и воздавать каждому то, что ему полагается. Однако нам не следует забывать, что справедливость бывает разная. В одном случае она зовется основополагающей, или универсальной, и является упорядоченным соединением всех моральных добродетелей на благо другим и общее благо государства. В другом случае речь идет об особенной справедливости, одной из добродетелей, отличающейся по своей форме от всех других добродетелей и разделяющейся на справедливость распределительную и справедливость, относящуюся к обмену и обращению. Следовало бы также рассмотреть, каким образом она является серединой согласно то геометрической, то арифметической пропорции, полагать ли ее источник в воле или в чувственном влечении, и много других подобных соображений. Но для большей краткости мы их пропустим и перейдем к рас­смотрению двух тем, более соответствующих предмету нашего изложения и более насущных для нашей политической и гражданской жизни. Мы покажем, прежде всего, преимущества и совершенства, обильнейшие плоды и важнейшие блага, проистекающие от славной добродетели справедливости, а затем – какой ущерб, вред, бедствие, зло происходят от несправедливости. Путем такого рода сопоставления противоположностей, через сравнение с пороком, мы сможем более легко постичь достоинство этой добродетели. Приступая к первой теме, достойнейшие судьи и магистраты, я не сомневаюсь в том, что если бы эту божественную добродетель, ниспосланную небесами нам, а также тем, кто царствует и правит, можно было видеть телесными очами, ее сияние привлекло бы все ваши чувства и зажгло бы ваши души пыл­кой любовью и страстью по отношению к ее красоте и достоинству, ибо она – то, что именуется звездой Эсперс, ее называют светоносной, величают королевой всех моральных добродетелей. Она заставляет влечение подчиниться разуму, потенции более низкие – тем, что выше, и низшие – высшим; она – норма и мера любой нашей деятельности. Она есть то, что делает нас счастливыми и блаженными. Ведь, если наше счастье, по словам великого философа Аристотеля, состоит в деятельности, сообразной с добродетелью, кто же более добродетелен, чем справедли­вый, ведь очевидно и верно то, что нельзя быть справедливым, не будучи благоразумным, умеренным и мужественным: «Наес enim justitia, ut Aristoteles inquit, non pars virtutis, sed tota atque integra virtus est» «В таком смысле, – как утверждает Аристотель, – справедливость есть не часть добродетели, а вся добродетель целиком». (Аристотель. Никомахова этика, V, 3). И более того, если наше счастье есть не что иное, по мнению Демокрита и многих других благороднейших философов, как безмятежность ума, то каким же спокойствием и уравновешенностью духа всегда обладает человек, поступаю­щий справедливо! Недаром Сократ, как рассказывала Ксантиппа, его жена, в любое время дня сохранял неизменное выражение лица, что указывало на спокойствие его души и отсутствие в ней всякого тревожного волнения. Известно также, что все учения древних философов, все историки, поэты, ораторы и, наконец, божественное Священное писание полагают основу всякого благоденствия в высшем и счастливом благе справедливости. Если справедливость столь необходима для руководства одним человеком или небольшим домом, насколько же более нужна она для управления владениями, королевствами и республиками. Поэтому подобно тому, как врач видит цель своей деятельности в выздоровлении больного, полководец – в победе, капитан корабля – в счастливом плавании, так хороший правитель, руководя обще­ством, всегда помнит о соблюдении и служении справедливости. Великий и божественный философ Платон в своей книге «Государство» произносит немало похвал в адрес этой превосходней­шей добродетели и без колебаний называет ее, уподобляя душе нашего тела, душой города; тело оживляется душой, государство – справедливостью. О славная мысль философа! Однако Платон не только отвел ей достойное место в государстве, но с величайшей славой вознес ее даже на небо, утверждая, что если и есть какая-либо добродетель, которую можно было бы по праву отнести к богу, то это именно справедливость. Таким образом, достоинство и совершенство этой замечательной добродетели столь велики, что, кажется, превышают то, что доступно смертным, и уподобляют следствия их причинам – творения их создателю. В этом кроется начало той безмерной любви, которая делает нас благодарными в отношении наших отцов, друзей и близких, а также в отношении нашего отечества. Что же, по вашему мнению, могло быть причиной стольких достойных и выдающихся деяний, совершенных, как повествуют древние истории, во имя отечества, если не святейшая преданность и тот особый род справедливости, который постоянно заставляет нас заботиться об общем благе государства? Именно это побудило Ликурга, Солона, Нуму Помпилия и многих других мудрейших мужей учредить для общей пользы святейшие установления и законы, а фиванца Эпаминонда, афинян Мильтиада и Аристида, которого называют справедливым, – не пренебрегать ни трудами, ни стараниями, ни заботами ради благоденствия их отечества; именно это подвигнуло обоих Брутов на то, чтобы освободить от рабства город Рим и оградить его от насилия тиранов; именно это побудило Муция Сцеволу, Горация Коклеса и М. Фурия Камилла, а также Куриев, Фабрициев и Фламиниев, Павлов, Торкватов, Фабиев, Марцеллов и этих двух светочей Корнелиев Сципионов свершить те славные и высокие деяния, ко­торые, как мы видим, прославляются многими писателями и удостоены вечной памяти в их сочинениях. Здесь надлежало бы произнести похвальное слово справедливости, сочетая при этом убедительность Марка Туллия, страстность Демосфена, силу Еврипида, остроумие Лисия и красноречие некоторых других возвышенных и благородных из древних ораторов, ибо трудно описать даже ничтожную часть выгод и благ от тех великодушных и выдающихся деяний, которые всегда сопровождают эту удивительную добродетель. И не менее трудно поведать о несчастьях, опустошениях и ужасах, которые были порождены и постоянно порождаются несправедливостью. Подобно тому как справедливость держит главенство над всеми моральными добродетелями, так несправедливость превосходит все другие пороки и недостатки. Жалки несправедливые перед ликом бога, пре­зренны они для людей, несчастны даже среди своих и в своем сознании, поскольку, как говорит поэт, ни Фаларид, никакой другой тиран Сицилии никогда не подвергался таким жестоким мучениям, которые могли бы сравниться с теми, что испытывают несправедливые за свои незаконные злодеяния. Они никогда не могут успокоиться, не способны на безмятежное отдохновение. Каков их страх и бесконечная боязнь: «hi sunt qui timent et ad omnia fulgra pullent» (Это те, кто боятся и при каждом ударе молнии вздрагивают» (лат)). Сколькие из них наказаны законом? Сколькие послужили уроком для несчастных смертных! Сколькие с большим позором потеряли свои государства! Сколько республик, некогда процветавших, этот порок погубил и уничтожил! Свидетельством тому является в Греции знаменитый город Афины, который из-за недостатка справедливости и распространения в среде граждан честолюбия и бесчинств подпал под власть тридцати тиранов, а затем пришел в окончательный упадок под игом иноземного рабства. Но зачем ходить за примерами к другим, имея перед глазами пример римлян, первых основателей этого нашего прекраснейшего города? Разве неизвестно нам, что, процветая более других народов мира, они начали клониться к упадку тогда, когда Марий и Сулла, а затем Юлий Цезарь, поправ законы и справедливость, оружием, обагренным кровью сограждан, лишили Рим свободы? И таким образом сословие патрициев, эта гордость мира, подпало под иго императоров и вместо мудрейшей власти Сената затем испытало жестокость Тиберия, неистовство Калигулы, безумие Клавдия, бешенство Нерона, безрассудство Вителлия, Гелиогабала, Максимина и других сущих извергов и чудовищ земли. Однако, поскольку для изложения этой неисчерпаемой материи не хватило бы никакого времени и ясно, что величию такого предмета не в состоянии удовлетворить мой скудный ум, я заключу мою речь тем, что попрошу этих достойнейших судей полюбить эту прекраснейшую добродетель, выказывать и оберегать ее, видя, каким совершенством и превосходством она обладает, и помня, что для верховного правителя, распределяющего все блага, нельзя сделать ничего более приятного, чем осуществлять справедливость: «Justus est dominus, ut inquit propheta, et justitiam dilexit, et reddit uniquique secundum opera sua» («Господь справедлив, – как говорит пророк, — и он превыше всего любит справедливость и воздает каждому по делам его» (лат.)). И вы, достойнейшие граждане и магистраты, укрепитесь в мысли о том, что она есть основа всякого общественного и частного благоденствия, устремите к ней все силы вашего ума как к истинной и счастливой цели всей вашей деятельности. Сказанное относится ко всем ти­пам правления. Но здесь речь идет о государстве, которому поего характеру подобает соблюдение этой прекраснейшей добродетели, и именно вам, из-за вашего особого отношения к знамени справедливости, надлежит каждые два месяца выступать с речью о ней с балконов и трибун. Она – флаг добрых и справедливых граждан, преданных государству. Она – знамя, указывающее, каким должен быть лучший и совершенный тип правления. И нужно не столько внешне, сколько делами ей следовать, ничуть не сомневаясь в том, что если бы наше отечество, не менее прекрасное и славное, чем любое другое в этом мире, могло говорить человеческим голосом, то оно не пожелало бы вам ничего столь искренне, как соблюдения справедливости, ибо тут же повелело бы вам укреплять свое государство, хранить обширные владения, благоденствие наших отцов, братьев и детей и всего этого достойнейшего народа, который не просит и не желает ничего иного, кроме справедливости. Подобное желание, как известно, было у наших предков, которые ясно показали, насколько они любят эту достойнейшую добродетель, тем, что статутом постановили в этот день публично держать речь о справедливости⁴⁵. Ныне, следуя этому похвальному обычаю, который наши предки оставили нам в наследство, подчиняясь приказу магистратов и славных членов высокой Синьории и в соответствии с поручением моих почтенных и уважаемых отцов гонфалоньеров компаний, от их имени предлагаю вам блюсти справедливость, а со стороны славной Синьории обещаю вам в этой связи благосклонность, помощь и поддержку. И вы, сер Якопо, это получите.

15 мая 1469. Хвала богу.

Дата добавления: 2017-01-14