Девушка в черном открывает лицо. 1 страница

2.

Старейшина: Вундеркинд! Ты уже вернулся?

Вундеркинд: На время. Надо было кое-что выяснить. Кроме того, признаться, здесь спокойней.

Кот: Что же ты выяснял?

Вундеркинд: Ну, обо всем прочем я уже сообщал. А сегодня я приезжал из-за информации, которую мне передала Кошка.

Бобр: Что за информация?

Вундеркинд: Не поверите! Дело касается Стрекозы!

Бобр: Она-то тут причем?

Вундеркинд: Обстоятельства ее гибели прямо связаны с нашим делом. Я уже говорил о том, что обнаруженный у нее телефон принадлежит небезызвестному Леймеру Ваальсону!

Старейшина: Да. Ты говорил.

Бобр: И что же?

Вундеркинд: Мы нашли людей, которые видели их вместе.

Бобр: Кто же этот гений, который видел то, чего не видела полиция?

Вундеркинд: В данном случае, это официантка ресторана «Лойя», где Леймер частенько встречался со своими партнерами. Имя ее ни о чем не скажет, правда, в рапорте в отдел я ее указал. Однако ее знает Кошка и недавно эта дама проболталась, что видела этих двоих вместе.

Кот: Как же это удалось провести?

Вундеркинд: Ну, вы знаете наш народ! Есть лица, к которым стоит вежливо подойти, да немного поругать олигархов, которые «скоро всех нас оставят без штанов», как они начнут тебе всю душу изливать.

Кот: Что же она сказала?

Она четыре раза видела ее вместе с Ваальсоном-младшим и опознала ее по фотографии.

Бобр: Ты меня поражаешь! И она не поняла, что ее допрашивают?

Вундеркинд: Ей сказали, что она погибла при странных обстоятельствах, а полиция ничего не хочет делать, прибавив, что ее муж – мой знакомый. Она выразила сочувствие, начав говорить, что мужу не стоит по ней убиваться, ибо она явно тяготела к своему спутнику. В конце одного такого застолья она после четвертого бокала начала лезть к нему целоваться. Это интересно и дает нашему делу новый поворот.

Бобр: Если этот прохвост позволит. Сколько раз казалось, что этой банде светит тюрьма и каждый раз все они выходили сухими из воды!

Старейшина: На сей раз он на крючке у СНБ. Разумеется, нельзя исключать ничего, но и спешить нельзя, иначе рыба просто сорвется и уйдет.

Вундеркинд: Поэтому никто не спешит, а просто собирает информацию.

Кот: И все же надо соблюдать осторожность.

Вундеркинд: Боагодарю за совет. Я надеюсь, что здесь, в Лирборге за мной «хвост» не тянется.

Бобр: Хвост? Где ты его подцепил?

Вундеркинд: Где-то на подходе к Скорелле. Первый раз об этом меня предупредила Железка.

Бобр: Железка? Ах, да! Помню ее. Ну, что же она?

Вундеркинд (поморщившись): Не везет ей! На нее все время нападают. В последний раз гербертийский робот, охотясь за ней, убил ее подругу.

Бобр: Этой девчонке еще ума малость не хватает. Не угробила бы она нам все дело!

Кот: Не волнуйся! Еще наберется.

Бобр: Да уж. Наберется, только, боюсь, наберется она быстрей шишек, чем ума. Тебе, небось, она уже на нервы действует?

Вундеркинд: Надоела до безобразия. Жена тоже злится, так как она все время крутится вокруг меня.

Старейшина: Потерпи. Закончится дело – тогда вы и отдохнете друг от друга.

Вундеркинд (перекрестившись): Скорей бы!

Старейшина: Итак, Стрекозу видели вместе с Ваальсоном-младшим. Это и правда, прорыв во всей нашей работе. Удивительно, как до этого полиция не дошла.

Вундеркинд: Не исключено, что покойная сансельхоньи Кьеза, мир ее праху, выясняла все это, но с ее

гибелью все данные исчезли.

Бобр: Ну, об этих слухах я осведомлен. Но ты говоришь о них, как о свершившемся факте.

Вундеркинд: Я уже говорил, что выяснил по моим личным каналам, что тот номер, фигурирующий в деле, принадлежал Леймеру. Теперь выясняется, что Кьеза делала запрос по поводу этого телефона и ей давали на него ответ.

Бобр: Опять личные каналы?

Вундеркинд: Не совсем. Это было лицо, уполномоченное давать ответы на такие запросы из полиции – в личной беседе. Полиция, надо сказать, уже сделала новый запрос. Не сомневаюсь, что она подтвердят мои данные.

Старейшина: Ты уже и это знаешь?

Вундеркинд: Чем я хуже этих обормотов, которые за мной следят? У меня тоже везде свои люди.

Бобр: Ты будь осторожней! Не подставь своих осведомителей.

Вундеркинд: Я стараюсь, насколько могу.

Бобр: Надо больше стараться.

Разговор закончился. Вундеркинд вышел, занятый своими мыслями. Очевидно было, что Стрекоза нашла, как ей казалось, идеального любовника, которого искала с момента, как он женился. Он вышел на улицу. К дверце машины был прикреплен патрончик. Сев в машину, он вскрыл его и вынул оттуда клочок бумаги, на которой было написано: «Обнаружен свидетель, видевший Стрекозу в середине 1995 года вместе с объектом на пляже и после этого – в пансионате под Рубией, где они, по информации свидетеля, провели вместе ночь. Горничная рассказывала, что «эта бенийка» всюду ходила в обнимку с ним. Кошка.»

К бумаге прилагалась фотография Стрекозы вместе с Леймером Ваальсоном где-то на балконе. Под ней была подпись, что фотография найдена на одной из страниц. Уничтожив все это (однако, оставив фотографию в памяти своего мобильного компьютера), он тут же начал поиски этой фотографии в сети и нашел. Страница Стрекозы в соц.сетях давно была удалена и лишь на странице некоего общества любителей художественной фотографии было это изображение. Оно затерялось среди многих других и не зная, что она там есть, ее трудно было бы найти. Единственная групповая фотография среди нескольких сотен пейзажей. Неужели все так просто? Если бы он нашел ее раньше, то все пошло бы по-другому, но он и предположить не мог, что ответ у него под носом. Когда она погибла, он занимался делами, а когда он решил взглянуть на страницы убитой, почти все они уже были удалены из сети, а на последней оставшейся он не заметил ничего такого. Или он невнимательно смотрел? Думая так, он тронулся, отправляясь по своим делам. Так или иначе, но через час у него уже был полный отчет о беседе со свидетелями, описанными Кошкой. Это было еще одно недостающее звено в цепи. Оставалось еще кое-что выяснить и к Стрекозе можно будет уже не возвращаться….

* * *

В понедельник утром, когда я проснулся, Эмиль, вернувшись, объявил, что на него снова совершено покушение.

- Опять эта волна. – Сказал он: - В прессе опять будут твердить про смерчи, да ураганы, но я что-то не видел смерчей, которые сносят сделанный по последнему слову техники автомобильный мост. Счастье еще, что моя машина может летать!

- Как хорошо, что здесь спокойно. - Заметила Джулия.

- До поры, до времени. - Ответил Эмиль, подойдя к окну.

Днем и правда по телевидению говорили о странном обрушении моста в центре Скорелле, заметив, что полиция «пока воздерживается от комментариев», но очевидцы говорят о «странном ветре». Говорили, кроме того, о некоем «гравитационном эффекте», благодаря которому никто из упавших с моста не разбился.

- Это работа Базиаша. – Сказал по этому поводу Эмиль: - Они, разумеется, ничего не сказали о моем бое с роботом, который все это устроил. На сей раз он еще раз пытался атаковать меня этой волной, но победа была за мной. Но эта волна побила все стекла в соседних домах.

- И правда, мне удивительно то, что они не трогают нас здесь, ведь учитывая то, как они вломились в дом той девицы, о которой ты говорил, разворотив весь дом, то войти сюда для них было бы делом плевым. - Заметил я.

- Вы правы. – Сказал Эмиль: - Возможно, что они опасаются резонанса, который мог быть в этом случае. Впрочем, от взрыва дома Октады тоже был некоторый резонанс, но это, очевидно, не входило в планы наших заклятых друзей. Да и падение автобуса, где ехала санчеллина Гиди, тоже наделало шума. Возможно, есть еще какие-то объяснения всему этому. Да, это не только возможно, но более чем вероятно… Только до раскрытия этих причин нам с вами пока не хватает ума.

Джулия тоже хотела что-то сказать, однако, в этот момент снова закричал Руфус. В комнате была Эйдия, но Джулия все же пошла туда, дабы посмотреть, в чем дело.

Весь день Эмиль работал на компьютере, почти не говоря. Лишь вечером, после купания он заговорил.

- У меня поразительна новость. – Сказал Эмиль: - Мой знакомый патологоанатом, работающий в Лирборге, сообщил мне, что после гибели этой Торбани в ее мозгу обнаружен манипулирующий жучок, который уже начал опутывать ее мозг.

- Вот как? Кто же мог быть заинтересован в воздействии на нее. - Воскликнул я.

- Пока рано об этом судить, однако, нашлись свидетели, которые видели ее вместе. С кем бы вы думали? С нашим старым знакомым Леймером Ваальсоном, причем, мои источники готовы предоставить показания камер в подтверждение этого. В одном из таких случаев они просто ворковали, как голубки.» - Сказал Эмиль.

- Но эта связь со столь одиозным персонажем, да еще столь хорошо скрываемая, так что посторонние о ней не знали, может вызвать подозрения, если учесть темные обстоятельства гибели этой Трехглазой! – Заметил я: - Просто поразительно, что этот прохвост еще на свободе.

- Кто-то очень старается для его защиты. – Ответил Эмиль: - После этого убийства преступник тщательно замел следы, да вот беда, теперь они снова выплывают наружу. Узнав о жучке, надо сказать, я немало удивился, что этот материал не был подключен к делу, но судмедэксперт уверяет, что делал это, а когда ему предъявляют заключение, клятвенно заявляет, что не писал этой ерунды.

- Фальсификация?

- Не исключено. Некто очень постарался, чтобы следы были заметены. Но я настоял на том, чтобы делу был дан ход, правда, если виновники торжества узнают об этом, то кое у кого будут проблемы, поэтому всем моим знакомцам понадобится охрана.

- Их могут попытаться убрать?

- Вполне вероятно.

Больше ничего нового он не говорил, лишь заметив, что ум его занят таинственной темной фигурой, которая

все время за нами наблюдает. Неужели, он в ней подозревает эту таинственную «пантеру»? Нет, это не

логично. Мне эта фигура не казалась подозрительной.

Ранним утром Эмиль, как всегда, отправился по каким-то своим делам. Что это были за дела? Откровенно говоря, я не особенно интересовался, но спустя какое-то время езды он остановился у неприметного домика в частном секторе. Что он хотел здесь найти? Трудно сказать. Тем не менее, он вышел из машины и подойдя к калитке, нажал на кнопку рядом с ней.

- Кто там? - Спросил голос из динамика, расположенного рядом.

- Здесь живет Кира Телория? Я - Эмилиано Касальгадо, E a manjo, goläa hauateselen te nookucu![16]

- Она живет здесь. – Ответил голос: - Сейчас она вам откроет.

Сейчас же калитка открылась и Эмиль вошел внутрь. Дверь открылась и на порог вышла высокая негритянка лет 25, одетая в длинную черную одежду, очевидно, это именно ее мы видели ранее. Верхняя одежда с широкими рукавами, очевидно, была снята и на ней было нечто вроде длинного платья с узкими рукавами и чем-то вроде соединенного с воротником капюшона, плотно закрывавшего голову, оставляя открытым лишь лицо, имевшее довольно своеобразную прелесть. На руках девушки были бардовые перчатки.

- Vontarigitero, самельер Касальгадо! – Сказала она с весьма заметным акцентом, прибавив несколько слов на своем языке: - E eimen unoohu I fee eme du talahatu’we![17]

- Ad huut lafuulu gelö tee nu haraatu naauamahi![18] - Ответил Эмиль.

- Ладно. - Улыбнулась негритянка, приглашая его войти внутрь.

- И все же, как вы меня нашли? - Спросила она, когда они уже вошли в дом.

- Мои люди нашли страницу вашей сестры в соц.сетях. Я сам искал что-то важное после гибели несчастной Мбенге[19], но у меня и без этого была тьма дел, а потому я ничего не нашел. Но так как мы нашли ее, то не составило труда навести справки и найти вас, поскольку следы вашей сестры теряются в застенках Ваальсона-младшего! - Ответил Эмиль.

- Да уж. – Вздохнула она: - Но говоря о «несчастной Мбенге», вы говорили о Катарине Мбенге, которую убили пару месяцев тому назад?

- Да. – Ответил Эмиль: - Она училась в Лирборге, в институте международных отношений. А вы ее знали?

- Мельком. – Ответила девушка: - Сестер Мбенге хорошо знала моя сестра Ванда и о них я знала, по большей части, от нее. Но что это мы с вами стоим в прихожей? Проходите в гостиную, самельер Касальгадо!

Они прошли в гостиную, где она усадила его в кресло. Она через некоторое время приготовила чай и принесла сюда.

- Так, из-за чего вы решили меня найти? - Спросила она, закончив суету, и сев в соседнее кресло.

- Потому что именно вы писали мне предупреждающие письма. – Сказал Эмиль (девушка оживилась, во все глаза смотря на него): - Я рассудил, что пишущий их знает обо всех событиях несколько больше, чем я, а тайны, преследующие меня, а также следы тех, что тебя постоянно «пасут», признаться, уже надоели.

- Как вы поняли это? - Спросила Кира.

- Когда я и мои знакомые проверяли адрес, с которого шли письма, притом, когда мой помощник нашел страницу вашей сестры, я понял, что вы – наиболее вероятный кандидат, поскольку вы наиболее близко стоите к тайнам, окружающим вашу сестру, ведь вы в половине случаев для наименования пантеры использовали это загадочное слово «Сингалин». - Ответил Эмиль.

- В действительности от моей сестры уже более года, как нет вестей. – Вздохнула она: - В 1992 году мы прибыли в Лютанию в одной группе и вместе пытались натурализоваться здесь, но потом наши пути разошлись. Ванда работала в каком-то кафе в Дель-Наэполи, пытаясь хлопотать о документах, чтобы учиться и получить работу.

- Кстати, об образовании. На странице вашей сестры упоминается некий отец Ардивер, которого она благодарит за усвоение компьютерной грамотности. Мои источники дают кое-какую информацию, но интересно узнать об этой личности от вас. - Сказал Эмиль.

- Это священник, миссионер, служивший в нашей деревне. Он совершенно бескорыстно учил нас компьютерной грамотности, поскольку до поступления в семинарию был известным программистом, что греха таить, хакером, принесшим много вреда Родиции, но потом покаялся и оставил это дело, а знания и умения обратил во благо. - Ответила Кира.

- А школы ваши этого, значит, не давали, хотя бы в азах?

- Нет. Для нас компьютер был диковинным зверем, а давать нам доступ к компьютеру даже после начала «строительства социализма» власти боялись. Только сейчас моя Родина получила шанс выйти из каменного века. Сейчас к услугам моего народа всякие курсы по ликвидации безграмотности и ускоренному обучению, кто-то даже приехал сюда, в Лютанию, чтобы учиться. А тогда нам почти никто не помогал. Государство наше было против нас, да и здесь, приехав, мы сталкивались со многими трудностями, хоть сейчас многие уже вышли в сеть, но произошло это скорее вопреки, чем благодаря всему этому.

- Значит, с вашей сестрой у вас нет связи уже больше года?

- Да. До этого она работала то в одном заведении, то в другом, но у кого нет документов, нет и прав. Какое-то время мы держались вместе, но потом на горизонте появился этот рыжий негодяй, у которого папаша – олигарх.

- Леймер Ваальсон?

- Да.

- Я так и думал. Значит, вы попали в его поле зрения?

- Да. Он при встрече оказался невероятно обходительным и совершенно очаровал меня. Уже потом я узнала,

что он использовал манипулирующие жучки для воздействия на меня, так как я быстро превратилась в дрессированную собачку с туманом в голове, готовую плясать под его дудку по первому указанию.

- Так, вам внедрили жучок?

- Да. После четвертой – пятой встречи я заметила это странное явление, что тобой будто кто-то управляет на расстоянии, но поначалу не придала этому значение.

- Так нельзя, санчеллина. Если жучок не удалить сразу, он опутывает ваше тело и владелец жучка обретает над вами власть большую, чем вы можете представить, на моей памяти были случаи, когда злоумышленник убивал своих жертв с помощью такого устройства.

- Увы. Я этого не могла знать, ведь он казался мне этаким прекрасным принцем на белом коне, пусть и железном. В скором времени он действительно каким-то образом добыл мне вид на жительство и добился для меня статуса беженца, это было то, чего мы тщетно добивались более года. А потом он перевез меня на Север, в вотчину Скорпиона и тут чиновники, стоило им показать пачку денег, готовы были делать стойку и прыгать через обручи. Какое-то время я доставала литературу, часами пропадая в сетях, читая то, что могло бы мне пригодиться, стараясь запоминать прочитанное и страшно удивляясь тому, что мне это очень хорошо удавалось, особенно учитывая проблемы со знанием языка, с которыми мы сначала столкнулись – перед отправкой нас два года учили языку, но на 90% учиться изъясняться пришлось на месте, хоть это и прошло удивительно быстро. Потом он дал мне возможность получать дистанционное образование через транслируемые через местную сеть лекции.

- Я наслышан о том, как вы прошли за полтора года то, что другие грызут по пять лет.

- Иначе нельзя. Да, я и сама удилялась тому, как быстро я схватывала эти все знания. Кто знает, может быть, эти жучки тоже каким-то образом на это влияли?

- Это весьма вероятно. Но это значит, что вас могли готовить для чего-то.

- Не знаю, но тогда я не думала о назначении всего этого. Для меня это просто было заботой обо мне. Он манил меня к себе, обещал рай на земле и золотые горы. А уже через полгода я оказалась в его доме, огромном дворце в пригородном поселке близ столицы.

- И тут принц превратился в чудовище?

- Да. Сразу же оказалось, что здесь у него целый гарем – целый штат работниц, плюс десяток девушек, «просто» живущих у него. Я продолжала слушать курсы, иногда мне устраивали экзамены, но нормальной жизни пришел конец. Он ко всем приставал, домогался, кого хотел - овладевал им, когда ему было надо. Нашего согласия он, естественно, не спрашивал. Тут я осознала, что из-за странного помутнения сознания сил сопротивляться у меня нет, как нет сил сопротивляться манипуляциям. Его люди отобрали у меня мою одежду, дав этот дурацкий мешок. Тут выяснилось, что жучок не только манипулирует тобой, но через него хозяин дает рабыням приказания – что делать, и они делают. Уже потом я выяснила опытным путем, что одежда, которую я ношу, усиливает сигналы, поступающие к жучку.

- Да. Это так (он взял полу ее одежды и подержав, отпустил). Ваша одежда – это фактически, что-то вроде компьютера на теле, который принимает команды и управляет жучком, передавая команды. Я помню скандал двухлетней давности в связи с использованием подобной одежки вкупе с жучками.

- Мне пришлось доходить до всего этого самой. Сначала я обнаружила, что в определенных случаях действие жучка оказывалось, как будто, слабее. Сначала мне удалось создать простейшее устройство для радиопомех, но эффективность этой меры оказалась неполной. Вскоре, однако, мне удалось под прикрытием уборки заполучить программирующее устройство и с его помощью удалось блокировать связь жучка с передающим центром, оставив лишь обычную связь, чтобы охрана ничего не заподозрила. Однажды ночью на дом напала какая-то местная банда, с которой у Леймера были разногласия. Леймер раньше прибегал к их помощи в решении каких-то своих проблем, а теперь договориться не удалось и начался настоящий бой, так что вся охрана была занята сражением с ними. Это был шанс, которым я немедленно воспользовалась.

- И вам совершенно удалось избавиться от воздействия их передающего центра?

- Увы, не полностью. Мне постоянно приходилось совершенствовать защиту, потому что поняв, что меня нет, они пытались влиять на меня, запеленговать или же возобновить действие жучка на меня. Временами моя защита пробивалась, так что сознание мутнело и тогда мне приходилось молиться и попутно задействовать мою диадему с радиопомехами. Господь помогал (она перекрестилась), хоть временами казалось, что я снова с ликованием вернусь к Леймеру.

- Вы меня поражаете. Вы с вашими способностями могли бы принести нашей стране большую пользу.

- Вы мне льстите.

- Ничуть. Вам практически подручными средствами удалось сделать то, что профессионалы делают, применяя особое оборудование, иногда довольно долго. Итак, как вам дальше удалось продержаться на воле?

- Я обратилась в полицию. Надо отдать должное властям Севера – они спрятали меня от преследования наемников Леймера, помогли завершить натурализацию, но судебный процесс замер. В итоге предоставленный мне адвокат вместе с судьями начали давить на меня, предлагая решить дело мирно. В итоге я сдалась, за что он передал мне 5 миллионов кампарионов.

- Скорпионовский кампарион – это 1,2. довоенных наших кампарионов или 2. нынешних. Но вы зря сдались, ведь ему светил немалый срок по их законам.

- Вы не знаете до конца власть этого проходимца над чиновниками. Я воочию видела то, как он деньгами открывал все двери, а теперь, когда все, кто должен был помочь мне поставить его на место, стали против меня, мне ничего не оставалось. Но все же вскоре мне удалось устроиться на работу. Образование мое было незавершенное, но фирма вошла в мое положение и дала мне возможность восполнить пробелы, завершить курс, и вскоре уже полноценно работать.

- Учитывая ваши способности – это совсем неудивительно. Кому-то другому точно бы указали на дверь и ему бы пришлось учиться командовать уборочной машиной в рамках ТРЕСТА ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ НАЦИОНАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА, а в наше время – в рамках проекта «Работа» нашего министерства труда. Но как ваш жучок? Вы смогли его удалить?

- Увы, во времена Скорпиона врачи просто не восприняли мои слова всерьез, так что мне пришлось бы платить деньги за операцию, а денег у меня не было. Гражданство я получила уже в 1995 году, но и тогда мне бы пришлось все делать самой. Так что ничего не поделаешь, пришлось жить с этим чипом в голове, исхитряясь, чтобы блокировать постороннее воздействие. С Божией помощью мне удалось прожить спокойно до нынешних дней, правда, осторожность никогда не помешает, ведь головорезы Ваальсона и сегодня могут следить за мной (В этот момент Эмиль встал и посмотрел в окно, а потом снова сел в кресло), хоть после получения тех 5 миллионов они больше меня не преследовали, лишь донимая своими передатчиками. А потом началась война. Режим Скорпиона смяли за неделю, в это время наши в фирме работали практически бесплатно, поскольку почти весь доход, по словам начальства, уходил на «устройство нового порядка». Мы стали рабами этих человечков в бронированных панцирях. Лишь после войны, когда по вашим технологиям возродили Центр Нейрохирургии в Скорелле, мне сделали операцию, удалив жучок.

- А с жучком в мозгу вы провели более двух лет? Это слишком много и даже при использовании нанороботов мало что даст.

- Увы, вы правы. Они удалили сам чип и многие узлы сети, которую он создал, но не всю сеть, сказав, что все

вырезать уже невозможно, так как она проникла уже во все органы и сколько не вырезай, обязательно что-то останется, а тогда вся работа пойдет насмарку. Они занимались перепрограммированием того, что осталось во мне, но я не была уверена, что это до конца избавит меня от проблем, поэтому мне приходится по-прежнему охранять мой мозг от внешнего воздействия, попутно не забывая о методах работы над собой, данных нам нашей Церковью (она показала на висящее на стене Распятие, явно сделанное не кафолистами, а представителями его направления в христианстве и улыбнулась). Опыт показал, что они работают и против воздействия земного и другого, против чего все мои ухищрения бесполезны..

- Если с умом ими пользоваться.

- Да. Правда, этот костюмчик был страшно неудобен в одном. Лицо на нем закрывается чем-то вроде вуали, которая у других отстегивалась.

- Да. Мне приходилось это наблюдать, когда Леймер с парой своих подружек прибыл на одну из выставок, в которой я участвовал где-то в 1995 году. Они прибыли с открытыми лицами, но тут же закрыли их, когда увидели камеры.

- Да. Так вот, у меня эта вуаль была намертво пришита к капюшону, так что для открытия лица надо было снимать весь капюшон, что нужно и при прохождении полицейских постов, да и просто ходя по многим улицам, а это опасно, учитывая то, что излучатель Леймера продолжает работать, возможно, обрабатывая еще каких-нибудь глупышек, вроде меня. А поэтому вуаль пришлось сорвать, попутно усилив защитное действие экрана в капюшоне, ведь голова остается открытой. Да, и сами понимаете – эти вуали в наше время открытого общества – какая-то дикость, потому я понимаю тех, кто в чем-то меня подозревали. А так хотя бы спокойней.

- А защита не стала слабей, ведь в этой вуали тоже была «антенна»?

- Нет. Я ведь постаралась, чтобы компенсировать ее исчезновение.

- Ваши слова насчет вашей сестры меняют ход моих мыслей. Итак, из того, что вы сказали, я заключаю, что о том, что за мной некто следит, вы поняли из перехватов переговоров кого-то, кто сидит на частоте вашего жучка?

- Да. Эти переговоры иногда будят меня по ночам и я чувствую себя механочеловеком. Вероятно, сеть уже вполне восстановилась, во всяком случае, я почти каждый день слышу в своих ушах переговоры каких-то лиц, которые обсуждают некую ЧЕРНУЮ ПАНТЕРУ, попутно ругая кого-то и этим кем-то не может быть никто кроме вас. По имени не называли, но приводили в весьма грубой форме приметы, под которые не подходит никто, кроме знаменитого во всей сети Касальгадо.

- Ясно. Можете не пояснять. Так, до 1995 года вы с Вандой держали связь?

- Да. Это удавалось делать даже в доме Леймера в перерыве между лекциями и оргиями, которые он устраивал. После бегства это было сложнее. Однажды один сердобольный полицейский подарил мне мобильный телефон и с его помощью мне удавалось связываться с ней. Правда, в 1994 году я узнала, что она тоже попала в лапы Леймера, что он обещал ей помощь в натурализации.

- Насколько я слышал, что-то, как и вам, он действительно успел сделать.

- Да. Она хвалилась, что после того, как ей присвоили статус беженца, он дал ей возможность получать дистанционное образование.

- Слышал об этом. Но ведь, в Республике со времен Констена Ля-Дуэра действует программа министерства труда по ускоренному обучению, не только граждан, но и беженцев, изъявивших желание работать на благо

страны.

- Не знаю. Однако, лекции ей читали и экзаменовали ее по сети профессора из Скорелле. Мне показалось

это странным.

- Да. Мне, признаться, тоже. Это весьма интересно, санчеллина, ведь Ваальсоны успешно вели дела в обеих частях Лютании и такое предпочтение не совсем понятно, хоть любителей теорий заговоров обязательно подтолкнет к какому-нибудь выводу.

- Да. Я об этом не подумала. Вы наводите на мысль.

- Кстати, прошу прощения за любопытство – кем она хотела стать?

- Программистом. Как и я.

- Очень интересно. Очень интересно.

- Да, интересно. Сейчас попутно я думаю еще об одном образовании.

- Желаю удачи.

- Благодарю.

- Кстати, в начале нашего разговора вы упомянули то, что знали сестер Мбенге.

- Очень плохо. Они жили в нашей деревне. С ними, особенно с Катариной, дружила Ванда. У сестры был очень сложный характер, она постоянно впутывалась в разные истории, причем, эта Катарина была напарницей ее по всем этим шалостям. Однажды из-за какой-то ее выходки Ванду чуть не убил полицейский, но ее спас священник, все-таки имевший влияние на этих белолицых зверей. Из-за ее нрава в деревне ее называли Сингалин, то есть, пантерой (Эмиль оживился) или реже львицей. Уже после того, как сестры после воссоединения Вегеньи с Лютанией по государственной программе приехали сюда для учебы, я случайно наткнулась на них в сети и тогда познакомилась с ними получше.

- Про Катарину мой дядя говорил, что она училась весьма посредственно. Сара училась лучше, боясь вернуться на Родину ни с чем и в последнее время, как будто, взялась за ум.

- Может быть. Катарина очень сетовала на «суровость» профессоров института.

- А накануне смерти она что-нибудь писала?

- Нет. Абсолютно ничего. Уже потом, когда она погибла, об этом написала Сара.

- Она описывала обстоятельства?

- Да. Она писала, что дескать, сестра видела в городе какую-то «Сингалин», а вы знаете, что сейчас половина студентов из нашей республики подписывается этим «кошачьим» именем, но так и не сказала, кто же это. Мол сама должна знать.

- Н-да. Ничего нового. При этом примечательно, что этим прозвищем именовали вашу сестру. Да, это интересно.

- Вы думаете….?

- Я пока не забиваю голову разными предположениями, но факт интересный. Это выделяет вашу сестру из многих, ведь она, кажется, тоже делала такие же успехи, как программист, как и вы. Один мой знакомый описывал ее с придыханием, называя ее лучшей зарубежной студенткой на его памяти.

- Да. Она хвалилась своими успехами и в 1995 году она, вроде бы, должна была закончить курс.

- Разве она не закончила?

- Не знаю. Связь с ней оборвалась.

- Кстати, в последних сообщениях Ванда не писала что-нибудь, намекающее на ее дальнейшую судьбу?

- Только общие слова, дескать, скоро моя жизнь коренным образом изменится. Правда, нет, один раз она писала, что скоро она поедет со своим «принцем» на Север, в Скорелле, где ее жизнь устроится.

- Вы сообщали что-нибудь о вашей жизни в логове этого персонажа?

- Пыталась, но все было бесполезно – она захлебывалась от эйфории, то ли от влюбленности, то ли от жучков, и с ходу отметала мои доводы. Я быстро поняла, что это бесполезно – легче льва научить говорить, так что я перестала ее убеждать. Последним ее сообщением была очередная похвальба, дескать, скоро Леймер снова приедет в Лирборг и тогда моя жизнь потечет по-новому.

Дата добавления: 2017-01-14