Подготовка и проведение VI-го Вселенского Собора. Орос VI-го Вселенского Собора

Свидетельство преподобного Максима Исповедника по христологическому вопросу [Недостаточность Халкидонского ороса. Антропология преподобного Максима Исповедника. Вопрос об “ипостасности”].

Теория “моноэнергизма” 633-638 г.г. – единого богочеловеческого действия.

Становление Православной догматики.

1. Постсоборный период после V-го Вселенского Собора. 553-638 г.г. Новые разногласия вокруг христологического догмата.

В предыдущий период православное исповедание, православная христология, как бы, очищает свое прошедшее, то есть производит, как бы, ревизию предшествующих богословских мнений и подвергает осуждению Феодора Мопсуэтского, некоторые сочинения Феодорита, направленные против святителя Кирилла Александрийского, и так называемое письмо Ивы, кто бы его ни написал. Но это не успокаивает умы и не способствует воссоединению монофизитов.

Центром монофизитских волнений и господства разных монофизитских течений (они очень быстро начали дробиться на разные толки, как все секты, как все расколы) – основным ареалом монофизитов постепенно становятся окраины: Сирия, Средний Египет, Армения, то есть постепенно в центре это движение теряет остроту. Но, тем не менее, из Константинополя исходят, как бы, токи – необходимость воссоединения и, может быть, выработка согласительного документа.

В 632 при императоре Ираклии происходит новое экуменическое совещание с Египетскими умеренными монофизитами (примерно толка Севира) и под председательством Александрийского патриарха Кира (в последствии был осужден на VI-м Вселенском Соборе).

Согласительный документ был принят Константинопольским патриархом Сергием (он и был главным вдохновителем этого унионального предприятия) и принят папой Римским Гонорием (оба были осуждены). На этом экуменическом диалоге был выработан новый термин и соответствующее ему новое богословское понятие: “единое Богочеловеческое действие”. Приверженцы этого нового теологумена стали называться моноэнергистами.

“ Энергия ” (греческое слово) означает не просто действие, оно означает жизнедеятельность, как бы жизненные проявления.

Сразу возникают два вопроса:

Первый – в чем здесь сдвиг по сравнению со старым классическим монофизитством?

Второй – в чем упорство монофизитов?

Мы помним, что еретик не тот, кто заблуждается, а тот, кто, будучи уличен, однако же остается упорным, то есть все-таки гордость.

Казалось бы, сами монофизиты отказались от идеи слияния или смешения человеческой и божественной природы во Христе. На разбойничьим соборе Диоскор говорит: “Что Господь из двух естеств – это я приемлю, а в двух естествах познаваемого – не приемлю”. Во всяком случае, здесь как будто прежние монофизиты присоединяются к оросу Халкидонского собора, то есть “ не слитно, не раздельно, не изменно, не разлучно ”.

Эта неслиянность естеств, их строгая различимость – с этим уже никто не спорит, то есть ситуация складывается как между I –м и II-м Вселенскими Соборами, но ближе ко II-му, то есть омиусианство (подобосущие). К старому арианству после Юлиана Отступника вернуться уже не возможно.

Так и тут, по прошествии 200 лет после Халкидонского собора, в конце концов церковное сознание целиком, даже в раскольничьей среде, остановилось на том, что поглощение божеством человечества признать нельзя, – это не верно и это глубоко ошибочно.

Но по-прежнему нависал вопрос – естества два, а Лицо одно и это Лицо есть Ипостась Слова. И вот единое действие, моноэнергизм, так сказать, относили к действию личностному; действию личности Христа, а не природному, - Богочеловеческое действие как бы сложное. Но тут есть еще некий зазор в языковых особенностях, то есть действие - как выявление, действие – как жизнедеятельность - одинаково присущи Его Божеству и явственно присущи Его человечеству, иначе – в этом и есть компромисс.

Раньше монофизиты настаивали на пассивности человеческой природы во Христе, сейчас они настаивают, опять таки, на пассивности действия, как бы на том, что человечество не жизнедеятельно, не выявляется - и в этом упорство, то есть человечество во Христе, как бы, мертво.

Что в этом нового? На этом же совещании выдвинут тезис, что Христово человечество Богодвижно и “управляется божеством, как тело управляется душою”. Любой компромисс всегда делает круг, но всегда возвращается к старому или очень близко к старому.

Богодвижность можно признать, но только ее нужно православно понять. Если мы примем вот такое, почти автоматическое, следование действия человеческого за действием божественным, вот такое слепое подчинение Христова человечества Его же божеству, то где тогда вольный подвиг, вольное страдание (к празднику Преображения “Егда зрящие Тебя распинаема, страдание разумеют вольное”).

В XX-м веке, кстати, Сергей Булгаков вертелся вокруг тех же самых проблем. Не надо думать, что если мы крещены в Православной Церкви, то мы потому и православные. Православное исповедание – это всегдашний труд ума и всегдашний труд сердца. В ересь впасть просто – чуть-чуть новая проблема и все. Но с каждого христианина спросится персонально. Кому дано, с тех и взыщется, то есть как раба лукавого и ленивого рассекут и подвергнут одной участи с неверными.

Поэтому в этом краевом вопросе вольного подвига и вольного страдания возникает и проблема человеческой свободы, а потому и свободы человеков. Вспомним Григория Богослова: “ Что не воспринято, то не спасено ”. Не надо забывать, как часто забывают наши православные, что во Христе не только человеческая плоть, ее-то легче представить пассивной, но и человеческая душа, но и человеческий дух, которые уже по определению активны.

В чем же добросовестность заблуждений на этом совещании 632-633 годов?! Боялись признать природную активность человечества Христа, потому что отсюда, как бы, напрашивался вывод о независимости человечества во Христе от Его же божества, то есть рассечение на два субъекта, то есть признак старого несторианства. (III-й Вселенский Собор – исполнилось 200 лет).

А следует ли из природной активности независимость или нет?! Вообще-то говоря, независимость может следовать из природной активности, а может и не следовать. Вольное послушание - и это как раз есть разгадка и человеческой свободы и человеческого послушания. Да, природная активность действительно есть, но она переходит в вольное послушание, подвиг послушания.

Евангельские свидетельства живой активности Христова человечества.

Слезы над гробом Лазаря – это классический пример от Афанасия Великого до Иоанна Дамаскина.

Борение до кровавого пота в Гефсиманском саду: “Аще возможно, избави Мя от часа сего” (Лк.22,44).

Прямые свидетельства Самого Господа и особенно в (Мк.14,34) “И сказал им: душа Моя скорбит смертельно” - скорбь. Перед этим “начал ужасаться и тосковать” – ужас, тоска и скорбь суть вполне живые и действенные проявления человеческой души во Христе.

Духовные качества также проявляются, например, неведение по человечеству Судного Дня “Дне сего никто же весть, ни ангелы, ни Сын Человеческий”, то есть воистину – дух человеческий есть во Христе.

(Мф.22) – само моление о чаше “Все возможно Тебе, пронеси чашу сию мимо Меня” - и вольное подчинение человечества божеству: “но не чего Я хочу, а чего Ты”.

Особенно ясно в Евангелии от Иоанна: “Душа Моя теперь возмутилась и что Мне сказать” - (Ин.12,27) - “Отче, избавь Меня от часа сего” и тут же в этот зазор различных воль вступает Его подвиг послушания: “На сей час Я и пришел”.

События внешние в то время развивались очень быстро (примерно так же, как и теперь).

Примерно в 633 году этот согласительный документ очень быстро был подписан и Сергием Константинопольским и Гонорием, папой Римским, и утвержден императором Ираклием, но все это не надолго.

Кир Александрийский участвовал в выработке согласительного документа, и все восточные патриархи согласились, только святитель Софроний Иерусалимский не присоединился к документу.

В 638 году выпущен новый документ (при том же императоре, при тех же личностях) “Изложение правой веры”, в котором было запрещено говорить и об одной и о двух действиях природных в Господе Иисусе Христе, то есть, это первый признак богословской растерянности – когда велят молчать. Моноэнергизма хватило на 5 лет.

Уже без участия монофизитов тот же компромисс был несколько переиначен и был составлен новый документ, где утверждалось единая воля Господа Иисуса Христа, то есть божественная и человеческая.

“ тэлема ” (греч.) - воля, в Византийской огласовке “ фелима ” - отсюда “ монофелиты ” – единовольники.

Вопрос о единой воле опять не дискутируется, а предстоятели важнейших кафедр принуждаются к подписанию. (Юстиниан действовал примерно так же). Важно то, что был принят новый компромисс, чтобы выбраться из тупика и уже без участия монофизитов.

И здесь вступает новый Христов свидетель – преподобный Максим Исповедник. Ему уже под 60 лет, так как он родился примерно в 580 году. И Максим Исповедник начинает не с опровержения компромиссного решения. Он усматривает главное – недостаточность и потому неудовлетворительность Халкидонского ороса (там перемешаны вопросы).

И вот, этого воина Христова, не имеющего иного оружия, кроме разящего аргумента, вот этого воина Господь направляет в гущу событий.

Максим Исповедник со всей остротой ставит вопросы, от которых все-таки в середине V-го века уходили.

Есть истинное человечество во Христе: не пассивное, не ущербное, а всецелое человечество, но нет человеческой ипостаси – лица.

Максим Исповедник задает свой первый кардинальный вопрос:

Как возможна безипостасная природа? (ведь природа – это общее, а ипостась (лицо) – конкретное). К чему относится природа, если у нее нет конкретного носителя, нет субъекта этой природы?!

И Максим Исповедник отвечает на этот вопрос с последним мужеством – никак она не возможна.

Второй вопрос. Если она есть, то каков способ существования человеческой природы во Христе без конкретного носителя – личности?

Третий вопрос. В Халкидонском оросе сказано, что Господь Иисус Христос единосущен Отцу по божеству и единосущен нам по человечеству. Но, ведь, в ответ на третий вопрос надо разрабатывать христианскую антропологию; и она была разработана.

В ответ на первые два вопроса – о способе существования природы, но без личности, уже существовал термин, но не был применен. Здесь начинается настоящая, уже философская работа, еще в большей степени, чем у Василия Великого (Максим Исповедник был и философ).

Безипостасная природа – о ней нельзя говорить. Что такое “ипостасность” - это есть самостоятельное существование. Божество во Христе ипостасно, оно изначально в Нем, оно Ему присуще. А человечество?! А человечество – привходяще (термин Аристотеля). Таким образом, присущее и привходящее.

Но еще раньше, в начале VI-го века, был разработан другой термин – “воипостасность”.

Эти две категории Максим Исповедник объединяет в общем термине – “небезипостасность” (в математике есть не отрицательная величина и не положительная – грубая аналогия).

Ипостасность – это самостоятельное существование.

Воипостасность – это то, что имеет свое бытие в другом, на другом или с другим.

Примеры.

Пьеса Алексея Константиновича Толстого о смерти Ивана Грозного: Иван спрашивает свою 7-ю жену Марию Нагую “Аль ты царица по себе?”; есть царица – наследница, самостоятельная царица, то есть, которой присягают войска; а есть царица по мужу, то есть ей принадлежат царские почести, пока и поскольку она жена – отправили в монастырь и нет царицы.

У апостола Павла (Рим.11) – “природные ветви и привитые”. Как скажем, орхидея и магнолия. Орхидея, как растение никогда не имеющее корня, а существующее только как привитое на чужом корне, на чужом стволе. Так и Христово человечество привито (вроде паразита) к чужому стволу. Но орхидея цветет. Так и тут, человечество Христово выявляется в полноте, наряду с божеством, но оно привито к корню Его божества (подвой), выражается в полноте, именно расцветает; и благодаря божеству, ибо не раздельно, происходит взаимопроникновение – “ перихореза ”. Способ соединения божества с человечеством во Христе – воипостасность с перихорезой.

Если IV-й Вселенский Собор дал нам только отрицательные, то есть апофатические характеристики: не слитно, не раздельно, не разлучно, не изменно, то это уже положительная, то есть катафатическая характеристика: воипостасность с перихорезой. “Перихореза” - божество проницает Его человечество и делает его богоподобным.

Антропология Максима Исповедника.

Понятен и корень добросовестного заблуждения монофизитов: они считали человечество вообще безнадежно испорченным. Ведь Христос не творил Себе новое человечество, а взял старое в утробе Девы Марии. Поэтому монофизиты говорили (не даром именно в монашестве они как-то находили свои корни) о преодолении человечества, а надо было говорить о преображении его.

Отсюда всё – вся деятельность человека может и должна быть преображена, включая и политику, но, конечно, в святости. Мы не преображаемся, как говорил Серафим Саровский, потому что “решительности не имеем”, но мы и к святости не идем, а мы к ней призваны.

Именно поэтому Максим Исповедник говорит о положительной цели каждого христианина и эта положительная цель – обожение, то есть всецелое преображение человеческого естества Духом Святым.

Не спасение – это отрицательная цель, то есть только чтобы не угодить в ад, а преображение, обожение – стяжание Духа Святого, но только в полной конкретике.

Спасение от грехов – все равно спасение, но освобождение от грехов может привести к выметенной горнице, то есть прибегут еще злейшие. А тут уже “К тому не живу аз, а живет во мне Христос” - это и есть формула обожения.

Что же касается хотя бы постановки задачи в антропологии Максима Исповедника, то рассуждает он так. Начинает он сразу с первозданного богоподобия человека, которого Адам - первозданный не удержал. Новый Адам - Христос как раз восстанавливает в Своем человечестве богоподобие.

Человек создан богоподобным – первый тезис и, как бы, антитезис – имел свободу и для бунта и вследствие этого осквернил богоподобие. Но богоподобие, которого лишился Адам – ветхий, восстановил Христос. И в этом смысле – Он новый Адам, ибо Он восстановил богоподобие человечества во всем объеме и именно за счет соединения с божеством (Адам в бунте отогнал от себя божество) и преображения человечества, взятого Им на Себя.

Богоподобное человечество – такого термина не знал Халкидонский собор.

(Фил.2,6-7) – “Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу, но уничижил Себя Самого, приняв образ раба”. Но этого мало. “К Своему божеству восприяв человечество” - оно как раз и пронизывается огнем Его божества и становится богоподобным. Но оно и должно было изначально стать богоподобным. Адам должен был стать богом по благодати. Но Господь Иисус Христос стал человеком, приняв человеческим естеством зрак раба, чтобы мы восстановили Божий замысел – новой твари, обоженного человечества.

После такого богословия, такой антропологии уже не осталось места для добросовестных колебаний (Максиму Исповеднику все равно позднее отрезали язык).

Таким образом, Господь посылает Своего свидетеля, чтобы не просто свидетельствовать об истине, хранимой Церковью, но свидетельствовать тайны божественного домостроительства, которые во время благопотребно Господь благоволил открыть.

История Цеpкви. №19.

1 Предсоборный период перед VI-м Вселенским Собором. Теория монофелитства 638 – 648 г.г. Латеранский собор 649 г.

2 Завершение трудов и исповеднический подвиг преподобного Максима Исповедника (13 августа 662 г.).

4 Служение и подвиг исповедничества, как новый тип святости во Христе. (Исповеднический подвиг (Максим Исповедник, Феодор Студит) по решению собора 1989 г. присужден и патриарху Тихону.)

В 638 г. вышло изложение православной веры патриарха Сергия Константинопольского, закрепленное печатью императора Ираклия. В изложении было запрещено говорить и об одном и о двух действиях, т.е. теория моноэнергизма, разработанная на экуменическом совещании 631 г. потерпела крах, но взамен была предложена другая – теория монофелитства – одна воля во Христе. Одна – на том основании, что не может быть во Христе раздвоения или противоречия.

Термин “телема” (водя – греч.).

I. Монофелиты – единовольники. Надо рассмотреть, где тут, например, компромисс, а где заблуждение. Монофелитство позднее называли даже политической ересью (добросовестное заблуждение надо рассматривать тем более, т.к. это заблуждение может вернуться).

В отличии от моноэнергетиков, где было единое богочеловеческое действие, здесь не было названо богочеловеческой волей, а прямо утверждалось, что во Христе – воля Божия, следователь, воля Пресвятой Троицы, воля – Бога Слова. à Человеческая воля подавлена, недейственна.

Можно выявить две возможности в этой единой воле:

- первая (в общем-то не противоречащая православному учению) – это то, что человеческая воля во Христе совершенно и во всем согласуется с Божественной, но согласуется добровольно – это пока речь идет о христологическом вопросе.

- вторая - можно утверждать единственно Божественную волю во Христе и отсутствие человеческой естественной воли и, таким образом, безвольность Христова человечества, пусть даже эта воля реальна, но бездейственна.

Второй вариант сразу же вызывает вопрос – а что же тогда Христово послушание?! – даже до смерти крестной (Фил.2).

Затем, если Господь Иисус Христос не воспринимает в Себя человеческую волю, то она и остается не спасенной, т.к. по Церковному исповедованию Григория Богослова: “что не воспринято, то и не спасено”.

Для разрешения этого нового казуса нужно уметь поставить вопрос: - принадлежит ли человеческая воля Христова Его личности или Его естеству?

Сейчас для нас очевидно, что человеческая воля во Христе принадлежит Его человеческому естеству, а не Личности (Ипостаси), т.к. если бы человеческая воля принадлежала Его личности, то и было бы противоречие или борение воль (чего, конечно, быть не может). А вот естеству, т.е. естественная воля, естественное хотение – это безусловно существует, но это раскрывает только Максим Исповедник.

И для отцов IV-го и V-го Вселенских Соборов и в этот межсоборный период Господь именно этого свидетеля воздвигает для свидетельства Его правды.

А тогда из антропологии Максима Исповедника – у человека две воли: одна – естественная и, потому, испорченная из-за испорченности естества, а другая воля выбора (термин Максима Исповедника) – она то и есть истинно свободная.

Естественную волю можно подавить – наркотиками, лекарствами и т.д., это еще и “…хочется”. Апостол Павел: “… от вне нападение, изнутри – страх…” – какой страх? – конечно, естественный. А воля выбора – всегда свободна, при любых допросах, при любом гипнозе, при всем…! Поэтому, если на какого-то человека подействовали, то только потому, что дал на себя подействовать.

Максим исповедник и дал формулировку для Церкви и христианской антропологии на все века à о способе соединения божества и человечества во Христе, т.е. воипостасность с перихорезой.

II. Антропологическое и христологические свидетельство Максима Исповедника. Монофизиты созерцали человеческую природу уже эмпирическую, нынешнюю, искаженную грехом, поэтому и не находили ответа. Адам ведь был создан богоподобным, но свое богоподобие утратил. И нам каждому из нас предстоит в себе его восстановить. Христос – новый Адам, но Адам; и Его соединение, Его вочеловечивание – это соединение божества с богоподобным человечеством. Ибо за счет перихорезы старое естество пронизывается божеством и становится богоподобным еще в утробе Пречистыя Девы. Христос не творит в ее утробе нового человечества, а берет старое, зараженное первородным грехом – что не воспринято, то не спасено.

У католиков нет понимания учения Максима Исповедника, отсюда и учение о беспорочном зачатии Девы Марии. Версия об этом была выдвинута Абеляром еще в конце XI-го века. Католическая Церковь сопротивлялась этому учению около 700-т лет, но изнемогла. Католическая Церковь приняла догмат о непорочном зачатии Девы Марии в 1854 г.

В свое время против Абеляра выступил Бернард Клервосский и совершенно его разбил. Сам Абеляр был антисемитом, видимо, отсюда версия, что Дева Мария зачата от человеческих родителей, но особым образом.

Соединение божества и богоподобного человечества à “…без истления…”. Господь рождается с богоподобным человечеством, т.е. пронизывается еще в утробе, поэтому Он родится без истления – яко Бог, поэтому и Дева Мария – Богородица, а не Христородица (Несторий).

Христианская антропология, в сущности, разработана Максимом Исповедником и христология получает естественное завершение.

После такого свидетельства не остается духовного пространства для добросовестного заблуждения. Дальше вступает политика и Церковные расклады, но только не богословское добросовестное заблуждение.

Максим Исповедник подчеркивает, что и воля (телема) и действие, т.е. энергия – суть существенные свойства всякой духовной природы и божественной, и ангельской, и человеческой. (Ангелы тоже слушаются добровольно, как и восстали добровольно).

Из двойства природ Господа Иисуса Христа следует и двойство энергий, т.е. жизнедеятельностей, и двойство воль.

Летопись внешних событий.

Теологумен (богословское мнение) был выпущен в 638 г., но надо было получить согласие всех патриархов, начиная с Римского папы, затем патриархов Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского, а Константинопольский – автор.

Иерусалимский патриарх Софроний отказался подписывать и гласно осудил этот теологумен, но сделал это перед своей смертью (прославлен во святых).

Максим Исповедник в начале 40-х годов живет в Египте и это, так называемое, изложение православной веры застает его в Александрии. Патриарх Александрийский склоняется к тому, чтобы признать теологумен, главным образом вслед за Константинопольским. Тогда Максим исповедник переезжает в латинскую Африку в Карфаген, который подчинялся Римскому папе – Римский диоцез.

Июль 645 г. – публичный диспут Максима Исповедника с новым Константинопольским патриархом Пирром, который в последствии был осужден на VI-м Вселенском Соборе. Но никто не мог противостоять силе и духу свидетельства преподобного Максима (кстати, Пирра в латинской Африке не признают как еретика до сих пор).

646 г. – поместный собор в латинской Африке. Главный деятель и душа этого собора – преподобный Максим. Монофелитство осуждается, но без анафемы на личности, а как учение не православное.

Можно закрыть тему, но не уста Максима Исповедника. Свидетельству Максима противостоять не мог никто. Пирр сдался, и Максим немедленно повез его в Рим, чтобы он там подтвердил свой отказ от неправильного вероучения и в нем покаялся.

В Риме собрался малый Конклав (расширенный Синод) епископов Центральной Италии. Пирр отрекся от ереси, был восстановлен в сане и принят в общение. Но как только Пирр вернулся в Костантинополь, то опять взялся за старое – выпустил типос 648 г.

Таким образом, как бы в ответ на поместный собор 646 г., в 648 г. выходит типас Константинопольского патриарха с запретом писать и об одной и о двух волях во Христе, т.е. – это новое свидетельство богословской растерянности тогдашней иерархических верхов.

В это время в Риме избран новый папа – святитель Мартин Исповедник, который созывает большой поместный собор, так называемый, Латеранский (название по области Ватикана). Этот собор принимает точное исповедование и точную формулировку православного вероучения – орос собора: “ о неслитном двойстве воль (или естественных хотений) и энергий Господа и Спаса нашего Иисуса Христа”. Таким образом, собор соглашается со свидетельством Максима Исповедника.

Это свидетельство Латеранского собора и было ответом на типос, присланный из Константинополя 646-648 г.г. с требованием – подписать.

Не только типос был отвергнут на Латеранском соборе, но и патриархи Кир Александрийский, Сергий Константинопольский, Пирр Константинопольский и, тогдашний, Павел Константинопольский были отлучены и преданы анафеме.

Акты Латеранского собора с препроводительным письмом папы Мартина Исповедника разосланы по всем кафедральным городам, ко всем верным.

В 653 г. в Рим из Константинополя была прислана военная экспедиция, был схвачен папа Мартин, наскоро судим в Константинополе, сослан в Крым, где и скончался (Крым и Кавказ для Константинополя – это Сибирь).

Максима Исповедника судили отдельно и не за веру. Все понимали, что нет ему сопротивника, который мог бы с ним состязаться. Судили его скорее за икономическое выступление, т.е. – за нарушение мира в церковном и гражданском обществах и за не послушание Константинопольскому патриарху и иным патриархам, т.е. имеет свое мнение, склонил Мартина, баламут, в общем.

Максим Исповедник не дожил до VI-го Вселенского Собора, т.к. скончался в 662 г., но на этих судилищах он был единственный воин Христов.

На первом судилище Максим Исповедник подверг резкой критике Юстинианову доктрину о том, что император является хранителем догматов, канонов и блюститель чистоты православного клира. Прежде всего, обращаясь к императору, Максим говорит: “не дело царей рассуждать о вере, но дело священников”. Можно сказать, что он сразу же снимает ложный теологумен императора Юстиниана – о священном империуме и о каких-то церковных прерогативах помазанного государя – нет никаких прерогатив и полномочий.

(Жаль, что при Петре I не было людей, подобных Максиму Исповеднику. Митрофан Воронежский предпочел пораньше умереть, зато был Прокопович, который здравствовал до 1735 г.).

Максим Исповедник был сослан в места не столь отдаленные, т.е. на Северные Балканы, где его пытались убеждать. Не убедили! Его переводили с места на место, а ведь год рождения его 580, т.е. ему уже хорошо за 70-т лет. Переводили с места на место еще и для избежания гласности потому, что не могли заставить замолчать, а говорил он всегда убедительно – люди сбегались, чтобы его послушать.

Спустя 9-ть лет в 662 г., когда Максиму было уже за 80-т лет, его вновь привезли в Константинополь – отрезали язык, под самый корень, чтобы не говорил, отрубили правую руку, чтобы не писал и водили весь день по Константинополю, как бы для позора. Но к этому времени Максим Исповедник уже все сказал и все написал! (императорами в это время были: Констант и, затем, его сын Константин Пагонат).

Ответственность за изуверство над Максимом исповедником несут и гражданские власти, т.к. – это членовредительство.

Подробнейшие записи высказываний Максима Исповедника сделали его ученики и все эти записи уцелели до наших дней.

Наконец, Максима Исповедника отправили в отдаленные места, на Кавказ в крепость Химарис (без языка и без руки). Скончался он спокойно накануне Успения Божией Матери 13.08 (ст.ст.) 662 г.

Церковь как будто ждала его смерти.

21.01 663 г. – торжественно переносятся в Костантинополь его честные останки. Вскоре же объявляют мощами (3.02), тут же было составлено житие и похвальное слово, в котором Максим Исповедник признается как учитель Церкви, как проповедник и не сгибаемый борец.

Пройдут века и уже давно правит новая династия, династия Комнинов и Максима Исповедника императрица читает вслух за обедом и толкует его трудные места (Анны Комниной мать).

Если русскую династию Голштейн-Готторпских закону Божию не учили, т.е. преподавание закона Божия всегда было в рамках гимназического курса, то в Византийском императорском доме серьезно обучали богословие.

Начиная с 663 г. – все в ожидании: с одной стороны – Максим прославлен, а с другой – положение, как бы, неопределенное. Типос предан забвению, но под определением Латеранского собора подписей нет.

В 668 г. убит император Констант, утвердивший гражданскую казнь Максима. Воцарился его сын Константин Пагонат и через 2 года (разбирался с одним из восстаний) в 670 г. усмирил страну. Но только осенью 680 г. был созван VI-й Вселенский Собор.

Римский папа Агафон, наученный горьким опытом Мартина Исповедника, в Константинополь не поехал, но прислал своих легатов с исповедованием своей веры, которое целиком повторяло орос Латеранского собора 649 г. Именно поэтому оно не требовало новых комментариев, т.к. эти комментарии были высказаны Максимом исповедником. (поэтому Максим Исповедник почитается как отец VI-го Вселенского Собора).

Орос VI-го Вселенского Собора в первых двух пунктах повторяет орос IV-го Вселенского Собора и затем продолжает его следующей формулировкой: “Проповедуем также по учению святых отцов, что в Нем и две естественные воли, т.е. хотенья (естественных – дается термин “фюзикас” или ‘физикас’, т.е. от слова “физис” - природа, естество) и два естественных действия (энергии) – не раздельно, не изменно, не разлучно, не слитно”. То есть, апофатические характеристики те же, что и в оросе Халкидонского Собора.

И далее – “И два естественных хотения не противоположны друг другу, как говорили нечестивые еретики – да не будет! Но Его человеческое хотение не противоречит и не противоборствует, а следует, подчиняется Его божеству и всемощному хотению”. … Подчиняется – это и есть выражение Евангельской Истины о Христовом послушании.

Орос VI-го Вселенского Собора завершает христологические споры, начавшиеся еще в первой половине V-го века.

433 г. – формула соединения (III-й Вселенский Собор).

680 г. – VI-ой Вселенский Собор

III. В чем подвиг исповедничества?

Он подобен подвигу мученичества, но с той существенной разницей, что мученик свидетельствует против безбожников, а исповедник – против православных.

Исповедник отстаивает Христову правду перед единоверными, перед теми, кто сами объявляли себя православными христианами.

При подвиге мученичества – явление Силы и Славы Божией всегда видимо выражается в чудесах, а при подвиге исповедника – этого нет.

Так и должно быть. Язычники или безбожники гораздо меньше ответственны, они могут убедиться въяве. (Например, два красноармеца, которые сбрасывали в шахту Елизавету Федоровну, сошли с ума, все-таки пораженные ее мужеством, а тут другое).

Православные гонители исповедника всегда настаивают на своей правоте, на своей ортодоксальности и они, как правило, занимают высшие позиции в иерархии и в государстве и поэтому считают, что Христова правда и православие принадлежат им как бы по штату! А это глубокое заблуждение. Как говорил в последствии Симеон Новый богослов: “Если, принимая настоятельсто над народом, ты думаешь, что восходишь на высь великую (на вершину), горе тебе, горе тебе по причине крайнего невежества твоего”.

Максим Исповедник не имел даже священнического сана, ни игуменского звания. Он как раз и есть Христов свидетель о том, что, во-первых, православное исповедование есть труд сердца и подвиг веры, во-вторых, что никакое верховное положение в Церкви ли, в государстве ли не обеспечивает ни православной веры, ни делает человека угодным Богу.

На исповеднический подвиг необходимо Божие мановение, без мановения Божия такой подвиг становится болезнью нетерпеливого сердца, нарушая подвиг терпения и Церковный мир.

Серафим Саровский, например, не был исповедником, хотя было полно вещей, против которых он мог бы засвидетельствовать, но даже его свидетельство о том, что высшие духовные особы не знают цели христианской жизни, было сообщено одному человеку, Мотовилову, и с тем, чтобы этому свидетельству лежать под спудом 70 лет.

Серафим Саровский, не допуская самоволия, начал свою беседу так: “Дух Святой открыл мне, что вы с ребячества хотели знать цель христианской нашей жизни и у многих великих духовных особ неоднократно о том спрашивали. Они вам говорили – мол, молись Богу, ходи в церковь, делай добро – вот тебе и цель христианской жизни. Но они не так отвечали, как бы следовало, вот я вам сейчас расскажу, в чем эта цель состоит…”.

Именно в этом и состоит трудность подвига исповедничества, т.к. его никогда нельзя предпринимать самовольно. Но именно тогда, когда Сам Господь, стяжавший Церковь Святою Своею Кровию, для пользы Церкви воздвигает Своего свидетеля и направляет его на свидетельство. Вот тогда раб Божий и покоряется слову Господа.

Максим Исповедник отстаивает догматическое свидетельство, причем новое. И здесь есть все: и спор с Пирром, и переезд в Рим, и настояние на отказе от ереси, и Латеранский собор, и арест воинской силой, и привод на судбище – и в этом нет ни малейшего самоволия! Раз человек призван, то как говорит Господь: “приведут вас перед царями земными…”, а раз привели – надо свидетельствовать.

Максим Исповедник свидетельствовать начал постепенно. Сначала появился теологумен моноэнергизма – и в ответ он разрабатывает целое богословие, потому что невозможно было засвидетельствовать Христову Истину иначе, как Святым Духом.

История Цеpкви. №20.

Дата добавления: 2014-01-04