Гомеровский эпос

Вершиной ранней эпической поэзии являются «Илиада» и «Одиссея», которые связываются с именем Гомера (8 в. до н. э.). Они являлись венцом эпических традиций, длительное время сохранявшихся бродячими декламаторами (рапсодами). Эпос Гомера — аристократическая поэзия. Характерная особенность развитого героического эпоса — соотнесенность с каким-либо важным историческим событием далекого прошлогo, с которым ассоциируются социальные отношения того времени, когда эпическая поэма оформляется как художественное целое. Для гомеровских поэм такой исторической основой является Троянская война, и воспоминания о микенской эпохе находят отражение в многочисленных деталях военного и мирного быта. К их числу относятся, например, описания бронзового оружия героев, художественной мебели, посуды и конской сбруи, как и самое употребление боевых колесниц. Преобладающее положение Агамемнона среди греческих вождей напоминает микенскую эпоху с ее относительно централизованной властью, а из упоминаемых в каталоге кораблей 164 географических названий почти девять десятых могут быть соотнесены с городами и поселениями микенской Греции. Во II тыс. до н. э. уводит также сходство многих мотивов в гомеровском эпосе и ближневосточном фольклоре: отношения между Ахиллом и Патроклом отчасти сходны с дружбой побратимов Гильгамеша и Энкиду в шумеро-аккадских (вавилонских) сказаниях, для повествования о странствиях Одиссея находится прототип в древнеегипетском рассказе «Потерпевший кораблекрушение». Наряду с этим в обработке древнего сказания видно стремление устранить сказочные черты, присущие ранним стадиям богатырского эпоса, формирование которого совпадает с микенской эпохой: например, в гомеровских поэмах почти совершенно отсутствуют такие характерные признаки богатырского эпоса, как чудесное рождение и столь же чудесное детство героя, проявляющего уже в младенческие годы незаурядную силу, а также его магическая неуязвимость и помощь волшебных животных, особенно чудесного коня. Описание одежды и причесок, отдельных деталей вооружения героев, обычай сжигать трупы и многие другие подробности характерны как раз не для микенской культуры, а для Ионии VIII в., т. е. для эпохи, отде­ленной от Троянской войны примерно четырьмя-пятью столетиями. Еще важнее, что к этому же времени относится основная масса содер­жащихся в поэмах сведений социально-экономи­ческого характера, в первую очередь преобладающее положение родовой знати и выделение аристократической верхушки. Знатным вождям принадлежат лучшие и наиболее обширные земельные участки, многочисленные стада и отборные пастбища; при разделе завоеванной добычи они получают большую и лучшую долю. Обращает на себя внимание также известная независимость гомеровских вождей, не находящая себе соответствия в социальных отношениях микенского времени.

К объективным социальным условиям, в которых действуют гомеровские герои, присоединяется в поэмах не менее важный для эпического автора «божественный» план: события, происходящие вследствие совершенно естественных побуждений и самостоятельных поступков человека, воспринимаются в то же время как предопределенные судьбой или предуказанные богами, главным образом Зевсом. Так, волей Зевса уже в самом начале «Илиады» объясняются многочисленные потери ахейцев, понесен­ные ими из-за ссоры Ахилла с Агамемноном. Успешное наступление троянцев (кн. XI—XV) становится в дальнейшем возможным не только вследствие отсутствия Ахилла, но опять же по желанию Зевса. Из подобных примеров иногда делают вывод о «связанности», «скованности» героев эпоса чуждой им, непознаваемой силой — судьбой или божественной волей. Между тем гомеровский человек отнюдь не ощущает судьбы как чего-то враждебного, противоположного ему самому: понятие «мойра», переводимое у нас словом «судьба», обозначает не больше, чем «долю», выделенную в жизни каждому человеку, появившемуся на свет и вынужденному рано или поздно его покинуть. При этом осознание неизбежности смерти как естественного закона не обрекает гомеровских героев на бездействие; напротив, поведение их отличается максимальной активностью и полнотой жизненных проявлений, делающих их образы столь привлекательными. Что же касается эпических представлений о судьбе и богах, то они соответствуют уровню развития общественных отношений родового строя, при котором человек воспринимает себя в неразрывном единстве с окружающей его природой и действующими в ней стихийными силами.

Гомеровскому мировоззрению еще совершенно чуждо представление о богах как высшей силе, призванной судить и карать человека за преступления против нравственности. Гомеровские боги отличаются от человека только бессмертием и физической силой, в отношениях же между собой и с людьми руководствуются отнюдь не требованиями справедливости, а личными симпатиями и антипатиями. Гнев бога, оскорбленного похвальбой или неповиновением смертного, опасен, но в остальном срок жизни человека на земле, предопределенный безучастной судьбой, не зависит от его поведения. Только в более поздней «Одиссее» наблюдаются зародыши религиозно-этической проблематики: боги, хотя и не вмешиваются непосредственно в судьбу спутников Одиссея или женихов Пенелопы, стараются все же предостеречь их от позорных, нечестивых поступков, а гибель женихов расценивается в поэме отчасти как божественная кара за нарушение ими древнего закона гостеприимства и оскорбление домашнего очага Одиссея.

Относительная неразвитость общественных отношений порождает еще одну форму божественного вмешательства в поведение героев: с его помощью объясняется внутреннее состояние человека. Так, в сцене из первой книги «Илиады» Ахилл, раздраженный нападками Агамемнона, готов уже броситься на него с обнаженным мечом, как вдруг спустившаяся с Олимпа и видимая только одному Ахиллу Афина хватает его сзади за кудри и передает ему желание богов: он может как угодно бранить Агамемнона, но боги, сочувствующие ахейским героям, не желают поединка между ними. Легко понять смысл этого эпизода и без вмешательства Афины: разгневанный Ахилл в последнюю минуту видит, каковы могут быть последствия его поступка, и, смиряя себя, опускает меч в ножны. Однако эпическому певцу еще недоступно изображение такого сложного психического акта, каким является борьба между аффектом и рассудком; в эпосе нет еще даже понятия, обозначающего совокупность психических свойств и проявлений индивида («души») как единое целое. Больше того, психические свойства нередко трактуются как нечто отдельное от человека, существующее в нем самостоятельно и потому открытое для воздействия внешних сил, в частности богов, которые могут «вложить» в «дух» человека отвагу, мужество, желание, а могут «погубить», «повредить», «изъять» у него разум. Воздействие богов на человека есть, таким образом, не что иное, как передача через внешнее внутреннего состояния героя: Гомер не изображает аффект как психический акт, он стремится объяснить его внешним, чаще всего божественным вмешательством.

С этой особенностью художественного мышления эпического автора связано и преобладание в передаче психического состояния человека внешней симптоматики: при волнении или страхе у гомеровского героя дрожат и слабеют ноги, стучат зубы, прерывается голос, дыбом вздымаются волосы, бледнеет лицо и т. д. Тонкая наблюдательность Гомера в изображении внешних проявлений чувств облегчает читателю восприятие характеристики героя. Исторически подобная ограниченность художественных возможностей эпоса вполне объяснима: хотя в эпоху позднего родового строя уже начинается выделение личности из первобытного коллектива, ее обособление еще не достигло того уровня, когда внутренний мир человека мог бы представлять самостоятельный интерес для эстетического сознания. Эта особенность является, однако, источником высокой и своеобразной художественной ценности эпоса древних греков.

Осознание возможностей отдельной личности, хотя она и принадлежит к родовому коллективу, послужило в эпосе основой для образов, прекрасных в цельности своей натуры и ясности жизнеотношения, но в то же время не лишенных индивидуальных черт: всех вождей характеризует чувство долга, отвага, храбрость, по тому же Ахиллу особенно присущ бурный темперамент, несгибаемая прямота и честность; Аяксу — воинская стойкость, краткость в речи и надежность в деле; Агамемнону — тщеславная гордость; Одиссею — неторопливость в решениях, осторожность и хитрость. Хотя все персонажи гомеровских поэм восходят к традиционным фольклорным типам, каждый из них отличается не только особой судьбой, но и определенными душевными качествами, если даже Гомер и не ищет индивидуального психологического своеобразия или тем более персональных внешних признаков (все герои в момент боя или наивысшего напряжения душевных сил подобны богам, все девушки и молодые женщины — богиням).

Художественная специфика «Илиады» и «Одиссеи» создается сочетанием целого ряда приемов, типичных для устной героической поэзии и составляющих в своей совокупности своеобразный эпический стиль гомеровских поэм.

Характернейшая особенность эпического сказания — обстоятельность, неторопливость повествования, к ней следует добавить еще одно качество эпического повествования - так называемую эпическую ретардацию - это основное свойство эпического произведения заключается в том, что оно постоянно то движется вперед, то возвращается назад. К ретардирующей технике эпоса относятся также многочисленные и подробные описания вооружения героев, приготовления пищи, снаряжения корабля и т. п. От традиционно одинаковых формул, стихов и целых эпизодов следует отличать повторения, цель которых — еще раз напомнить слушателю определенную ситуацию. Так, Одиссей повторяет перед Ахиллом мирные предложения Агамемнона (кн. IX, 122—157, ср. 264—299) и др. примеры. Традиционный характер носят постоянные эпитеты, прилагаемые либо к целой группе людей, либо к определенным богам и героям: все они — «божественные», «вскормленные богами», ахейцы — «прекраснопоножные», троянские женщины — «волочащие одежды»; Зевс — «молниевержец», «тучегонитель», Аполлон — «серебролукий», «далекоразящий»; Агамемнон — «пастырь народов», «владыка мужей», Ахилл — «быстроногий», Одиссей — «многохитрый». Особенно разнообразны и многочисленны украшающие эпитеты, которыми наделяется море – один из центральных образов гомеровских поэм. Украшающие эпитеты тесно прикреплены к определяемому предмету и не зависят от ситуации, в которой этот предмет появляется. Так, естественно, что Ахилл назван «быстроногим», когда он стремительно мчится по полю битвы; но эпитет «быстроногий» прилагается к нему и в первой книге «Илиады», когда Ахилл выступает в народном собрании. Впрочем, постоянные эпитеты в «Илиаде» почти никогда не противоречат установившейся характеристике персонажа. Иначе — в «Одиссее», где эпитеты нередко сохраняются как традиционный прием, хотя они и противоречат истинным свойствам человека: женихи Пенелопы, несмотря на их бесчинства, все еще «мужественные» и «отважные». Эгисф, соблазнивший жену Агамемнона и убивший его самого при возвращении, назван «безупречным», ибо таков обычный эпитет «царей».

Одним из самых замечательных признаков гомеровского эпического стиля являются обильные, часто пространные и почти всегда складывающиеся в законченную картину сравнения. Своим происхождением они обязаны исконно фольклорному параллелизму, но нередко приобретают в повествовании самостоятельное значение, наслаиваясь одно на другое. Наряду с описаниями природы в сравнениях имеются зарисовки современных поэту социальных отношений, чуждые основному содержанию «Илиады». В «Одиссее» сравнений гораздо меньше и они беднее.

Еще один своеобразный прием эпического стиля получил в науке название «закона хронологической несовместимости» — действия, происходящие одновременно, изображаются как последовательные. В конце XI книги «Илиады» Патрокл торопится увидеть Ахилла и сообщить ему о тяжелом положепии ахейцев, но приходит к нему только в начале XVI книги, так как XII— XV книги заняты последовательным изложением событий, происходивших одновременно. Эти особенности эпического стиля объясняются психологией слушателя, которому трудно уследить за течением событий в синхронном разрезе, так как нет возможности перелистать заново уже прочитанные главы. Да и поэту удобнее вести рассказ последовательно, не заставляя держать в памяти различные линии повествования.

Наконец, неотъемлемым признаком древнегреческого эпоса является традиционный размер стиха — гекзаметр, состоящий из шестидактилических стоп, причем во всех стопах, кроме пятой, дактиль свободно заменяется спондеем. Чередование дактилей и спондеев вместе с различными вариантами цезур придает гомеровскому стиху ритмическое многообразие и богатство интонаций, в то время как постоянные формулы, укладывающиеся в целую стихотворную строку или занимающие твердо зафиксированное место в ее начале или конце, делают гекзаметр одним из носителей эпической традиции.

При всем обилии приемов, характерных для традиционного эпического стиля, в «Илиаде» и «Одиссее» несомненно стремление к строгому композиционному единству и четко продуманной организации материала. Еще Аристотель заметил, что, в отличие от других авторов эпических поэм, Гомер «благодаря ли искусству или природному таланту... не представил всего, что случилось с героем... но он сложил свою “Одиссею”, а равно и “Илиаду”, вокруг одного действия...» («Поэтика», гл. 8). В самом деле, для «Илиады» поэт взял из всей истории Троянской войны лишь один эпизод («гнев Ахилла»), хотя и включил в его разработку описания, которые были бы уместнее в поэме о начале военных действий (каталог кораблей во второй книге, перечень ахейских полководцев в третьей). Действие поэмы охватывает 50 дней, но из них почти три четверти заполнено событиями, о которых автор только упоминает, так как они составляют не более чем экспозицию и заключение основного сюжета: девять дней свирепствует мор в ахейском стане, на двенадцатый день после ссоры вождей боги возвращаются на Олимп из далекого края эфиопов, и Фетида получает возможность обратиться к Зевсу; соответственно только на двенадцатый день после гибели Гектора Приам отправляется в стан Ахилла за телом сына, после чего троянцы еще девять дней оплакивают погибшего и готовятся к его погребению. Добавим к этому, что равное число дней, симметрично обрамляющих основное ядро поэмы (9+12=12+9), умещается в первой и последней книгах «Илиады»; первая из них содержит завязку (гнев Ахилла), а вторая — развязку (выдача тела Гектора). К середине того срока, в который укладывается действие всей поэмы, т. е. к ночи с 25-го на 26-й день, приурочено посольство к Ахиллу (кн. IX) — явный признак сознательного стремления автора к симметричному расположению событий, еще более усиленному «удвоением мотивов». Так, по обе стороны от книги IX симметрично расположены единоборство Менелая с Парисом и Ахилла с Гектором, сопровождаемые «смотром со стены» (III, 121—244; XXII, —515); но если первый поединок ничего не решает и предшествующее ему обозрение ахеййского войска с троянской стены выдержано в спокойных описательных тонах, то второй поединок кончается гибелью Гектора и следующий эпизод изображает глубокое отчаянье его родителей и супруги. К числу «удвоенных мотивов относятся также два свидания Ахилла с Фетидой (в кн. I и XVIII), два крупных поединка Гектора с Аяксом — в кн. VII, с Ахиллом — в кн. XXII), вмешательство Геры (в кн. VIII и XIV) и т. д. Cледует, наконец, отметить предельную насыщенность центрального раздела поэмы: восемь (с XI по XVIII включительно), больше пяти с половиной тысяч стихов, изображают события всего лишь одних суток. За это время успевают отличиться в бою и получить ранения Агамемнон, Одиссей и Диомед; троянцы подступают к ахейским кораблям и Патрокл уходит в бой, чтобы пасть от руки Гектора; Гефест изготавливает новые доспехи для Ахилла. Следующие четыре книги (XIX—XXII) снова охватывают множество событий, происходящих в течение одного дня: от примирения Ахилла с Агамемноном до гибели Гектора, включая сюда битву богов на берегу Ксанфа. Таким образом, эпическая неторопливость повествования сочетается в «Илиаде» с умелой и продуманной концентрацией материала, придающей поэме сюжетную завершенность.

В Одиссее», действие которой занимает 40 дней, больше половины этого срока уходит на подготовку Одиссея к отплытию и его плавание от острова нимфы Калипсо до страны феаков (V, 228—493). Самые же важные события - от появления Одиссея во дворце до расправы с женихами — также укладываются всего в неполных два дня, хотя и описываются в шести книгах (XVII-XXII). Примечательно, что избиение женихов —кульминационный эпизод в поэме — подготавливается автором очень умело, исподволь и задолго до его наступления. Еще Одиссей томится в плену у Калипсо, а прибывшая под видом чужеземного гостя на Итаку Афина вселяет в сердцe Телемаха надежду на возвращение отца; вскоре Телемах получает аналогичное предсказание от Елены в Спарте. Одиссей появляется в своем доме, когда поведение женихов становится невыносимым для его родных и для верных слуг, и чем глубже отчаяние последних, тем с большей наглостью ведут себя торжествующие в своей безнаказанности женихи. Но вот уже из уст не узнанного ими Одиссея несколько раз вырываются недружелюбные напоминания женихам об ожидающей их судьбе; вот он советует наиболее совестливому из них, Амфиному, отстать, пока не поздно, от остальных и вернуться домой; вот и самих женихов охватывает припадок безумия, предвещающий недоброе, а прорицатель Феоклимен предостерегает их от «быстро подходящей беды»: «Слышен мне стон ваш, слезами обрызганы ваши ланиты. Стены я вижу в крови; с потолочных бежит перекладин Кровь; привиденьями, в бездну Эреба бегущими, полны Сени и двор; и на солнце небесное, вижу я, всходит Страшная тень...» (XX, 353—357. Перевод В. Жуковского). Впрочем, уверенность женихов в своей безнаказанности настолько велика, что даже первый выстрел, которым Одиссей сражает Антиноя, самого наглого из них, вызывает у них не страх, а лишь негодование, пока Одиссей не называет себя и не выносит беспощадного приговора: «В сеть неизбежной погибели все, наконец, вы попали» (XXII, 39. Перевод В. Жуковского). Подобное нарастание напряжения, проведенное через всю поэму, свидетельствует о незаурядном мастерстве ее автора, творчество которого никак не может быть сведено только к созданию или воспроизведению отдельных героических песен.

Несомненное единство и художественное совершенство гомеровских поэм уже в античности создало их легендарному автору славу в своем роде единственного и непревзойденного поэта. Хотя биография его оставалась малодостоверной (в ее разных вариантах перечисляются, в частности, семь различных городов, споривших за право называться родиной Гомера), в древности не сомневались в существовании подобного поэта и в принадлежности ему по крайней мере «Илиады».

Все другие виды эпоса, позднее све­денные в т. н. эпический цикл (круг), утрачены, не считая отдельных фрагментов. Они включали легендарные сказания о Фивах и особенно о Трое. Около 700 до н. э. жил Гесиод, первый поэт Европы, который писал о своей судьбе. Из героического эпоса он заимствовал гекзаметр для своих крестьянских и теогонических («Теогония», или «Происхождение богов»), то есть описывающих историю происхождения богов, поучи­тельных стихов, сделав его традиционным для дидактической (поучительной) поэзии (сочинение «Труды и дни», в которое он вводит субъективные высказывания). В 7 и 6 вв. до н.э Каллин, Тиртей, Солон и Феогнид в поэтической форме призывали сограждан к совместным действиям, привлекали их внимание к насущным проблемам своего времени, например к социальной борьбе между классами. О личных чувствах и судьбе писали Архилох (его творчество отличал страстный индивидуализм, он решительно выступал против героической трактовки человека и аристократических понятий о чести, он впервые применил литературный жанр ямба – шутливо-язвительного стихотворения), Мимнерм (зачинатель эротической поэзии, в которой он размышляет о том, как уходит светлая пора юности, унося с собой счастье и любовь. А на смену ей приходит старость с болезнями и заботами), Гиппонакт (его стихи, изображавшие теневые стороны жизни, были реалистические, остроумно-грубоватые, дерзкие, хулительные и, вместе с тем, просительные: просьбы, например, об одежде и обуви), Семонид (его стихи носят следы пессимизма: жалобы на беспомощность человека в борьбе с превратностями судьбы; также он является автором стихов о типах женщин, которых он сравнивает с различными животными, называя достойной лишь женщину, подобную трудолюбивой пчеле), Анакреонт (в своих грациозных стихах, в которых он использовал различные стихотворные размеры, он воспевал мирские наслаждения: любовь, вино, пиры, вместе с тем высказывая в них старческие стенания и страх перед смертью). Центром лирики в узком смысле слова стал остров Лесбос, представителями мелической поэзии (melos — песня в сопровождении лиры) были Алкей и Сапфо (около 600 до н. э.). Алкей пи­сал свои произведения на эолийском диалекте острова Лесбос, вместе с Сапфо был представителем эолийского мелоса (лирической песни). Социальные и политические события того времени часто были темами его творчества. Алкей страстно воспевал присущие аристократическому сосло­вию социальные и этические взгляды (это претензия на го­сподство, аристократическая гордость, радость по слу­чаю смерти тирана Мирсила). К поэтическим творениям Алкей принадлежат также бравурные военные песни (стасиотика), застольные песни (сколия) для аристо­кратических пиршеств мужчин, любовные песни, в том числе и на мифологические сюжеты, песни о тяготах изгнания и гимны в честь богов. Алкей использовал различные стихотворные размеры, чаще всего названную его именем алкееву строфу. В античные времена Алкей по­льзовался большой известностью и часто изображался на вазах. Сапфо (или другое происнесение ее имени: Сафо) собрала на острове Лесбос вокруг себя кружок знатных девушек, которых| до их замужества обучала умению вести себя, музыке, стихосложению и танцам. Этим девушкам, а также музам посвящена часть лирики Сапфо, которая исполнялась под звуки лиры. Сапфо создавала свадебные песни (эпиталамии) для девушек, покидавших ее кружок. Эти песни предназначались для хоров, в них поэтесса обращалась к народной поэзии. Стихи Сапфо отличают­ся силой и искренностью чувства, берущими начало в глубоких личных переживаниях. Поэтическая выразительность и красота тонкого восприятия природы и благозвучного простого языка, идущего от народ­ных песен, позволяют Сапфо передать такие нюансы человеческих чувств, как счастье, страсть, муки любви. Свои стихотворения Сапфо писала на эолийском диалекте, используя различные метрические формы (наи­более известна сапфическая строфа). Они были oбъединены в девять книг. Сапфо высоко чтили в античности, называя десятой музой; Катулл и Го­раций ей подражали. Жизнь и смерть Сапфо окутаны легендарными рассказами (о тщетном сватовстве Ал­кея, о ее несчастной любви к Фаону, о том, как м этой любви она покончила собой, бросившись со скалы, и т. д.).

Хоровое пение было особенно развито у дорийцев (Алкман в Спарте, Стесихор и эпизодически Вакхилид на острове Сицилия). Высшего художественного уровня достигла лирика Пиндара, сочинявшего похвальные песни (эпиникии), торжественные хоровые песнопения, в которых он прославлял победителя – представителя высших слоев общества – с мифологическим повествованием и афористической мудростью. Также он является автором гимнов богам, танцевальных песен (гипохерм), просодий (песен, исполняемых во время процессий). Ионийские греки в Малой Азии внесли решающий вклад в развитие как поэзии, так и прозы. Расширение географических познаний, экономический расцвет и восприимчивость ко всему новому привели в малоазиатской Ионии к развитию науки (Фалес, Гекатей из Милста). Иония заложила основы развития философии (ионическая натурфилософия). Древнейшие писатели-историки, так называемые логографы, занимались в том числе местной историей, насыщенной мифографией (описанием и систематизацией мифов) и рассказами.

О т П е р с и д с к и х в о й н д о п о т е р и н е з а в и с и м о с т и (480—338 до н.э.). После Персидских войн центр хозяйственной, культурной и политической жизни переместился на материк. Афины развивались как морская и торговая держава, приняв политическое руководство в стране, стали центром в духовной и культурной сфере. Значительнейшим достижением этой эпохи стало создание трагедии и комедии из дифирамбов. Фриних (ок. 500) и Эсхил вынесли на сцену материал, связанный с Персидскими войнами.

На невиданную прежде высоту подняли трагедию в Афинах три великих трагика античности – Эсхил («Персы», «Семеро против Фив», трилогия «Орестея», «Прикованный Прометей» и др.), Софокл («Филоктет», «Трахинянки», «Эдип-царь», «Эдип в Колоне», «Антигона», «Электра» и др.) и Еврипид («Медея», «Ипполит», «Геракл», «Гекуба», «Андромаха», «Вакханки», «Электра», «Орест», «Ифигения в Авлиде», «Ифигения в Тавриде» и др.). По сравнению с этими мастерами другие трагики того времени отступили на второй план. Еврипид, который в значительной степени испытал влияние греческого просвещения, предвосхитил черты буржуазной драмы. Комедия возникла из пения комоса, веселых стихийных процессий в честь Диониса. Так называемая древняя комедия, используя средства сатиры, вступила в политическую, мировоззренческую и литературную дискуссии (Кратин, Эвполид, Аристофан). Наиболее выдаю­щимся представителем древне-греческой комедии является греческий поэт Аристофан. В отличие от новой греческой комедии эллинистической эпохи комедии Аристофана, полные юмора и сатиры, поднимали политические, социальные, педагогические и литературные проблемы своего вре­мени. Исходя из гражданских идеалов греческого полиса, Аристофан выражал в своем творчестве чаяния афинского консервативного крестьянства, неизменно выступал поклонником государственного порядка времен расцвета афинской демократии, против ее извращений. В раз­гар Пелопоннесской войны Аристофан как решительный за­щитник аттического сельского населения ратовал за пре­кращение кровопролития и заключение мира. Позд­ние пьесы Аристофана примыкают к средне-греческой комедии, харак­теризующейся ослаблением политической остроты содер­жания. Из более сорока известных комедий Аристофана до на­ших дней полностью сохранились одиннадцать. Поставленные впервые в 425 г. до н. э. «Ахарняне» воспевают мирную жизнь деревни на примере крестьянина Дикеополиса, заключившего со спартанцами сепаратный мир. Во «Всадниках» (424 г. до н. э.) разоблачается воинствующая демагогия Клеона и выражается требование восста­новить мир. Комедия «Облака» (423 г. до н. э.) направлена против софистических методов воспитания, воплощенной в философии Сократа. Пьеса «Осы» (422 г. до н. э.), названная так, потому что хор судей выступает в костюмах ос, высмеивает страсть афинян к сутяжничеству. Целью поставленной впервые в 421 г. до н. э. комедии «Мир» являлось по­буждение Афин к скорейшему заключению мира. В написанной после заключения Никиева мира со Спартой комедии «Птицы» (414 г. до н. э.) Аристофан повествует о птичьем rocударстве, соединяя комедию и социальную утопию. Вновь вспыхнувшая война побудила Аристофана написать в 411 г. до н. э. пьесу «Лисистрата», рассказывающую о выступлении женщин двух противоборствующих сторон с целью принудить мужей к заключению ми­ра. Едкую художественную сатиру представляет комедия «Женщины на празднике Фесмофорий» (411 г. до н. э.), направленную против Еврипида и Агафона. Борьбе с художественными новшествами Еврипида посвящена также пьеса «Лягушки» (405 г. до н. э.), явившаяся самым ярким сценическим успехом Аристофана. Против взглядов Еврипида о месте женщины в об­ществе направлена написанная в 392 г до н. э. комедия «Женщины в народном собрании». Комедия «Плутос» (388 г до н. э.) требует справедливого распределения благ. Творчество Аристофана отличало высокое чувство личной от­ветственности за решение политических и воспитательно-нравственных проблем своего времени, а также яркий вы­разительный язык, искрометный юмор, богатая фан­тазия и применение различных сценических эффектов (например, яркие костюмы сопровождающих комедии хоров). Творчество Аристофана, в античные времена трактовавшееся противоречиво и неоднозначно, с эпохи Возрождения оценивалось очень высоко.

В комедии «Плутос» этого великого греческого комедиографа совершился переход к так называемой средней комедии. Она сформировалась в процессе упадка афинской демократии в 4 в. до н. э. и отказалась от политических тем. В прозе в эту эпоху были созданы непреходящие образцы мировой литературы. Софистика с середине 5 в. проникла во все области науки и философии, оказала особое влияние на систему образования. Ее целью было воспитание людей, способных к успешной хозяйственной и политической деятельности. Этой цели служила риторика, так как в афинской демократии умение убедительно говорить в суде или народном собрании было необходимым. Крупнейшими софистами были Протагор, Продик и Горгий. Большинство представителей аттического красноречия (Лисий, Исей, Гиперид, Исократ, Эсхин, Демосфен) ставили свои речи на службу политическим целям. Первое историческое сочинение в европейской литературе принадлежит Геродоту, который создал историю Восточного Средиземноморья и Персидских войн и которого Цицерон удостоил почетного имени Отца истории. Современную историю разрабатывал крупнейший греческий историк Фукидид («История Пелопоннесской войны»). Философ Сократ не оставил после себя никаких сочинений, однако через своих учеников он оказал существенное влияние на греческую философию. Философские сочинения Платона, чаще всего составленные в форме диалогов, написанные классически правильным языком, являются одновременно литературными произведениями («Федр», «Пир», «Государство», «Тимей» и др.). Аристотель создал актуальную на многие столетия систематику науки, частично — научную терминологию. Эстетические принципы Аристотеля отражены в трактате «Поэтика», в котором он анализирует поэтическое искусство.

Э л л и н и с т и ч е с к и й п е р и о д (338-168 до н.э. — до покорения Греции Римом). В государстве Александра Македонского влияние греческой культуры распространилось на Восток, который в свою очередь усиленно воздействовал на духовную жизнь Греции. Литература и искусство особенно процветали при дворах диадохов, прежде всего Птолемеев. В ходе углубления различий между «образованными» людьми и народными массами литература стала обращаться только к узкому кругу знатоков. Александрия стала мировым центром науки и искусства (мусейон[2] и значительнейшая библиотека древностей[3]). Сюда стекались многие ученые и поэты — «александрийцы». Другими центрами литературного творчества были Родос, Пергам и Антиохия в Сирии. Афины оставались ведущим центром философии, где шли жаркие споры между сторонниками идеализма (Платон) и рационалистического мировоззрения (Эпикур). Так называемая новая комедия ознаменовалась начавшимся еще в средней комедии поворотом от политической тематики к бытовой. Афинянин Менандр считается мастером неполитической комедии. Она стала образцом для комедий нового времени. Менандр - автор свыше 100 пьес, но известна лишь единственная полностью сохранившаяся на папирусном свитке комедия «Угрюмец». Со­держание некоторых пьес известно по творчеству римских комедиографов Плавта и Теренция, использовавших сюжеты Менандра. Пьесы Менандра представляют собой своего рода «мещанскую комедию». Поэт под влия­нием Еврипида привносит трагедийные мотивы в «мещанское» бытие и изображает обыденную жизнь афинян, размеренное течение которой внезапно прерывают случайность или необычное происшествие. Менандр внимательно наблюдал за поведением людей, знал их беды, снисхо­дительно относился к людским порокам и слабо­стям. Он наделял яркими индивидуальными черта­ми традиционные маски новоаттической комедии (воины, гетеры). В отличие от представителей староаттической комедии в пьесах Менандра не отражены политические события эпохи, но зато дана социальная жизнь с ее конфликтами. Среди его персонажей есть и рабы. Для творческого развития Менандра характерен переход от грубовато-натуралистического содержания и примитивного веселья к остроумным сюжетам и тонкому юмору. Его ко­медии отличаются богатством языковых средств и изящным стилем. Созданные Менандром образы (благо­даря использованию их римскими авторами) оказали воздействие на творчество драматургов последующих поколений.

Поэтические произведения этого времени отличаются широкой эрудицией, т. к. поэты были зачастую и учеными (Эратосфен, Филит, Каллимах — крупнейшие поэты своего времени). Поэмы часто пишутся для придворного круга, но в них отражается и «народная жизнь» в реалистической манере или романтическом духе. Своеобразные черты натурализма проявляются в миме, литературной форме, со­хранившейся с 5 в. до н. э. (Софрон), которая вновь возродилась (Феокрит, мимиямбы Геронда). Буколики (пастушеская поэзия) как новый жанр основаны Феокритом в его идиллиях. С ними связана романтическая тоска по сельской простоте и отвращение к город­ской культуре. Они стали образцом для европейской пасторальной поэзии. В литературном споре против Аполлония Родосского, выступавшего за большой эпос, героические поэмы в стиле Гомера, Каллимах и его единомышленники высказались за малую форму эпоса — эпиллии. В прозе центральное место заняли служившие практическим целям специальные сочинения во всех областях науки — по медицине (Герофил, Эрасистрат), математике (Евклид, Архимед), физике (Стратон из Самоса), географии — чему в значительной степени способствовали походы Александра Македонского (Неарх, Мегасфен), механике (Герон), астрономии (Аристарх из Самоса). Особыми достижениями ознаменовалась эллинистическая, прежде всего александрийская, филология, ученые собирали и комментировали материал (начала лексикографии – описание лексикона, т. е. словаря языка данного народа, а также начала научной грамматики), предметом изучения был также фольклор (поговорки, легенды и т.д.). Авторы исторических описаний под влиянием походов Александра Македонского обратились к истории других народов (Берос, Манефон). В риторике Гегесий положил начало азианизму [4]. Представители разных философских школ посредством новых литературных форм (диатрибы, философские письма) стремились к установлению контакта с широким кругом неспециалистов.

Г р е ц и я п о д р и м с к и м г о с п о д с т в о м (со 168 до н.э. до византийского времени). После покорения Греции Римом началось интенсивное проникновение греческого культурного богатства в пределы римского государства. Побежденные греки стали учителями победителей. Греческие писатели часто переселялись в Рим. Афины и Родос оставались центрами философии и риторики. Удовлетворению духовной потребности широких слоев населения в чтении служила проза в форме бесед (Лукиан), басен (Бабрий) и т. н. пойкилографии (пестрого писательства). Это основанное в нач. 2 в. до н. э. Фаворином направление объединило в себе интересные культурно-исторические и естественнонаучные заметки (Афеней, Элиан).

Народные романы (приключенческие или любовные) отражали жизнь низших слоев народа в реалистическом или романтическом духе и пользовались большой популярностью (Харитон, Гелиодор, Ямвлих, Ахилл Татий). Особенной популярностью пользовалось творчество Гелиодора. По­строенный на основе увлекательного сюжета, широко распространенный в древности и в эпоху Византиироман назидательного характера «Эфиопика» («Эфиопские приключения») рассказывает о том, как попавшая в Дельфы и выросшая гам эфиопская царевна Хариклия со своим возлюбленным Феагеном после приключений и опасностей пути вернулась на роди­ну к своим родителям, где влюбленные вступили в брак. Это произведение, отличающееся искусной композицией, оказало большое влияние на роман нового времени. Лонг соединил в своем произведении форму романа с пастушеской поэзией. В своем любовно-буколическом романе «Дафнис и Хлоя» Лонг в фриволь­ной манере описывает зарождающееся чувство меж­ду юными, наивными героями, встречу с когда-то покинувшими их родителями и их счастливую лю­бовь. Лонг в этом лучшем из дошедших до нас древне-греческих романов умело соединил сюжетно-композиционную структуру романа с мотивами эллинистической буколи­ки. Это произведение оказало значительное влияние на дальнейшее развитие литературы и искусства, прежде все­го на пасторальную поэзию эпохи барокко.

Риторика по-прежнему влияла на все литературные жанры. Возникший во 2 в. до н. э. аттицизм, который в противовес разговорному койнэ и азианизму перешел к классическому аттическому наречию, во времена Адриана, почитателя греческой культуры, перерос в архаизм. Подобно софистике, в классическую эпоху способствовавшей общему образованию, со 2 в. н. э. со сходными претензиями выступила т. н. вторая софистика, основанная на риторике. Софисты переходили из одной местности в другую в качестве странствующих ораторов (преимущественно выступая на празднествах) и воспитывали молодежь (Дион Хризостом, Герод Аттик, Элий Аристид, Либаний). Историческая наука этого периода славилась своими знаменитостями. Современную историю писали Полибий, Иосиф Флавий, Диодор (всемирная история); к римской истории обратились Дионисий Галикарнасский, Аппиан и Дион Кассий. Исторический труд Арриана — важнейший источник сведений о походах Александра Македонского. Естествознание развивалось благодаря трудам Страбона в области географии и этнографии, благодаря трудам Павсания - в области истории культуры и искусства. Клавдий Птолемей обобщил астрономические знания, медицине посвятил себя Диоскурид (в особенности изучению лекарственных веществ). Гален обобщил в своем труде достижения медицинской науки. Обобщающими были также труды по грамматике и языкознанию (Дидим, Гесихий). Значительное влияние на развитие философии оказывали представители средней Стои — Панэций и Посидоний. Плутарх и Эпиктет распространяли философское богатство мысли в своих популярных этических сочинениях. Неоплатонизм, оформленный Плотином, в значительной мере воздействовал на возникающую христианскую философию. Со 2 в. распространяется христианская литература, так как появилась необходимость защищать эту религию в апологетических сочинениях. Одновременно христианские церковные деятели были вынуждены включиться в дискуссию по проблемам языческой философии. Они приняли формы нехристианской литературы и поставили ее на службу своим целям (Климент Александрийский, Ориген, Евсевий, Василий, Григорий Назианзин, Григорий Нисский). Литература, написанная на греческом языке в последующие времена вплоть до 1453, называется византийской, с 1453 по настоящее время — новогреческой.

Литература Древнего Рима.

Под римской литературой понимается латинская литература античности. Для нее характерно глубокое влияние греческой литературы. В литературе, как и в остальных областях, греки с 3 в. до н. э. стали для своих победи­телей учителями и образцами. Римляне заимствова­ли литературные жанры, формы и сюжеты, переводили и обра­батывали греческих авторов или подражали им. При всей своей зависимости они, тем не менее, создавали произве­дения, отражавшие душевный склад человека именно римского общества.

Д о л и т е р а т у р н ы й п е р и о д. Вплоть до конца 1-й Пунической войны (241 до н. э.) основы литературного творчества римлян лишь намечаются в формах куль­тового песнопения, плача по умершему, примитив­ного родового эпоса, победных и насмешливых (фесценнины) песен, примитивной драмы, городской хроники (анналы), юридических текстов (Законы 12 та­блиц), надгробных речей и пр. Первым известным по имени римским писателем был цензор Аппий Клав­дий Цек (ок. 300).

А р х а и ч е с к и й п е р и о д продолжался от Ливия Андроника до начала творчества Цицерона (240 80 до н. э.). Решающий шаг на пути к созданию римской литературы по греческому образцу сделал Ли­вий Андроник, вольноотпущенный греческий раб. Он перевел традиционным сатурновым стихом «Одиссею» и со­здавал латинские переработки греческих драм (первая поста­новка в 240 до н.э.). Его последователем стал Невий — создатель поэзии национально-римского содержа­ния. Попытки Невия превратить но образцу древнеаттической комедии сцену в трибуну выпадов против правящей аристократии привели к заключению его в тюрьму и ссылке. Наиболее представительным поэ­том данной эпохи был многогранно одаренный Энний. В своем основном произведении — историческом эпосе «Анналы», воспевавшем исторические деяния римлян, Энний с точки зрения формы непосредственно сле­дует Гомеру. Особенно пышно расцвела в этот пер­иод драматургия, от которой сохранились лишь коме­дии Плавта и Теренция. Наиболее своеобразным и оригинальным достиже­нием римлян в области литературы явилась сатира, на­шедшая своего первого выдающегося представителя в лице Луцилия. После 2-й Пунической войны в Риме возникает историография. К ее помощи прибегали представители сенатской знати, с тем чтобы, подра­жая ежегодным официальным городским лето­писям, представить события римской истории как оправдание собственной политики. Первые из таких анна­листов пользовались греческий язык с той целью, чтобы добиться меж­дународного признания. В противовес им Катон Старший написал историю Рима и италийских пле­мен на латинском языке. В своих многочисленных произведениях Катон яростно отстаивал все традиционно римское, противопоставляя его грекофильству (любви к греческой культуре и подражании ей). Ка­тон был первым крупным римским прозаиком. В бурную эпоху внутренней борьбы, начавшуюся с реформистских попыток Гракхов, значительный подъем испытало красноречие, сильно преобразившееся под воздейст­вием образцов греческой риторики.

П е р и о д к л а с с и к и(эпоха «золотой латыни»; с Цицерона до смерти Ав­густа, 80 до н.э.—14 н.э.).

Эпоха Цицерона (80—40 до н. э.) явилась апогеем развития прозы. В эти насыщенные конфликтами и кризисами годы, когда со­вершался переход от аристократической республики к монархии, высшего расцвета в Риме достигло крас­норечие - ораторское искусство. Непревзойденным оратором был Цицерон, его серьезнейшим соперником — Гортензий. В теории красноречия Цицерон также добился выдающихся успехов. В своих философских произведениях он стремился приобщить римлян на их родном языке к ценностям греческой философии. Для всех последую­щих времен классическая проза Цицерона служила не­досягаемым образцом. Значительные исторические тру­ды были созданы Цезарем и Саллюстием. Попытку создания римской биографии предпринял Корнелий Непот. Энциклопедические сочинения Варрона, крупнейше­го из всех когда-либо бывших в Риме ученых, который оставил весьма большое научное наследие, охватывали почти все отрасли современного ему знания. В поэзии неотерики (буквально означает - новые, модернисты, представители нового для римской литературы поэтического направления) резко отмежевывались от духа и формы архаического римского стихотворства и следовали за александрийскими поэтами того времени, представлявшими точку зре­ния «искусство для искусства». От этого направле­ния до нас в полном виде дошли стихи только Катулла, гениальнейшего из неотериков. Язвительный полемист, нежный и страстный, Катулл писал эпиграммы, ямбы, направленные на злобу дня – против Цезаря, стихотворения, посвященные мимолетным жизненным впечатлениям и размышлениям самого автора о смерти и дружбе. Особой известностью и популярностью пользовались любовные стихи Катулла, полные страсти и поэтической выразительности. Лукреций Карр в грандиозном дидактическом эпосе «О природе вещей» представил материалистическую философию Эпикура как путь к благу человечества.

А в г у с т о в с к а я э п о х а (40 до н. э.— 14 н. э.) стала кульминацией римской поэзии. Литература этого пер­иода развивалась под знаком восстановления мира и порядка после долгих лет кровавых гражданских войн. Принцепс Август прославлялся как спаситель и восстановитель государства. Вновь оживились представ­ления об основных ценностях римского народа; была провоз­глашена его имперская миссия. Первыми на требо­вания эпохи откликнулись поэты, прежде всего Вергилий и Гораций, в многослойном творчестве которых римская поэзия достигла классического совершенства. Вергилию снискали славу поэтические сборники пастушеских стихотворений под названием «Буколики»; в «Георгиках» («О сельском хозяйстве») Вергилий прославляет тяжелый труд италийских крестьян, видя в нем здоровую основу жизни общества. «Энеида», выбор сюжета которой сделан в угоду Августу, стала венцом творчества этого поэта и национальным эпосом римлян. Гораций, осознавая роль поэта как наставника народа, пишет, будучи тонким и наблюдательным психологом, стихи о дружбе, любви, поэзии и мире. Август, понимая значение поэзии для успешного осу­ществления своей политики, всесторонне ей покро­вительствовал. Его ближайшими помощниками в этом начинании выступали такие деятели, как Ме­ценат и Мессала, которые, объединяя вокруг себя литературные круги, оказывали поэтам широкую поддержку. В это же время расцвела римская элегия. Первым ее предста­вителем был Галл, составивший сборник элегий; за ним последовали Тибулл, Проперций и Овидий – тонкий психолог, блестящий рассказчик, изящно владеющий формой, со­здавший также блестящие произведения в жанрах на­писанной элегическим дистихом дидактической поэмы («Любовные элегии») и мифо­логического эпоса («Метаморфозы»). «Фасты» описывают праздники и обряды римлян. Тоске по утраченной родине посвящены сборники сосланного Овидия: «Скорбные элегии» и «Послания с Понта». Ведущим прозаиком августовской эпо­хи был историк Ливий, прославлявший древне-римскую доблесть и величие. Сам Август рассказывает о своей деятельности в эпиграфической автобиографии (“Monumentum Ancyranum”). В специальной литературе этого времени выделяется архитектурный трактат Витрувия.

1 век («серебряная латынь»; от смерти Августа до смерти Траяна, 14—117 н.э.). В это постклассическое столетие римская литература во многих своих проявлениях но­сит эпигонский, сугубо подражательный характер. На развитии поэзии и про­зы отрицательно сказалось все возраставшее влия­ние риторики. Преобладавшее в эпоху Августа поло­жительное отношение писателей к императорской власти впоследствии совершенно исчезло. Историческая обстановка располагала скорее к сатирическому изображе­нию действительности. Продолжателями традиция стихотворной сатиры вслед за Луцилием и Го­рацием стали Персий и Ювенал, а мениппова сатира (смесь прозы и стихов) нашла место в творчестве Сенеки и Петрония. Сатирическое изображение нравов составляет главное содержание эпиграмматической поэзии Марциала, считающегося величайшим в мировой литературе эпи­грамматистом. Крупнейшим эпическим поэтом столетия был Лукан, воспевший гражданскую войну между Цезарем и Помпеем как пример борьбы тиранического и свободолюбивого начал. В эпическом жанре писали также Силий Италик, Валерий Флакк, Папиний Стаций и Манилий, автор своеобразного дидактического эпоса. Жанр басни ввел в римскую литературу вольноотпущенник Августа Федр. В его руках басня превратилась в средство злободневной критики. Единственный пример полностью дошедших до нас римских трагедий пред­ставляет собой творчество стоика Сенеки, изобра­жавшего пагубность разнузданных страстей. Поми­мо трагедий, Сенека был автором сочинений по нравственной философии, влияние которых простирается да­леко за пределы его эпохи. Почитатель Тиберия Вел­лей Патеркул написал очерк римской истории. Курций Руф в романической по форме «Истории Александра» преследовал чисто развлекательные цели. Впечатления от тира­нического правления Домициана побудили величайшего римского историка Тацита создать мрачные картины им­ператорского времени. Красноречие постепенно вы­рождалось в напыщенные декламации и панегирики. Главной причиной его упадка Тацит считал (в «Диалоге об ораторах») исчезновение при императорах республи­канской свободы. Тем не менее именно в это время творил крупнейший теоретик римского красноречия Квинтилиан; одним из его учеников был Плиний Младший, автор литературных писем и пр. Расцвета достигла специальная литература в лице врача Цельса, энциклопедиста Плиния Старшего, географа Помпония Мелы, тео­ретика сельского хозяйства Колумеллы и пр.

2 в е к. В относительно спокойный 2 в. при Адриане и Антонинах процветала смешанная греко-римская культура. Образованные люди были, как правило, двуязычны. В романизированных провинциях Западной Империи, прежде всего в Африке, появились собственные центры образования и культуры. В этот период, однако, римская литература, не считая специальных сочинений, не дала никаких выдающихся произведений. Чрезвычайно сильным было влияние риторики. В римской литературе, подобно тому как и в греческой, возобладало архаизирующее направление, первым представителем которого стал ритор Фронтон. Его учеником был Авл Геллий. Самым ярким литературным явлением этой эпохи оказался африканец Апулей, многогранное творчество которого известно преимущественно по его роману «Метаморфозы», или «Золотой осел». Из дошедших до нас остатков обширного творчества Светония самым значительным произведением являются биографии первых двенадцати императоров. Стадию наивысшего расцвета во 2 в.— 1 пол. 3 в. переживает римская юриспруденция. Великими юристами были Сальвий Юлиан, Гай, Папиниан, Ульпиан и Павел.

3—4 в е к а. В кризисную эпоху 3 века литературное творчество приходит почти в полный упадок. Только некоторая стабилизация общества при Диоклетиане и его преемниках привела римскую литературу к новому относительному подъему в 4 в. Между тем общественные предпосылки литературного процесса претерпели в это время существенные изменения. Наметившееся отчуждение между восточными и западными частями Империи становилось все более заметным; знание греческого языка в ее западной части постепенно угасало. Определяющим элементом стала христианская литература, перешедшая в конце 2 века на латинский язык. Христианские авторы заимствовали формы языческой литературы и трансформировали их в соответствии с новыми потребностями. Языческих поэтов и писателей вскоре стали рассматривать как предшественников откровения истины о спасении и предоставлять им собственное место в системе образования, пусть даже подчиненное. Крупнейшими римскими христианскими писателями были Тертуллиан, Минуций Феликс, Киприан, Арнобий, Лактанций, Амвросий, Иероним и глубочайший христианский мыслитель Запада Августин, чье богословие и философия истории оказали сильное воздействие на мысль последующих эпох. Среди христианских поэтов выделяется Пруденций. Языческая традиция нашла защитников прежде всего в среде сенатской знати Рима (семейства Симмахов и Никомахов). Именно здесь, в кругу Квинта Аврелия Симмаха, с возрождающимся упорством сохраняется национальное римское предание; вновь издаются и комментируются великие авторы древности (например, комментарий Сервия к Вергилию). Судить об этом движении можно по «Сатурналиям» Макробия. Значи­тельных высот достигла языческая литература 4 в. в творчестве поэта Клавдиана и историка Аммиана Марцеллина. Центром литературного образования становится Галлия, блистательнейшим поэтическим талантом которой был Авзоний. Вдохновенным прославлением величия Рима проникнута поэзия уроженца Галлии Рутилия Намациана. Картины галло-римского общества 5 в. запечатлены в стихах и письмах Сидония Аполлинария. Важную роль в эти столетия играла ориентированная на потребности школы специальная литература. Известными грамматиками были Донат и Присциан. В педагогических целях сведения из различных областей знания собирались в энциклопедии, антологии и краткие переработки. Компендий семи свободных искусств (artes liberales), coставленный Марцианом Капеллой, оставался образцом для подобного рода сочинений и в средние века. Для потребностей монастырей Кассиодор написал пособие, включающее элементы духовных и мирских наук. То обстоятельство, что Кассиодор побуждал монахов переписывать сочинения языческих писателей, имело немаловажные последствия: таким образом в средние века были сохранены творения многих нехристианских авторов. В конце своего существования римской литературе удалось еще раз создать произведение мирового масштаба «Утешение в философии» Боэция. Законченную, пережившую века форму римское право приобрело в составленном в Константинополе по приказу восточноримского императора Юстиниана огромном собрании, названном позднее Сводом гражданского права ( по латыни - Corpus juris civilis). Влияние римской литературы на средневековую, новолатинскую и национальную литературы Европы глубоко и многообразно.

[1] Эолийские диалекты вместе с аркадо-кипрским иногда объединяют в ахейскую группу, пользуясь гомеровским названием ахейцев для обозначения носителей микенской культуры.

[2] Мусейон (греч. место пребывания муз) - первона­чально место, посвященное музам, затем созданное Пто­лемеями в 3 в. до н.э. в Александрии Египетской и отданное под покровительство муз научное учре­ждение, в котором наряду с разработкой филологических проблем занимались исследованиями в области астрономии, математики, ботаники и зоологии с использованием самого современного для того времени оборудования. Мусейон был разрушен в 3 в. н.э., до 4 в. н. э. научные исследования велись в Серапейоне.

[3] Создание Александрийской библиотеки привело к развитию целого направления в классической филологии, известного под названием Александрийской филологической школы. Главная ее заслуга заключалась в система­тизации фондов этой обширнейшей библиотеки древнего мира и в составлении комментариев к произведениям клас­сических авторов.

[4] Азиазизм – стилистическое направление в искусстве красноречия, сложившееся в эллинистическую эпоху в некоторых городах Малой Азии. Местные ораторы, свободные от аттических традиций, старались развить в пику стилю классического греческого красноречия более пышный и впечатляющий способ изложения мыслей. Их речь изобиловала множеством выразительных средств, что выглядело как стремление произвести эффект, вело к напыщенности и манерности. Главным представителями азиазизма в греческой риторике являлись Гегесий из Магнезии в Лидии (середина 3 в. до н. э.) и Гортензий в Риме (114 — 50 до н.э.). Цицерон в своих трудах, особенно в «Бруте», дал анализ азиазизму и противоположного ему течения аттицизма; он различал два вида азиазизма: стиль, основанный на коротких, построенных на антитезах, остроумно заостренных и ритмизованных предложениях (стиль сентенций), и патетически-высокопарный стиль (напыщенный стиль). В раннюю императорскую эпоху азиазизм нашел продолжение в римском искусстве красноречия в т. н. современном стиле; виднейший представитель его — философ Сенека.

Дата добавления: 2014-01-04