Нормы международно-правововой защиты жертв вооруженных конфликтов

Одним из важнейших вопросов права вооруженных конфликтов и международного гуманитарного права (МГП) является международно-правовая защита жертв вооруженных конфликтов. К важнейшим ме­ждународно-правовым актам в данной сфере относятся: Женевская кон­венция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях от 12 августа 1949 года (далее - «Первая Женевская Конвенция»); Же­невская конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, по­терпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море от 12 августа 1949 года (далее - «Вторая Женевская Конвенция»); Женевская конвенция об обращении с военнопленными от 12 августа 1949 года (далее - «Третья Женевская Конвенция»); Женевская конвенция о защи­те гражданского населения во время войны от 12 августа 1949 года (да­лее - «Четвертая Женевская Конвенция»),

Положения Женевских Конвенций были дополнены и развиты двумя Дополнительными протоколами от 8 июня 1977 года: Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I) от 8 июня 1977 года, а также Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв вооруженных конфлик­тов немеждународного характера (Протокол II) от 8 июня 1977 года.

В соответствии с Женевскими конвенциями 1949 года и Дополни­тельным протоколом к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающимся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протоколом 1) от 8 июня 1977 г. к жертвам международных воору­женных конфликтов относятся:

а) военнопленные;

б) раненые, больные и лица, потерпевшие кораблекрушение;

в) гражданское население.

Согласно Женевской Конвенции об обращении с военнопленными (Же­нева, 12 августа 1949г.) военнопленными являются попавшие во власть не­приятеля лица, принадлежащие к одной из следующих категорий:

1. Личный состав вооруженных сил стороны, находящейся в кон­фликте, а также личный состав ополчения и добровольческих отрядов, входящих в состав этих вооруженных сил.

2. Личный состав других ополчений и добровольческих отрядов, включая личный состав организованных движений сопротивления, при­надлежащих стороне, находящейся в конфликте, и действующих на их собственной территории или вне ее, даже если эта территория оккупирована, если эти ополчения и добровольческие отряды, включая организо­ванные движения сопротивления, отвечают нижеследующим условиям:

а) имеют во главе лицо, ответственное за своих подчиненных;

б) имеют определенный и явственно видимый издали отличительный знак;

в) открыто носят оружие;

г) соблюдают в своих действиях законы и обычаи войны.

3. Личный состав регулярных вооруженных сил, считающих себя в подчинении правительства или власти, не признанных держащей в пле­ну державой.

4. Лица, следующие за вооруженными силами, но не входящие в их состав непосредственно, как, например, гражданские лица, входящие в экипажи военных самолетов, военные корреспонденты, поставщики, личный состав рабочих команд или служб, на которых возложено быто­вое обслуживание вооруженных сил, при условии, что они получили на это разрешение от тех вооруженных сил, которые они сопровождают, для чего эти последние должны выдать им удостоверение личности при­лагаемого образца.

5. Члены экипажей судов торгового флота, включая капитанов, лоц­манов и юнг, и экипажей гражданской авиации сторон, находящихся в конфликте, которые не пользуются более льготным режимом в силу ка­ких-либо других положений международного права.

6. Население неоккупированной территории, которое при приближе­нии неприятеля стихийно по собственному почину берется за оружие для борьбы со вторгающимися войсками, не успев сформироваться в регулярные войска, если оно носит открыто оружие и соблюдает законы и обычаи войны.

В соответствии с этой Конвенцией такому же обращению, как и военнопленные, будут подвергаться лица, принадлежащие или принадле­жавшие к вооруженным силам оккупированной страны, если оккупи­рующая держава считает необходимым по причинам их принадлежности интернировать их, даже если она вначале освободила их, в то время, когда военные действия происходили за пределами оккупированной ею территории, особенно, когда эти лица безуспешно пытались присоеди­ниться к вооруженным силам, к которым они принадлежат и которые принимают участие в военных действиях, или когда они не подчинились вызову, сделанному с целью их интернирования.

Медико-санитарный состав и духовный персонал, задержанные дер­жащей в плену державой, с целью оказания помощи военнопленным, не должны считаться военнопленными. Они пользуются всеми правами, установленными Конвенцией, и им будут также предоставлены все возможности, необходимые для оказания медицинской и духовной помощи военнопленным.

Вместе с тем, любое лицо из состава вооруженных сил стороны, на­ходящейся в конфликте, попадающее во власть противной стороны в то время, когда оно занимается шпионажем, не имеет права на статус во­еннопленного, и с ним могут обращаться как со шпионом. При этом ли­цо из состава вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте, ко­торое от имени этой стороны собирает или пытается собирать информа­цию на территории, контролируемой противной стороной, не считается лицом, занимающимся шпионажем, если, действуя таким образом, оно носит форменную одежду своих вооруженных сил.

Не имеет права на статус комбатанта или военнопленного и наемник. Наемником признается лицо, которое:

а) специально завербовано на месте или за границей для того, чтобы сражаться в вооруженном конфликте;

б) фактически принимает непосредственное участие в военных дей­ствиях;

в) принимает участие в военных действиях, руководствуясь, главным образом, желанием получить личную выгоду, и которому в действитель­ности обещано стороной или по поручению стороны, находящейся в кон­фликте, материальное вознаграждение, существенно превышающее возна­граждение, обещанное или выплачиваемое комбатантам такого же ранга и функций, входящим в личный состав вооруженных сил данной стороны;

г) не является ни гражданином стороны, находящейся в конфликте, ни лицом, постоянно проживающим на территории, контролируемой стороной, находящейся в конфликте;

д) не входит в личный состав вооруженных сил стороны, находящей­ся в конфликте,

е) не послано государством, которое не является стороной, находя­щейся в конфликте, для выполнения официальных обязанностей в каче­стве лица, входящего в состав его вооруженных сил.

Правовое положение военнопленных определяется Женевской Кон­венцией об обращении с военнопленными и Дополнительными прото­колами. Военнопленные находятся во власти неприятельского государ­ства. Во время военного плена военнопленные сохраняют свой правовой статус военнослужащих. Военнопленным разрешается носить свою во­енную форму, они продолжают подчиняться своим офицерам, которые также являются военнопленными. Держащее в плену государство долж­но обеспечивать военнопленным надлежащий режим военного плена и несет ответственность за его нарушения. Содержание в плену ни в каком отношении не является формой наказания.

После взятия в плен военнопленные эвакуируются в лагеря, распо­ложенные на достаточном удалении от районов боевых действий. Воен­нопленные не должны посылаться в районы боевых действий, а также использоваться в качестве прикрытия при ведении боевых операций.

Условия содержания военнопленных в лагерях должны быть не ме­нее благоприятными, чем условия, которыми пользуются войска дер­жащего в плену государства, расположенные в той же местности. Эти условия должны устанавливаться с учетом привычек и обычаев военно­пленных и не должны быть вредными для здоровья. Они имеют право на переписку, получение посылок. Лагерь для военнопленных возглавляет­ся офицером из состава вооруженных сил воюющего государства, кото­рый несет ответственность за режим их содержания.

Военнопленные с хорошим состоянием здоровья могут привлекаться к работе, но они могут использоваться на опасных работах только с их согласия.

Нормы гуманитарного права содержат ряд положений, касающихся дисциплины военнопленных. Военнопленные должны подчиняться за­конам, уставам и приказам, действующим в вооруженных силах держа­щего в плену государства. В соответствии с законом к ним могут быть применены судебные или дисциплинарные меры за совершение проти­воправных действий. Держащее в плену государство может привлечь военнопленных к ответственности за преступления, совершенные до взятия в плен.

Военнопленные освобождаются и репатриируются по прекращении военных действий. Военнопленные, в отношении которых возбуждено уголовное дело, могут быть задержаны до принятия судебного решения или до отбытия ими наказания.

Одним из требований международного гуманитарного права являет­ся требование равного обращения с участниками вооруженных кон­фликтов. Различие в обращении с индивидом должно вызываться только его состоянием. Согласно этому принципу под защитой находятся все лица без какого-либо различия по причинам расы, цвета кожи, пола, языка, религии или веры, политических или других убеждений, нацио­нального или социального происхождения, имущественного положения. Такая защита предоставляется индивидам при любых обстоятельствах и независимо от характера вооруженного конфликта.

Как уже отмечалось, раненные, больные, военнопленные, лица, по­терпевшие кораблекрушение, интернированные, гражданские лица на территории противника и оккупированных территориях находятся в со­ответствии с нормами международного гуманитарного права под особой защитой. Запрещается любое посягательство на их жизнь, в том числе их истребление, пытки, проведение над ними биологических и медицин­ских опытов, брать из их среды заложников, преднамеренно оставлять их без медицинской помощи, подвергать их любым актам насилия. Воюющие обязаны обеспечивать им право на уважение их личности и чести.

Раненые и больные - это лица, как военнослужащие, так и граждан­ские, которые вследствие травмы, болезни, или другого физического или психического расстройства, или инвалидности нуждаются в меди­цинской помощи или уходе и которые воздерживаются от любых враж­дебных действий.

Лица, потерпевшие кораблекрушение – лица, как военнослужащие, так и гражданские, которые подвергаются опасности на море или в дру­гих водах в результате несчастья, случившегося либо с ними, либо с пе­ревозившим их судном или летательным аппаратом, и которые воздер­живаются от любых враждебных действий. Эти лица продолжают счи­таться потерпевшими кораблекрушение во время их спасения до тех пор, пока они не получат другой статус в соответствии с Конвенциями или Протоколом при условии, что они продолжают воздерживаться от любых враждебных действий.

Все раненые, больные и лица, потерпевшие кораблекрушение, неза­висимо от того, к какой стороне они принадлежат, пользуются уважени­ем и защитой. При всех обстоятельствах с ними обращаются гуманно и предоставляют им в максимально возможной мере и в кратчайшие сро­ки медицинскую помощь и уход, которых требует их состояние. Между ними не проводится никакого различия по каким бы то ни было сообра­жениям, кроме медицинских.

Здоровью лиц, находящихся во власти противной стороны, или ин­тернированных, задержанных или каким-либо иным образом лишенных свободы в результате вооруженного конфликта, не должен наноситься ущерб. При этом, запрещается подвергать указанных лиц какой бы то ни было медицинской процедуре, которая не требуется по состоянию здо­ровья указанного лица и не соответствует общепринятым медицинским нормам. В частности, запрещается подвергать таких лиц даже с их со­гласия: а) физическим увечьям; б) медицинским или научным экспери­ментам; в) удалению тканей или органов для пересадки. Исключения могут быть сделаны только в случае сдачи крови для переливания или кожи для пересадки при условии, что это делается добровольно и без какого-либо принуждения или побуждения и притом только в терапев­тических целях, в условиях, соответствующих общепризнанным меди­цинским нормам и под контролем, направленным на благо как донора, так и реципиента.

Гражданское население не должно являться объектом нападений. Запрещаются акты насилия или угрозы насилием, имеющие основной целью терроризировать гражданское население. Женщины и дети поль­зуются особым уважением, и им обеспечивается защита от любого рода непристойных посягательств. Стороны, находящиеся в конфликте, предпринимают все практически возможные меры для того, чтобы дети, не достигшие пятнадцатилетнего возраста, не принимали непосредст­венного участия в военных действиях, и, в частности, стороны воздер­живаются от вербовки их в свои вооруженные силы.

Если, в исключи­тельных случаях, не достигшие пятнадцатилетнего возраста принимают непосредственное участие в военных действиях и попадают во власть противной стороны, они продолжают пользоваться особой защитой, независимо от того, являются ли они военнопленными или нет.

Если гражданское население любой территории, находящейся под контролем стороны, участвующей в конфликте, недостаточно обеспечива­ется продовольствием, медикаментами, одеждой, постельными принад­лежностями, средствами обеспечения крова и другими припасами, суще­ственно важными для выживания, то проводятся операции по оказанию помощи, которые носят гуманитарный и беспристрастный характер.

Предложения об оказании помощи, отвечающие вышеуказанным ус­ловиям, не рассматриваются как вмешательство в вооруженный кон­фликт или как недружественные акты. При распределении поставок по­мощи приоритет отдается таким лицам, как дети, беременные женщины, роженицы и кормящие матери, которые пользуются особыми льготами и особой защитой.

Защита жертв вооруженных конфликтов немеждународного ха­рактера осуществляется в соответствии с Дополнительным протоколом к Женевским конвенциям от 8 июня 1977 г. Этот Протокол применяется к вооруженным конфликтам немеждународного характера, то есть кон­фликтам, происходящим на территории какого-либо государства между его вооруженными силами и организованными вооруженными группа­ми, которые, находясь под ответственным командованием, осуществля­ют такой контроль над частью его территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и при­менять данный Протокол. При этом Протокол не применяется к случаям нарушения внутреннего порядка и возникновения обстановки внутрен­ней напряженности, таким, как беспорядки, отдельные и спорадические акты насилия и иные акты аналогичного характера, поскольку таковые не являются вооруженными конфликтами.

Необходимо отметить, что указанный Протокол не должен истолко­вываться как затрагивающий суверенитет государства или обязанность правительства всеми законными средствами поддерживать или восста­навливать правопорядок в государстве или защищать национальное единство и территориальную целостность государства. Протокол также не должен истолковываться как оправдание прямого или косвенного вмешательства, по какой бы то ни было причине в вооруженный кон­фликт, во внутренние или внешние дела государства, на территории ко­торого происходит этот конфликт.

Протокол, применяется, без какого бы то ни было различия, основан­ного на признаках расы, цвета кожи, пола, языка, религии или вероиспо­ведания, политических или иных убеждений, национального или соци­ального происхождения, или на каких-либо других подобных критериях ко всем лицам, затрагиваемым вооруженным конфликтом немеждуна­родного характера.

Все лица, не принимающие непосредственного участия или прекра­тившие принимать участие в военных действиях, имеют право на ува­жение своей личности, своей чести, своих убеждений и своих религиоз­ных обрядов. При всех обстоятельствах с ними обращаются гуманно. Запрещается отдавать приказ не оставлять никого в живых.

Запрещаются следующие действия в отношении указанных лиц:

а) посягательство на жизнь, здоровье, физическое и психическое со­стояние лиц, в частности убийства, а также такое жестокое обращение, как пытки, нанесение увечий или любые формы телесных наказаний;

б) коллективные наказания;

в) взятие заложников;

г) акты терроризма;

д) надругательство над человеческим достоинством, в частности унизительное и оскорбительное обращение, изнасилование, принужде­ние к проституции или непристойное посягательство в любой форме;

е) рабство и работорговля во всех их формах;

ж) грабеж;

з) угрозы совершить любое из вышеуказанных действий.

Детям обеспечиваются необходимые забота и помощь, и в частности:

а) они получают образование, включая религиозное и нравственное воспитание, согласно пожеланиям их родителей или, в случае отсутст­вия родителей, тех лиц, которые несут ответственность за попечение над ними;

б) принимаются все необходимые меры для содействия воссоедине­нию разъединенных семей.

В отношении лиц, лишенных свободы по причинам, связанным с вооруженным конфликтом должны соблюдаться следующие положения:

а) указанные лица в такой же степени, как и местное гражданское на­селение, снабжаются продовольствием и питьевой водой, им обеспечи­ваются условия для сохранения здоровья и соблюдения гигиены, а также предоставляется защита от суровых климатических условий и опасно­стей вооруженного конфликта;

б) им разрешается получать помощь в индивидуальном или коллек­тивном порядке;

в) им разрешается отправлять свои религиозные обряды и, при нали­чии соответствующих просьб и когда это уместно, получать духовную помощь от лиц, таких, как священники, которые выполняют религиоз­ные функции;

г) в случае привлечения к работе они обеспечиваются условиями труда и защитой, аналогичными тем, которые предоставляют местному гражданскому населению;

д) им разрешается посылать и получать письма и почтовые карточки, число которых может быть ограничено компетентными властями, если они сочтут это необходимым;

е) места содержания интернированных и задержанных лиц не долж­ны находиться вблизи зоны боевых действий;

ж) они пользуются правом на медицинское обслуживание;

з) их физическому или психическому состоянию здоровья и непри­косновенности не наносится ущерб путем какого-либо неоправданного действия или упущения.

Соответственно запрещается подвергать этих лиц каким бы то ни было медицинским процедурам, необходимость в которых не вызывается состоянием здоровья соответствующих лиц и которые не отвечают общепринятым медицинским нормам.

Никакое судебное решение не выносится и никакое наказание не на­лагается в отношении лица, признанного виновным в правонарушении, кроме как на основе приговора суда, обеспечивающего основные гаран­тии независимости и беспристрастности.

Все раненые и больные, независимо от того, принимали ли они участие в вооруженном конфликте, пользуются защитой. При всех обстоятельствах с ними обращаются гуманно и предоставляют им в максимально возможной мере и в кратчайшие сроки медицинскую помощь и уход, которых требует их состояние. Между ними не прово­дится никакого различия по каким бы то ни было соображениям, кро­ме медицинских.

С тем, чтобы избежать излишних страданий, ничем неоправ­данных жертв среди мирного населения, сопряженных с военны­ми действиями, МГП устанавливает ограничения в выборе воюющими методов и средств ведения войны.

Этот принцип выражается в формуле: «воюющие не пользу­ются неограниченным правом в выборе средств нанесения вреда неприятелю» (ст. 22 Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны от 18 октября 1907 г.). Это положение нашло подтвержде­ние в Дополнительном протоколе I к Женевским конвенциям 1949 г. о защите жертв войны: «право сторон, находящихся в конфликте, выбирать методы или средства ведения войны не является неограниченным» (ст. 35).

К запрещенным методам ведения войны относятся следующие действия:

предательское убийство или ранение лиц, принадлежащих войскам неприятеля;

нападение на лиц, вышедших из строя;

взятие заложников;

отдание приказа не оставлять никого в живых, угрожать этим или вести военные действия на этой основе;

принуждение лиц служить в вооруженных силах неприятельской державы; бомбардировка незащищенных городов;

использование не по назначению отличительных национальных и международных защитных эмблем и другие.

Перечисленные методы ведения войны в качестве запрещенных нашли отражение в ряде международно-правовых актов: Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны (ст.ст. 22-23), ст.ст. 3, 50, 130, 147 соответственно I-IV Женевских конвенций 1949 года, а также в Дополнительном протоколе Т 1977 года (ст.ст. 35, 75, 85).

К запрещенным средствам ведения войны МГП относит те, которые причиняют излишние страдания своими поражающими свойствами:

взрывчатые и зажигательные пули, а также пули, легко разво­рачивающиеся или сплющивающиеся в человеческом теле (соответствующие декларации 1868 и 1899 годов);

снаряды, имеющие единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы (Декларация 1899 года);

яды или отравленное оружие (Протокол 1925 года); бактериологические средства (ст. 23 Положения о законах и обычаях сухопутной войны 3907 г.; ст. I-IV Конвенции о за­прещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия 1972 года);

средства воздействия на природную среду, которые имеют широкие, долгосрочные или серьезные последствия, в качест­ве способов разрушения, нанесения ущерба или причинения вреда (Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природ­ ную среду от 18 мая 1977 г.)

Нормы международного гуманитарного права запрещают применение и конкретных видов обычного оружия неизбиратель­ного действия, использование которого вызывает чрезмерные повреждения или страдания: оружие, основное действие которого заключается в нанесении повреждений осколками, не обнаружи­ваемыми в человеческом теле рентгеном, кассетные, шариковые бомбы, мины-ловушки (Конвенция о запрещении или ограниче­нии применения конкретных видов обычного оружия 1980 года и четыре протокола к ней).

Запрещается подвергать гражданское население, отдельных гражданских лиц или гражданские объекты нападению с приме­нением зажигательного оружия, а также военный объект, распо­ложенный в районе сосредоточения гражданского населения. Нормы МГП запрещают превращать леса или другие виды расти­тельного покрова в объект нападения с применением зажигатель­ного оружия, за исключением случаев, когда такие природные элементы используются для того, чтобы укрыть, скрыть или за­маскировать комбатантов или другие военные объекты.

В 1995 году Протоколом IV была дополнена Конвенция о за­прещении или ограничении применения конкретных видов обыч­ного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие. В соответствии с этим документом запрещается применять лазер­ное оружие, специально предназначенное для использования в боевых действиях с тем, чтобы причинить постоянную слепоту органам зрения человека, не использующего оптические прибо­ры. В мае 1996 года в Протокол II к названной Конвенции были внесены поправки, согласно которым запрещается применять противопехотные мины, не являющимися дистанционно устанав­ливаемыми минами; дистанционно устанавливаемые противопе­хотные мины, которые не соответствуют положениям о само­уничтожении и самодеактивации и др.

Стремясь к ограничению распространения противопехотных мин, Президент РФ издал Указ «О продлении моратория на экс­порт Российской Федерацией противопехотных мин», который вступил в силу с 1 декабря 1997 года. («Красная звезда» 1997, 3 Декабря).

Мировому сообществу, активно выступающему против опас­ных средств ведения войны, вскоре удалось добиться полного отказа от противопехотных мин путем заключения Конвенции о запрещении использования, накопления, производства и продажи противопехотных мин и об их уничтожении, которую в декабре 1997 года подписали свыше 130 государств.

Мировому сообществу после продолжительных усилий уда­лось запретить химическое оружие. Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении 1993 г. предусматривает обязатель­ства государств не разрабатывать, не производить, не приобре­тать иным образом, не накапливать или не сохранять химическое оружие, не передавать его прямо или косвенно кому бы то ни было, а также не применять его и не проводить любые военные приготовления к его применению, не помогать, не поощрять или не побуждать кого бы то ни было к проведению деятельности, запрещенной этим документом.

Из сказанного видно, что нормы МГП устанавливают доста­точно конкретные ограничения и запреты на применение опреде­ленных методов и средств ведения войны.

Россия является активным участником конвенций, устанавли­вающих правила ведения войны. Эти правила трансформирова­лись в законодательных актах и армейских приказах. Например, приказом по военному ведомству № 697 от 31 октября 1914 года, подписанным военным министром и утвержденным императо­ром, вводилось «Положение о военнопленных» с учетом действо­вавших в то время международных соглашений.

После установления советской власти отношение нашего го­сударства к участию в соглашениях, относящихся к МГП, было неоднозначным.

Так, например, 4 июня 1918г. был опубликован Декрет о при­знании всех международных конвенций о Красном Кресте.

Совет Народных Комиссаров РСФСР доводил до сведения Международного Комитета Красного Креста в Женеве и прави­тельств всех государств, признавших Женевскую конвенцию, что эта конвенция, как в первоначальной, так и во всех ее позднейших редакциях, а так же и все другие международные конвенции и соглашения, признанные Россией до октября 1915 г., признаются и будут соблюдаемы Российским Советским Правительством. Вторая мировая война стала серьезным испытанием для сис­темы принципов и норм МГП. Советский Союз в отличие от Гер­мании и большинства других стран отказался подписать Женев­скую конвенцию об обращении с военнопленными 1929г. Впо­следствии это было использовано противником в качестве фор­мального предлога для отказа в применении ее положений в от­ношении советских военнопленных.

В послевоенный период четыре Женевских конвенции о защи­те жертв войны 1949 года с оговорками были подписаны Совет­ским Союзом, но лишь в 1954г. были ратифицированы. Две из них были трансформированы в инструкцию по применению в Вооруженных Силах Союза ССР Женевских конвенций от 12 августа 1949г. об улучшении участи раненых, больных в дей­ствующих армиях и лиц, потерпевших кораблекрушение на море, введенной в действие приказом министра обороны СССР 1958г. № 20. Дополнительные протоколы I и II к этим конвенциям были подписаны СССР 12 декабря 1977г. и ратифицированы лишь 4 августа 1989 года.

Раздел 4. Психолого-педагогическая подготовка.

Глава 8. Военно-педагогическое наследие русских полководцев и его значение для деятельности офицеров в современных условиях.

4.8.1. Формирование единой системы обучения и воспитания офицеров в русской армии (XYIII – первая половина XIX века).

Поддержание Вооруженных сил Российской Федерации в постоянной боевой готовности к выполнению возложенных на них задач настоятельно требует неустанного совершенствования военно-профессиональной подготовки личного состава, формирования у него преданности своему Отечеству, постоянной морально-психологической готовности к защите его суверенитета и территориальной целостности. С учетом того, что их решение осуществляется в условиях внешней военной и террористической угрозы, расширения сферы влияния НАТО в направлении России, продолжающегося реформирования и перевооружения оборонительных сил и средств, в последние годы актуализировался вопрос о всесторонней военно-профессиональной подготовке офицерского состава, в том числе и в сфере обучения, воспитания и психологической подготовки подчиненных. Это со всей очевидностью вызывает необходимость достаточной психолого-педагогической подготовки офицерских кадров.

Следовательно, с первых дней самостоятельной деятельности офицер объективно решает целый спектр профессиональных задач, опирающихся на психолого-педагогические разработки. Без их знания невозможны эффективная военно-профессиональная деятельность и исполнение возложенных служебных обязанностей в полном объеме. Однако полновесное понимание теоретических и практических разработок отечественной военной психологии и педагогики будет затруднено без знания содержания психолого-педагогического наследия российских полководцев и флотоводцев, исторических и научно-теоретических истоков и предпосылок их формирования, методологической базы и других элементов, раскрывающих содержание нового учебного знания граждан, проходящих образовательную подготовку на факультетах военного обучения российской высшей школы.

Отечественная военная психология и педагогика в своем становлении как самостоятельные отрасли психологического и педагогического знания первоначально формировались по двум самостоятельным направлениям: эмпирическому (практическому) и теоретическому. Основу первого направления составили психолого-педагогические взгляды отечественных военачальников (полководцев и флотоводцев), сформировавшие своеобразную соответствующую российскому национальному менталитету систему воинского обучения и воспитания.

Результаты исторических и археологических исследований российских ученых позволяют сделать вывод о том, что первые действия психолого-педагогического содержания проявлялись еще в древние времена существования славянских народностей на территории нынешней России, Украины и Белоруссии. Наскальные рисунки и другие источники свидетельствуют, что военачальники того времени уже понимали роль психологического состояния воинов в бою и применяли в целях его поднятия специальные религиозные обряды и воинские ритуалы. Однако в русских княжествах опыт воинского обучения и воспитания первоначально формируется стихийно и передается лишь в былинах, сказаниях, а позднее в летописях, поучениях и завещаниях.

Начиная с XVII века система отечественного военного психолого-педагогического эмпирического знания приобретает более четкие очертания и реализуется в указах, приказах, уставах и наставлениях. Считается, что у его истоков стоит первый русский император Петр I. Именно в конце XVII – начале XVIII вв. в результате проведенных им реформ (упрочение государственности, строительство регулярной армии и флота и др.) проблема обучения, воспитания и психологической подготовки солдата и матроса к бою находит отражение в государственной и военной деятельности видных наших соотечественников того времени.

Сформированная Петром I система воинского обучения и воспитания характеризовалась следующими основными положениями:

¨ воинское обучение было подчинено единой цели. В ее основу положено требование Петра I обучать солдат тому, «как в бою поступать»;

¨ система обучения включала в себя два периода: первый – одиночная подготовка молодых рекрутов, второй – подготовка в составе подразделений;

¨ в подготовку войск введены полевые тактические учения, двухсторонние маневры, на которых создавалась обстановка «яко в самом деле».

В основу воспитания созданного в этот период национального офицерского корпуса были положены идеи формирования строгой дисциплинированности, твердости характера, сознательного отношения к исполнению воинского долга, личной примерности служения Отечеству. В воинском уставе 1698 г. впервые были закреплены принципы военно-профессиональной деятельности офицера:

— начальнику быть образцом нравственности и относится к солдату, как отцу к детям;

— в солдате формировать и развивать чувство воинской чести, товарищества и взаимной поддержки;

— в личном поведении не допускать грубых, безнравственных и некультурных поступков.

Перечисленные принципы нашли дальнейшее развитие и в отношении воспитания солдат и матросов. В военной присяге, текст которой содержался в «Артикуле воинском с кратким толкованием», введенном в действие в 1716 г. одновременно с «Уставом воинским» подчеркивалось, что им надлежит хранить верность царю, «чинить послушание командирам». Сформированная к этому времени система воспитания предполагала использование таких методов как разъяснение обязанностей, личный пример начальника, поощрения и наказания (в том числе и телесные). Следует отметить, что система наказаний была достаточно суровой. Однако в русской армии уже с этого времени проводилась линия на то, чтобы наказание было «умеренным» и сочеталось «с ясным и кратким истолкованием погрешности». Как показала практика, это влияло на российских солдат и офицеров сильнее, чем жестокость, применяемая в армиях западноевропейских государств.

Важным элементом складывающейся системы подготовки войск стали идеи Петра I о единстве обучения и воспитания, зависимости воспитания от практических задач, нравственном элементе в работе с людьми, воспитания в процессе воинской деятельности, реализованные в «Уставе воинском» 1716 г. Устав в то время являлся своего рода сводом правил в области военного дела и был проникнут главной идеей – подготовить российскую армию к эффективному ведению военных действий, исключив из ее деятельности все, что не нужно для достижения победы. Обучение войск в мирное время предусматривало разграничение подготовки молодых и старослужащих солдат. Первые из них обучалось в основном индивидуально с целью обучения «справной, неспешной» стрельбе, ударам штыком и «захождению» (перестроению). Для старослужащих же вводилось обучение в целом «яко в бою поступать», заключавшееся в отработке действий при наступлении и отступлении, при «захватывании у неприятеля фланкии и прочих воинских оборотах», т.е. при маневрировании и перестроении боевого порядка.

В стремлении поднять качество подготовки войск на уровень, соответствующий национальным традициям и геополитическим устремлениям российского государства того времени, Петр I опирается на ценностные ориентиры личности русского человека. Следовательно, не системой «палочного» воспитания, не плац-парадной муштрой создавал он систему воинского воспитания и обучения, а эффективной боевой подготовкой и действительно высоким искусством психологического и педагогического влияния на солдата и офицера, использованием тех внутренних сил русских воинов, к развитию которых сводилась их военно-профессиональная подготовка.

После смерти Петра I (1725 г.) Россия на некоторое время лишилась твердого и мудрого государственного и военного руководителя, умевшего путем простых и рациональных решений готовить армию и флот к преодолению возникающих проблем в развитии российского государства. Последующее руководство отечественным военным строительством нередко возглавляли так называемые «временщики», не отличающиеся прогрессивными, соответствующими требованиям исторической эпохи взглядами. Однако в армии и на флоте петровские идеи продолжает реализовывать и развивать целая плеяда последователей его военно-теоретического наследия.

Активными участниками развития психолого-педагогического наследия Петра I в вопросах подготовки войск и флота к войне в последующие годы выступали П.А.Румянцев, Г.А.Потемкин, А.В.Суворов, Ф.Ф.Ушаков и М.И.Кутузов. Их усилиями в российской армии была создана эффективная система обучения и воспитания воинов, учета в их подготовке индивидуальных психологических особенностей. В основе их взглядов лежала мысль о решающей роли солдата в бою и необходимости его подготовки, прежде всего для боя (баталий).

Важную роль в становлении российской системы обучения и воспитания войск в послепетровский период отечественного военного строительства сыграл генерал-фельдмаршал П.А.Румянцев. В вопросах воспитания полководец ратовал за то, чтобы сформировать у солдат добропорядочные качества и культуру («привести в приличное военным людям состояние, внушить им добропорядочную жизнь, вежливое обхождение и чистоту). В то же время офицерам подразделений вменялось в обязанность в ходе разговоров (бесед) с подчиненными внушать им мысль о необходимости строгой исполнительности («добром поведении и послушании»), которая обеспечивает успех в выполнении ими своих обязанностей. По его мнению, воспитательная система должна базироваться на стремлении установить разумную дисциплину, сознательное отношение к воинскому долгу, чести и высокому призванию воина. Уважая солдата, П.А.Румянцев требовал от своих офицеров такого же уважительного отношения к нуждам их подчиненных. Офицерская и солдатская честь понималась им как высшее проявление всех добродетелей военного человека. Он считал, что офицеры только тогда достойны звания защитника отечества, когда они «должность и ревность к службе и собственную свою честь в единственный вид и способ своего благополучия заключат».

Взгляды П.А.Румянцева по вопросам подготовки военнослужащих во многом совпадали с воззрениями генерал-фельдмаршала Г.А.Потемкина, который стремился максимально связать обучение и воспитание офицеров и солдат с потребностями боевой практики войск. В обучении солдат он требовал от офицеров терпения и ясности разъяснения требуемых действий («обучать людей с терпением и ясно толковать способы к лучшему исполнению»), развития смелости и решительности. Для этого он предлагал использовать разнообразные стимулы (например, специальную солдатскую медаль для поощрения за храбрость и мужество в бою). Одновременно полководец выступал за внимательное отношение начальника к подчиненным, всячески требовал поднятия нравственного достоинства солдат, предписывал офицерам проявлять о них отеческую заботу. Большое значение Г.А.Потемкин придавал личному примеру командира, выступал против парадно-показного в подготовке войск.

Российская национальная система подготовки войск в последующие годы развивается видным отечественным полководцем генералиссимусом А.В.Суворовым. Ему удалось не только творчески обобщить все лучшее, что было достигнуто отечественной военной наукой и практикой, но и внести существенный вклад в развитие системы обучения и воспитания войск, основные идеи которого изложены в его всемирно-известном труде «Наука побеждать» Это стало возможным благодаря правильной оценке национальных особенностей русского солдата, способного проявлять чудеса храбрости и героизма, самоотверженно идти в бой за командиром, умеющим показать личный пример, проявляющим постоянную заботу о своих солдатах.

А.В.Суворов требовал от подчиненных самой широкой инициативы, направленной на достижение победы над врагом. Он первым поставил вопрос о важности индивидуальной работы офицера с солдатом, считал обучение и воспитание единым процессом, требующим от командиров настойчивости, последовательности и продуманности, представлял обучение войск как бесконечный процесс, где нет места завершенности. Важным и поучительным, в том числе и для нашего времени, является его требование после каждого «учения» офицерам говорить «поучение», т.е. делать разбор действий подчиненных. Современники полководца отмечают, что он сам часто общался с солдатами, указывая на их ошибки или хвалил их за смелые и грамотные действия.

Будучи твердо убежденным, что для победы в бою необходимо развивать и укреплять у солдат интеллектуальные, нравственные и физические силы А.В.Суворов строит свою систему подготовки войск в строгом соответствии с этой целью. Развитие смекалки, твердости характера и особенно упорства, максимально возможное притупление чувства страха, развитие умственных способностей через освоение военного дела – основная суть суворовского подхода. При этом он ранее других признал господство духа солдат (обученности, преданности командирам, уверенности в победе) над материальной составляющей боя (численностью войск, обеспеченностью оружием и боеприпасами, материальным оснащением). Вершиной суворовской системы подготовки войск считается проведение в ходе обучения специальных сквозных атак, позволяющих не только совершенствовать навыки ведения ближнего (контактного) боя, но и осуществлять психологическую подготовку солдат к действиям в боевых условиях.

Исследователи отечественного военного наследия отмечают, что А.В.Суворову удалось создать наиболее прогрессивную и самобытную для своего времени систему обучения и воспитания войск, основанную на глубоком знании военного дела, особенностей солдатской службы и психологии воина. В своих теоретических трудах и профессиональной деятельности он реализовал знание национальных особенностей русского солдата, способного переносить огромные нагрузки, проявлять чудеса храбрости и героизма, самоотверженно идти в бой за своим командиром. Без такой системы подготовки войск не могло быть выдающихся побед русского оружия, как на сухопутных театрах военных действий, так и на морских и океанских просторах.

Последовательным сторонником суворовской школы обучения и воспитания войск в условиях российского военного флота выступал адмирал Ф.Ф.Ушаков. Для него было характерно понимание того, что решающей силой в морском сражении является матрос, обладающий высокими морально-боевыми качествами, в совершенстве владеющий оружием, знающий пути достижения победы над противником. Адмирал стремился к тому, чтобы обучение морских экипажей было простым и ясным, понятным каждому матросу, требовал учить матросов так, чтобы каждый знал свою должность и место, доводил свои действия посредством систематических тренировок до совершенства. Главную роль в обучении и воспитании военнослужащих он отводил офицерам, которые должны были использовать морскую подготовку как средство военно-нравственного и физического развития военных моряков. При этом он требовал никогда не забывать о необходимости уважительного отношения к подчиненным, учете их индивидуальных особенностей и предназначения в служении Отечеству.

Суворовские идеи подготовки войск также нашли свое продолжение в лице генерал-фельдмаршала М.И.Кутузова. В воспитании полководец исходил из того, что послушание и дисциплина, «будучи душой службы воинской», зиждется не на наказании, а на сознательном отношении к делу защиты России. Это было подтверждено в ходе Отечественной войны 1812 года. Чудеса мужества, героизма и отваги показал в ней русский солдат, доказав живую и могучую силу отечественного патриотизма. Прошедшие через горнило этой войны офицеры вынесли мысль о решающем значении моральной силы в победе над врагом. По убеждению же самого полководца, субординация, дисциплина, бывшие стержнем воинского воспитания в армиях Западной Европы, «столь ни велики… сами по себе, останутся бессильными тогда, когда не оживятся тем воинским духом, который преоборяет все обстоятельства, не находит препон ни в каких предприятиях».

Основными методами обучения и воспитания солдат М.И.Кутузов считал убеждение и поощрение за доблестный ратный труд. Он требовал от офицеров быть примером дисциплинированности, нравственной и боевой доблести. В обучении ценил простоту, целесообразность, последовательность, прочность, экономию времени и приближение к боевой обстановке. Он разработал и ввел в практику методику ускоренной подготовки ополчения. При обучении солдат требовал заботиться не столько о красоте строя и марша, сколько добиваться усвоения ими тактических приемов, умения маневрировать на поле боя, стрелять и действовать штыком.

Как следует из вышеизложенного, перечисленные и другие видные военные деятели России постоянно обращались к проблемам обучения и воспитания войск. Однако эти обращения отражались в основном в приказах, распоряжениях, инструкциях и наставлениях и носили не столько теоретический, сколько прикладной характер. Это было естественным для того времени, поскольку отечественные военные прикладные и научные дисциплины, в том числе военная психология и педагогика, еще находились становления. Начало же издания в первой четверти XIX века «Военного журнала» открыло возможность публично обсуждать и теоретически осмысливать проблемы обучения и воспитания в русской армии, что послужило важным импульсом для последовательного совершенствования системы подготовки войск.

Дата добавления: 2014-01-04