I. Стилистическое использование лексики диалектной, профессиональной, терминологической

ЛЕКСИКА РУССКОГО ЯЗЫКА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СФЕРЫ УПОТРЕБЛЕНИЯ

Лекция №6

План

I. Стилистическое использование лексики диалектной, профессиональной, терминологической.

II. Сфера использования клише, штампов, канцеляризмов

С точки зрения сферы использования лексика делится на общеупотребительную (общеизвестную и использующуюся в разных стилях речи) и имеющую ограниченную сферу употребления (диалектную, специальную и жаргонную).

Диалектизмы – это слова или устойчивые сочетания, которые не входят в лексическую систему литературного языка и являются принадлежностью одного или нескольких говоров русского общенационального языка.

Диалектизмы (от греч. dialektos – «говор», «наречие») – это слова местных, или территориальных, говоров; они могут обозначать названия предметов и явлений, которые в литературном языке называются иначе, например: кочет (петух), векша (белка), стерня (жнивьё).

Русский язык богат народными говорами: житель северных мест может сказать такое, что не поймут в Орле или Воронеже. И только московский говор, который лежит в основе русского литературного языка, будет понятен всем русским людям.

Один писатель, чтобы показать своеобразие местных русских говоров, написал «элегию» на вятском наречии, содержание которой нужно переводить на русский язык, потому что в ней оказалось много непонятных диалектизмов. Судите сами, вот отрывок из «Вятской элегии» и ее литературное переложение:

Все бахорили, что я детина окичной, важной.

Где я, там всегда бывало сугатно. А теперь?

Уж я не вертечой, как потка!...

О когда, когда закрою шары свои

и на меня посадят варежни к!

Все говорили, что я детина опрятный, молодец. Где я, там всегда многолюдно. А теперь? Уже теперь я не резвлюсь как птичка! О когда, когда закрою глаза свои и меня посыплют можжевельником!

Кто бы мог подумать, что такие знакомые слова, как шары, посадить, в вятском говоре имеют совсем иное значение?

Писать надо на чистом литературном языке, а не на диалектах, какими бы забавными они нам не казались. И это теперь не вызывает ни у кого сомнения. Однако было время, когда о праве писателя заменять литературные слова диалектизмами горячо спорили; некоторые молодые литераторы пытались отстоять свою «свободу» выбора. Вот тогда, в 30-е годы, когда велась эта лингвистическая полемика, М.Горький решительно выступал против злоупотребления диалектными словами в художественных произведениях: «Если в Дмитровском уезде употребляется слово «хрындуги», так ведь необязательно, чтоб население остальных восьмисот уездов понимало, что значит это слово… У нас в каждой губернии и даже во многих уездах есть свои «говора», свои слова, но литератор должен писать по-русски, а не по-вятски, не по-балахонски… Чтобы люди быстрее и лучше понимали друг друга, они должны говорить одним языком».

Это, конечно, не значит, что на диалектные слова наложен строгий запрет. Нет! Художники слова искусно используют выразительные диалектизмы, чтобы показать особенности речи героев, отразить местный колорит при описании быта, стремлением правдиво отразить жизнь народа. К диалектным источникам обращались многие выдающиеся мастера слова – А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев, Л.Н. Толстой. Нам не кажутся неуместными диалектизмы в «Бежином луге» Тургенева: Чего ты, лесное зелье, плачешь? (о русалке); Гаврила баил, что голосок, мол, у ней такой тоненький; Что намеднись у нас на Варнавицах приключилось; Старостиха в подворотне застряла… свою же дворовую собаку так запужала, что та с цепи долой, да через плетень, да в лес. Местные слова в речи мальчиков, собравшихся у костра, не требуют перевода.

С прошлого века до нашего времени в русский литературный язык пришло немало диалектных слов, которые теперь ничем не выделются. Среди них есть стилистически нейтральные (тайга, сопка, филин, землянка, улыбаться, пахать, очень) и экспрессивно окрашенные (нудный, аляповатый, мямлить, прикорнуть, чепуха, морока). Многие слова диалектного происхождения связаны с жизнью и бытом крестьянства (батрак, борона, веретено, землянка). Уже в советскую эпоху в литературный язык вошли слова хлебороб, вспашка, зеленя, пар, косовица, почин, новосел и другие. И все-таки в наше время пополнение лексики из диалектных источников не оказывает серьезного влияния на развитие языка. Диалекты постепенно отмирают, а литературный язык через школу, радио, телевидение, кино – распространяется повсеместно. В художественных произведениях стилистическое значение диалектизмов, однако, не утрачено. Диалектная лексика в художественной литературе намеренно используется для создания местного колорита, для более реалистического изображения действительности. Их используют писатели, которые повествуют о жизни села, привлекая местные слова для описания сельского быта, пейзажа.

В иных случаях диалектизмы помогают нам проникнуть в психологию героя, если рассказ ведется как бы в преломлении через его восприятие. Например, в повести В. Распутина «Живи и помни»:

В эту ночь Настёна не выспалась, а утром чуть свет решила сама заглянуть в баню. Она не пошла по телятнику, где в снегу была вытоптана дорожка, а по общему заулку спустилась к Ангаре и повернула вправо, откуда над высоким яром виднелась за городьбой крыша бани. Постояв внизу, Настёна осторожно поднялась по обледенелым ступенькам вверх, перелезла, чтобы не скрипнуть калиткой, через заплот, потопталась возле бани, боясь войти сразу, и лишь тогда тихонько потянула на себя низенькую дверку. Но дверка пристыла.

Мы выделили диалектные слова, они не нуждаются в переводе: смысл их ясен из контекста. В обращении к ним автора нет никакой нарочитости, они органично вливаются в простую народную речь. Но именно в этом и состоит мастерство художника: изображая деревенскую женщину, он передает ее мысли, ее способ выражения. При этом диалектные слова создают живые краски в описании образа, в воспроизведении речи жителей села.

При стилистической оценке диалектизмов в художественном произведении следует различать, с одной стороны, «цитатное» их употребление, когда диалектизмы присутствуют в контексте как иностилевой элемент, и, с другой стороны, использование их на равных правах с лексикой литературного языка, с которой диалектизмы стилистически должны слиться.

При «цитатном» употреблении диалектизмов писателю важно соблюдать чувство меры, помнить о том, что язык произведения должен быть понятен читателю. Только в этом случае можно говорить о стилистическом освоении писателем этого языкового материала. Попытки же некоторых авторов уничтожить стилистические различия между диалектными и литературными словами, как правило, терпят неудачу. Кто станет защищать поэта, который пишет стихи, щедро «украшая» их диалектизмами, известными лишь ему одному?

– Склон с прикрутицей муравится … Плавал одаль белозор …

В науке, искусстве, в промышленном производстве, сельском хозяйстве, в области различных профессий используется специальная лексика, значительная часть которой имеет терминологический характер. К специальной лексике относятся слова, которые в основном употребляются людьми той или иной специальности, профессии. Специальные слова делятся на термины и профессионализмы.

Термин (от лат. terminus – «предел», «граница», «пограничный знак») – это слово или словосочетание, обозначающее какое-либо понятие, относящееся к науке, технике, искусству. Термины, как правило, имеют одно значение и не являются эмоционально окрашенными.

Совокупность терминов какой-либо области знания называется терминологией. Есть термины, которые входят в состав только одной терминологии (суффикс, ямб, хорей и т.д.), но существуют и использующиеся в различных терминологиях: например, «операция» – употребляется в медицине, в финансовой области, в военном деле.

Профессионализмы – это слова, используемые людьми определенной профессии для обозначения понятий, связанных с этой профессией. Например, в речи моряков: камбуз (кухня на судне), кок (повар).

Если в соответствующих языковых стилях и литературных жанрах профессионализмы и термины играют роль дефинитивную (логико-определительную) и номинативную, то в художественной литературе и публицистике они могут использоваться как выразительное средство для описания обстановки, создания производственного «пейзажа», речевой характеристики лиц, связанных с определенной сферой деятельности, и т.д. В литературоведении выделяется жанр «производственного романа» с широким использованием производственно-технической терминологии (ср.: «Гидроцентраль» М. Шагинян; «Донбасс» Б.Л. Горбатова; «Изотопы для Алтунина» М. Колесникова и др.); в неё входят также интернациональные технические термины.

Следует заметить, что и в этом случае нарушение принципа «соразмерности и сообразности» приводит к снижению художественной ценности произведения: чрезмерная насыщенность терминами, наличие малоупотребительных специальных слов затрудняют понимание текста, наносят ущерб его эстетической стороне.

С другой стороны, обилие специальной лексики может быть использовано как средство создания особого эффекта. Ср. шуточное стихотворение А.Н. Апухтина, построенное на музыкальных терминах:

К отъезду музыканта-друга Увы! Та песня отзвучала,

Мой стих минорный тон берет, Иным я звукам отдался,

И нашей старой дружбе фуга, Я детонировал немало

Все развиваяся, растет… И с диссонансами сжился.

Мы увертюру жизни бурной Давно без счастья и без дела

Сыграли вместе до конца, Дары небес я растерял,

Грядущей славы марш бравурный Мне жизнь, как гамма, надоела,

Нам рано волновал сердца. И близок, близок мой финал.

В свои мы верили таланты, Но ты, когда для жизни вечной

Делились массой чувств, идей… Меня зароют под землей, –

И был ты вроде доминанты Ты в нотах памяти сердечной

В аккордах юности моей. Не ставь бекара предо мной.

Ср. также использование терминологической лексики в чуждом по стилю контексте как средство создание комического эффекта в газетном фельетоне. Например: Через несколько дней молодой медик гулял с девушкой по сильно пересеченной местности на берегу моря (И. и П.); Сто процентов неизрасходованных ресурсов ласки и нежности переведены на текущий счет неожиданно попавшего в милость персонального пенсионера (Рыкл.).Юмористическийоттенок придают термины и речевой характеристике персонажа: Я встретился с молодой женщиной… Подкатываю к ней с правого траверза и барабаню по-матросски: «Позвольте покрейсировать вместе с вами» (Н.- Пр.)

К лексике ограниченного употребления относятся жаргонизмы – слова, употребляемые в какой-либо социальной группе и имеющие специфический, внелитературный характер). Слова-жаргонизмы используют моряки, спортсмены, компьютерщики и т.д. Одной из особенностей жаргона является наличие специфической лексики и фразеологии. Жаргонная лексика представляет собой переосмысленные, сокращенные, фонетически измененные слова русского языка и слова, заимствованные из других языков. Одной из задач жаргона является ограничение количества людей, понимающих те или иные жаргонные слова, как будто говорящие не хотят, чтобы их понимали другие. Известен молодежный жаргон, на котором говорят школьники, студенты.

Пример из речи учеников, сдающих экзамен по русскому языку:

Испуганный и взъерошенный Димка выскочил из класса. Его окружили, засыпая вопросами: –Тебя отпустили? Ты завалил? Что там? Рассказывай.

Он облегченно вздохнул и сказал: «Заметано!» Но ребята не унимались.

– Что делает Сам?

– Режет всех подряд…

– А Русалка?

– Топит.

– Ну, а этот, их ассистент?

– Этот? Засыпает!

– А как же ты?

– Я немного секу, но и то чуть не схлопотал пару.

– А Васька?

– Плавает на шпорах …

Если бы этот разговор услышал иностранец, изучавший русский язык по университетским пособиям и произведениям наших классиков, он решил бы, что здесь собрались жертвы какой-то расправы, а спасенный счастливчик рассказывает о проделках злодейской шайки или мафии… Но как в ней оказалась сказочная русалка? Или это чья-то кличка? И как можно «плавать на шпорах»?

Однако современному школьнику этот «язык» понятен: русалка – это учительница русского языка, о директоре говорят – Сам, топить, засыпать – значит задавать трудные вопросы на экзамене, сечь – разбираться в учебном материале, шпаргалки называют шпорами, а о том, кто плохо отвечает, говорят – плавает, о неудаче – прокол, о чем-то восхитительном – балдежный и т.д.

Как же следует оценить эти словечки, то есть жаргонизмы?

Конечно, тот, кто учился русскому языку у Пушкина, Лермонтова, Толстого, не станет восхищаться жаргоном. Ведь это обедненный, грубый и безобразный заменитель настоящего языка! К тому же жаргонизмы непонятны людям непосвященным, а это создает почву для недоразумений.

Молодежный жаргон основан на игре слов; многие слова придуманы, некоторые заимствованы из иностранных языков, из просторечия («универ», «препод», «шузы», «шмотки», и т.д.). В ученическом и студенческом жаргоне бытуют словечки: пара – оценка два, удочка – удовлетворительно, физра –физкультура как школьный предмет, хвост – невыполненная часть учебной работы (например, несданный экзамен). За последние годы появилось много слов, связанных с компьютером: «зависать», «чайник», «взломать». Лексика молодежного жаргона отличается или конкретикой, или, напротив, является очень расплывчатой, неопределенной (например, усечь – это «понять, усвоить, сообразить, запомнить, заметить»; тормоз – «медленно соображающий человек»; кемарить – «отдыхать, дремать, спать, бездельничать» и т.д.). Опять задаемся вопросом: могут ли подобные словечки заменить настоящие, точные и полновесные русские слова?

Богатство оценочной лексики, которая в национальном языке выражает тончайшие оттенки человеческих чувств, в жаргоне подменяются условными определениями, которые сводятся к математическим знакам «плюс» и «минус». Блеск, клёво, железно, круто, коронно, обалденно – все это говорится при положительной оценке; чешуя, муть, прокол, облом, мура – при отрицательной.

Употребление жаргонизмов в литературном языке может быть оправдано только особым стилистическим заданием, например речевой характеристикой действующих лиц (ср. воровское арго в пьесе Н.Ф. Погодина «Аристократы» или бурсацкий жаргон в «Очерках бурсы» Н.Г. Помяловского) или как прием создания комического.

Употребление подобной лексики не в качестве стилистического приема недопустимо. Чаще всего такое некритическое отношение к отбору лексических средств наблюдается в разговорной речи и приводит к явному ее засорению (в частности, это относится и к речи молодежи, студентов).

«Жалок в своей беспомощности или смешон в нарочитой вульгарности тот, кто … сыплет, как шелухой от семечек, пустыми внутри и лихими внешне словечками, вроде клёвый, колоссально, прошвырнуться, хелять, балдеть …» – пишет профессор Л.И. Скворцов о любителях жаргона. Я думаю стоит согласиться с профессором Л.И. Скворцовым, что в речи культурного человека не должно быть места жаргонизмам. А как вы считаете? Удается ли вам не засорять свою речь безобразными жаргонными словами?

II. Сфера использования клише, штампов, канцеляризмов

В речи существуют готовые, привычные для носителей языка обороты, которые легко воспроизводятся в определенных ситуациях. Такие обороты называются клише (от фр. сliché – «делать оттиски»). Клише существуют во всех стилях речи. В разговорной речи это готовые выражения для ситуаций, с которыми мы сталкиваемся каждый день. Например, приветствия: здравствуйте, добрый день, привет; в транспорте: вы выходите? и т.д.; в официально-деловом стиле: мы, нижеподписавшиеся; в научном стиле: требуется доказать; в публицистическом: как сообщил наш собственный корреспондент. Знание и правильное употребление клише свидетельствует о хорошем владении речью.

В отличие от клише штампы представляют собой избитые выражения с потускневшим лексическим значением и стертой экспрессивностью. Слишком частое использование каких-то образных выражений приводит к тому, что эти выражения становятся избитыми и превращаются в штампы: например, красной нитью, типичный представитель и др. Речь, полную штампов, нельзя назвать выразительной, напротив, употребление штампов – это стилистический недочет.

Широкое распространение получили канцеляризмы – слова и выражения, употребляемые в официально-деловом стиле, где это вполне естественно. Оправданные в известной мере в официально-деловом стиле речи, они оказываются неуместными в других речевых стилях, где их употребление не связано со стилистическим замыслом. Канцеляризмы лишают речь необходимой простоты, живости, эмоциональности, придают ей «казенный» характер, резко снижают действенность устного и печатного слова.

Нередко создаются особые канцелярские обороты: в части удовлетворения запросов населения; нацелить внимание на выполнение задач; рассмотреть под углом зрения; поставить во главу угла; имеет место штурмовщина; мы имеем на сегодняшний день; начать борьбу за осуществление намеченных мероприятий; поставить (заострить, утрясти) вопрос и т.д.

Если к этому добавить лексическую несочетаемость типа «на фронте недопонимания сатиры», нагромождение одних и тех же падежных форм, «цепляющихся» друг за друга, то возникает особый «департаментский, стандартный жаргон», по выражению К.И. Чуковского, а с ним появляется болезнь языка – «канцелярит».

Канцелярские слова и выражения не только снижают качество литературной речи, они влекут за собой такие нежелательные явления, как речевые штампы, «слова-паразиты» и «слова-сорняки», тавтологию, плеоназм и т.п.

Речевые штампы возникают, в частности, потому, что одни обиходные слова влекут за собой появление других, «парных» слов, «слов-спутников »: критика – резкая; поддержка – горячая; размах – широкий; мероприятия – практические; задачи – конкретные и т.п.

Писатель Г. Рыклин в фельетоне «Совещание имен существительных» остроумно высмеял это тяготение к «словам-спутникам». Он привел такие примеры: впечатление – неизгладимое, пуля – меткая, борьба – упорная, волна – мощная, отрезок времени – сравнительно небольшой, речь – взволнованная, утро – прекрасное, факт – яркий, ряд – целый и т.д.

В результате, как указывает автор, можно создать такой текст:

В одно прекрасное утро, на лужайке недалеко от окраины, которая за сравнительно небольшой отрезок времени до неузнаваемости преобразилась, широко развернулись прения и целый ряд ораторов выступил со взволнованными речами, где были приведены – яркие факты упорной борьбы имен существительных против шаблона. Получилась любопытная картина, которая не могла не оставить неизгладимого впечатления. Собравшиеся разошлись только тогда, когда наступил ясный полдень. Будем надеяться, что эта мощная волна протеста против однообразия прилагательных дойдет до литераторов и они твердой поступью пойдут по пути улучшения своего языка.

Подобные выражения не вызывают в сознании нужных ассоциаций, теряют вкладываемый в них оценочный оттенок значения, превращаются в «стертые пятаки». А.Н. Толстой справедливо указывал: «Язык готовых выражений, штампов, каким пользуются нетворческие писатели, тем плох, что в нем утрачено ощущение движения, жеста, образа. Фразы такого языка скользят по воображению, не затрагивая сложнейшей клавиатуры нашего мозга».

В лексически бедной речи нередко встречаются так называемые слова-паразиты, слова-сорняки: значит, типа, так сказать, вообще, ну, вот, того и др. Многие из них относятся к числу вводных слов, но, теряя модальность, они превращаются в слова-паразиты. Эта особенность нелитературной речи используется писателями для речевой характеристики действующих лиц: Вот видите, извините за выражение, какое обстоятельство, между прочим …

К недостаткам речи относится частое повторение в тексте одних и тех же слов: дело, факт, данный.

Сказанное, разумеется не относится к тем случаям, когда повторение слов используется как особый стилистический прием, например, для подчеркивания каких-либо деталей в описании, создания нужной автору экспрессивной окраски:

… Мертвец лежал, как всегда лежат мертвецы, особенно тяжело, по-мертвецки утонувши окоченелыми членами в подстилке гроба, с навсегда согнувшейся головой на подушке и выставлял, как всегда выставляют мертвецы, свой желтый восковой лоб, со взлизами на ввалившихся висках, и торчащий нос, как бы надавивший на верхнюю губу (Л.Т.).

Известен особый прием лексического повторения в виде анафоры (единоначатия): Уже сукна купил он себе… уже приобрел он отличную пару … уже завел он обычай… (Г.).

Ср. также:

Лениво дышит полдень мглистый, Сила силе доказала.

Лениво катится река, Сила силе – не ровня.

И в тверди пламенной и чистой Есть металл прочней металла.

Лениво тают облака (Тютч.) Есть огонь страшней огня (Тв.)

Последний пример основан на одном из приемов тавтологии – повторении тех же или однокоренных слов.

Однако явными недостатками речи являются тавтологии типа «следует отметить следующие недостатки», «полезно использовать новые способы», «в целях улучшения работы целесообразно привлечь…», «объединились воедино» и т.п.

Не обогащают речь также плеоназмы (многословие, излишество речи): своя автобиография (в слове автобиография уже заключено понятие «своя»), впервые знакомиться (очевидно, под влиянием сочетания «впервые встретиться»), отступить назад, каждая минута времени, в марте месяце, прейскурант цен (элемент прейс - и значит «цена»), промышленная индустрия и др.

Дата добавления: 2014-01-04