Лекция № 4. Анализ власти в социально-политической науке

1. Власть в философии и науке.
2. Субъект, объект, ресурсы власти. Легитимность и господство.
3. Три идеальных типа легитимного господства и теория бюрократии М.Вебера. Их развитие в новейшей политической социологии.
4. Теория политических элит.
5. Политическое лидерство.

1) Научный анализ феномена «власть» имеет длительную предысторию. Те или иные подходы к самой категории «власть» существовали у большинства из рассмотренных нами политических мыслителей. Мы постараемся свести эти многообразные подходы к нескольким парадигмам, сохраняющимся в современной социально-политической науке.

Первая группа подходов – реляционизм (от англ. relation – отношение). Власть – это то или иное отношение между людьми.

Психологические подходы стремятся найти источник появления властных отношений в эмоционально-психологических характеристиках людей. Психоаналитическая традиция при этом обращается к неосознанным мотивам поведения: во властных отношениях лицо актуализирует подавленные инстинкты (З. Фрейд), любую психическую энергию (К.-Г. Юнг). Модернизированные психоаналитические подходы (Э. Фромм, Т. Адорно, Г. Маркузе) ищут исток власти в авторитарных чертах характера лидеров и готовности многих людей любой ценой избежать свободы и ответственности за принятие решений.

Волюнтаристские теории власти как способности навязать свою волю или как прямого насилия сложились, преимущественно, в немецкой политико-философской и социологической классике (Г. Гегель, М. Вебер, К. Маркс, Е. Дюринг, Л. Гумплович). К этому подходу примыкают все политико-реалистические школы.

Инструментализм – взгляд на власть как на средство реализации своих целей характерен для ряда европейских мыслителей – Р. Иеринга, Э. Дюркгейма, Б. Рассела. Американская внебихевиористская традиция в философии и социологии представила наиболее разработанный вариант этого подхода. Общество существует лишь как активная деятельность и практическое взаимодействие лиц, власть должна эффективно действовать в зависимости от ситуации. Так можно в лапидарной форме выразить взгляд на власть Ч. Мерриама, Дж. Г. Мида, Р. Парка, Ч. Кули, Дж. Дьюи.

Преобладание структурного функционализма в американской социологии вместе с приходом в социально-политическую науку кибернетических подходов привело к тому, что основным стал системный (иногда – структурно-функциональный) анализ власти. Формирование отношений властвования-подчинения рассматривается как неизбежное следствие сложности новейших общественных процессов.

2) Три ключевых элемента структуры власти - субъект (актор), объект (социум), ресурсы, с помощью которых субъект воздействует на объект. Ресурсы, по мнению многих авторов, - это все то, что одна группа может использовать для влияния на другую. Ресурсы могут быть прагматическими (утилитарными), принудительными (административно-силовыми), нормативными (институциональными).

Согласно классической модели взаимоотношений субъекта и объекта власти, разработанной Максом Вебером (1864-1920), власть всегда включает две стороны: господство и легитимность. Господство – это «шанс встретить повиновение определенному приказу» (М.Вебер в работе «Социология государства»), потенциальная, а не актуальная власть. Господство становится властью только тогда, когда приказание встречает повиновение, согласие подчиниться.

3) М. Вебером предложена концепция трех идеальных типов властвования и легитимации власти (идеальный тип – это социологическая модель, конструкция, которая не существует в реальности, но может использоваться для анализа сложившихся общественно-политических феноменов). Легитимность – это признание, формальное или неформальное, авторитета власти подданными; принятие подвластными лицами и группами власти, признание её права управлять и согласие подчиняться. Три идеальных типа властвования и, соответственно, легитимации власти: 1) традиционный (патриархальный); 2)рациональный, легальный, бюрократический; 3) харизматический.

Традиционный способ легитимации предполагает опору власти на традицию, обычай, прецедент. Власть в традиционных обществах многообразна: она может опираться и на неформализованные демократические процедуры, и авторитет яркого харизматического лидера. Легальное властвование, управление государством на основе четко зафиксированных в законе процедур, соблюдение требований демократизации общественной жизни и правовой государственности – возможный, но не единственный способ управления современным обществом. А вот рационализация управляющих процедур неизменно характеризует современное общество. При этом предельным, «экстремальным», вариантом рационализации является власть бюрократии – слоя профессиональных управленцев, оторванного от общества. Усложнение современной общественной жизни, по мнению М. Вебера, ведет к неизбежной бюрократизации.

Термин бюрократия введен французским автором Винсентом де Гурмэ. В его представлении, бюрократия – сосредоточение власти в руках профессионалов (ныне подобная ситуация описывается как технократия). Теория «формальной организации» и «рациональной бюрократии» как целостная модель сформулирована М.Вебером.

Характеристиками рациональной бюрократии являются: строгое разграничение полномочий и компетенции «по горизонтали» – между функциональными, отраслевыми службами и «по вертикали» – между уровнями управления; полное обособление выполняемых служебных обязанностей от личностных характеристик управленца, «отделение человека от должности»; подбор кадров на основе конкурса, приемных испытаний, иных рационализированных и формальных процедур (недопущение «блата»); защита статуса и компетенции управленцев (защита от произвольного увольнения, высокая заработная плата, гарантии карьерного роста и пенсии).

В ХХв. исследовали бюрократизм, опираясь на веберовскую модель и развивая ее, К.Мангейм, Р.К.Мертон, М.Дюверже, Ф.Селзник, П.М.Блау. В сер.-вт.пол.ХХв. сложились, и первая целостная модель технократии (книга Дж.Бернхема «Революция менеджеров» вышла в начале Второй мировой), и теория меритократии как власти лучших, описанная в книге М.Янга, вышедшей в конце пятидесятых годов ХХв., и критика западной бюрократии с неомарксистской и леволиберальной позиций.

«Школа социальных систем» близка к перечисленным выше моделям, но дополняет их структурно-функциональным подходом. Создатели этой школы Г.Саймон и А.Этциони в пятидесятые-шестидесятые годы ХХв. стали рассматривать организацию как сложную систему социальных отношений, и проанализировали методы бюрократии по противостоянию технологическим и социальным инновациям.

Харизматическое лидерство, по мнению М.Вебера, служит способом преодоления бюрократической рутины. Харизма (в дословном переводе с классического греческого - «Божий дар») присутствовала у религиозных и политических лидеров прошлого. Но она в патриархальном обществе неизбежно не рационализируется, а дополняется традицией. Модель харизматической власти, предложенная М. Вебером, - это рационализация («рутинизация») харизмы, ее «встраивание» в процедуры бюрократического управления. Модель, следует признать, весьма противоречиво, воплотилась в истории после смерти ее автора. Харизматический лидер получает мандат доверия в ходе всеобщих выборов (плебисцита, референдума). Поэтому модель носит название плебисцитарной или вождистской демократии. Получив вотум доверия снизу, харизматик берет под контроль бюрократическую иерархию. На практике подобный способ легитимации использовали нередко антидемократические режимы.

Ведущие современные западные политические социологи принимают веберовскую концепцию как базовую (фундаментальную). Но и необходимость развития достаточно абстрактной и схематичной модели М.Вебера почти очевидна. Источники легитимности многообразны. Житейские причины доверия к явно антинародным и неэффективным режимам – апатия, страх, усталость, отсутствие признанной средними и массовыми слоями контрэлиты. Младший современник М.Вебера, великий немецкий социальный философ К.Ясперс указывает, что «сознание легитимности заставляет мириться с серьезными недостатками власти во избежание большего зла». По-человечески естественное желание «избежать худшего» зачастую заставляет мириться с террором и страхом как повседневным в обществе чувством при деспотических режимах.

Доверие к властным институтам, структурам, процедурам в современном открытом обществе нельзя свести к рационально-бюрократическому варианту легитимного господства. Послевоенная западная политическая социология анализирует легитимность с использованием научного аппарата, которого ещё не было в н.ХХв. – институциональный, функциональный, политико-системный подходы.

Классики американской социально-политической науки Дэвид Истон и Сеймур Мартин Липсет, следуя общей парадигме структурного функционализма и системному подходу, выделили целый спектр источников легитимации. Авторитет власти может быть обусловлен идеологией (идеологическая легитимность, идеократия), признанием конкретного лидера, возможно не наделенного харизмой (персональная легитимность), уверенностью граждан развитых демократий в том, что сложившиеся политические институты и структуры, утвердившиеся нормы и процедуры деятельности последних являются наилучшими (структурная, процедурная, нормативная, институциональная легитимность).

Д.Истон рассматривает власть как систему авторитарного распределения ценностей в обществе. В своей книге «Системный анализ политической жизни» (1965) Истон проанализировал источники легитимности, оставшиеся за рамками веберовской модели, – идеология, структуры, персональные качества, чаще (в отличие от концепции харизматического вождизма у М.Вебера) не экстраординарные. Персональная легитимность предполагает соответствие политического деятеля роли, которую он выполняет, т.е., основывается не только на харизме, но и на деловых качествах лидера.

Дадим по Истону ещё два ключевых определения. Идеологическая легитимность – моральная убежденность индивидов в ценности общественно-политического строя и его принципов. Независимо от реалистичности той или другой идеологии, всякая система пропагандирует свою идеологию. При этом идеология должна быть предметом консенсуса, а не навязана гражданам. Структурная легитимность – преданность политическому механизму и нормам его функционирования (т.е., фактически, политическому режиму). Необходимо нахождение оптимальной структуры политической власти.

Кроме того, Д.Истон анализирует долгосрочные и коньюктурные факторы доверия граждан к власти. Диффузная поддержка – долговременная поддержка, преимущественно, аффективная, политического строя, вне зависимости от результатов его деятельности. Специфическая поддержка – это преимущественно, инструментальная поддержка, в основе рациональная, сознательная, властей и способов их действий (Так, в краткой форме, излагает позицию Д.Истона один из ведущих современных петербургских политических социологов - см.: Елисеев С.М. Политическая социология: уч.пос. / С.М. Елисеев. – СПб: «Нестор-История», 2007. – С. 94-97).

Современная немецкая исследовательница Б.Вестле (англ. – Westle, 1989, в кн.: «Политическая легитимность»), дополняя истоновский подход, выказывает следующие соображения. Диффузная (фундаментальная) поддержка характерна для конституционного строя. Диффузно-специфическая легитимность предполагает идеологическую уверенность, дополненную верой в коньюктурный успех. Специфически-диффузная – это инструментальная поддержка (уверенность в успешности, правильности и эффективности властных институтов и процедур), дополненная долгосрочным согласием с нормами.

4) Еще полтора века назад право богатых и знатных быть и власть предержащими не ставилось всерьез под сомнение ни обыденным, ни теоретическим политическим сознанием. Лишь в к.XIXв. западная социология создала целостные модели, в которых при весьма противоречивой аргументации обосновывается неизбежность формирования управляющего меньшинства.

Гаэтано Моска (1858-1941) опубликовал в 1884г. работу «Теория правления и парламентское правление», следующий текст, содержащий анализ теории правящего или политического класса, «Элементы политической науки», вышел в 1896г. Эти работы уже содержали основные положения классического элитизма, но итальянский исследователь не использовал сам закрепившийся в современной социально-политической науке термин «элита». Следуя, в целом, Н. Макиавелли, Г. Моска использует и ценностный подход: необходимо соответствие правящего слоя возложенным на него функциям.

Создателем термина «элита» стал еще один итальянский мыслитель, также признаваемый одним из основоположников современной политической социологии, Вильфредо Парето (1848-1923). Понятие «элиты» Парето формулирует в «Трактате общей социологии» (1916). Парето использует популярные в социологии на рубеже позапрошлого-прошлого веков психологические подходы: попадание лица в элиту во многом объясняется его базовыми психологическими характеристиками (резидуа – остаток, подлинные, часто неосознанные, эмоционально-психологические черты конкретного лица).

К элите Парето относит лиц с высочайшими достижениями в любой области социальной жизни. «История – кладбище аристократий», - говорил Парето, а замена элит идет по принципу ухудшения. Прямо следуя Н. Макиавелли, Парето делит элиту на львов (радикалов, выразителей сильной власти) и лис (хитрецов, умеющих льстить и массе, и оппонентам из неправящей элиты).

Немецкий ученый Роберт Михельс (1876-1936) разработал теорию олигархии, дополняющую мысль о неизбежной всеобщей бюрократизации индустриального общества, принадлежащую М. Веберу. Сложная социальная организация порождает, соответственно, сложную организационно-управляющую структуру, в которой неизбежно формирование узкой правящей группы. Нежелание и неспособность простых людей брать на себя ответственность, необходимость профессионализации и бюрократизации управления, требование стабильности лидерства неизбежно порождают олигархию (власть немногих и, при этом, худших). Большинство, по мнению Михельса, служит лишь пьедесталом для господства меньшинства, олигархии. Михельс соглашался с Марксом в признании важности фактора классовой борьбы в развитии общества. Но отрицал ее роль как локомотива прогресса. «Каждая революция рождает новую олигархию», - так сформулировал Михельс «железный закон олигархии».

Идеи, сходные с положениями Р. Михельса, высказал в опубликованной на французском языке в к.ХIХв. работе «Демократия и политические партии» русский социолог Моисей Яковлевич Острогорский (1854-1919). Этот автор рассмотрел политические партии, как структуры, созданные, независимо от идейно-политических пристрастий, исключительно для борьбы за власть. Партии – это элитарно-олигархические структуры, ответственные за то, что парламенты превратились в место политических баталий, а не представительства народных интересов. Элитистский (а не классовый) подход, дополненный теорией социальной стратификации, стал в западной социально-политической науке преобладающим.

Выделим несколько наиболее распространенных современных элитистских концепций. Макиавеллистская школа следует традиции Г. Моска и Р. Михельса. Среди новейших макиавеллистов упомянем Дж.Бернхема. К основоположникам модернизированной, ценностной, классической теории элит относят В. Парето, считая, при этом, Моска чистым макиавеллистом. В рамках ценностного подхода сформулируем теорию меритократии (власти лучших), известную еще с Античности. Тогда аристократией называли власть немногих, но лучших и в интересах всех. Среди основоположников и теоретиков современного меритократизма можно назвать английского социолога М. Янга, влиятельного американского социолога Д. Белла, представителя неоконсервативной теории элит Т. Дая. Своеобразную леволиберальную элитистскую концепцию создал сразу после второй мировой войны американский ученый Чарльз Райт Миллс (его последователем был другой американский политолог Ральф Милибанд). Отрицая марксистский, классовый подход и следуя, скорее, традиции Михельса-Острогорского, Ч.Р. Миллс критикует американскую элиту как сплоченную и замкнутую касту, выражающую интересы финансово-промышленной олигархии. Главным элитообразующим признаком леволибералы считают «командные высоты», занимаемые представителями элиты в обществе.

Но, пожалуй, преобладает в западной науке, равно как активно исследуется социально-политической наукой новой России, теория демократического элитизма (или концепция плюрализма элит). В ней сосуществуют и либеральный подход (классик американского социально-политического бихевиоризма Г. Лассуэл в межвоенные годы), и структурно-функциональный анализ (Э. Гольтман, С. Келлер). Классиками демократического элитизма, наряду с Г. Лассуэлом, являются Й. Шумпетер и К. Мангейм.

Общепризнанна классификация правящего слоя на элиту и контрэлиту. Пути пополнения элиты, функциональные черты общества, которому данная элитарная страта принадлежит, позволяют говорить об открытых и закрытых элитах. По источнику влияния (происхождение, с одной стороны, или статус, функции, заслуги – с другой) говорят о наследственной и ценностной элитах. Различное и в различной пропорции сочетание у представителей высших и средних слоев важнейших стратификационных факторов (доход, статус, образование, профессиональный престиж) позволяет говорить о высшей элите, непосредственно принимающей политические решения, и средней элите, верхней части среднего класса. Критериями элиты демократического общества являются ее эффективность, социальная и организационная представительность, организованность и интегрированность (не кастовость и корпоративизм, а сплоченность и внутри элиты, и элиты с гражданским обществом для успешного решения стоящих перед страной задач), горизонтальная (между элитами и внутри элиты) и вертикальная (пополнение элиты) мобильность.

Важнейшими формами рекрутирования элит являются система гильдий и антрепренерская (предпринимательская) система (термины ввел современный американский политолог Б. Рокмэн). Характеристиками системы гильдий являются ограниченный круг претендентов на управленческие должности, большое число институциональных фильтров (формальных критериев), решающее значение мнения вышестоящего руководителя при назначении на должность. Антрепренерская система – это, прежде всего, система выборов органов самоуправления и представительной власти, а также - первых лиц администраций разного уровня, система выборов в общественных организациях разного типа, иногда - выборы на низшие и средние должности в частном секторе. В этих случаях - круг претендентов на выборную должность весьма широк, каналы попадания в этот круг многообразны, одной из важных характеристик претендента на выборную должность становится его личное умение или умение команды его помощников и советников создать образ лидера.

«Итак, - отмечает ведущий современный отечественный специалист по анализу политических элит, профессор МГИМО Г.К. Ашин, - существующие демократические политические системы явно не дотягивают до критериев открытой элиты (элиты, способной к полностью равноправному диалогу с гражданским обществом – К.Г.), модель открытой элиты – скорее норматив, цель, которой они явно не достигли» (Ашин Г.К. Элитология. Уч.пос. / Г.К.Ашин. – М.: РОССПЭН, 2009. – С.472). Для приближения к принятому нормативу необходимо безусловное принятие, как на уровне воли политического класса, так и на уровне общественного сознания требований отрытого общества. Для него характерно существование реально функционирующих «лифтов социальной мобильности» и каналов диалога власти и общественности.

5) Политическое лидерство мы будем рассматривать как способ влияния на общество и принятия ключевых управленческих решений. При всем многообразии демократических механизмов, жизни современного гражданского общества по принципу самоорганизации, по-прежнему очень велика роль не только отношений «власть-общество», «элита-масса», государственных институтов и процедур, закона как общей нормы, представительных (действующих коллективно) органов управления, но и отдельных лиц, занимающих руководящие посты, лидеров, т.е. (в дословном переводе с английского) людей, ведущих за собой.

Лидерство – стабильное высокое положение и связанное с ним влияние на общество или социальную группу руководящего лица или совокупности таких лиц, спецификой политического лидерства является способность принятия и проведения в жизнь общеобязательных властных решений. Лидерство существует даже в животном мире, лидерство неизбежно в малой группе. Формальное лидерство – отражение институционального (статусного, иерархического) аспекта властных отношений, неформальное лидерство отражает субъективный фактор, самостоятельную роль лидера в принятии политических решений. Лидер – символ возглавляемой им общности, реальный или символический интегратор (объединитель) для своих подчиненных (ведомых).

Проблемы отбора людей, занимающих ключевые посты, функций, которыми следует наделить лидера, исследовались еще с глубокой древности. Подробную схему подготовки правителей разработал Платон. Геродот и Плутарх видели в лидерах творцов истории, древнекитайские авторы – «детей Неба», христианские идеологи и иерархи - Богом помазанных на Царствование. Решение общенациональных задач (развитие страны, защита ее суверенитета, утверждение господства права) отдавали в руки лидера-монарха на заре Нового времени Т. Гоббс, Н. Макиавелли, Ж. Боден. Труды Н. Макиавелли, последовательного сторонника сильной власти, высоко оценивали О. Кромвель, Н. Бонапарт, другие лидеры-харизматики.

Разрушение в ХIХ в. легитимных (в данном случае – унаследованных по закону) монархий породило первые концепции лидеров, приходящих на смену «данным Богом» династиям. Анализируя и великих людей прошлого, и диктаторов настоящего (оба Наполеона) Томас Карлейль (1795-1881), Ральф Уолдо Эмерсон (1803-1882), позднее, Ф. Ницше сформулировали волюнтаристскую концепцию лидерства. Лидер наделяется чертами волевого сверхчеловека. Эта схема в еще более примитивной форме предлагается социал-дарвинизмом. Левые идеологи (К. Маркс, П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, Г.В. Плеханов, М. Горький) сформулировали концепцию активной роли лидеров – создателей социалистической идеологии, которые должны принести идеологию «освобождения труда» в массы.

Во вт.пол.ХIХв. складываются социально-психологические модели, исследующие взаимодействие лидера и массы как феномен индивидуальной и коллективной эмоциональной жизни. Подражание лидеру является «способом существования» низов, по мнению одного из основоположников теории социализации Габриэля Тарда (1843-1904), Н.К. Михайловского, М.М. Ковалевского, Г. Лебона. Психологический анализ лиц, «дорвавшихся до кормушки власти», стал преобладающим еще в межвоенный период. Рассмотрение стремления человека к власти как механизма личностной психологической защиты встречается и у ведущих психоаналитиков З. Фрейда, Э. Фромма, и у бихевиористов – Ч. Мерриама, Г. Лассуэла. Ныне можно предположить, что социально-психологические подходы делят пальму первенства при анализе отношений «лидеры – массы» с концепциями власти символов или медиакратии (власти масс-медиа, современных средств информации).

В известной лекции 1919г. «Политика как призвание и как профессия» М. Вебер отметил: политика превращается в предприятие, политическая деятельность становится профессией. В основе господства и подчинения, по М. Веберу, привычка, вера, эмоции, рациональные соображения. По мнению классического немецкого социолога, последовательность смены «идеальных типов лидера» в модернизирующемся обществе: харизматик (появляется в переломные моменты) - охранитель – законодатель. Другой классик западной социологии Й. Шумпетер предложил рассматривать лидера как, преимущественно, администратора, менеджера, управленца еще в межвоенный период (Этот подход развивают Оппенгеймер, Фролих и др.)

По мнению современного французского политолога Ж. Блонделя, лидерство – это власть лица или небольшой группы лиц, побуждающих нацию к действию. Рассмотрение лидерства как совокупности способов влияния на других людей, т.е. как разновидности власти, характерно для упомянутого французского автора, а также С. Каца, Эдингера и др. Эти исследователи допускают использование лидером принуждения для того, чтобы заставить подвластных повиноваться. Но любое лидерство, кроме откровенно силового и уже в силу этого не слишком стабильного, требует легитимности – авторитета у подданных, постоянного и долгосрочного доверия со стороны значительной части управляемых.

Лидерство сводится, таким образом, перечисленными и многими другими западными авторами к политическому менеджменту, принятию и проведению в жизнь управленческих решений. Именно этот аспект лидерства, прежде всего, анализируют Р. Даль, Даунтон, Ребел. Лидерство становится отражением статусной должности и связанных с ней ролей. Руководство, по мнению ведущих отечественных политологов М.В. Ильина и Б.И. Коваля, отличается от лидерства. Руководство предполагает достаточно жесткую и формализованную систему отношений «господство-подчинение».

Классификация лидеров совершенствуется вместе с развитием самих концепций лидерства. Распространено деление на обычных и великих правителей. Способы взаимоотношений с аппаратом и подвластными позволяют выделить лидеров авторитарного и демократического стилей руководства.

Существуют четыре наиболее распространенные концепции природы лидерства – теория черт, факторно-аналитическая теория, ситуационная теория, теория конституентов, каждая из которых, по-видимому, отражает важный аспект проблемы. Многообразие подходов объясняется, в частности, сложной структурой лидерства:

• Индивидуальные черты лидера;
• Ресурсы, инструменты, влияние;
• Ситуация, на которую воздействует лидер, и которая влияет на лидера.

Автор теории черт, американский политолог Э. Богардус (работа «Лидеры и лидерство» вышла в 1934г.), считал, что выдающиеся личностные характеристики, интеллектуальные, волевые, иные, делают человека лидером. Целый ряд исследователей, в той или иной мере следующих Э. Богардусу, попытались дать перечень качеств, присущих лидеру. Р. Каттел и Г. Стайс относят к числу таких качеств целостность характера и уверенность в себе, позволяющие влиять на окружающих, способность к генерированию идей, склонность к инновациям и предприимчивость, наличие сильной воли и способность не поддаваться эмоциям. Р. Манн дополнил этот перечень теми чертами характера, которые, согласно К. Г. Юнгу, присущи экстравертам – открытость, контактность, гибкость, способность к коммуникации и диалогу.

Ситуационная концепция (Р. Стогдилл, Т. Хилтон, А. Голдиер) считает лидера порождением определенной ситуации и социокультурного окружения. Сложившиеся обстоятельства, исторические, социально-экономические, социокультурные, и вызывают к жизни лидера определенного типа, и диктуют последнему варианты поведения и принятия решений. Больше шансов на успех, по мнению Э. Фромма, Д. Рисмэна и др., имеет беспринципный коньюктурщик, использующий ситуацию.

Факторно-аналитическая концепция разграничивает черты лидера как человека и индивидуальные характеристики руководителя, лица, принимающего важные для всего общества решения, добивающегося их выполнения. Сторонники факторно-аналитической концепции полагают, что цели и задачи, диктуемые ситуацией, способны сыграть решающую роль по отношению к личностным характеристикам лидера. Таким образом, факторно-аналитический подход соединяет характериологическую и ситуациционную концепции, отдав приоритет последней.

Теория конституентов (т.е. последователей, причем, и сторонников, влиятельных лиц, активистов, избирателей, и всех, кто оказывает на конкретного лидера влияние; один из авторов – современный американский исследователь – Ф. Стэнфорд) является, по сути, модифицированной в современной социально-политической науке, древней истиной - «свита играет короля». Следуя этой модели, современные специалисты по политическим технологиям предпочитают начинать поиск кандидата на выборный пост с исследования предпочтений электората. Этот взгляд не позволяет строго объяснить инновационную деятельность и самостоятельную активность лидера.

Неявно следуя нашему великому соотечественнику Л. Толстому, считавшему царей рабами истории, современный скандинавский автор Фред Гринстайн (р. – 1930г.) в книге «Личность и политика» прямо сводит роль лидера к исполнению воли высших сил. По мнению этого современного политолога, личные черты лидера интересны лишь психологам и психоаналитикам, их влияние «в общем раскладе» не велико, сложившийся имидж и умение принимать решения не связаны с эмоционально-психическим типом конкретного лидера. Ситуация и референтные группы предопределяют поведение любого, в том числе высокопоставленного, лица. Традиционные возражения звучали и звучат:

• Формально принятая роль не отменяет специфики поведения и личностных установок лидеров-диктаторов (Р. Такер писал о Сталине – «диктатор постоянно играет роль») или лидеров-реформаторов (Ф.Д. Рузвельт и М.С. Горбачев делали исторический выбор);
• Личность принимает решения, опираясь на собственный опыт и установки;
• Влияние окружения и ситуации на лидера амбивалентно.

Видные представители левой интеллектуальной традиции Э. Фромм и Т. Адорно в пятидесятые годы ХХв. разработали модель двух «удачно» дополняющих друг друга типов авторитарной личности – 1) сильных лидеров, для которых власть - компенсаторный (защита от собственной неполноценности) механизм, и 2) готовых подчиниться, «снять с себя ответственность за происходящие в обществе кризисы», «бежать от свободы» выбора и принятия решений представителей массы. Данная модель применялась, преимущественно, для анализа деятельности харизматиков, лидеров антидемократических режимов.

Бюрократизация, институционализация и профессионализация управленческой деятельности, достижение ныне в развитых демократиях определенного компромисса между массовым участием и активной ролью лидера, превращение выборов в конкурс обещаний или соревнование имиджей потребовали серьезной модификации названных выше подходов. Современный американский исследователь Шерон Ривера применяет при анализе лидерства репутационный анализ. В основе модели Ш. Риверы – экспертные оценки: необходимо опросить активных участников политического процесса. Именно они укажут на коллег, обладающих не только формально высокой иерархической позицией, но и неформальным влиянием. Дальнейшее развитие этого подхода находим у Р. Даля, предлагающего ответить на вопрос: «Кто правит?» Интерактивный анализ предполагает комплексное исследование лидерства:

· Черты лидера;

· Стоящие перед ним задачи

· Систему отношений «лидер-конституенты».

Гарольд Лассуэл в книге «Психопатология и политика» (1936) выделил три типа лидеров - администратор, агитатор, теоретик. А совершенствование психоаналитических и иных социально-психологических моделей лидерства позволило сформулировать новейшую модель четырех «идеальных типов» лидерства – знаменосца, пожарного, служителя и торговца. На практике, разумеется, политик может «менять маски». Но названные четыре типа отражают основные стили отношений лидера, элитарных групп и народа. Знаменосец направляет на новые свершения, при этом, возможно, на вполне необходимые реформы (М. Ганди, Ш. де Голль, Л. Валенса, Р. Рейган). Культ личности встречается и в открытых обществах, что подтверждают перечисленные выше примеры харизматиков (Впрочем, видный французский политический мыслитель Р. Арон считал де Голля не демократическим, а авторитарным лидером). Служитель (многие европейские левые) пытается выполнить запросы наибольшего числа общественных групп. Пожарный (Е. Примаков, ранний Путин - рубежа тысячелетий, примерно до 2003г.) преодолевает проблемы, вызванные «текущими», неизбежными кризисами. Торговец пытается «потушить пожар» или «направить на свершения», не обещая выполнить запросы многих групп из нижних и средних слоев, а найдя «пакт элит», согласие верхушечных группировок.

Функции лидера сначала перечислим в самой общей форме:

• Политическая диагностика;
• Определение направления и программы действий, поиск социальных инноваций;
• Мобилизация исполнителей, генерирование социального оптимизма.

Конкретизация общих функций позволяет перечислить:

• Принятие решений;
• Социальные арбитраж и патронаж;
• Налаживание взаимодействия элитарных и массовых групп;
• Легитимация сложившихся институтов.

Формирование новой элиты – это долгий процесс выращивания в недрах гражданского общества ответственных и профессиональных лидеров. Проблемами, наложившимися друг на друга и ведущими к резонансному разрушению социума, стали отсутствие контрэлиты в советское время и тот факт, что за полтора десятилетия реформ так и не сложилась ответственная контрэлита. Нынешние «партии власти» остаются партиями неономенклатуры. Практика политической борьбы не способствует формированию демократической элиты. Тем не менее, перечислим некоторые пути и факторы формирования новой элиты:

· институционализация и профессионализация политического лидерства;

· формирование рациональной бюрократии, ее последующая трансформация в так называемую «открытую бюрократию», способную к диалогу с гражданским обществом (см., например,: Ашин Г.К., Цит.соч.; Афанасьев М.Н. Невыносимая слабость государства: Очерки национальной политической теории / М.Н. Афанасьев. – М.: РОССПЭН, 2006. – 273с. – С. 22-44;

· соблюдение закона как органами и отдельными представителями власти, так и гражданами, прекращение проповеди «богатства любой ценой», «взяток и воровства как двигателя модернизации», создание естественной для цивилизованного общества атмосферы непринятия норм и принципов преступного мира;

· безусловное сохранение всех гарантированных Конституцией РФ прав и свобод, а также ростков гражданского общества, развитие начал федерализма, плюрализма, демократии, местного самоуправления, свободы СМК и иных форм общественного контроля за властью.

Дата добавления: 2014-01-04