Особенности культуры Нового времени

В эпоху Возрождения человек осваивался в новом двойном мире: начинал познавать природу и одновременно продолжал отдавать должное Богу. Заимствовав от послед­него волю и веру в разум, человек Возрождения одновре­менно становится и более независимым от Творца, он пере­стает бояться Конца Света и Страшного суда и все больше воспринимает Бога как условие жизни, как законы, кото­рым подчиняется и жизнь, и природа. Себя человек все ча­ще понимает и истолковывает всего лишь как менее совер­шенного по отношению к Творцу. Если Бог создал мир, то и человек, в принципе, способен это сделать. Как писал гуманист Марсилио Фичино, человек может создать сами «светила, если бы имел орудия и небесный материал». В знаменитой статье Пико делла Миранд олы «Речь о до­стоинстве человека» утверждалось не больше не меньше, что человек стоит в центре мира, где в Средние века стоял Бог, и что он по собственному желанию может уподобить­ся если и не самому Творцу, то уж во всяком случае херу­вимам (ангелам), чтобы стать столь же прекрасным и со­вершенным, как они.На основе этих тенденций в Новое время складывают­ся, с одной стороны, новоевропейская личность, с другой -рациональное понимание мира и природы. Новоевропей­ская личность действует исходя из рационалистических соображений и собственных потребностей, на Бога она сначала только поглядывает, затем перестает замечать его вообще; предельное развитие этого отношения - утвержде­ние, что «бог умер». В своем поведении человек все больше ориентируется на себе подобных и законы природы, что не может не вести к социальным напряжениям и хаосу, а так­же снижению значения общества. «Социальная психоло­гия, философия, наконец, этика экспериментализма, - пи­шет Л. Косарева, - есть плод социальных потрясений XV-XVII вв., приведших к убежденности в неразумности непосредственной действительности и к необходимости сначала найти эту исчезнувшую из эмпирического мира разумность в умопостигаемом царстве Порядка, Гармонии, Красоты, Справедливости, Закона, Логоса, а затем внести ее в мир, тем самым преобразуя, усовершенствуя его... Вся европейская культура XVI-XVII вв. была пронизана стра­стным поиском "нового мира" гармонии, разумности, со­вершенства, утраченных обыденной жизнью и обыденным здравым смыслом средневекового образца»²¹⁸.

Признание неразумности и неупорядоченности на­блюдаемых явлений жизни, таким образом, не означало от­каза от поиска порядка и законов, которым мир подчиняет­ся. Все же сакральная составляющая была еще достаточно сильна, чтобы человек отказался от мысли, что мир создан Творцом, печать творчества которого придает ему единст­во и смысл. Чем явственнее человек констатировал хаос, тем больше стремился обнаружить за ним порядок и зако­номерности с тем, чтобы преодолеть наблюдаемую нера­зумность бытия. Одно направление поиска - надежда на

²¹⁸ Косырева Л. М. Методологические проблемы исследования развития науки: Галилей и становление экспериментального естествознания. // Мето­дологические принципы современных исследований развития науки, Р. С. -М, 1989. С. 26.

науку и «искусства» (ремесла и инженерию), второе - на государство, третье - на право. Например, открывая свое исследование о новой науке - механике - обращением к читателям, Галилей пишет: «Гражданская жизнь поддер­живается путем общей и взаимной помощи, оказываемой друг другу людьми, пользующимися при этом, главным об­разом, теми средствами, которые предоставляют им искус­ства и науки»²¹⁹. «Власть человека над вещами, - согласен с ним Ф. Бэкон, - заключается в одних лишь искусствах и науках. Ибо над природой не властвуют, если ей не под­чиняются... Пусть человеческий род только овладеет своим правом на природу, которая назначила ему божественная милость, и пусть ему будет дано могущество»²²⁰.

Если на науку стремились опереться потому, что она давала знание, то на государство и право потому, что по­следние заставляли человека действовать разумно в соци­альном отношении, то есть согласуя свои действия с требо­ваниями социальных институтов и законами. Берман пра­вильно замечает, что в Средние века государство, как мы его сегодня понимаем и как социальный институт, еще не сложилось, «в конце XI столетия впервые возникло не го­сударство, а скорее церковь в форме государства»²²¹. Одна­ко начиная с XVII столетия государство не просто вступа­ет в силу, но начинает определять основные социальные процессы, в значительной мере подавляя личность и обще­ство. Следующий этап как реакция общества и личности на подавление государством свободы - формирование демо­кратических и правовых механизмов, позволяющих уста­новить баланс интересов государства, личности и общества (большую роль, как известно, при этом сыграли философ-

''^1а Галшей Г. Беседы и математические доказательства, касающиеся двух новых отраслей науки, относящихся к механике и местному движению. Соч. Т. 1.-М.-Л., 1934.'С.37.

²²⁰ Бэкон Ф. Великое восстановление наук. // Бэкон Ф. Соч. в 2-х т. Т. 1. -М., 1971. С. 71.

²²¹ Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. - М., 1998. С. 528.

ско-правовые исследования Гоббса, Локка и Канта). Право начинает выполнять еще одну важную роль - согласовы­вать и разграничивать жизнь трех указанных образований (государства, общества и личности). И строится право на обоих этапах заново на основе рациональных соображе­ний, удовлетворяя новым социальным и хозяйственным требованиям, снимая в своей структуре достижения антич­ной и средневековой правовой мысли.

Замечание. Любопытно, что учение Иоанна Солсбе-рийского «Policraticus» (1159 г.), в котором прерогативы короля возводились непосредственно к Богу, а сам король подчинялся высшему праву, предвосхитило как теорию XVI века о божественных правах королей, так и доктрину Эдуарда Кука о верховенстве суда²²². «Много столетий спу­стя, - пишет Берман, - концепция права стала отождеств­ляться с разделением законодательной, исполнительной и судебной властей. Эту более позднюю концепцию родни­ли с предшествующей две черты. Во-первых. Власть была разделена, хотя в более ранний период "заслонки и проти­вовесы" были обеспечены главным образом благодаря на­личию параллельных политий внутри одной территории, а не параллельных отраслей одной и той же политий. Во-вторых, право выводилось из и коренилось в реальности, которая выходила за рамки существующих структур влас­ти. В более поздний период эта трансцендентальная реаль­ность усматривалась в правах человека, демократических ценностях и других связанных с ними представлениях. В более ранний период ее усматривали в божественной и естественной справедливости»²²³.

Мы не будем повторяться, показывая, что совместное действие новоевропейской личности, общества, сооб­ществ и мышления обусловливают становление распре­деленного базисного культурного сценария новоевропей­ской культуры. Его сходно с античной культурой образовывали три семиотических системы - религиозная (все более и более адаптирующаяся к новым реалиям и вытес­няемая в специальную нишу), мыслительная (в лице философии, естественных и гуманитарных наук и начи­ная с XX столетия - проектирования) и юридическая, полностью набравшая силу. В качестве четвертой семи­отической системы можно назвать искусство в широком смысле этого слова (литературу, театр, живопись,' кино, телевидение и т. д.). Соответственно, можно говорить о четырех типах новоевропейской нормативности: рели­гиозной, мыслительной, правовой, художественной. Развитие в прошлом веке определенных типов государст­ва и социальных систем (например, тоталитарных) или борьба двух лагерей (социализма с капитализмом) приво­дят к формированию еще одной семиотической системы и типа нормативности - идеологии. Все эти системы и ти­пы нормативности формируются как независимые, но ре­флексивно отображают друг друга.

В плане систем жизнеобеспечения исключительно важную роль начинают играть институты государства, эко­номики и образования.

Дата добавления: 2014-01-04