М. К. Мамардашвили).

Постановка проблемы. Уважаемый читатель! После того, как Вами прочитана (будем надеяться) большая часть нашего коллективного труда, у Вас, по-видимому, сложилось уже какое-то собственное представление о философии. Конечно, в одном учебнике невозможно отразить все богатство философских идей и даже выразить некоторые из них без существенных искажений. Как и всякий прочий человек, автор учебника ограничен собственным мировоззрением, и потому атеист не может адекватно выразить сущность религиозно-философских систем, антикоммунист тенденциозно освещает марксистскую философию, антисемит предвзято относится к мыслителям еврейской национальности, рационалист не приемлет мистики, западник интерпретирует русскую философию в качестве бессмысленных потуг маргиналов, не оказывающих никакого влияния на общемировой процесс философского мышления. Так или иначе, мы попытались, насколько это возможно, избежать выпячивания себя в представленных Вашему вниманию философских текстах. Теперь самое время подвести окончательные итоги и ответить на основной вопрос, который с необходимостью возникает у всякого, кто имел счастье (или несчастье) столкнуться с философией: что же такое она, философия, собой представляет?

Oacute;ФИЛАТОВ Т.В.

ЧТО ТАКОЕ ФИЛОСОФИЯ?

0.2. Почему философия не есть наука. В прошлые, как сейчас говорят доперестроечные годы, когда в нашей стране, называвшейся тогда СССР, безраздельно господствовала марксистская философия, а прочие философские системы, именуемые буржуазными, можно было исключительно критиковать, но никак не отстаивать открыто, особенно с вузовских кафедр, в учебниках по философии можно было прочесть следующее, простое и однозначное определение: «Философия есть учение о наиболее общих законах развития природы и общества». Иначе говоря, философию пытались представить тогда в виде своеобразной «общей науки», в том смысле, что отдельные науки изучают что-то особенное, тогда как философия изучает все вообще и при этом ничего в частности.

Действительно, философия похожа на науку, прежде всего тем, что и ученые, и философы претендуют на познание объективной реальности, т.е. на понимание действительности такой, какой она есть на самом деле. Далее, и философы, и ученые строят теории, широко используют логические методы получения знания, создают мощные системы аргументации и обоснования. Иначе говоря, и философия, и наука есть разновидности прежде всего интеллектуально-теоретической деятельности.

Однако все эти сходные черты между философией и наукой перевешивает одно существеннейшее различие. Дело в том, что для овладения наукой вовсе не обязательно овладевать историей науки, в то время как действительное овладение философией возможно только через историю философии. По своей концептуальной архитектонике наука похожа на гигантскую Вавилонскую башню, вследствие чего каждый последующий ученый возводит свое построение «на плечах гигантов», т.е. на фундаменте, заложенном его предшественниками. Именно по этой причине в науке наблюдается неуклонный прогресс в смысле «дальше, выше, больше», так что сегодня каждый отличник знает значительно больше Ньютона, и потому нет никакой практической необходимости знакомится с трудами последнего, чтобы лучше понять сущность физической науки.

Философия, напротив, похожа на гигантскую деревню. Дело в том, что каждый философ начинает создавать свою систему с нуля, рядом с тем, что уже есть, а его ученики в лучшем случае доводят строительство до второго или третьего этажа, причем чрезмерные их старания могут превратить постройку в груду развалин, поскольку она рано или поздно не выдержит собственной тяжести. В философии, в отличие от науки, нет идейного единства, и это видно каждому. Даже по самым общим вопросам философы, в отличие от ученых, не могут прийти ни к какому согласию. В философии как нигде присутствует плюрализм мнений, причем бороться с ним силовыми методами, как показала практика того же марксизма, совершенно бесполезно - это существенный признак философии, в отличие от науки, соответствующим существенным признаком которой является идейный монизм.

Таким образом, философия может стать наукой, но только тогда, когда многообразие философских систем сменится одной единственной системой, т.е. когда все со всеми договорятся: материалисты с идеалистами, агностики с гносеологическими оптимистами, онтологические оптимисты с онтологическими пессимистами, верующие с атеистами, мистики с рационалистами, либералы с фашистами и т.п.. Очевидно, что практическая реализация подобной утопии гораздо менее вероятна, чем, например, построение коммунизма на отдельно взятой улице.

0.3. Почему философия не есть искусство. Итак, философия не есть наука, поскольку в философии наличествует широкий плюрализм мнений, в науке полностью отсутствующий. Если два врача поставят вам различные диагнозы, значит, один из них - плохой врач, при условии, конечно, что хотя бы один из поставленных диагнозов верен. Если же два философа поставят вам одинаковый «диагноз», значит, один из них вообще не философ, а попугай, ретранслирующий чужие идеи.

Примечательно, что с плюрализмом или с эффектом гигантской деревни мы сталкиваемся не только в философии, но и в искусстве. Действительно, каждый писатель строит свой воздушный замок рядом с аналогичными конструкциями других писателей. По этой причине Ньютон сегодня безнадежно устарел, а Шекспир - нет. Дело в том, что сооружения, построенные непосредственно Ньютоном, остались на нижних этажах «Вавилонской башни», и потому вид оттуда совсем не тот, который, например, открывается из скромной комнатки, наспех слепленной каким-нибудь автором учебника по физике. Напротив, воздушный замок Шекспира отнюдь не ниже, чем, скажем, замок того же Михаила Шатрова, писавшего уже не о Гамлете, а о Ленине.

Суммируя сказанное, можно выдвинуть предположение, что философия представляет собой ветвь искусства, наряду с литературой, живописью, музыкой, театром и т.п.. Однако подобное предположение наталкивается на очевидное опровержение: искусство, в отличие от философии, не есть интеллектуально-теоретическая деятельность. Конечно, некоторые (а может быть и все?) художники в той или иной мере претендуют на изображение действительности, т.е. на познание мира в художественных образах. Именно по этой причине Платон изгнал из своего идеального государства Гомера, который, по его мнению, анекдотично и ложно изобразил богов в «Илиаде» и «Одиссее», приписав им низменные свойства человеческой души.

Вместе с тем ни одному художнику не приходит в голову теоретически обосновывать то, что он воплощает в образе. Например, тот же Пушкин не приводит в своей повести никаких доказательств того, что «капитанская дочка» действительно существовала, а Гоголь абсолютно бездоказательно утверждает, что нос может убежать от своего хозяина, воплотившись при этом в чиновника. В целом же, художественное воображение гораздо свободнее, нежели философское, а философское - нежели научное.

0.4. Почему философия не есть мораль. Итак, философия не есть ни наука, ни искусство. Может быть тогда она ближе всего располагается к морали? Ведь многие философы выступали в качестве учителей жизни. Они объясняли людям, на манер Маяковского, что такое хорошо и что такое плохо, при этом их утверждения были подкреплены теоретически: рассуждением и выводом.

Самым очевидным возражением против истолкования философии в качестве разновидности морально-этической деятельности является, однако, предельная узость подобной формулировки. Ведь философа интересует не только мораль, но и многие вещи, никакого отношения к ней не имеющие. Как, например, вывести из морально-этической проблематики онтологию и гносеологию? Какое отношение имеет к морали тезис о том, что бытие едино и неподвижно, или тезис о том, что познание есть отражение окружающей действительности посредством органов чувств?

Конечно, философия тесным образом связана с моралью, но она присутствует не в контексте генерации моральных норм, а в контексте их обоснования. Дело в том, что мораль есть обобщенный жизненный опыт многих поколений людей, так что изобрести ее чисто интеллектуально попросту невозможно. В идеале нужно на собственном опыте убедиться что хорошо и что плохо. С другой стороны, моральные установки формируются исключительно поведенчески, на манер условных рефлексов у животных. Морали нельзя научить, ее можно только выработать. В некотором смысле она есть голос сверхсознательного («Сверх-Я») в нашем сознании. Иначе говоря, мораль лежит вне сферы интеллектуально-теоретической деятельности в сфере деятельности практической. Однако наши поведенческие установки требуют, очевидно, какого-то обоснования, и вот оно-то вполне может оказаться философским.

Так, известную моральную заповедь «Не пей!» можно обосновать, например, картезиански, указав, что правильное мышление предполагает правильное существование; пьяница мыслит неправильно, следовательно, он неправильно существует. С другой стороны, ту же самую заповедь можно обосновать научно, указав на негативные медицинские аспекты пьянства, либо религиозно, сославшись на авторитет Священного Писания.

При этом, однако, следует помнить, что моральная установка всегда первична, а ее обоснование - вторично, так что для всякой установки всегда можно подыскать приемлемое обоснование. Например, существует не только «философия трезвости», но и «философия пьянства», которая обосновывает необходимость пьянства следующим образом:

«Всякий человек стремится к тому, чтобы ему было хорошо, и избегает того, чтобы ему было плохо. Когда пьяница пьет, ему очень хорошо, а когда ему нечего выпить, ему очень плохо. Следовательно, пьяница должен пить и всячески избегать трезвости».

0.5. Почему философия не есть религия. Итак, философия не есть составная часть человеческой морали. По сходным причинам философию нельзя свести к одному из элементов религии. Конечно, множество философов рассуждали о Боге, доказывали, либо опровергали Его существование, отрицали возможность чудес, либо обосновывали ее и т.п.. Более того некоторые философы пытались выступать в роли пророков, синтезируя новые религии, как, например, Л. Фейербах, придумавший «религию любви», которая, по его мнению, должна была заменить в Европе христианство. В данной связи можно вспомнить также работу К. Ясперса «Философская вера».

Примечательно, однако, что философские доказательства не убедили ни одного неверующего в том, что Бог есть, равно как философские опровержения не убедили ни одного верующего в том, что Бога нет. Религия, как и мораль, есть деятельность по преимуществу практическая, и в этом ее принципиальное отличие от философии и науки. Верующий - это вовсе не тот, кто красиво и со знанием дела рассуждает о Боге, но тот, кто живет определенным образом, в частности, избегает греха, постится, молится, ходит в церковь, причащается и т.п..

Как считали некоторые отцы христианской церкви, знание предшествует вере, т.е. нужно знать о Боге, чтобы поклоняться ему. Однако одного знания для обретения веры недостаточно: можно знать, но не поклоняться. Подобно морали, вера есть знание, ставшее поведенческой установкой. В чем-то философия даже препятствует обретению подлинной веры, поскольку начало подлинной философии - сомнение (Декарт), т.е. логическая противоположность уверенности.

0.6. Почему философия не есть мифология и идеология. В древности философия содержательно пересекалась с мифологией, и эта традиция продолжается вплоть до настоящего времени. Например, именно у Платона мы находим легенду об Атлантиде - прообразе идеального государства. Позднее Томас Мор придумал Страну Утопию, Кампанелла - Город Солнца и т.п.. В данном ряду находится, очевидно, и марксистская идея коммунистического переустройства общества.

С учетом сказанного возникает вопрос: а не есть ли философия некоторая разновидность мифологии? Против подобной трактовки можно в очередной раз выдвинуть уже звучавшее возражение: мифология в древности отнюдь не сводилась к простому сочинению историй, а была деятельностью преимущественно практической, направленной на непосредственное изменения мира посредством магического воздействия на соответствующие природные и социальные объекты. Здесь, однако, не столь все просто. Ведь Марксу принадлежит известный тезис: «Философы только объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его», опираясь на который можно сказать, что домарксистская философия была «предмифологической», поскольку сводилась только к «сочинению историй», в то время как марксистская философия стала «подлинно мифологической», поскольку с ее помощью осуществилось глобальное изменение мира, причем, не только в России, но и во всем мире.

Следует отметить, что у большинства людей в советское время философия устойчиво ассоциировалась именно с государственной мифологией или, как принято сейчас выражаться, с государственной идеологией. Сам термин «идеология» весьма многозначен, в связи с чем целесообразно конкретизировать вкладываемый здесь в него смысл. Идеология есть система идей, внедряемых одними общественными группами в сознание других общественных групп с целью получения возможности манипуляции их поведением. Идеология может быть религиозной, если служители соответствующего культа верят вовсе не в то, что они проповедуют, либо политической, когда правители внушают массам поведенческие установки, прямо противоположные их собственным. Как известно, воры заинтересованы в том, чтобы их окружали исключительно честные люди, потому что, с одной стороны, меньше конкуренция, а, с другой стороны, можно совершенно не опасаться, что тебя самого обворуют.

Конечно, идеология существовала всегда, но лишь в двадцатом столетии эта форма профессионального обмана начинает явственно доминировать. В современном мире идеологизированы многие сферы человеческой деятельности, и философия - только одна из них. Что же касается принципиального различия между философией и идеологией, то его, как нам представляется, следует искать преимущественно в телеологической плоскости: если целью идеологии, равно как и мифологии, является власть, то целью философии все-таки является истина. Философия может служить власти, т.е. выполнять идеологические функции. Точнее, власть может попытаться поставить философию себе на службу. Но тогда конфликт между философией и государственной идеологией представляется абсолютно неизбежным. Не случайно в царской России за философские убеждения преследовали, например, Вл. Соловьева и Л. Толстого, а в советские времена цвет русской философской мысли попросту выдворили за границу. Не случайно отцы-иезуиты наложили обет молчания на Тейяра де Шардена. Не случайно Ж.П. Сартр отказался от нобелевской премии, а Э. Ильенков покончил жизнь самоубийством. У всех этих людей собственно философские установки пришли в противоречие с установками идеологическими.

Таким образом, философия не есть мифология или идеология, но может ими стать, если забудет о своем конечном предназначении, отказавшись, как это ни парадоксально звучит, от интеллектуально-духовных ценностей в пользу ценностей волюнтаристически-материальных. Что же касается марксистской философии, то это, конечно, одна из наиболее идеологизированных философских систем, но она же есть система, более всего пострадавшая от идеологического вмешательства.

0.7. Самобытность философии. Так что же такое философия. Это не наука, не искусство, не морализирование, не религия, не мифология и не идеология. Философия - это философия. «Но разве это что-нибудь объясняет?», - как сказал отрицательный персонаж одного известного телесериала. В данной связи мы попытаемся указать на основные существенные черты, определяющие своеобразие и самобытность философской деятельности.

Как говорил античный философ Эпиктет, «начало философии - осознание собственного бессилия перед необходимостью». Когда у человека в жизни все или почти все получается, когда «я хочу» всегда влечет за собой «я могу», никакая философия такому человеку, по большому счету, не нужна. Но если мы попадаем в такую ситуацию, когда действительность зло смеется над нашими самыми сокровенными желаниями, тогда мы с необходимостью становимся философами, даже если ни о какой философии в жизни вообще не слыхивали. Например, Кьеркегор стал подлинным философом в 27 лет, когда безумно влюбился в 19-летнюю красавицу Регину Ольсен и даже заключил с нею помолвку, но так и не смог жениться на ней по причине своей импотенции.

Очень часто, однако, за необходимость принимается наша собственная интеллектуальная ограниченность. Мы не можем стать счастливыми, здоровыми, богатыми, красивыми, знаменитыми вовсе не потому, что мир так устроен, а потому, что мы не знаем как это сделать. Следовательно, второе начало философии - осознание собственного незнания. «Я знаю, что я ничего не знаю», - говорил Сократ.

Как известно, ограниченность наших знаний преодолевается, главным образом, средствами науки. Именно поэтому философия является матерью всех наук. Дело в том, что сначала мы должны осознать собственное незнание и только потом с ним бороться. В данной связи может возникнуть вопрос: а зачем нам философия сегодня, когда власть «необходимости» существенно ослаблена наукой, так что, например, у Кьеркегора не было бы сегодня объективных причин становиться философом.

Здесь следует помнить о том, что всемогущество науки - это миф. Наука, при всем нашем желании, не может заменить нам Бога. И потому человеку вновь и вновь приходится осознавать собственное незнание и собственное бессилие перед необходимостью, несмотря на перманентный прогресс человечества. Сказанное, позволяет, наконец, приблизиться к пониманию сущности философской деятельности:

«Философия есть искусство жить над бездной незнания»

Мы вынуждены жить не зная как, зачем и почему. Мы живем бок о бок с собственной смертью, продвигаясь вперед на ощупь, с завязанными глазами, подобно слепому альпинисту, штурмующему в одиночку Эверест. Всякое из бесчисленных мгновений нашего существования, начиная с самого первого, может оказаться для нас последним. Отсюда вытекает третье начало философии - постоянное приготовление к смерти, «забота о смерти» (Платон).

И последнее. Специалисту в области сельского хозяйства, равно как и прочим узким специалистам, при условии, что жизнь их будет складываться фантастически удачно, философия, конечно же, не потребуется. Однако суровая статистика человеческого существования свидетельствует о том, что подавляющее большинство людей даже в самых благополучных странах годам к сорока уже не раз и не два оказываются «выброшенными из седла». Жизнь проносится мимо, а вы остаетесь на пыльной обочине, и все приходится начинать заново, с нуля. Автор этих строк закончил в свое время физический факультет университета. Так вот, из 25 человек, учившихся с ним в одной группе, сегодня только двое, самых лучших, продолжают работать по специальности, причем один из них - в США, а другой - в Германии. А что же остальные? Они стали предпринимателями, экономистами, военными, фермерами, философами, домохозяйками и т.п.. 90% их знаний, которыми они в свое время с таким трудом овладевали, по жизни так и оказались невостребованными.

Сформулируем проблему более глобально. Что остается важным для человека из накопленных прежде знаний, если у него вообще ничего не остается? Например, чего имеет смысл знать бомжу, паралитику или алкоголику? Только философию. Это единственное, что поможет найти выход из безвыходной ситуации, если вы туда попадете. И потому философия, как говорил Плотин, есть важнейшее. Без всего прочего можно как-нибудь обойтись, а без нее нельзя никак.

Как известно, мифология усматривала человеческое начало во многих объектах, почитаемых теперь за неодушевленные - в идолах, амулетах, камнях, деревьях, животных. Религия возникает тогда, когда человек понимает абсолютную бесчеловечность окружающего мира и только за его пределами, у Бога пытается найти взаимопонимание. Философия, в отличие от религии, усматривает человеческое начало уже только в человеке, могущем, по большому счету, рассчитывать лишь на себя в решении собственных проблем. Наконец, наука не усматривает человеческого начала даже в человеке; он для нее машина, пациент, организм, объект исследования.

Таким образом, философия есть последнее прибежище человеческого духа в современном мире. И потому изучение ее безусловно необходимо для каждого человека, независимо от его пола, возраста, социального положения или специальности.

[1] Соловьев В.С. Соч. в 2-х т., т.2. - М., 1988, с.6.

[2] Соловьев В.С. Письмо к Л.Н. Толстому. - «Новый мир», 1989, № 1, с.230.

[3] Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., 1992, с.29.

[4] Кант И. Соч. в 6-ти т., т.4 (ч.1). - М., 1965, с.499-500.

[5] Маркс К., Энгельс Ф. Соч.. 2-е изд.. т.3, с.24.

[6] Томсон Дж. Исследования по истории древнегреческого общества. - т.2: Первые философы. - М., 1959, с.23.

[7] Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.21, гл.2.

[8] Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. - Полн. Собр. Соч., т.18.

[9] Ортега-и-Гассет Х. Возникновение философии. - В сб.: Что такое философия? - М., 1991, с.222.

[10] Там же.

[11] Антология мировой философии. В 4-х т. - Т.1. - М., 1969, с.316.

[12] Соловьев В.С. Соч. в 2-х т. - Т.2. - М., 1990, с.605.

[13] Платон. Соч. в 4-х т: Т.3. - М., 1971, с.236.

[14] Платон. Соч. в 3-х т. - М., 1968-1972, т.2, с.28.

[15] Платон. Соч. в 3-х т. - М., 1968-1972, т.3, ч.1, с.145.

[16] Аристотель. Соч. в 4-х т. - М., 1984, т.4, с.378.

[17] Лукреций Кар. О природе вещей. - М., 1945, с.31.

[18] Св. Иоанн Златоуст. Против иудеев // Полное собрание творений Св. Иоанна Златоуста в 12 томах. Т. 1, кн. II, с. 645-759.

[19] Иоанн Скотт Эриугена. О Божественном предопределении // Знание за пределами науки. М. 1996, с. 301.

[20] Ансельм Кентерберийский. Соч. - М., 1995, с. 350.

[21] Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. - М., 1993, с.297.

[22] См.: Моуди Р. Жизнь после жизни (любое издание).

[23] Нордау М. Вырождение. - М., 1995, с.56.

[24] Тримингэм Д. Суфийские ордены в Исламе. М.: 1989, с.117.

[25] Знание за пределами науки. - М., 1996, с.313.

[26] Иудейская энциклопедия. - Иерусалим, 1974, т. 10, с. 489.

[27] Сравните с определением Бога у немецких мистиков М. Экхарта, А. Силезиуса и у Плотина.

[28] См.: Дубнов С.М. Краткая история евреев. - Ростов - на - Дону, 1997, с. 320; 437-739.

[29] Аввы Исаака Сирина слова подвижнические. - М., 1993.

[30] См., напр., Откровенные рассказы странника духовному своему отцу. - М., 1991.

[31] Тойнби А. «Постижение истории». - М., 1991.

[32] Тэн И. Путешествие по Италии. - М. 1913, т.1, с.151.

[33] Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. - М., 1992, с.589.

[34] Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. - М., 1992, с.544.

[35] Кант И. Соч. в 6-ти т.: Т.4, ч.1. - М.,1965, с.260.

[36] Кант И. Указ. соч., с.270.

[37] Гегель Г. Соч., т.9, Л., 1932, с.93.

[38] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.18, с.131.

[39] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.20, с.631.

[40] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.20, с.629.

[41] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.29, с.152-153.

[42] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.20, с.581.

[43] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.29, с.318.

[44] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.29, с.154.

[45] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.29, с.119.

[46] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.49, с.348.

[47] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.13, с.6.

[48] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.20, с.497.

[49] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.37, с.396.

[50] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.39, с.15.

[51] Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. // Вопросы философии, 1992, №7, с.141.

[52] Камю А. Бунтующий человек. - М., 1990, с.24-60.

[53] См.: Там же.

[54] Гуссерль Э. Кризис европейских наук..., с.142.

[55] Ницше Ф. Соч. в 2-х т.: Т.2. - М., 1990, с.632.

[56] Шопенгауэр А. Избр. произв. - М., 1992, с.137.

[57] Там же, с.196.

[58] Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости. - М., 1990.

[59] Ницше Ф. Соч. в 2-х т.: Т.2.

[60] Карнап Р. Философские основания физики. Введение в философию науки. - М., 1971, с.44-45.

[61] Тейяр де Шарден. Феномен человека. - М., 1987.

[62] Там же.

[63] Фрейд З. Психология бессознательного. - М., 1989, с.431.

[64] Фрейд З. Будущее одной иллюзии. // Сумерки богов. - М., 1990, с.100.

[65] Фрейд З. Размышления о войне и смерти. // Бондаренко Л.И., Таглин С.А., Баженов А.В. Психоанализ и культурология. - Харьков, 1991, с.14.

[66] См.: Бондаренко Л.И., Таглин С.А., Баженов А.В. Психоанализ и культурология..., с.215.

[67] Бибихин В.В. Философия и религия. // Вопросы философии, 1992, №7, с.39.

[68] Гайденко П.П. Человек и история в экзистенциальной философии Карла Ясперса. // Ясперс К. Смысл и назначение истории. - М., 1991.

[69] Кьеркегор С. Наслаждение и долг. - С.-Пб, 1984, с.237.

[70] Там же, с.249.

[71] Шестов Л. Умозрение и откровение. - Париж, с.55.

[72] Хайдеггер М. Бытие и время. - Тюбинген, 1960, с.42, 117.

[73] Ясперс К. Философия. - Берлин, 1956. С.50.

[74] Ясперс К. О происхождении и цели истории. // Смысл и назначение истории. - М., 1991, с.33.

[75] Камю А. Миф о Сизифе. // Бунтующий человек. - М., 1990, с.92.

[76] Там же.

[77] Бунин И.А. Окаянные дни. - М., 1991, с.47.

[78] См.: Вехи. Из глубины. - М., 1991.

[79] «Россия и Европа». - С.-Пб., 1871, с.129.

[80] Соловьев В.С. Соч. в 2-х т.: Т.1. -М., 1989, с.433.

[81] Бердяев Н.А. Самопознание. - М., 1991.

[82] Лосев А.Ф. Русская философия. - Цюрих, 1919.

[83] Назаров В.Н. Предисловие к публикации. // Вопросы философии, 1991, №9, с.171.

[84] Розанов В.В. Около церковных стен. - т.2. - С.-Пб., 1906, с.369.

[85] См.: Назаров В.Н. Булгаков С.Н. Свет невечерний. Созерцания и умозаключения. Сергиев посад, 1917, с.76.

[86] Назаров В.Н. Предисловие к публикации. //Вопросы философии, 1991.№9, с.171.

[87] Лосев А.Ф. Вл. Соловьев. - М., 1983, с.187.

[88] Соловьев В.С. Собр. соч. в 10-ти т., 2-е изд., т.3, Б/д, с.213.

[89] А Вл. Соловьев не любил «учительствовать» и не переносил этой претензии в других людях. - Г.К.

[90] Ильин И.А. Погребение набальзамированного толстовства. // Вопросы философии, 1992, №4, с.85.

[91] Очень ярко и образно болезненный разрыв Соловьева со славянофилами описывается П.И. Новгородцевым в статье «Идея права в философии Вл. Соловьева. Речь, произнесенная на торжественном заседании психологического общества в память Вл. Соловьева 2-го февраля 1901 года» // Вестник МГУ, 1992, №3 (Серия «Философия»).

[92] Лопатин Л.М. Философское мировоззрение В.С. Соловьева. - С.-Пб., 1911, с.123.

[93] Соловьев В.С. Чтения о Богочеловечестве. - Соч. в 2-х т.: Т.2. - М., 1989.

[94] В последующем этот оригинальный русский мыслитель выступал почти против каждой работы Соловьева, и если объединить все написанное им на эту тему, мы получили бы российский вариант «Анти-Дюринга».

[95] Толстой Л.Н. Полн. собр. соч., т.62, с.128.

[96] «Былое», 1918, апрель-май, с.336.

[97] Сто лет спустя, в 90-е г.г. ХХ века история с «диалогом» православия и католицизма повторилась в той же самой Хорватии, но только на полях сражений.

[98] См.: «Оправдание добра». - Соловьев В.С. Соч. в 2-х т.: Т.1. - М., 1989.

[99] Бердяев Н.А. О новом религиозном сознании. - Париж, 1918.

[100] Гессе Г. Паломничество в Страну Востока. - В кн.: Гессе Г. Избранное. - М., 1991, с.31.

[101] Булгаков С.Н. Христианский социализм. - Новосибирск, 1991, с.28.

[102] Лучше смог сказать Ленин, именовавший Российскую империю «тюрьмой народов».

[103] Соловьев В.С. Соч. в 2-х т.: Т.2. - М., 1988.

[104] Соловьев В.С. Смысл любви. - М., 1991, с.440.

[105] Соловьев В.С. Соч. в 2-х т.: Т.2. - М., 1988.

[106] Соловьев В.С. Соч. в 2-х т.: Т.2. - М., 1988.

[107] Новгородцев П.И. Идея права в философии Вл. Соловьева. Речь, произнесенная на торжественном заседании психологического общества в память Вл. Соловьева 2-го февраля 1901 года // Вестник МГУ, 1992, №3 (Серия «Философия»), с.78.

[108] Там же.

[109] Померанц Г.С. Национальное в политике. // Вопросы философии, 1992. №4, с.16.

[110] «Добру и злу внимая равнодушно,

В начале поприща мы вянем без борьбы:

Дата добавления: 2013-12-11