Живая и мертвая вода

Описания

ОПИСАНИЕ.

11 октября 2012

Во всех фольклорах мира существует древний сюжет о живой и мертвой воде — то есть об убитом богатыре, которого можно оживить при помощи двух волшебных снадобий. Первое из них — мертвая вода — сращивает разрубленное тело, а второе — живая вода — вдыхает в него жизнь. Казалось бы, зачем нужна такая двухступенчатая схема? Почему, как в более поздних «цивилизованных» сказках, нельзя оживить убитого героя сразу, при помощи универсального «эликсира жизни» — два в одном, так сказать?

Получается, что нельзя. Наши древние предшественники — сказители мифов, хорошо понимали то, что подтвердит любой современный инженер: собрать воедино какую-то сложную конструкцию или схему — это одна задача, а вот заставить ее работать, оживить — совершенно другая, отдельная от первой.

Я рассказываю об этом не только потому, что хочу в очередной раз напомнить о генетической связи современной фикшн с древними-предревними мифами, но и потому, что сегодняшняя лекция посвящена такому важному элементу писательского ремесла, как описания. И эта лекция — поворотная в нашем курсе.

На предыдущих лекциях мы говорили о видах фикшна, об идеях, персонажах, сюжетах и повествовательной позиции. Все эти важнейшие вопросы относятся к структуре фикшна, то есть, так сказать, к «телу» текста. Я старался объяснить, как сделать так, чтобы оно не оказалось кривобоким и непропорциональным. Всё это, как вы уже поняли, относится к «компетенции» мертвой воды. На нынешней же лекции мы откупориваем кувшинчик с живой водой. И делаю я это с большим трепетом. Подобно тому, как современная хирургия в состоянии собрать человеческое тело после любой катастрофы, но по-прежнему далеко не всегда не в состоянии оживить его, точно также современное литературоведение, после блестящих работ русских формалистов и французских структуралистов, в состоянии проанализировать любой текст — вычленить сумму стилеобразующих приемов, систему лейтмотивов и внутреннюю структуру — но так же, как и во времена Софокла и Еврипида, не в состоянии объяснить вразумительно, почему одно произведение, совершенно «неправильное», оказывается живым, успешным и востребованным, а другое, написанное по всем правилам — не вызывает ровным счетом никакого интереса даже у коллег-филологов.

Так что откупоривая кувшинчик с живой водой, я чувствую себя не столько мудрым вороном — птицей вещей, сколько ярмарочным шарлатаном со снадобьями. В построении композиции можно вычленить объективные закономерности, мало изменившиеся со времен Аристотеля. С художественными приемами, первым из которых и является описание, дело обстоит по-другому. Я говорю вам — это работает так-то и так-то. А именно у вас это не сработает. И сработает что-то совсем другое. Но ведь случается, что заклинания работают даже помимо воли тех, кто читает их по старинной книге.

А еще я хочу наконец привести слова художника Эжена Делакруа, которые вертятся у меня на языке с самой первой лекции: «Художник должен постоянно оттачивать свое мастерство, чтобы не думать о нем в момент творчества».

Дата добавления: 2013-12-12