Общепризнанные нормы и принципы международного права

Источники (формы выражения права).

В литературе нередко отстаивается тезис о том, что единственным источником уголовно-процессуального права является процессуальный закон.

Авторы, отстаивающие эту позицию, как правило, аргументируют свое мнение ссылкой на ст. 1 УПК РФ, где закреплено правило о том, что порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается УПК РФ, основанным на Конституции РФ, и является единым (обязательным) для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания, а также иных участников уголовного судопроизводства.

В пользу данного вывода могли бы свидетельствовать и положения ст. 71 п. «о» Конституции РФ, согласно которым правовое регулирование в области уголовного судопроизводства отнесено к исключительному ведению РФ и, по идее, должно осуществляться только федеральными законами.

Однако из анализа, как юридической литературы, так и нормативных актов, регулирующих уголовное судопроизводство, следует вывод о том, что отдельные уголовно-процессуальные нормы содержатся и в ряде других нормативных актов, которые законами не являются, но, тем не менее, регламентируют те или иные направления процессуальной деятельности органов предварительного расследования, прокуратуры, суда и иных участников уголовного судопроизводства.

Поэтому, анализируя действующие источники уголовно-процессуального права, реально можно выделить их три основные (относительно самостоятельные) группы:

1) общепризнанные принципы и нормы международного права;

2) законы Российской Федерации;

3) подзаконные нормативные акты органов государственной власти и управления России.

В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и ч. 3 ст. 1 УПК РФ общепризнанные нормы и принципы международного права являются составной частью законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство, и непосредственно порождают права и обязанности тех или иных участников уголовно-процессуальной деятельности.

Формулировка ч. 4 ст. 15 Конституции РФ не содержит упоминания о приоритете общепризнанных международных норм перед нормами национального законодательства. В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции – они являются лишь неотъемлемой частью правовой системы России. Системы, где высшее место в иерархии нормативных актов, как и ранее, занимает Конституция Российской Федерации.

Принятие данной конституционной нормы породило некоторую неопределенность в практике органов предварительного расследования, прокуратуры и судов, в части, касающейся вопроса о том, какие именно нормы и какого именно международного договора являются неотъемлемой частью ее правовой системы и непосредственно порождают процессуальные права и обязанности.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении № 8 от 31 октября 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»[3], внес определенную ясность в этот вопрос, указывая, что судам при осуществлении правосудия надлежит исходить из того, что общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах) являются в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ составной частью ее правовой системы и подлежат непосредственному применению в уголовном судопроизводстве[4].

Пленум внес определенную ясность и в вопросе о том, какими же именно международно-правовыми актами следует руководствоваться при применении тех или иных норм международного права в практической деятельности по расследованию и раскрытию преступлений и судебному разрешению дел. Так, учитывая специфику уголовного судопроизводства, из всей совокупности международно-правовых актов о правах человека, в качестве источников уголовно-процессуального права, следует, прежде всего, выделять:

– Всеобщую декларацию прав человека (Принята и провозглашена резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года);

– Международный пакт о гражданских и политических правах (Принят и открыт для подписания, ратификации и присоединения резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной Ассамблеи ООН от 16 декабря 1966 года);

– Основные принципы, касающиеся независимости судебных органов // Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 13.12.1985 г.;

– Минимальные стандартные правила обращения с заключенными;

– Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме и другие

Непосредственное действие норм международно-правового характера не исключает и прямого изменения отраслевого национального законодательства в связи с ратификацией того или иного международно-правового акта о правах человека законодательным органом РФ, как это, например, имело место Федеральным законом № 26–ФЗ от 21 февраля (20 марта) 2001 года «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод»[5], кардинально изменившем содержание целого ряда норм УПК РСФСР (1960 г.).

Именно этот путь является наиболее продуктивным, позволяя осуществлять как эффективное правовое регулирование, изменившихся общественных отношений, так и избежать возможных коллизий, связанных с непосредственным применением общепризнанных норм и принципов международно-правового характера.

Далее развивая судебную практику по вопросам применения общепризнанных принципов и норм международного права Пленум Верховного Суда РФ в постановлении № 5 от 10 октября 2003 года «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»[6] также разъяснил, что под общепризнанными принципами и нормами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо, а общепризнанная норма международного права – это правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государства в целом в качестве юридически обязательного (п. 1).

Пленум Верховного Суда РФ также обратил внимание судов на то, что правила действующего международного договора Российской Федерации, согласие на обязательность которого было принято в форме федерального закона, имеет приоритет в отношении законов Российской Федерации.

Правила же международного договора России, согласие на обязательность которого было принято не в форме федерального закона, имеют приоритет в применении в отношении подзаконных нормативно-правовых актов, изданных органом государственной власти, заключившим данный договор (п.8)

2.2. Законы Российской Федерации

Конституция РФ. Конституция РФ не только занимает высшую ступень в иерархии действующих нормативных актов (ч. 1 ст. 15), но и традиционно служит основополагающей юридической базой для любой отрасли права и законодательства.

Имея высшую юридическую силу, Конституция РФ имеет прямое действие и применяется на всей территории РФ непосредственно (ч. 1 ст. 15 Конституции), не нуждаясь в том, чтобы те или иные ее положения были воспроизведены в, специально принимаемых законах, подзаконных нормативных актах, ведомственных инструкциях и т. п.

В соответствии с этими конституционными положениями, как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ, судам при рассмотрении уголовных дел следует оценивать содержание закона или иного нормативного правового акта, регулирующие рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию РФ в качестве акта прямого действия. Суд, решая дело, применяет непосредственно Конституцию РФ, в частности:

а) когда закрепленные нормой Конституции положения, исходя из ее смысла, не требуют дополнительной регламентации и не содержат указания на возможность ее применения при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы, обязанности человека и гражданина и другие положения;

б) когда суд придет к выводу, что федеральный закон, действовавший на территории РФ до вступления в силу Конституции РФ, противоречит ей;

в) когда суд придет к убеждению, что федеральный закон, принятый после вступления в силу Конституции РФ, находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции;

г) когда закон либо иной нормативный правовой акт, принятый субъектом РФ по предметам совместного ведения РФ и субъектов РФ, противоречит Конституции РФ, а федеральный закон, который должен регулировать рассматриваемые судом правоотношения, отсутствует.

В случаях, когда норма Конституции РФ является отсылочной, суды при рассмотрении дел должны применять закон, регулирующий возникшие правоотношения[7].

При разрешении вопросов, связанных с регулятивной функцией конституционных норм, следует учитывать, что эти нормы по своему положению находятся на более высоком иерархическом уровне, чем отраслевые нормы. Поэтому законы и иные правовые акты, принимаемые в РФ не должны (и не могут) противоречить Конституции РФ.

Нормы нового УПК РФ (текстуально и содержательно) восприняли целый ряд конституционных норм, устранив двусмысленность в правовом регулировании ряда уголовно-процессуальных институтов, имевшую место в УПК РСФСР (1960 г.).

Так, нормы ч. 1 ст. 10 и ч. 2 ст. 94 УПК РФ восприняли конституционное положение о том, что, согласно ст. 22 Конституции, задержание лица, подозреваемого в совершении преступления, без судебного решения, может иметь место на срок не более 48 часов.

Положение ст. 23 Конституции о том, что применение меры пресечения «заключение под стражу» и продление сроков содержания под стражей может осуществляться только по решению суда нашло, что нашло свое отражение, соответственно, в нормах ст. 108 и 109 УПК РФ.

В силу ст. 23 Конституции РФ, наложение ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, ее осмотр и выемка в учреждениях связи могут осуществляться лишь на основе судебного решения. Этот процессуальный порядок нашел свое отражение в нормах ч. 1 ст. 13, ч. 2 ст. 29 и ст. 185 УПК РФ. Подобный же процессуальный порядок (судебное решение) предусмотрен нормами Конституции (ст. 25) и для контроля телефонных, телеграфных и иных переговоров граждан, что также нашло свое отражение в нормах ч. 1 ст. 13, ч. 2 ст. 29, ст. 186 УПК РФ.

В силу ст. 25 Конституции РФ: «Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения». Названное конституционное положение непосредственно нашло свое отражение и в нормах нового УПК РФ (ст. 12, ч. 2 ст. 29 ч. 5 ст. 177).

Непосредственно в нормах УПК РФ закреплен и конституционный принцип презумпции невиновности (ст. 49), а также следствия, из него вытекающие (ст. 14 УПК РФ).

Тем самым, законодатель точно расставил акценты в продолжающемся долгие годы научном споре о действительном правовом положении обвиняемого в уголовном процессе. К числу процессуальных следует отнести и положения норм ч. 1 ст. 47, ст. 50 и 51, ст. 123 Конституции РФ, которые также нашли свое отражение в нормах УПК РФ, создавая комплекс дополнительных процессуальных гарантий прав личности в уголовном процессе.

Несмотря на то, что новый УПК РФ непосредственно воспринял целый ряд конституционных норм, В.П. Божьев правильно обращает внимание на то, что, что Конституция РФ остается действующим источником уголовно-процессуального права России, поскольку:

во-первых, при рассмотрении конкретных уголовных дел надобность в прямом применении названных норм все еще сохраняется.

во-вторых, конституционные нормы определяют пределы деятельности законодательной власти при разработке и принятии новых федеральных законов о суде и уголовном судопроизводстве.

в-третьих, они позволяют разрешить на практике коллизии между законами, действовавшими до вступления в силу Конституции и принятыми после ее опубликования.

в-четвертых, они дают возможность Конституционному Суду РФ в предусмотренных законом случаях проверить соответствие тех или иных норм УПК Конституции РФ.

в-пятых, конституционные нормы способствуют деятельности Пленума Верховного Суда РФ по разъяснению уголовно-процессуального законодательства[8].

Федеральные конституционные законы РФ. Как источники права федеральные конституционные законы (ФКЗ) впервые названы в Конституции РФ 1993 г. Ранее действующее законодательство РФ подобной формы выражения права не предусматривало.

Называя ФКЗ РФ в качестве источников права, Конституция РФ прямо указывает на то, что они принимаются по вопросам, строго перечисленным в Основном законе страны, как-то: закон о чрезвычайном положении (ст. 56), закон о статусе субъекта РФ (ст. 66), закон о судебной системе РФ (ст. 118), закон о полномочиях, порядке образования и деятельности Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ и иных федеральных судов (ст. 128). В настоящее время принят ряд ФКЗ, отдельные нормы, которых имеют непосредственное отношение к правовому регулированию уголовно-процессуальной деятельности.

Так, 26 февраля 1997 года Президентом РФ подписан Федеральный конституционный закон «Об уполномоченном по правам человека в Российской Федерации»[9] (в ред. Федеральных конституционных законов от 16.10.2006 года № 4-ФКЗ и от 10.06.2008 года № 3-ФКЗ), нормы которого предусматривают комплекс дополнительных процессуальных гарантий (иммунитетов) для Уполномоченного по правам человека.

К примеру, в силу ст. 12 Закона: «Уполномоченный обладает неприкосновенностью в течение всего срока его полномочий. Он не может быть без согласия Государственной Думы РФ привлечен к уголовной или административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, задержан, арестован, подвергнут обыску, за исключением случаев задержания на месте преступления. Неприкосновенность Уполномоченного распространяется на его жилое и служебное помещения, багаж, личное и служебное транспортные средства, переписку, используемые им средства связи, а также на принадлежащие ему документы».

В силу ст. 24 Закона, уполномоченный вправе отказаться от дачи свидетельских показаний по гражданскому или уголовному делу об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с выполнением его обязанностей, а ст. 29 – предоставляет ему право присутствовать при рассмотрении уголовного дела в порядке надзора.

Достаточно весомый вклад в надлежащую правовую регламентацию уголовно-процессуальной деятельности по отправлению правосудия внес и ФКЗ от 31 декабря 1996 года «О судебной системе Российской Федерации»[10], нормы которого (наряду с Конституцией РФ) закрепляют основы судебной системы РФ (ст. 1-4); основные принципы судебной деятельности (ст. 5-10), основы правового статуса судей в РФ (ст. 11-15), порядок создания, упразднения и компетенцию судов общей юрисдикции, входящих в судебную систему РФ (ст. 17-28) и иные положения, относящиеся к судебной деятельности.

24 июня 1994 года Государственной Думой РФ принят, а 21 июня 1994 года подписан Президентом РФ, ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»[11], статьи 98, 101-103 которого более полно урегулировали уголовно-процессуальные основания для (временного) приостановления производства по уголовному делу[12].

Учитывая, что в иерархии правовых актов нормы федеральных конституционных законов имеют приоритет перед нормами федеральных законов, они должны применятся в уголовном процессе непосредственно, не смотря, например, на отсутствие прямого указания на это в нормах самого УПК РФ (ст. 7).

Федеральные законы: Уголовно-процессуальный кодекс РФ – основной источник уголовно-процессуального права. Действующий УПК РФ, принятый ФЗ России от 18 декабря 2001 года № 174-ФЗ, является основным кодифицированным источником уголовно-процессуального права, комплексно и целенаправленно регламентирующим весь спектр общественных отношений, возникающих и развивающихся в сфере уголовного судопроизводства на всех его этапах.

Именно нормы УПК РФ исчерпывающе определяют круг субъектов (возможных) уголовно-процессуальных отношений, их права и обязанности на различных этапах уголовного судопроизводства, действия и решения, которые они могут (или должны) осуществлять, процедуры и формы указанных действий и решений, строгую процессуальную форму всех производств, необходимых для достижения целей и задач уголовного судопроизводства.

Структура Кодекса сконструирована в соответствии с содержанием уголовно-процессуальной деятельности суда, органов предварительного расследования и прокуратуры по расследованию преступлений и судебному разрешению дел, в строгой последовательности этапов и стадий, в которых она развивается, обеспечивая реализацию целей и задач уголовного судопроизводства. Весь нормативный материал действующего УПК РФ сгруппирован в 5 частях, которые, в свою очередь, разделены на 18 разделов и 55 глав.

В первой части «Общие положения» отражены нормы, имеющие отношение ко всем стадиям уголовного процесса, всем его производствам и участникам. Они выражают цели и задачи уголовного судопроизводства; его принципы; права и обязанности участников процесса; правила о доказательствах и доказывании; цели, основания и порядок применения мер пресечения и иных мер процессуального принуждения; требования, предъявляемые к протоколам и иным процессуальным документам; общее понятие процессуальных сроков и процессуальных издержек, правила реабилитации в уголовном процессе.

Во второй части: «Досудебное производство» изложены нормы, детально регламентирующие процессуальную форму производства на досудебных стадиях российского уголовного процесса, имеющего своей задачей установление всех обстоятельств и фактов предмета доказывания для законного и обоснованного внесения дела (уголовного иска) в суд или отказа в этом, как не имеющего для этого достаточных оснований.

В третьей части «Судебное производство» урегулированы вопросы и процедуры назначения дела к судебному разбирательству, разбирательства дела по существу в суде первой инстанции, включая особый порядок судебного разбирательства, процессуальная форма судебно-контрольных стадий российского уголовного судопроизводства, призванных к судебной проверке законности, обоснованности и справедливости, вынесенных судебных решений, исполнения приговора вступившего в законную силу.

Четвертая часть УПК РФ регулирует особый порядок уголовного судопроизводства в отношении несовершеннолетних обвиняемых (подсудимых), лиц, нуждающихся в применении принудительных мер медицинского характера, и в отношении отдельных категорий лиц, обладающих тем или иным иммунитетом.

В пятой части: «Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства», впервые непосредственно в нормах УПК РФ урегулирован весь комплекс проблем и вопросов, связанных с порядком взаимодействия судов, прокуроров, следователей и органов дознания с соответствующими компетентными органами и должностными лицами иностранных государств и международными организациями, а также с порядком выдачи (экстрадицией) лица для уголовного преследования или исполнения приговора.

Таким образом, ведущую роль в механизме правового регулирования уголовно-процессуальной деятельности играют нормы УПК РФ, который является единственным уголовно-процессуальным законом страны.

Иные федеральные законы – как источники УПП. К правовому регулированию ряда уголовно-процессуальных отношений призваны и правовые нормы, которые содержатся в других федеральных законах. Имея свой предмет правового регулирования, как правило, не связанный со сферой уголовного судопроизводства, эти законы относятся либо к другим отраслям права, либо имеют межотраслевой характер.

К их числу можно, например, отнести федеральные законы: «О статусе судей в Российской Федерации» от 26.06.1992 г.; «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О прокуратуре Российской Федерации» от 17.11.1995 г.; «О милиции» от 18.04.1991 г.; «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» от 15.07.1995 г.; «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 г.; «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» от 2.07.1992 г. (ВВС. 1992. № 33. Ст. 1913); «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31.05.2001 г. (СЗ РФ. 2001. № 23. Ст. 2291) и др.

Каждый из названных законов имеет процессуальные нормы, которые регламентируют определенные стороны уголовно-процессуальной деятельности государственных органов и должностных лиц, ведущих уголовный процесс, и иных его участников.

К примеру: ст. 1 Закона «О статусе судей» регулирует вопросы независимости судебной власти, ст. 9 – определяет гарантии независимости судей; ст. 10 – недопустимость вмешательства в деятельность судьи; ст. 16 – гарантии неприкосновенности судьи.

Статья 30 Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности» регулирует возможные сроки производства стационарной судебно-психиатрической экспертизы в отношении обвиняемых (подозреваемых) и порядок продления названных сроков, восполняя тем самым определенную пробельность норм УПК РФ в этом вопросе.

Для привлечения к уголовной ответственности члена Совета Федерации и депутата Государственной Думы Федерального собрания РФ необходимо, уже, преодолеть положения о неприкосновенности названных лиц (ст. 18 и 21 ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания РФ» от 08.05.1994 г.

При анализе и применении в практической деятельности названных (и ряда других) нормативных актов, являющихся источниками уголовно-процессуального права России, следует иметь в виду два обстоятельства.

Во-первых, нормы названных (федеральных) законов не могут противоречить нормам УПК РФ. В случае наличия подобного противоречия в регулировании однотипных общественных отношений применяются нормы УПК РФ (ч. 2 ст. 7 УПК).

Во-вторых, при анализе соотношения норм различных источников УПП, регулирующих один и тот же предмет, предпочтение, следует, прежде всего, отдавать нормам Конституции РФ (или ФКЗ РФ), затем – нормам УПК РФ, как единого систематизированного нормативного акта, занимающего верховенствующее положение в иерархии источников процессуального права, регулирующих уголовное судопроизводство, и лишь затем нормам иных федеральных законов.

Постановления Конституционного Суда РФ. Оценивая акты высшего органа конституционного правосудия можно отметить, что именно в результате деятельности Конституционного Суда РФ за последние годы во многом удалось ограничить диктат государственной власти в сфере уголовного судопроизводства, обеспечить реальную судебную защиту ряда конституционных прав граждан в той сфере общественных отношений, где ранее государство всевластно диктовало свою императивную волю.

Не остался Конституционный Суд Российской Федерации в стороне в вопросах проверки конституционности правовых норм принятого нового уголовно-процессуального кодекса РФ.

Так, например, была признана неконституционной часть 9 ст. 246 УПК РФ, содержащая правило о том, что «пересмотр определения или постановления суда о прекращении уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения допускается лишь при наличии новых или вновь открывшихся обстоятельств в соответствии с главой 49 УПК РФ (Постановление Конституционного Суда РФ от 08.12.2003 года № 18-П).

Наиболее острые, можно сказать принципиальные, споры относительно правовой позиции Конституционного Суда РФ разгорелись после Принятия этим высшим судебным органом Постановления № 5-П от 11 мая 2005 года относительно конституционности ст. 405 УПК РФ.

Суть сложившейся ситуации такова. В первоначальной редакции УПК РФ ст. 405 «Недопустимость поворота к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора» имела следующее однозначное содержание «Пересмотр в порядке надзора обвинительного приговора, а также определения и постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным причинам, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, а также пересмотр оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении уголовного дела не допускаются».

Иными словами, этой статьей УПК РФ был наложен запрет на возможность подачи жалобы или представления стороной обвинения на вступившее в законную силу судебное решение по мотивам, ухудшающим положения осужденного. Основанием для подобного запрета был древний юридический принцип: «Нельзя два раза судить за одно и то же преступление».

По идее законодателя все вопросы относительно законности, обоснованности и справедливости судебного решения должны быть разрешены стороной обвинения в суде первой и кассационной инстанции.

Выполнить все, предусмотренные УПК РФ, процедуры с подачей жалобы в вышестоящую инстанцию потерпевшей стороне в условиях современного УПК РФ не возможно, необходим адвокат. Прокуроры же, поддерживающие государственное обвинения, не всегда добросовестно исполняли свои обязанности и не подавали представление в кассационный суд, удовлетворяясь вынесенным судом решением. По сути, все это ущемляло права и законные интересы лица, потерпевшего от преступления.

Учитывая сложившиеся обстоятельства, Конституционный Суд РФ признал ст. 405 УПК РФ не соответствующей Конституции РФ в той мере, «…в какой она в системе действующего уголовно-процессуального регулирования пересмотра вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений суда, не допуская поворота к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора по жалобе потерпевшего (его представителя) или по представлению прокурора, не позволяет тем самым устранить допущенные в предшествующем разбирательстве существенные (фундаментальные) нарушения, повлиявшие на исход дела».

Наряду с положительными моментами в деятельности Конституционного Суда, все чаще проявляют себя элементы определенного субъективизма Суда, либо принимающего решение в интересах лишь одной из сторон; либо, когда его решение выражает не столько реальные интересы государства и личности (в балансе их проявления), сколько субъективные теоретические позиции большинства судей Конституционного Суда. Не всегда учитывает Суд и реальные возможности государства и общества по реализации тех или иных его решений в современных условиях.

Вопрос о том, являются ли постановления Конституционного Суда источниками права, продолжает оставаться дискуссионным. Дело в том, что ни Конституцией РФ, ни законом «О Конституционном Суде...» названному суду не предоставлено право издавать какие-либо нормативные акты, одинаково обязательные для органов государственной власти и управления, общественных организаций, должностных лиц и граждан. Это – исключительная прерогатива Федерального Собрания РФ, как конституционного органа законодательной и представительной власти (ст. 105 Конституции).

Вместе с тем, принимаемые Конституционным Судом РФ постановления по отдельным процессуальным вопросам, в ряде случаев кардинально меняют сущность и содержание норм и институтов уголовно-процессуального права, и по существу, создают новые правила поведения (новые нормы) в уголовном процессе, зачастую не имеющие аналогов в действующем законодательстве РФ. Можно признавать или не признавать этот факт, но фактически в настоящее время именно Конституционный Суд РФ явочным порядком творит новое право, в том числе, и в области уголовного судопроизводства.

В качестве примера приведем все то же Постановление Конституционного Суда РФ касающейся ст. 405 УПК РФ. Признав в известной части эту статью, не соответствующей Конституции РФ, Конституционный Суд РФ в этом же своем Постановлении указал, что «Впредь до внесения соответствующих изменений и дополнений в уголовно-процессуальное законодательство пересмотр в порядке надзора по жалобе потерпевшего, его представителя и по представлению прокурора обвинительного приговора, а также определения и постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, а также оправдательного приговора либо определения суда о прекращении уголовного дела допускается лишь в течении года по вступлении их в законную силу».

5. Законы субъектов Российской Федерации. Вопрос о законах субъектов РФ, как возможных источниках УПП, является дискуссионным. Дело в том, что в силу ст. 71 п. «о» Конституции РФ законодательная регламентация в области уголовного судопроизводства отнесена к исключительному ведению РФ. Из сказанного, казалось бы, следует единственный вывод: регулирование уголовно-процессуальной деятельности возможно лишь федеральными (включая, естественно, и федеральные конституционные) законами РФ, принимаемыми Федеральным собранием РФ в установленном Конституцией порядке.

Однако сложившаяся в РФ практика нормотворчества не дает оснований для столь однозначного вывода. Так, 31.12.1996 г., как уже отмечалось, Федеральным Собранием РФ принят ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации». Обращаясь к анализу норм ст. 4, 13, 27, 28 названного Закона можно сделать вывод о том, что по отдельным вопросам уголовного судопроизводства вполне возможно и издание законов субъектов РФ.

Например, обращает на себя внимание п. 2 ст. 28 Закона, который прямо указывает на то, что полномочия и порядок деятельности мирового судьи устанавливаются федеральным законом и законом субъекта Российской Федерации. Очевидно, что подобные законы (субъектов РФ) могут и должны содержать отдельные процессуальные нормы, регулирующие те или иные аспекты процессуальной деятельности названных судов. Очевидно и то, что в силу ст. 71 п. "о" Конституции РФ нормы этих законов не должны и не могут противоречить нормам федерального процессуального законодательства по одним и тем же вопросам УПД. Если расхождение и возможно, то лишь в части закрепления новых (дополнительных) процессуальных гарантий личности или правосудия, способствующих более эффективной реализации целей и задач уголовного процесса.

Дата добавления: 2013-12-13