Явления неосознаваемой установки

Установка, это — готовность организма или субъекта к совершению определенного действия или к реагированию в опреде­ленном направлении.

Замечу, что речь идет именно о готовности к пред­стоящему действию. Если навык относится к периоду осуществления действия, то установка — к периоду, ко­торый ему предшествует.

Фактов, демонстрирующих готовность, или предвари­тельную настройку организма к действию, чрезвычайно много, и они очень разнообразны. Например, спринтер на старте находится в состоянии готовности к рывку — это моторная установка.

Если вы сидите в темной комнате и со страхом ждете чегo-то угрожающего, то иногда и в самом деле начинаете слышать шаги или подозрительные шорохи. Поговорка «у страха глаза велики» отражает явления перцептивной установки.

Состояние готовности, или установка, имеет очень важное функциональное значение. Субъект, подготовлен­ный к определенному действию, имеет возможность осу­ществить его быстро и точно, т. е. более эффективно.

Но иногда механизмы установки вводят человека в заблуждение (пример необоснованного страха). Именно «ошибки установки», которые проявляются в ошибочных действиях, восприятиях или оценках, от­носятся к наиболее выразительным ее проявлениям и раньше всего привлекли внимание психологов.

Надо сказать, что не всякая установка неосознаваема. Можно сознательно ждать страшного — и действительно видеть страшное, можно осознанно подозревать человека в краже топора — и действительно видеть, что он ходит, «как укравший топор».

Но наибольший интерес представляют проявления именно неосознаваемой установки. Именно с них и начались экспериментальные и теоретические исследования в школе Д. Н. Узнадзе [113].

Основные опыты, которые явились отправной точкой для дальнейшего развития концепции Д. Н. Узнадзе, про­ходили следующим образом. Испытуемому давали в руки два шара разного объема и просили оценить, в какой руке шар больше. Больший шар, предположим, давался в левую руку, меньший — в правую. Испытуемый пра­вильно оценивал объемы шаров, и проба повторялась: снова в левую руку давали больший шар, а в правую — меньший, и испытуемый снова правильно оценивал объе­мы. Снова повторялась проба, и так раз пятнадцать подряд. Повторение проб служило цели укрепления, или фиксации, установки, соответственно описываемые опыты получили название экспериментов с фиксированной установкой.

Наконец, в очередной, шестнадцатой, пробе неожи­данно для испытуемого давались два одинаковых шара с той же самой инструкцией: «сравнить их объемы». И вот оказалось, что испытуемый в этой последней, кон­трольной пробе оценивал шары ошибочно: он восприни­мал их снова как разные по объему. Зафиксировавшаяся установка на то, что в левую руку будет дан больший шар, определяла, или направляла, перцептивный про­цесс: испытуемые, как правило, говорили, что в левой руке шар меньше. Правда, иногда ответы были такие же, как и в установочных пробах, т. е. что в левой руке шар больше. Ошибки первого типа были названы конт­растными иллюзиями установки, ошибки второго ти­па — ассимилятивными иллюзиями установки.

Д. Н. Узнадзе и его сотрудники подробно изучили условия возникновения иллюзий каждого типа, но я не буду на них сейчас останавливаться. Важно другое — убедиться, что установка в данном случае была дейст­вительно неосознаваемой.

Непосредственно это не очевидно. Более того, можно предположить, что в подготовительных пробах испытуе­мые вполне осознавали, что идут однотипные предъяв­ления, и начинали сознательно ждать такой же пробы в очередной раз.

Предположение это абсолютно справедливо, и для того, чтобы его проверить, Д. Н. Узнадзе проводит кон­трольный эксперимент с гипнозом.

Испытуемого усыпляют и в состоянии гипноза про­водят предварительные установочные пробы. Затем ис­пытуемый пробуждается, но перед тем ему внушается, что он ничего не будет помнить. Вслед за пробуждением ему дается всего одна, контрольная проба. И вот ока­зывается, что в ней испытуемый дает ошибочный ответ, хотя он не знает, что до того ему много раз предъявлялись, шары разного размера. Установка у него образовалась и теперь проявилась типичным для нее образом.

Итак, описанными опытами было доказано, что про­цессы образования и действия установки изучаемого типа не осознаются.

Д. Н. Узнадзе, а за ним и его последователи придали принципиальное значение этим результатам. Они увидели в явлениях неосознаваемой установки свидетельство существования особой, «досознательной», формы психики. По их мнению, это ранняя (в генетическом и функцио­нальном смысле) ступень развития любого сознательного процесса.

Можно различным образом относиться к той или иной теоретической интерпретации явлений неосознаваемой ус­тановки, но безусловный факт состоит в том, что эти яв­ления, как и рассмотренные выше автоматизмы, обнару­живают многоуровневую природу психических процессов.

Перейдем к третьему подклассу неосознаваемых ме­ханизмов — в) неосознаваемым сопровождениям со­знательных действий.

Не все неосознаваемые компоненты действий имеют одинаковую функциональную нагрузку. Некоторые из них реализуют сознательные действия — и они отнесены к первому подклассу; другие подготавливают действия — и они описаны во втором подклассе.

Наконец, существуют неосознаваемые процессы, ко­торые просто сопровождают действия, и они выделены нами в третий подкласс. Этих процессов большое коли­чество, и они чрезвычайно интересны для психологии. Приведу примеры.

Вам, наверное, приходилось наблюдать, как человек, орудующий ножницами, двигает челюстями в ритме этих движений. Что это за движения? Можно ли отнести их к двигательным навыкам? Нет, потому что движения челюстями не реализуют действие; они также никак не подготавливают его, они лишь сопровождают его.

Другой пример. Студенты на экзаменах часто очень сильно зажимают ручку или ломают карандаш, когда их просишь, напри­мер, нарисовать график, особенно если они в этом гра­фике не очень уверены.

Человек, который смотрит на другого, порезавшего, например, палец, строит горестную гримасу, сопереживая ему, и совершенно этого не замечает.

Итак, в группу процессов третьего подкласса входят непроизвольные движения, тонические напряжения, ми­мика и пантомимика, а также большой класс вегетативных реакций, сопровождающих действия и состояния человека.

(4) Неосознаваемые побудтели сознательных действий исследовались в ситуациях так называемых постгипнотических состояний. Загипнотизированно­му человеку в экспериментальных целях внушалось, что он после выхода из гипноза должен выполнить некоторые действия; например, подойти к одному из сотрудников и развязать его галстук. Испытуемый, испытывая явную неловкость, выполнил указание, хотя и не мог объяснить, почему ему пришло в голову совершить столь странный поступок. Попытки оправдать свое действие тем, что галстук был плохо завязан, не только для окру­жающих, но и для него самого выглядели явно неубедительными.

Тем не менее, в связи с тем, что все происходившее во время гипнотического сеанса выпало из его памяти, побуждение функ­ционировало на уровне бессознательного, и он был уверен в том, что действовал в какой-то мере целенаправленно и правильно.

Явления бессознательного получают различные объяснения у представителей разных научных школ. На основе многолетних клинических наблюдений Фрейд сформулировал психологическую концепцию, согласно которой психика, личность человека состоит из трех компонентов, уровней: "ОНО", "Я", "СВЕРХ-Я". "ОНО" – бессознательная часть психики, бурлящий котел биологических врожденных инстинктивных влечений: агрессивных и сексуальных. "ОНО" насыщено сексуальной энергией – "либидо". Человек есть замкнутая энергетическая система, количество энергии у каждого человека – постоянная величина. Будучи бессознательным и иррациональным, "ОНО" подчиняется принципу удовольствия, т.е. удовольствие и счастье есть главные цели в жизни человека. Второй принцип поведения – гомеостаз – тенденция к сохранению примерного внутреннего равновесия. Уровень "Я" сознания находится в состоянии постоянного конфликта с "ОНО", подавляет сексуальные влечения. На "Я" воздействуют три силы: "ОНО", "СВЕРХ-Я" и общество, которое предъявляет свои требования к человеку. "Я" старается установить гармонию между ними, подчиняется не принципу удовольствия, а принципу "реальности". "СВЕРХ-Я" служит носителем моральных стандартов, это та часть личности, которая выполняет роль критика, цензора, совести. Если "Я" примет решение или совершит действие в угоду "ОНО", но в противовес "СВЕРХ-Я", то испытывает наказание в виде чувства вины, стыда, укоров совести. "СВЕРХ-Я" не пускает инстинкты в "Я", и тогда энергия этих инстинктов сублимируется, трансформируется, воплощается в иных формах деятельности, которые приемлемы для общества и человека (творчество, искусство, общественная активность, трудовая активность, в формах поведения: в снах, описках, обмолвках, шутках, каламбурах, в свободных ассоциациях, в особенностях забывания). Если энергия "либидо" не находит выхода, то будут у человека психические болезни, неврозы, истерики, тоска. Для спасения от конфликта между "Я" и "ОНО" применяются средства психологической защиты. Фрейд выделял семь защитных механизмов:

1) подавление желаний – удаление желаний из сознания, так как его "нельзя" удовлетворить; подавление не бывает окончательным, оно часто является источником телесных заболеваний психогенной природы (головные боли, артриты, язва, астма, сердечные болезни, гипертония и т. п.). Психическая энергия подавленных желаний присутствует в теле человека независимо от его сознания, находит свое болезненное телесное выражение. Результатом подавления является демонстративное безразличие к данной сфере реальности;

2) отрицание – уход в фантазию, отрицание какого-либо события как "неправды". "Этого не может быть" – человек проявляет яркое безразличие к логике, не замечает противоречий в своих суждениях;

3) рационализация – построение приемлемых моральных, логичных обоснований, аргументов для объяснения и оправдания неприемлемых форм поведения, мыслей, поступков, желаний;

4) инверсия – подмена действия, мысли, чувств, отвечающих подлинному желанию, диаметрально противоположными поведением, мыслями, чувствами (например, ребенок первоначально хочет получить любовь к себе матери, но, не получая этой любви, начинает испытывать прямо противоположное желание досадить, разозлить мать, вызвать ссору и ненависть матери к себе);

5) проекция – приписывание другому человеку своих собственных качеств, мыслей, чувств, т.е. "отдаление угрозы от себя". Когда что-то осуждается в других, именно это не принимает человек в себе, но не может признать это, не хочет понять, что эти же качества присущи и ему.

6) изоляция – отделение угрожающей части ситуации от остальной психической сферы, что может приводить к разделенности, раздвоенности личности, к неполному "Я";

7) регрессия – возвращение к более раннему, примитивному способу реагирования; устойчивые регрессии проявляются в том, что человек оправдывает свои поступки с позиции мышления ребенка, не признает логики, отстаивает свою точку зрения, несмотря на правоту аргументов собеседника, человек не развивается психически, и порой возвращаются детские привычки (грызть ногти и т.п.).

Вытесненные из сознания в сферу бессознательного вле­чения, желания, представления, эмоционально неприятные пережи­вания, по 3. Фрейду, становятся мощным источником психической активности человека. Эту форму бессознательного называют подсо­знательной психической функцией.

Существуют и другие объяснения бессознатель­ных проявлений человеческой психики. Однако очевидно, что многообразные феномены бессознательного в силу их неодно­родности, очевидно, не могут быть сведены к одним и тем же причинам.

К. Юнг уделял большое внимание бессознательному и его динамике, но его представление о бессознательном радикально отличалось от мнения Фрейда. Юнг рассматривал психику как комплементарное взаимодействие сознательного и бессознательного компонентов при непрерывном обмене энергией между ними. Для него бессознательное не было психобиологической свалкой отторгнутых инстинктивных тенденций, вытесненных воспоминаний и подсознательных запретов. Он считал его творческим, разумным принципом, связывающим человека со всем человечеством, с природой и космосом. Юнг пришел к выводу, что помимо индивидуального бессознательного существует коллективное, расовое бессознательное, общее для всего человечества и являющееся проявлением созидательной космической силы. Юнг рассматривал структуру личности как состоящую из трех компонентов: 1) сознание – ЭГО – "Я"; 2) индивидуальное бессознательное – "ОНО"; 3) "коллективное бессознательное", состоящее из психических первообразов, или "архетипов". Коллективное бессознательное – в отличие от индивидуального (личностного бессознательного) – идентично у всех людей и потому образует всеобщее основание душевной жизни каждого человека, будучи по природе своей сверхличным. Коллективное бессознательное – наиболее глубинный уровень психики. Таким образом, К. Юнг явился родоначальником трансперсонального направления в психологии.*

Эмпирическое подтверждение трансперсонального подхода к пониманию человека дали 30-летние исследования Станислава Грофа. Он доказал, что в сфере сознания человека нет четких пределов и ограничений, тем не менее, полезно выделить четыре области психики, лежащие за пределами нашего обычного опыта сознания: сенсорный барьер; индивидуальное бессознательное; уровень рождения и смерти (перинатальные матрицы); трансперсональная область.

По мнению С. Грофа, трансперсональные явления обнаруживают связь человека с космосом, что когда сознание человека выступает за обычные пределы и преодолевает ограничения времени и пространства (например, при холотропном дыхании), каким-то необъяснимым пока образом каждый из нас имеет информацию обо всей Вселенной, обо всем существующем, каждый имеет потенциальный эмпирический доступ ко всем ее частям и в некотором смысле является одновременно всей космической сетью и бесконечно малой ее частью, отдельной и незначительной биологической сущностью. Люди, переживающие трансперсональные проявления сознания, начинают догадываться, что сознание не является продуктом центральной нервной системы и что оно как таковое присуще не только людям, а является первостепенной характеристикой существования, которую невозможно свести к чему-то еще или откуда-то еще извлечь. Человеческая психика по существу соразмерна всей Вселенной и всему существующему.

Хотя это кажется абсурдным и невозможным с точки зрения классической логики, но человеку свойственна странная двойственность: в некоторых случаях людей можно с успехом описать как отдельные материальные объекты, как биологические машины, т.е. приравнять человека к его телу и функциям организма. Но в других случаях человек может функционировать как безграничное поле сознания, которое преодолевает ограничения пространства, времени и линейной причинности. Для того, чтобы описать человека всесторонне, мы должны признать парадоксальный факт, что человек одновременно и материальный объект, и обширное поле сознания. Люди могут осознавать себя самих с помощью двух различных модусов опыта. Первый из них можно назвать хилотропическим сознанием: он подразумевает знание о себе как о вещественном физическом существе с четкими границами и ограниченным сенсорным диапазоном времени в мире материальных объектов. Другой эмпирический модус можно назвать холотропическим сознанием: он подразумевает поле сознания без определенных границ, которое имеет неограниченный опытный доступ к различным аспектам реальности без посредства органов чувств. Жизненный опыт, ограниченный хилотропическим модусом, в конечном счете, лишен завершенности и чреват потерей смысла, хотя может обходиться без больших эмоциональных невзгод. А выборочный и исключительный фокус на холотропическом модусе несовместим (в то время, пока такое переживание длится) с адекватным функционированием в материальном мире.

В определенной степени близок к трансперсональной психологии подход доктора Чампиона Курта Тойча. Его концепция, гласящая, что генетический код до рождения человека определяет большую часть перспектив его жизни и основные паттерны поведения, постепенно получает признание в научных кругах. Молекулы ДНК несут не только генетический код наследуемых биологических и физиологических особенностей организма, предрасположенностей к определенным болезням, но несут и генетический код, определяющий основные паттерны поведения, предрасположенность к тем или иным проблемам, событиям, жизненным трудностям. Вместе с информацией о внешности в ДНК сохраняется информация об опыте и жизненных ролях предков. Каждый человек имеет свое уникальное Основное Внутреннее Направление (ОВН) – соединение генетических, бессознательных и сознательных факторов, в соответствии с которыми он движется по жизни, получает опыт и играет роли независимо от своих сознательных реакций и интерпретаций. "Излучение" ОВН притягивает взаимодополняющих людей. Жертва не может существовать без Преследователя, образ которого могут принимать люди, болезни, несчастный случай или смерть. Невысказанные команды, бессознательные ожидания, спрятанная враждебность, вина, страх или желание смерти "включают" потенциальных партнеров. Бесполезно решать конкретный конфликт – он будет проигрываться снова и снова в биографии Жертвы и ее потомков, определяя историю семьи до тех пор, пока ОВН Жертвы остается прежним. Таким образом, конфликты могут передаваться "по наследству", они могут переходить из родительской генетической семьи в семью собственную, передаваться из поколения в поколение. Реальность наличия подобных унаследованных конфликтов и проблем все более признается психологами и медиками. Генетический подход Ч. К. Тойча позволяет выявить и осознать подобные унаследованные конфликты и проблемы, анализируя реальные факты биографии как самого человека с его раннего детства и особенностей его воспитания, так и факты биографии его родителей, его бабушек и дедушек, дядей и тетей, выявляя устойчивые, ненаследуемые, повторяемые стереотипы поведения, повторяемые семейные проблемы и конфликты своеобразный "генетический код". Доктор Тойч, один из основателей виктимологии (англ. victum – "жертва") утверждает, что человек – во многом жертва генетического кода и проблем своих предков, невольно повторяет ошибки и нерешенные проблемы своих предков. И если эти проблемы не будут решены данным человеком в его жизни, они неминуемо передадутся его детям, внукам и далее до тех пор, пока повторяющаяся проблема не будет решена кем-то из потомков. Осознание генетического кода, нежелательных семейных повторяемых паттернов поведения (например, повторяющийся алкоголизм – дед, отец, сын, внук склонны к алкоголизму; или из поколения в поколение все женщины в роду выходили замуж по расчету и были очень несчастливы в замужестве) в сочетании с выработкой и реализацией четкого плана практических действий по преодолению этих паттернов позволяет человеку изменить свою жизнь к лучшему в различных аспектах. Тойч доказал своей терапевтической практикой на протяжении 30 лет, что ОВН, а следовательно, и судьба человека может быть изменена путем понимания и сознательно направляемой систематической деятельностью по реализации Программы Усовершенствования – точного пошагового плана преодоления нежелательного семейно-генетического кода, повышения продуктивности жизни, работы, улучшения здоровья.

(5) Разнообразие форм и проявлений бессознательного исключительно велико. В некоторых случаях можно говорить не только о бессознательном, но и о надсознательном в поведении и дея­тельности человека. Усвоение социального опыта, культуры, духовных ценностей и создание этих ценностей художником или ученым, совершаясь реально, не всегда становятся предметом рефлексии и фактически оказываются соединением сознания и бессознательного. В данном случае речь идет об еще одной форме бессознательного — о так называемом озарении в творчестве. Бытует представление, будто творческий акт совершается в неведомых глубинах личности, результатом чего решение научной или художественной задачи выглядит как «случайный успех», озарение (инсайт), интуитивная догадка («ага»), т. е. итог работы подсознания, особенно во сне («проснулся с готовым решением»). По гипотезе П. В. Симонова (1975), творческое начало в деятель­ности мозга представлено механизмами сверхсознания. Сверхсозна­ние это неосознаваемое рекомбинирование ранее накопленного опыта, которое побуждается и направляется доминирующей потреб­ностью в поиске средств ее удовлетворения. Коренное отличие от подсознательного состоит в том, что сверхсознательное создает различные, никогда прежде не существовавшие проекты познания предмета. При этом оно в отличие от «подсознательных» сновидений не сводится к случайному рекомбинированию хранящихся в памяти следов. Деятельность сверхсознания определяется ранее накопленным опытом, задачей, которую ставит сознание, натолкнувшееся на проблемную ситуацию, и доминирующей потребностью субъекта. За сознанием остаются функции формулировки проблемы, ее постановки перед познающим умом, а также отбор порождаемых сверхсознанием гипотез путем их логической оценки. По П. В. Симонову, сверхсознание (творческая интуиция) связано не столько с логикой науки, сколько с доминирующим чувством в иерархии мотивов личности, что позволяет противостоять консерватизму прочно усвоенных догм.*

Из всего вышесказанного следует, что бессознательное — это столь же специфически челове­ческое психическое проявление, как и сознание, оно детермини­ровано общественными условиями существования человека, вы­ступая как частичное, недостаточно адекватное отражение мира в мозгу человека.

*Введение в психологию / Под общ. ред. проф. А. В. Петровского. — Москва: Издательский центр «Ака­демия», 1996. - 496 с.

* Гиппенрейтер Ю. Б. Введение в общую психологию. М. 1996 г

Дата добавления: 2013-12-13