Механизмы внимания 259

Этот поворот, который логически был необходим, действительно историчес­ки совершился. Он совершился в тишине. Этот переход не имел характера взрыва, который привлек бы сразу к себе всеобщее внимание. Напротив, он происходил как бы незаметно и скорее ретроспективно. Несколько оглядываясь назад, мы способны оценить по-настоящему принципиальный характер этого перехода.

Важную роль в этом переходе, на мой взгляд, сыграли исследования и идеи нашего отечественного психолога Николая Ланге. Я говорю Николай Ланге, потому что Ланге не единственный, еще есть два очень известных Ланге и множество ме­нее известных. Это профессор Новороссийского университета в Одессе, который был продолжателем Сеченова, но он был психологом, правда, в собственном смыс­ле, во всяком случае он пришел на кафедру, вернее, в лабораторию, которая была инспирирована, вдохновлена Сеченовым. Вы знаете, что Сеченов был профессором того же университета одно время. Надо сказать, что Ланге действительно распрост­ранил биологический, в широком смысле слова, подход на явления произвольного внимания. Способ же, которым он сделал это, состоял в том, что он стал рассмат­ривать различные явления внимания непроизвольного и произвольного как различ­ные уровни, среди которых он выделил сразу же рефлекторный, имея в виду про­стые рефлексы, которые подчиняются этим элементарным законам, о которых шла речь и которые интерпретируются по-разному. Затем он выделил инстинктивный уровень (нас сейчас шокирует эта терминология: собственно, почему инстинктив­ный противопоставляется рефлекторному, имея в виду безусловно-рефлекторному, правда?). Для Ланге термин «инстинктивный» значил несколько другое, чем, напри­мер, этот же термин в школе Павлова. В школе Павлова, попросту говоря, это слож­ные, врожденные, то есть безусловные, рефлексы, с некоторыми модификациями, которые они способны приобрести под влиянием индивидуального, то есть онтоге­нетического, опыта. Для Ланге это понятие более широкое. Оно отвечало известным воззрениям на инстинкты того времени, то есть второй половины XIX века. Главная работа Ланге, которую я дальше буду иметь в виду, была опубликована в 1888 году, впервые — на немецком, и в 1889, по-моему, уже на русском, если я не ошиба­юсь, в более широком изложении — в виде книги¹.

Итак, инстинкт здесь понимается широко. В частности, в него включаются та­кие понятия, как влечения, вся сфера аффективности, поэтому такие факторы, как эмоциональная значимость раздражителя, напряжение потребности, что, скажем, заставляет голодного человека особенно обращать внимание (то есть ему «бросаются в нос») на запахи, скажем, булочной. Я шутливый пример приводил в прошлый раз. Вот это все относится к какому уровню? У Ланге — это уровень инстинктов.

И, наконец, третий уровень. Это волевое внимание.² В современной термино­логии лучше звучит «произвольное внимание». Этот уровень качественно отличается от других, более элементарных уровней, причем для Ланге очень характерна одна ха­рактеристика этого уровня. Это уровень, который по типу объяснения должен укла­дываться в биологический, то есть жизненный, подход, но по происхождению это не приспособительный эволюционно-биологический уровень, а уровень, скорее все­го, социальный. Когда вы будете знакомиться с книгой Ланге, то вы увидите, что это обстоятельство им редко подчеркивается. Но тем не менее оно высказано очень пря-

¹ Ланге Н.Н. Психологические исследования. Одесса, 1893.

² Ланге Н.Н. Теория волевого внимания // Хрестоматия по вниманию / Под ред. А.НЛеонтьева,
АА.Пузырея, В.Я.Романова. М., 1976. С.107—143.

260 ВНИМАНИЕ И ПАМЯТЬ ЛЕКЦИЯ 28

мо в полемике с его критиками, например. Оно также было воспроизведено и следо­вавшим за Ланге Т.Рибо. Вообще, надо вам сказать, публикация Ланге привлекла к себе всеобщее внимание психологов, среди которых были такие, которых сам Ланге называл корифеями психологии. Имелись в виду Вундт, Джемс, имена в то время гремевшие, так сказать, патриархи психологии того времени. Поэтому, хотя я и го­ворю, что это не взрывная реакция, но все-таки книга произвела большое впечатле­ние. В числе этих патриархов или ведущих психологов того времени я уже упоминал имя Рибо. Нужно сказать, что сам Ланге очень скромно представил свою идею и ука­зывал на целый ряд предшественников той теории, которую он дальше развивал с очень большим блеском.

Итак, третий уровень, который интересовал собственно Ланге, — это уровень того, что он называл волевым вниманием. Само определение или, вернее, само опи­сание этого уровня, которое дается автором, сводится к тому, что вот это внимание есть целенаправленная реакция или целенаправленный процесс моментального улуч­шения условий восприятия. Здесь очень важно каждое слово. Прежде всего я под­черкнул бы слово «целесообразное». Что значит целесообразное? Целеподчиненное. Значит, вводится категория цели. То, что он называет волевым, мы можем легко пе­реводить как «целеподчиненное», правда? — или «целенаправленное». Это и есть во­левое, но не в смысле произвольности, порождения из воления. Как раз Ланге резко критикует все эти теории, считая их ненаучными, за их, так сказать, спиритуаль-ный, спиритуалистический характер. Он очень подчеркивает, что волевое внимание есть лишь целеподчиненное. То есть это процесс всегда целенаправленный. Что доба­вить? Скажем, в наших терминах это есть действие, правильно? Потому что действие (по определению, которого я придерживаюсь) — это и есть целеподчиненный, це­ленаправленный процесс. Процесс, направленный на то, что как бы ранее дано в виде результата, правда? То есть в форме цели. Но когда я ставлю перед собой цель — это и есть ожидаемый результат, к которому стремится мой процесс и, в нормаль­ных случаях, которого он достигает (то есть когда нет препятствий и когда есть соот­ветствующие условия для реализации этого процесса, внешние и внутренние). При этом Ланге приписывает цели ту особенность, которую мы и сейчас ей приписываем и включаем в понятие цели, — сознательность. Таким образом, здесь полностью сли­вается понятие волевого внимания с понятием целенаправленного внимания, не правда ли? То есть с понятием внимания как действия, как акта целевого, целе­направленного. Тогда вам понятно, почему включается понятие социальной детер­минированности этого уровня, то есть волевого внимания: потому что есть созна­тельная цель, она ставится в условиях общественной жизни человека. Так и говорит Ланге. И естественно, что этот уровень отрывается от биологического, но что сохра­няется? В широчайшем смысле слова биологический, то есть жизненный подход, правда? Только теперь жизнь, осложняясь, становится жизнью человеческой. Отсюда и возникает та разгадка воли, правда? Воля не есть другое начало, чем то, которое выражается в непроизвольных, биологических, физиологических механизмах непро­извольного внимания. Это есть то же начало, только развитое! Вот здесь истинный уровневый подход, когда уровни рассматриваются как уровни организации жизнен­ных процессов, среди которых, естественно, выделяется и высший уровень, правда? То есть той организации жизненных процессов, того образа жизни, говоря иными словами, который присущ человеку и который не наблюдается у высших животных. Это социальный уровень.

Нужно сказать, что вот эта формула целеподчиненности, целенаправленнос­ти волевого внимания (говорить ли мне «волевое» в терминах Ланге, или «произ-

Дата добавления: 2013-12-13