Мотивация и личность лекция 50

которой я и закончу ответ на вопрос. Как я понимаю, специфическая функция ис­кусства есть воздействие на смысловую сферу личности. Но это воздействие про­исходит лишь в том случае, когда соответствующее творение искусства способно по­родить, заметьте это слово, эстетическое переживание. Если хотите, эстетическую эмоцию. Особый класс эмоциональных процессов, особый класс эмоциональных состояний. Но это должно иметь тоже свои предпосылки, которые находятся в опыте жизни, в системе уже сложившихся, наличных обстоятельств. В этом смысле вклад состоит в том, что осознается личностный смысл, не правда ли? Он трансформиру­ется, развивается. Значит, опять мы имеем дело все-таки с обратным влиянием.

Коротко, речь идет о взаимосвязи той и другой категории, но взаимосвязи, в которой основным базовым отношением является отношение смысловой сферы к эмоциональным процессам, к эмоциональным состояниям. Вот мой ответ на вопрос.

Я не знаю, достаточно ли ясно я высказал свою мысль, но более четкий ответ я сейчас дать затрудняюсь. Я опираюсь на анализ специфической функции художест­венных произведений, творений искусства. На эту необыкновенную форму общения человека с человеком, которое происходит не посредством значащих элементов. Вас может смутить мое положение. Дело в том, что, когда мы говорим о художественном творчестве, приходит в голову прежде всего художественная литература. Как раз про­изведения в высшей степени речевые, правда? С фиксированными объективными значениями. Но я сейчас же вам напомню о том, что средства искусства вовсе не ог­раничиваются художественной литературой. Существует большое число эстетических, художественных творений, которые лишены значащих элементов, из которых они со­здаются. Или однозначно значащих элементов. Пожалуйста — инструментальная му­зыка. Архитектура, хореография — не изобразительная, не пантомима, а хореография в классическом значении этого термина, декоративная живопись. Ну и так далее. Как раз трудность искусства слова в том и заключается, что в художественной литературе прямые значения преодолеваются теми же языковыми средствами. Вот почему худо­жественно-литературное произведение не ограничивается только той познавательной ролью, которую оно естественно выполняет. Иначе не нужны были бы художествен­но выразительные произведения литературы как искусства. Можно было бы заменить их хорошей информацией. И уверяю вас, что описание Бородинского сражения у Толстого не есть лучший исторический документ для того, чтобы отчетливо предста­вить себе это военно-историческое событие. Другие источники дают гораздо более полную и более правильную, вероятно, информацию о происходившем. Все дело зак­лючается в том, что скрывается за этой информацией, то есть как раз в том, что от­крыто, прямо не выражено. Конечно, я имею в виду подлинно художественные про­изведения. Вот, кстати, почему парадокс состоит в том, что, скажем, поэтическая речь, отвечающая ряду формальных требований, легче, чем художественно-прозаи­ческая. Исторически, вы знаете, вероятно, художественная литература развивалась не раньше других видов искусства, а наоборот. Это последнее, что появляется в истории искусства. Тут, конечно, возникает ряд очень сложных вопросов, но я не могу сей­час их затрагивать.

А теперь, позвольте, к новой теме. Речь идет о самом сжатом изложении труд­ной проблемы воли. Я начну с первого, очень простого положения. В психологии под волевыми процессами разумеется гораздо более узкий класс процессов, чем те, ко­торые разумеются под философским понятием воли.

Дело в том, что с философской точки зрения любое целенаправленное соз­нательное действие является волевым по определению. В психологии условились обо­значать волевыми такого рода действия, которые имеют свои особенности. Причем

Дата добавления: 2013-12-13