Теория познания. Чувственное есть некое единичное и исчезающее, а то, что в нем постоянно, мы узнаем посредством размышления

Чувственное есть некое единичное и исчезающее, а то, что в нем постоянно, мы узнаем посредством размышления. Природа показывает нам бесконечное множество единичных образов и явлений; мы чувствуем потребность внести единство в это многообразие; мы поэтому сравниваем друг с другом явления и стремимся познать всеобщее каждого из [c.114] них. Индивидуумы рождаются и погибают, род же есть пребывающее в них, возвращающееся снова во всех индивидуумах, и он постигается лишь размышлением. Сюда принадлежат также законы (например, законы движения светил)....Размышление всегда ищет незыблемого, пребывающего, в себе определенного и властвующего над особенным. Это всеобщее нельзя постигнуть внешними чувствами, и оно признается существенным и истинным... Это всеобщее не существует внешним образом как всеобщее; род как таковой не может быть воспринят, законы движения небесных тел не начертаны на небе. Всеобщего, следовательно, мы не слышим и не видим, оно существует лишь для духа. (Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.1. – М., 1974. С. 117-118)

Истинное можно познать различными способами, и эти различные способы познания мы должны рассматривать только как формы. Так, несомненно, истина может быть познана посредством опыта, но этот опыт есть только форма.... Можно, далее, познавать истину также в рефлексии и определять истину посредством отношений мысли. Однако в этих двух способах познания еще нет истины в себе и для себя вее подлинной форме. Наиболее совершенным способом познания является познание в чистой форме мышления. Человек действует здесь совершенно свободно. Что форма мышления есть абсолютная форма и что истина выступает в ней так, как она есть в себе и для себя, – в этом состоит [c.115] вообще основное положение философии. (Там же. С. 127)

Для удобства обозрения мы наметим формальный ход развития интеллигенции до познания. Ход этот таков:

первоначально интеллигенция имеет непосредственный объект;

далее, во-вторых, некоторый в самое себя рефлектированный, приобретший внутренний характер материал;

наконец, в-третьих, некоторый столь же субъективный, сколь и объективный, предмет.

Так возникают три ступени: ...созерцание;...представление;...мышление......Ступень созерцания... распадается на три подразделения:...интеллигенция начинает здесь с ощущения… развивается... до внимания... и на этом пути становится подлинным созерцанием... <...> Что касается второй главной ступени интеллигенции – представления, то она включает в себя три ступени: ...воспоминание,... силу воображения,...память. <...> Наконец, третья главная ступень в этой области, мышление, имеет своим содержанием.. .рассудок,...суждение и разум. (Там же. Т. 3. – М., 1977. С. 267-268)

Истина есть великое слово и еще более великое дело. Если дух и душа человека еще здоровы, то у него при звуках этого слова должна выше вздыматься грудь. Однако здесь тотчас же возникает "но": доступно ли нам познание истины? кажется, что есть какое-то несоответствие между ограниченным человеком и сущей в себе и для себя [c.116] истиной. Возникает вопрос: где мост между конечным и бесконечным? Бог есть истина; как нам познать Его? Добродетель смирения и скромности как будто находится в противоречии с таким предприятием. Но часто задают вопрос: может ли быть познана истина? – лишь для того, чтобы найти оправдание дальнейшему пребыванию в пошлости конечных целей. Такому смирению грош цена. Впрочем, вопрос, как могу я, жалкий земной червь, познать истину, отошел в прошлое; его место заняли гордыня и самомнение, и теперь люди воображают, что они непосредственно находятся в истинном. (Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.1. – М.,1974. С. 108)

Обыкновенно мы называем истиной согласие предмета с нашим представлением. Мы имеем при этом в качестве предпосылки предмет, которому должно соответствовать наше представление о нем. В философском смысле, напротив, истина в своем абстрактном выражении вообще означает согласие некоторого содержания с самим собой. Это, следовательно, совершенно другое значение истины, чем вышеупомянутое. Впрочем, более глубокое (философское) значение истины встречается отчасти также и в обычном словоупотреблении; мы говорим, например, об истинном друге и понимаем под этим такого друга, способ действия которого соответствует понятию дружбы; точно так же мы говорим об истинном произведении искусства. Неистинное означает в этих выражениях дурное, не соответствующее [c.117] самому себе. В этом смысле плохое государство есть неистинное государство, и плохое, неистинное вообще состоит в противоречии между определением или понятием и существованием предмета. О таком плохом предмете мы можем себе составить правильное представление, но содержание этого представления есть в себе неистинное. Мы можем иметь а своей голове много правильного, что вместе с тем неистинно. Только Бог есть истинное соответствие понятия и реальности. Но все конечные вещи имеют в себе неистинность, их существование не соответствует их понятию. Поэтому они должны пойти ко дну (zugrunde gehen), и эта их гибель служит проявлением несоответствия между их понятием и их существованием. (Там же. С. 126)

Истинной формой, в которой существует истина, может быть лишь научная система ее. (Гегель Г.В.Ф. Соч. T. IV. – М., 1959. – С.З)

Истинное и ложное относятся к тем определениям мысли, которые неизменно считаются самостоятельными (eigene) сущностями, из коих одна изолированно и прочно стоит по одну сторону, а другая – по другую, не имея ничего общего между собой. Вопреки этому следует указать, что истина не есть отчеканенная монета, которая может быть дана в готовом виде (gegeben werden) и в таком же виде спрятана в карман.... Иметь ложное знание, конечно, можно. Ложное знание о чем-нибудь означает неравенство знания с его субстанцией, однако именно это неравенство есть [c.118] различение вообще, которое есть существенный момент. Из этого различия, конечно, возникает их равенство, и это возникшее равенство и есть истина. Но она есть истина не так, будто неравенство отброшено, как отбрасывается шлак от чистого металла, и даже не так, как инструмент отделяется от готового сосуда; нет, неравенство, как негативное, как самость еще само находится в истинном как таковом. Однако на этом основании нельзя сказать, что ложное образует некоторый момент или даже некоторую составную часть истинного. В выражении; "во всякой лжи есть доля правды", то и другое подобны маслу и воде, которые не смешиваясь, только внешне соединены. (Там же. С. 20)

Дата добавления: 2013-12-14