Самодийская мифология

Мифологические представления народов самодийской группы уральской языковой семьи: ненцев, энцев, нганасан и селькупов, живущих на севере Архангельской, Тюменской, Томской областей, Красноярского края [главным образом в Ненецком, Ямало-Ненецком и Таймырском (Долгано-Не-нецком) автономных округах], а также т. н. саянских самодийцев: моторов, карагасов, тайгийцев и камасинцев, утративших ныне родные языки и влившихся в состав тувинского, хакасского и русского населения. Повторяемость сюжетов, сходство многих структур и мотивов мифов, совпадение функций и свойств отдельных персонажей и др. свидетельствуют о том, что основные черты С. м. сформировались в период самодийского этнического единства (не позднее кон. 1-го тыс. до н. э. - нач. 1-го тыс. н. э.). Вопрос о генетических связях С. м. с мифологиями относящихся к уральской языковой семье финно-угорских народов изучен недостаточно. Чаще отмечаются обусловленные многовековыми этническими контактами её связи с мифологиями других народов Северной Сибири, особенно кетов. Приблизительно с 18 в. С. м. подвергалась воздействию христианства (заимствование отдельных библейских сюжетов, спорадическое введение в мифы новых персонажей: Христа и Николая Чудотворца). Мифологии энцев и нганасан имеют ряд общих черт, прежде всего в организации пантеона, заметно отличающих их от ненецкой и селькупской мифологий, что, видимо, обусловлено участием в этногенезе этих народностей досамодийского населения Таймыра. Дошедшие до нас сведения о мифологии саянских самодийцев крайне скудны. У энцев зафиксировано два варианта пантеона, один, вероятно, более поздний, сформировался под влиянием контактов с ненцами (описан Е. Д. Прокофьевой), а другой близок пантеону нганасан (описан Б. О. Долгих).
Наиболее сходны ненецкий и селькупский пантеоны.
Ядро высшего уровня этих пантеонов составляют три образа (восходящих, очевидно, к прасамодийской мифологии): верховное божество - демиург Нум, его антагонист - воплощение зла, божество, вызывающее болезни и смерть (Нга у ненцев, Кызы у селькупов), и старуха-покровительница (Я-небя, «мать земли», у ненцев, Ылэнта-кота у селькупов). С Я-небя (её другое имя - Мяд пухуця, «старуха дома») нередко отождествляется старуха - хозяйка земли Я-мюня. В близком варианте энецкого пантеона им соответствуют Нга, Тодоте и Дя-меню'о (букв. «старуха земли»). Старуха-покровительница имеет функции богини-матери, рождающей и хранящей всё живое: она ведает рождением детей [по некоторым данным, хранит у себя (или в дупле древа мирового) души ещё не родившихся людей и посылает их по мере надобности на землю, помещая на кончики лучей утреннего солнца], снабжает новорождённых гениталиями, ведёт книгу судеб, взращивает травы, врачует детские болезни, охраняет дом, семью, очаг, учит достигших брачного возраста девушек искусству шитья. Ылэнта-кота даёт также новорождённым люльку, умершим - гроб, шаману - облачение и обечайку бубна. В верхний уровень пантеона иногда входят персонажи, имеющие вторичный характер (Микулай-йирико, т. е. Николай Чудотворец, у ненцев, культурный герой Ича у селькупов).
Для высшего уровня нганасанского и энецкого (более раннего варианта) пантеонов характерно большое количество относительно равноправных божеств (см. Нга), в числе которых у нганасан имеются сходные по характеру и функциям с ненецкими и селькупскими божествами: создатель вселенной Ньылытыа-нгуо, враждебный людям Фаннида, родительница и покровительница всего живого Моу-нямы. Вместе с тем, например, наряду с Моу-нямы как матерью природы почитались родительница и хранительница рыб Бы-нямы («вода-мать»), Туй-нямы («огонь-мать»), Коу-нямы («солнце-мать»), отмеряющая сроки менструаций и беременности, покровительница женщин Кичеда-нямы.
Более низкий уровень пантеона составляют многочисленные божества и духи - хозяева воды, леса, камня, огня и т. д., а также локальные божества (напр., Мархы у ненцев реки Надым). Хозяева леса (пэдара ерв у ненцев, мога биомо у энцев, мачиль лозы у селькупов) и воды (ид ерв у ненцев, бидо биомо у энцев, юткыль лозы у селькупов) помогают охотнику и рыболову, но, рассердившись, могут лишить удачи и даже погубить, заставив заблудиться в лесу или перевернув лодку. У селькупов хозяйка леса в образе самки соболя вступает с избранными ею охотниками в любовную связь и дарит им удачу в промысле. К категории хозяев примыкают, очевидно, также божества - покровители оленеводства - Ирео-понеде («ведающий богатством - стадом») у энцев и Иилебям пэртя у ненцев.
К низшему уровню пантеона относится множество духов, подчинённых главным божествам или служащих шаманам. Они подразделяются на духов-покровителей, воплощённых в предметах культа (хэхэ у ненцев, каха/киху у энцев, койка у нганасан, поркэ у селькупов, кайго у моторов), духов - помощников шамана (тадебцо у ненцев, самади у энцев, дямада у нганасан, одна из категорий лозы у селькупов), злых духов и духов болезней, выполняющих волю бога зла [нгылека у ненцев, амукэ (амули) у энцев, нгамтэру у нганасан, некоторые лозы у селькупов].
Бесчисленные демонические существа, как правило, враждебные человеку, находятся вне пантеона. В отличие от персонажей пантеона, они смертны и могут показаться любому человеку. У энцев и нганасан - обычно одноногие, однорукие и одноглазые баручи (баруси), у ненцев - великаны-людоеды сюдбя, лесная ведьма парнэ (парнгэ, порнгэ), опасный для детей нгэмунзи, обитающие под землёй сихиртя, страшилище без рта и заднего прохода мал тэнга («закупоренный зад»), питающееся запахом пищи, которая превращается после этого в нечистоты; двуликие сидя сята; у селькупов - великаны-людоеды пюнэ (пюнегусе, пюнэкыса), многоголовые черти и т. д.
Представления о строении мироздания разнообразны, общераспространённым является членение вселенной на верхний (небесный), средний (наземный и водный) и нижний (подземный) миры. У ненцев и селькупов верхний мир - сфера Нума, средний - сфера Я-небя или Ылэнта-кота, нижний - Нга или Кызы (в близком варианте энецкого пантеона - соответственно Нга, Дя-меню'о и Тодоте). В некоторых мифах небо делится на семь ярусов (седьмой ярус, наиболее удалённый от земли, - обиталище Нума), а подземный мир - на семь слоев льда. У ненцев широко распространён миф о находящейся в подземном мире опоре земли: некогда шаман (наделяемый иногда чертами богоборца) спустился под землю и после семи дней пути попал в железное жилище хозяина земли, где и остался навеки держать небольшой предмет - воплощение земли - и поддерживать таким образом незыблемость мира. В наиболее архаичных мифах солнце персонифицируется в образе женщины, а луна - мужчины (сами термины «месяц, луна» и «старик, дед, мужчина» очень близки: у ненцев соответственно - jiri и jiri, у энцев - irio и iri, у селькупов -- ira и ira). Вместе с тем существует ненецкий миф о браке солнца - сына и луны - дочери простых смертных, а нганасаны солнце и луну почитали в женском образе, как матерей природы (Коу-нямы и Кичеда-нямы). Отмечены представления, что солнце и луна - это два глаза Нума, добрый (солнце) и злой (луна). Пятна на луне почти повсеместно интерпретировались как фигура шамана с бубном (напр., у ненцев - шаман Урэр, уехавший жить на небо; в энецком мифе - шаман Пян-туку, приблизивший к себе камланием луну и прилипший к ней); Млечный путь - как лыжня культурного героя (Иомбо у ненцев, Ди'а у энцев) или сына Нума Нун ия (у селькупов). По представлениям ненцев, видимое человеком небо - это «небесная шкура», закрывающая настоящее небо, звёздами просвечивающее через отверстия в ней. У некоторых групп селькупов звёзды - это корни деревьев, растущих на первом ярусе неба, согласно другому селькупскому мифу, в подземном мире также имеются солнце и луна (или их тени), но ущербные (продырявленные) и дающие мало света и тепла.
Многочисленны мифы о сотворении земли. Особенно распространён сюжет, согласно которому вначале всё было покрыто безбрежным водным пространством. По повелению бога-демиурга гагара ныряет под воду и достаёт со дна комочек глины, из которого и была создана земля. Дальнейшее устроение мира нередко связывается уже с деятельностью двух демиургов: у ненцев Нума и Нга или хозяина неба и хозяина земли, у нганасан Дёйба-нгуо (или какого-либо другого бога) и Моу-нямы. В ненецком мифе хозяин земли сотворил тело человека, а хозяин неба вдул в него душу и создал оленей, хозяин земли достал железо из земли, а хозяин неба - кремень с неба, вместе они при помощи этого кремня и железа высекли первый огонь. У нганасан Моу-нямы даёт устраивающему мир Дёйба-нгуо траву, ягель и т. д. Особо подчёркивается придание первоначально шаткой земле устойчивости, достигнутой водружением большого камня (двух хребтов на севере и на юге у нганасан, Уральских гор у ненцев; в другом ненецком мифе незыблемость земли поддерживает находящаяся в подземном мире опора земли). На антропогонические мифы повлияли (или наложились) библейские представления (особенно у ненцев): демиург вылепляет из глины изображения мужчины и женщины и вдувает в них душу; разделение самодийцев, хантов, коми и русских связывается со строительством лестницы на небо.
Особняком стоит нганасанский миф, согласно которому земля и солнце, Моу-нямы и Коу кямы, вначале независимо друг от друга плавали в первобытном океане. Доги Моу-нямы, зооморфные духи дямада (интерпретируемые также как шаманские духи-помощники), посылают птичку ущипнуть Моу-нямы, чтобы привлечь её внимание: они жалуются, что шкура земли покрыта льдом и им холодно жить. Моу-нямы сближается с Коу-иямы, от этого теплеет и лёд тает. Из шкуры Моу-нямы выползают голые черви кальсюо - первые люди. Коу-нямы, сообщая дямада, что они как дети земли должны жить, приросши к её телу, калечит их и превращает в каменных идолов фала-койка (священные камни, скалы и т. д.).
С космогоническим циклом связаны мифы о всемирном потопе. Согласно ненецкому мифу, некогда росла берёза (мировое древо) с семью ветвями и семью корнями, к которой люди ходили поклониться и принести жертвы, но её корни начали гнить, и, когда сгнил последний, дерево упало. Из его ствола хлынула кровь (в которой воплотился священный огонь), а затем - поток воды, поглотивший все реки. Так начался великий потоп. Люди от него спаслись на плоту, на который они взяли по одному представителю каждого вида животных, а великие шаманы - на вершине священной горы (семикратно прокричав, они не позволили воде приблизиться к ним). Прекратил потоп могущественный шаман, направивший воду в реки. В другом ненецком мифе потоп - лишь первое из трёх постигших человечество бедствий: за ним наступили страшные засуха и голод, и в живых остались только юноша и девушка. От них-то и пошёл новый человеческий род. В селькупском мифе люди спасаются от потопа на лодке, но злой дух, стремясь погубить их, просверливает дыру в днище; людей спасает лягушка (священное животное селькупов), заткнувшая дыру своим телом. В устроении земли после потопа, как и в её сотворении, иногда участвует гагара.
Мифы о деяниях великих шаманов описывают их длительные и опасные путешествия в землю мёртвых (чтобы возвратить направляющегося туда больного), к небесным божествам, различным духам и т. д. По представлениям ненцев, путешествия шамана совершаются по двум трубам: трубе неба, в которой растут семь железных лиственниц, и трубе земли; путь по каждой из труб занимает семь дней. В шаманских мифах селькупов мир описывается как бассейн реки [или, соответственно двум фратриям селькупов, - двух рек: «Орлиной речки» (Лимпыль-кы) и «речки Кедровки» (Косыль-кы), имеющих общий исток и текущих параллельно]. Начало мировой реки (ассоциируемое с верхним миром) на юге, в «семиямном болоте», а устье (ассоциируемое с нижним миром) - на севере, у обиталища Кызы и его сына - холодного «моря мёртвых». В верховьях реки находится стальное жилище старухи-покровительницы Ылэнта-кота, селение кузнецов - её помощников (они куют железные детали для шаманского облачения), «море с кровавой водой» и «дерево неба с почками» (мировое дерево) - лестница, соединяющая землю, небо и подземный мир. Оно имеет семь ветвей на правой, солнечной, и семь ветвей на левой, ночной, стороне, на верхних ветвях сидят кукушки - священные птицы, покровительницы рождений. В дупле дерева хранятся души ещё не родившихся людей, в семи корнях живут семь змей, охраняющих дорогу в нижний мир. Представления о мировом дереве сохранились также у ненцев (миф, в котором его гибель вызвала всемирный потоп; обычай ставить в священных местах «светлое дерево» - лиственницу) и нганасан [похожее на молодую лиственницу «дерево к небу», достигающее вершиной небосвода, рядом с которым растут семь трав - родоначальниц всех земных растений].
Ряд мифов описывает происхождение смерти и некоторых болезней. Так, в нганасанском мифе смерть появилась на земле в результате семидневной борьбы подземного белого оленя с тёмным земным. Один из энецких мифов рассказывает, что некогда страшный мор был вызван смрадом от яйца, выкатившегося из могилы ребёнка, рождённого в инцестном браке двух небожителей. Непосредственной же причиной болезней и наступающих от них смертей считали действия главного злого божества (Нга, Кызы, Тодоте, Фаннида) и его духов-помощников. Душа умершего попадает в землю мёртвых (у нганасан - подземная страна Бодырбо-моу, у селькупов - управляемый Кызы город мёртвых в устье мировой реки), где ведёт привычный человеку образ жизни, а позднее превращается в насекомое. Душа шамана может переселиться в его преемника или превратиться в шаманского духа-помощника. У нганасан зафиксированы также представления, что тела умерших попадают в нижний мир, а души переселяются в новорождённых.
Многочисленные мифы объясняют различные явления природы. В представлениях ненцев и энцев холод посылает гигантский бык севера, живущий в ледовом море, у северной кромки неба. Зимой его дыхание проявляется в пламени (северном сиянии), а летом - в виде дождевых туч. Когда бык сбрасывает вылинявшую шерсть - идет снег, он дует - поднимается холодный ветер, стоит на месте - царит холод, когда движется - теплеет. Пургу у ненцев и нганасан олицетворяет неопрятная злая старуха с длинными седыми волосами, когда она расчёсывает их, перхоть превращается в снег. Иногда она показывается людям, особенно молодым мужчинам, но те замерзают и гибнут от её ласк. С этим персонажем, очевидно, связан образ старухи - хозяйки холодного восточного ветра, погубившей своего сына [известен лесным ненцам, северным (тазовским) селькупам и кетам]. Ветер, по представлениям ненцев, создаёт семью парами своих железных крыльев птица Минлей; гром - это шум полозьев нарт, на которых духи грозы - сыновья юга едут сражаться с сыновьями севера, чтобы забрать у них их сестру, вдову сына юга, вернувшуюся после его смерти в нарушение обычаев к отцу на север. От полозьев нарт летят искры - молнии, а сыновья севера загораживаются от противников грозовыми тучами. В другом варианте этого мифа духи грозы борются с быком севера, который, сражаясь с ними, низвергает потоки воды (сильный дождь). В мифах лесных ненцев духи грозы, птицы-грозы, живут в море и оттуда носят на небо воду, возят облака, впрягшись в них. Речь этих птиц - гром. У энцев и нганасан гром - божество (Кео-нга у энцев, Кодюо-нгуо у нганасан), живущее на юге и возящее с собой тепло в небесном аргише (оленьем обозе). Кодюо-нгуо, в отличие от других божеств, люди могут увидеть и, опасаясь этого, он всегда закрывается от их взглядов тучами. В С. м. представлен и известный индоевропейским и некоторым другим народам миф о борьбе бога грозы [обычно верховного бога, иногда - культурного героя (Ичи)] с демоническим противником (как правило, антагонистом верховного бога или его слугами). Если противником бога грозы является божество высшего уровня пантеона, гроза интерпретируется как поединок двух равных соперников, поочерёдно наносящих друг другу удары и выбивающих друг у друга зубы («зубами грома» ненцы называют белемниты, что соответствует и индоевропейской традиции). Слуги бога зла лишь прячутся от бога грозы, поражающего их стрелами-молниями.
Е. А. Хелимский.

Мифы о культурном герое (у селькупов - Ича, у ненцев - Иомбо, энцев - Ди'а, Дюба-нга, нганасан - Дяйку, Дейба-нгуо; ср. Дебегей у юкагиров, Одёлоко у долган, Ивуль у эвенков) структурно сходны у всех современных самодийских народов. Наиболее архаичные черты его.сохранились в мифологии нганасан. Культурный герой одинок, он сирота, воспитанный «бабушкой» (мать-земля). Он отправляется осваивать мир. Ю. Б. Симченко реконструирует исходный вариант мифа о боге-сироте, покровителе народа и одновременно трикстере, принадлежащий, по его мнению, культуре древних северных уральцев, охотников на дикого оленя. Культурный герой ничего не создаёт, но участвует в устроении пригодной для жизни земли, воюет с людоедами и чудовищными порождениями матерей природы, освобождая из-под их власти с помощью матерей-демиургов диких оленей и рыболовные угодья. В одном из мифов он борется с матерью подземного льда и посещает землю мёртвых. Побеждённые чудовища превращаются в сакральные предметы, при сожжении хтонических существ из искр возникают комары. Завершив свои подвиги, он случайно оскопляет себя и переселяется на небо. Для Ди'а характерен мотив освоения мира как любопытство: он повсюду ходит, чтобы всё видеть и слышать, всё узнавать и разносить вести. Как первый человек культурный герой часто глуп и неумел, в некоторых мифах выступает даже как псевдобогатырь. Нга-насанский Дяйку, обживая территорию, поначалу ведёт себя неумело, охотится на мышей, гребёт травинкой, не знает, мясо каких зверей можно употреблять в пищу. Ди'а, Иомбо, Дебегей, Одёлоко предстают маленькими и слабыми человечками, побеждающими своих врагов с помощью плутовства, коварства и шантажа. Так, например, распространён сюжет, в котором герой отбирает у злого духа рыболовные угодья, доказывая свои права на них, апеллируя к гласу небес (о его правах вещает бабушка, посаженная им на дерево). Когда комический хвастун Дяйку (Ди'а, Ивуль) от удара рассыпается на куски, то одолевший его противник думает, что он бог, который исчез, удалившись на небо. Раздвоение образа культурного героя на бога-покровителя и трикстера отражено в рассказах о двух одинаковых Ди'а (которые используют свое сходство для обманов), о двух братьях, один из которых - трикстер, причём именем культурного героя в одних случаях наделяется «умный» брат, а в других - «глупый». В некоторых мифах обе ипостаси культурного героя встречаются как персонажи одного повествования. Один - это, например, Дюба-нга, герой-сирота, а другой - Ди'а, т. е. тот же Дюба-нга, но трактуемый как небесный лыжник, плут и обманщик. В результате контактов с русским населением самодийский культурный герой-трикстер часто отождествлялся с трикстерами русских волшебных сказок (Иванушкой-дурачком, младшим братом). В мифах нганасан культурным героем выступает также Нейминьг - женщина, которую небожители-нгуо снабдили иглой и научили шить. Это искусство она передаёт своему народу.
Н. В. Брагинская.

С мифами о культурном герое тесно смыкаются этно- и генеагонические мифы. В них отразилось сохраняющееся у северных самодийцев сознание своей неавтохтонности на занимаемой территории: обычен сюжет о долгих странствиях первопредков (имеющих черты культурных героев), их борьбе с ведущими необычный образ жизни (или наделёнными сверхъестественными свойствами) противниками; о потерявшем близких, заблудившемся или унесённом из родных мест паводком человеке, ставшем приёмным членом другого рода и родоначальником его нового ответвления (такая ситуация рассматривается как причина филиации родов, относящихся к одной эндогамной группировке). Первопредку часто приписывается установление родового идола (хэхэ) или превращение в него после смерти.
У некоторых самодийских групп зафиксированы тотемические мифы (тотемистические воззрения были распространены слабо, лишь у небольшой части родов). Так, селькупы Медвежьего рода с реки Кеть своим предком считали «медведя-идола», рождённого дочерью лесного духа от культурного героя Ичи; нганасаны рода Нгомде вели своё происхождение от девушки, попавшей в орлиное гнездо и наученной богом орлов шаманству. (В этом сюжете, как и в мифе о полёте нганасанского «сироты-бога» Дейба-нгуо на спине орлицы, которую он кормит кусками собственного тела, могли отразиться мотивы известного в Сибири и Северной Америке мифа о разорителе орлиных гнёзд.) Распространён в мифологии северных самодийцев сюжет о взаимных превращениях человека и гагары (объясняющий сходство её оперения с самодий-ской национальной одеждой), однако данных о культе гагары как тотема не имеется.
Мотивы и образы С. м. нашли отражение в прикладном искусстве самодийских народностей. Атрибуты шамана: облачение, головной убор, бубен с колотушкой - украшались изображениями антропоморфных и зооморфных духов - его помощников, обитателей верхнего, среднего и нижнего миров. Противопоставление «камлания в верхний мир» «камланию в нижний мир» обусловило различную роспись правой, «светлой», стороны бубна (изображение солнца) и левой, «тёмной» (изображение луны), а также контрастную окраску внутренней стороны колотушки (часть красная, а часть чёрная). С мифологическими представлениями связаны фигурки - символы духов-покровителей. Мифологические мотивы отражены в произведениях ненецких авторов (Н. С. Вылки, И. Г. Истомина, Л. В. Лапцуя, А. Ф. Канюкова, В. Н. Ледкова, А. И. Пичкова и др.).
Лит.: Анисимов А. Ф.. Космологические представления народов Севера, М.-Л., 1959;
Ващенко П. Т., Долгих Б. О., Предания о тотемических названиях родов у нганасан «Советская этнография», 1962, № 3; Долгих Б. О.,
Принесение в жертву оленей у нганасан и энцев, в кн.: Краткие сообщения института этнографии, в. 33, М., I960;
Доннер К., Самоедский эпос, пер. с англ.. в кн.: Труды Томского общества изучения Сибири, т. 3, ч. 1, Томск, 1915; И с лавин В., Самоеды в домашнем и общественном быту, СПБ. 1847; Костиков Л. В„ Боговы олени в религиозных верованиях хасово, «Этнография», 1930, № 1-2;
Памятники культуры народов Сибири и Севера. Л., 1977; Плотников А. Ф.. Нарымский край, СПБ. 1901; Попов А. А., Енисейские ненцы (юраки), «Известия Всесоюзного географического общества», 1944. т. 76, в. 2-3; Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера, Л., 1976; Прокофьев Г. Н., Церемония «оживления» бубна у остяко-самоедов, «Известия Ленинградского государственного университета», 1930, т. 2; Прокофьева Е. Д., Материалы по религиозным представлениям энцев, в кн.: Сборник музея антропологии и этнографии, т. 14, Л., 1953; её же, Представления селькупских шаманов о мире (по рисункам и акварелям селькупов), там же, т. 20, Л., 1961; Симченко Ю. В., Культура охотников на оленей Северной Евразии, М., 1976; Хомич Л. В., Ненцы. Историко-этнографические очерки, М.- Л., 1966; Castren М. A., Samojedieche Volksdichtung, Hels., 1940 (Suomalais-ugrilaisen seuran toimituksia, 83); Donner K., Über soghdisch nom «Gesetz» und samojedisch nom «Himmel, Gott». «Stadia Orientalia», 1925. [t.] 1; Glaubenewelt und Folklore der siblriochen Völker, red. V. Dioszegi, Bdpet, 1963; Hajdu P., The Samoyed peoples and languages, 2 ed.. The Hague, 1968;
Holmberg U., Finno-ugric. Siberian, Boston, 1927; Lehttsalo Т., Entwurt einer Mythologie der Jurak-Samoyeden, Hels., 1924 (Suomalais ugrilaisen, seuran toimituksia, 53); его же, Juraksamojediache Volksdichtung, Hels., 1947 (Suomalais-ugrilaisen seuran toimituksia, 90); его же, Juraksamojedisches Wörterbuch, Hels., 1956; его же, Der Tod und die Wiedergeburt der künftigen Schamanen, Hels., 1937 (Suomalais-ugrilaisen seuran aikakauskirja, 48). Попов А. А., Тавгийцы, М.-Л., 1936; Мифологические сказки и исторические предания нганасан, М., 1976; Мифологические сказки и исторические предания энцев, М., 1961; Ненецкий фольклор. Л., I960.
Е. А. Хелимский.

(Источник: «Мифы народов мира».)

13. Традиции: праздники обряды. Сценарии (Тува)

Праздник «Шагаа»

1.Оформление актового зала в виде юрты.

2. «Священное дерево», ленточки – чалама.

В Туве, как и в других странах Центральной и Восточной Азии, новогодние празднества занимают самое важное место в календарной традиции.

Они представляют собой сложный комплекс обычаев и обрядов, игр и развлечений. Большинство из них связаны с надеждами людей обеспечить себе счастливый, благополучный год. Для простого арата означает заложить основы увеличения поголовья скота и получения богатого урожая; для деловых людей – прибыльного ведения дел, для служащих – успешного продвижения по служебной лестнице, для молодых – осуществления юношеских замыслов и надежд, для пожилых – сохранения здоровья и долголетия. Одним словом, каждый хочет счастья в жизни.

По – тувински новый год называется «Шагаа». Оно означает «начало года». Праздник Нового года приходится на начало белого месяца по лунному календарю (по европейскому календарю это конец января - февраль). Дату праздника определяют ламы.

Шагаа праздновали 3 дня, а вот приготовления к нему начинались за 7 дней. За 3 дня до Шагаа обязательно приглашали сказочника. В сказочной форме сохранялись предания о смысле каждого года восточного цикла. Например, существует интересная сказочная версия, почему цикл начинается с года Мыши.

В ночь перед наступлением Нового года никто не ложится спать, за исключением младенцев и малолетних детей. Существует поверье, что в новогоднюю ночь Будда объезжает на своей колеснице землю и, если ему попадаются спящие люди, он их принимает за мертвых и не благословляет.

О приходе Шагаа извещали первые лучи утреннего солнца. Увидев их, каждый тувинец чувствовал, что действительно наступил Новый год. Согласно поверью, счастье придет к тому, кто встретит восход солнца в первый день наступившего года. Все что делалось в этот день, считалось «Впервые сделанным», и это относилось практически ко всему: к первой встрече, первому слову, первому делу и т.д. В народе бытовало мнение: если в первые дни Шагаа что – то сделаешь хорошо, то и весь год будет удачным. Эта традиция жива до сих пор.

В первое утро Нового года все члены семьи облачались в новые или обновленные одежды, усаживались за первую в новом году трапезу. В новый год трапезе тувинцев преобладали вареная баранина, различные молочные продукты, разнообразная выпечка, каши и супы. Нередко в основе многих кушаний лежала идея магии плодородия. Так, пожелания достатка и богатого урожая выражалась через форму боорзаков – кусочков теста, зажаренных в кипящем масле, их круглая форма символизировала достаток и процветание.

А сейчас наш повар расскажет о национальных блюдах.

Повар: Грудинка – грудинка мелкого скота считается почетной пищей. Ее ставят гостям, приехавшим издалека, родственникам, друзьям, детям. Если нет такого случая, грудинка «тош» добыча хозяина юрты.

Ужа (курдюк) – ритуальное блюдо. Ужа самое почетное блюдо тувинцев, которое преподносится гостям, при «сватании» невесты, рождение ребенка, обряда освещения или больших праздников – самому уважаемому человеку. Вместе с ужа в большую тарелку положить голень, два самых больших ребра.

Сычужная кровяная колбаса – Блюдо из овечей крови. Его готовят в процессе разделки туши. В вымытый сычуг налить подсоленную с нашинкованным репчатым луком жидкую кровь. Сычуг нельзя заполнять кровью до краев, при варке он может лопнуть. Края устья сычуга, через которое заливаем кровь, прополоть заостренной полочкой в нескольких местах, делая «оборку». Поверх палочки положить кусок тонкого сальника и оставленной частью тонкой кишки обмотать «восьмеркой». Ее также называют мягкая сочная колбаса, также ее называют «горячая кровь». Это лакомство любят все.

Режут и едят тут же горячим.

Чай с молоком – любимый напиток тувинцев. Чай обязательно должен быть зеленым. Его варят в чугунном котле, с добавлением соли, а когда он закипает, подливают сырое молоко и доваривают. Пьют чай не только с коровьим, но и с овечьим, козьим и верблюжьим молоком. По обычаю, хозяйка наливает чай сначала хозяину, потом себе.

У праздника Шагаа есть обязательный атрибут – это особое приветствие «чолукшууру». Младший старшему протягивал обе руки ладонями вверх, а старший возлагал на них сверху свои руки ладонями вниз. Таким жестом они выражали уважение друг к другу. И при этом говорили: «Амыргын – на, амыргын!» «Мира вам и благополучия».

1 Ведущий:

Голова года появилась, Кожа спала с головы змеи.

Окуриваю дымом можжевельника

И окропляю молоком.

Помилуй нас, тайга кедровая,

Помилуй скот мой девяти видов!

Пусть бегают козлята и ягнята,

Пусть будет изобилие молока.

Пусть разносится аромат дикого лука,

Пусть бегают жеребята мои.

Ушел за перевал Год Быка,

Пришел в аал Год Тигра.

Новый год, как и всякий праздник, был наполнен играми и развлечениями. Особо популярными были катания с горок. Это было истинное наслаждение для детей, которые с утра до вечера носились вверх и вниз. Вместо санок они использовали шкурки зверей.

2.Игра «Тевек»(почекушка). Суть игры состоит

3.Накидывание аркана на коня.

2 ведущий: Пусть колышется степь!

Все: Оршээ! (Пусть будет так!»

1 ведущий: Пусть голосятся птичьи голоса!

Все: Оршээ!

2 ведущий: Пусть болезни, хворь всякая исчезнет, чтоб люди здоровыми были всегда!

Все: Оршээ!

1 ведущий: Пусть уходят подальше все беды.

Моя тайга с высокими плечами,

Пусть все доброе приходит к нам,

Пусть не будет болезней,

Пусть не будет бедственных бурь,

Пусть будет много ячменя и проса,

Пусть дети будут здоровыми.

Заканчивается мероприятие обрядом освящения, который проводят приглашенные ламы, служители буддийской религии. После окуривания дымом можжевельника, разжигания жертвенного огня и произнесения благопожеланий приступали к обряду очищения на снегу. Все должны были весело побарахтаться в снегу, а затем отряхнуться, ритуально избавляясь, от старой грязи и говорят слова благословления.

Аал – кочевая стоянка группы юрт.

Арат – трудовой человек, скотовод.

Боорзак – кусочки теста, зажаренных в кипящем масле.

Лама – служитель буддийской религии.

Тош – грудинка

Ужа – курдюк

«РОЖДЕННЫЙ ДЛЯ ПЕСНИ»

Сценарий вечера-воспоминания, посвященного 70-летию самодеятельного композитора С.К. Базыр-оола. 23 октября 2010 год.

Цель:

Воспитание интереса к эстетическому краеведению через знакомство с творчеством слепого самодеятельного композитора С.К. Базыр-оол.

Развитие навыков эстетического самообразования и художественно-исполнительской деятельности, развитие и сохранение интереса к музыкальному наследию Родины.

Обучение учащихся пониманию смысла человеческого существования и ценности существования других людей.

На фоне хоомей звучат слова:

«Высоко, высоко под самым синим небом, окутанный стадом белых облаков, виднеется один из хребтов Западных Саян. В народе он называется «Чинге». С его серебристых вершин берет начало маленькая река Чинге, на берегу которой в юрте скотовода Базыр-оола в 1935 г. родился мальчик. Первенца назвали Солаан. Сегодня мы рады представить вам наших дорогих гостей-сестер знаменитого композитора, которые приехали к нам вместе с нами отпраздновать Юбилей Солана Кыргысовича».

Благодаря повести Черлиг-оола Чашкынмаевича мы познакомились с жизнью слепого композитора С. Базыр-оола. Эта повесть получила широкое признание благодарных читателей. Сегодня у нас в гостях поэт, прозаик, заслуженный писатель Республики Тыва Куулар Черлиг-оол Чашкынмаевич.

В 1964 году республика готовится к 20-й годовщине со дня вхождения Тувы в состав Советского Союза. Солану Кыргысовичу за подготовку смотра художественной самодеятельности присваивается звание заслуженного работника Тувинской АССР. Ему всего-навсего 29 полных лет. Работает в Домах культуры республики, сочиняет много песен, ездит с концертами по всем кожуунам. Главным помощником Солаана Кыргысовича в написании нот на его сочиненные песни становится самая младшая сестра – Чечекмаа, в то время ученица 2-го класса. Она училась в музыкальной школе по классу пианино.

У Солаан Кыргысовича любимым временем года была осень. Золотая осень. Любил слушать шуршание листьев, курлыканье журавлей. Любил березу.

Без березы не мыслю России

Так светла по-славянски она,

Что, быть может, в столетья иные

От березы - вся Русь рождена.

Наряд ее легкий чудесен,

Нет дерева сердцу милей,

И столько задумчивых песен

Поется в народе о ней!

Песня «Тувинская Хадын». Слова написала известная поэтесса Светлана Владимировна Козлова. По воспоминаниям Марии Кыргысовны мы узнали, что Солаан Кыргысович попросил в письме Светлану Владимировну Козлову написать стихотворение под только что написанную музыку.

Звучит песня «Тувинская Хадын» в исполнении учителей Сосновской средней школы.

Солаан Кыргысович писал песни разные и патриотические, и патетические, и детские и лирические. А следующая группа песен входит в группу веселых и задорных.

Учеба в г.Чкалове, так тогда назывался город Оренбург, Солаан получает образование по брайльской письменности, ориентиру на местности, самообслуживанию.

Завуч, заметив склонность Солаана к музыке, не послал ни в швейный цех, ни в столярную мастерскую, а прямо к преподавателю музыки Павлу Степановичу Дугарину – в класс баяна.

-Создавать музыку, нащупывая ноты на бумаге – настолько это трудная работа. Лишь по-настоящему талантливый и трудолюбивый человек может с ней справиться.

Солаан справился! Наука добытая нелегким трудом,- человеку новые крылья. Солаан начал читать книги о великих музыкантах. И так увлеченно читал, что порой забывал поесть.

- Оренбург в судьбе Солаана – это 3 года учебы, новые знакомства, добрые, милые педагоги и первая, незабываемая любовь…

В 1954 году Солаан возвращается на Родину 17-летним симпатичным, достаточно музыкально грамотным парнем. Он уже на баяне играет довольно сложные произведение Брамса, Тихонова.

В 1954-1960 гг. С.К.Базыр-оол работает в родной Чаа-Хольской средней школе учителем пения и переводчиком на уроках физии, математики, географии и истории. В тот год в школу прибыли работать много молодых учителей из разных уголков необъятной Советской страны.

Молодым учителям полюбился незаурядный. Прекрасно владеющим русским языком, играющий на разных инструментах слепой парень. Приезжие учителя стали называть его Анатолием Сергеевичем. Свое второе имя Толя он получил еще учась в Чаа-Хольской школе.

Работая в родном Чаа-Холе, в 1959 году он женился. И у него родился сын Мерген, а через 2 дня у любимого дяди Сотпа, родилась дочь. Солаан был удостоен чести в назывании дочери дяди. Он дает ей имя Уран. В порыве нежных чувств он посвящает малышам «Колыбельную».

Отдав дань уважения своему дяде, заслуженному работнику Тувинской АССР Солану Кыргысовичу, его колыбельную исполняет Урана Тюлюшевна.

Главная гордость в биографии С.К.Базыр-оола в эти годы – это его работа с детьми. Выпустил не одно поколение учеников. Где только не обучал музыкальной грамоте молодое поколение Солаан Кыргысович: в Чаа-Холе, в Шагонаре, в Ээрбеке, в Хайыракане, в Кара-Хааке.

1960 год.

Зачисление в единственном в Советском Союзе музыкальное училише для слепых. Быстро для других, утомительно долго для матери слепого сына прошли 3 года. На ее радость слепой сын закончил учебное заведение красным дипломом и вернулся домой преподавателем музыки по классу баяна. Его уже звали Солааном Кыргысовичем.

С.К.Базыр-оол… многие задаются, наверно вопросом: Как же это слепой мальчик достиг таких высот в музыкальном искусстве? Да, достиг! Благодаря упорству и труду, благодаря вере в светлое будущее, благодаря вере в свои силы, в свой ум и талант, вере в помощи и поддержке добрых людей и родственников, благодаря своей любознательности.

Велика была у мальчика тяга к знаниям. Рано проявился и музыкальный талант. Измерить радость мальчика, когда дядя Сотпа подарил ему мандолину, которая по настоящему открыла ему мир музыки. Уходили понемногу грусть и печаль, поднималось настроение, появилось и окреп интерес к жизни. Народные мелодии, он через некоторое время уже свободно наигрывал их. Любовь мальчика к музыке радовала родителей. Их страстное желание верить в благополучное будущее сына разгоняло пасмурную тьму лучами утреннего солнца, будила веру в самое главное на свете – в силу человеческого духа. Дядя Сотпа – это папа нашей Ураны Тюлюшевны.

В школу он пошел в 9-летним возрасте и к удивлению учителей и учащихся начальную школу закончил за 2 года экстерном. И с таким же успехом, т.е. отлично Солаан преодолел и семилетнее образвание.

Он показал, какие возможности скрыты в человеке. В лютый мороз 25 декабря 1952 года отправят его в Оренбург, в школу для слепых детей, где он совершит чудеса. Таким был он талантливым. Дорогу в Оренбург Солаан Кыргысович назовет «дорогой в мир книги, в мир знаний».

Солаану везло на добрых и хороших людей! Встреча с композитором Лаптан и слепым музыкантом Василием Сергеевичем Безъязыковым в Чаа-Холе родила сильную мечту в сердце Солаана. А слова знаменитых музыкантов: «Да, он создан быть музыкантом!», «У него абсолютный слух. Он должен быть музыкантом», - окрылили его надеждой.

Может быть, именно добрые детские воспоминания родили такие добрые, красивые детские песни

«

С.К. Базыр-оол – слепой музыкант, самодеятельный композитор, преподаватель музыки, участник фестивалей разного уровня, Заслуженный работник культуры Тувинской Автономной ССР, любимец народа республики середины ХХ столетия.

Солан Кыргысович Базыр-оол человек уникальный, он своим жизнелюбием и работоспособностью всем показал самый незабываемый пример, как ценить и любить жизнь, несмотря ни на какие трудности. Он был инвалидом детства, и даже невидя окружающий себя мир, его красоту он прекрасно умел чувствовать и передавать через музыку людям, живущим рядом с ним, смог оставить след своего творчества.

Он родился первенцем в семье аратов Кыргыс Базыр-оол и Часкалбаа 3 сентября 1953года в местечке Урбюн, что ниже устья реки Хечик на противоположной стороне реки Енисей.

В школу он пошел в 9-летнем возрасте и к удивлению зрячих детей обогнал их по всем предметам на «отлично». Начальную школу окончил экстерном за 2 года. С таким же успехом преодолел и семилетнее образование в обычной школе. В отличии от одноклассников его изложения и диктанты были устные, и при этом он не допускал ни орфографических, ни стилистических ошибок. На школьных вечерах любил танцевать, петь под аккомпенемент на мандолине, балалайке, гармонии и баяне. Мелодии песен подбирал на слух.

Талантливого, не по возрасту рассудительного юношу отправляет на учебу в специализированную школу в город Чкалов (ныне Оренбург), где он получает образование по бральской письменности, ориентиру на местности, самообслуживанию. 17-летним, очень симпатичным, достаточно музыкально грамотным парнем он возвращается в Тыву.

Вскоре его приглашают работать в Чаа-Хольскую школу переводчиком уроков физики, математики, географии, истории. Так как работало очень много молодых учителей из разных уголков Советской страны.

В 1954 году написал свою первую песню «Черемуха» на стихи Ю. Кюнзегеша.

В 1960 году он поступает в единственное музыкальное училище г.Курска для слепых. Обучался три года и закончил его с красным дипломом.

В 1963 году его направляют работать в детскую музыкальную школу г. Шагонара. Семья переезжает с ним. Он написал много песен. Среди них лирические, патриотические, детские. Особо надо отметить детскую песенку «Арыкчыгаш», «До-ре-ми-фа-соль-ля–си».

Одним из источников вдохновения была активная переписка с понравившимися ему поэтами-песенниками. Под его диктовку письма писали сестры, например, к Козловой С.В. А поэты писали стихи на уже имеюшуюся музыку.

Солаан Кыргысович Базыр-оол создал несколько десятков песен, часть которых печатались в выпущенных Тувинским книжным издательством сборниках песен. В 70-х годах выпущен сборник его песен «Уттундурбас час».

Очень популярными стали песни на слова народного писателя Тувы С.Б.Пюрбю «В осеннем саду» и «Арыкчыгаш».

27 декабря он умирает, оставив за собой светлую память.

22 декабря 1995 года к 60-летнему юбилею торжественно присвоено его имя Дому культуры п. Каа-Хем и Очень популярными стали песни на слова народного писателя Тувы С.Б.Пюрбю «В осеннем саду» и «Арыкчыгаш».

Дата добавления: 2013-12-13