Посттравматический период

Большинство жертв СН имеют стойкие невротические расстройства такие как: неврозы или патохарактерологические изменения. Однако во всех этих случаях прослеживались определенные закономерности в развитии психических рас­стройств. Все участницы исследования связывали начало своего заболевания непосредственно с травмой изнасилования. Под влиянием различных факторов, у жертв СН происходил срыв адаптационных механизмов, приводящий к формированию болезненных реакций. Наиболее часто встречающиеся реакции на психотравму проявлялись в том, что:

· часть пациенток стреми­лись игнорировать патологические симптомы;

· другие всё же об­ращались к врачам, часто общего профиля, но при этом избега­ли указывать на пережитую психотравму, что приводило к не­правильному подбору терапии и, как следствие, углублению невротических расстройств.

· кроме того, в усложнении и углуб­лении патологической симптоматики важную роль играли допол­нительные психотравмирующие моменты, непосредственно сле­довавшие за травмой изнасилования (судебное разбирательст­во, негласное осуждение со стороны родственников, вынужден­ные частые встречи с насильником и др.) («Ворошиловский стрелок»).

Первый этап - острой реакции на стресс - длится от момен­та изнасилования до снижения острого аффективного реагиро­вания и начала осознания случившегося и занимает в среднем 2,5 часа. Этот этап был отмечен у 81 % женщин. Первой реакцией на изнасилование у всех обследованных нами пациен­ток был острый эмоциональный шок, который длился у них в среднем 2,5 часа и у одной части больных проявлялся: по гипо­кинетическому варианту, у других - по гиперкинетическому ва­рианту.

По результатам исследований у женщин, пере­живших изнасилование, достоверно чаще выявлялась реакции оцепенения (гипокинетическая реакция) в ответ на психогенное воздействие.

Главным образом, на этом этапе состояние характеризова­лось:

· аффективно суженым сознанием:

· ощущением, что все про­исходило как будто не с ними:

· нарушением течения времени:

· отсутствием чувств и эмоций:

· желанием, чтобы все скорей за­кончилось:

· ощущением беспомощности, страхом за свою жизнь.

В первые минуты после изнасилования одни женщины станови­лись заторможенными («будто парализована»), механически вы­полняли привычне действия, не испытывая при этом абсолютно никаких эмоций (гипокинетический вариант).

Другие - гиперкине­тический вариант - плакали, кричали, стремились поскорей по­кинуть место преступления, убежать («все равно куда»). При этом у пациенток сохранялась доступность для внешних воздей­ствий, избирательность поведения.

Воспоминания об этом пе­риоде носили отрывочный характер («как будто все происходило во сне»), практически все женщины говорили о том, что им очень трудно вспомнить подробности и детали произошедшего. Вос­поминания о случившемся (92 %) вновь вызывали эмоциональ­ные переживания, такие как чувство унижения и оскорбления, обиду, самообвинения.

Выраженность реактивных проявлений у жертв изнасилова­ния зависела от:

· интенсивности жизнеугрожающих моментов при совершении изнасилования;

· фактора неожиданности (внезапное нападение, использование холодного и/или огне­стрельного оружия, удушение и др.).

Н ачало второго эта­па - стадии невротических реакций возникает вслед за острой реакцией на психическую травму у жертв СН, когда наступает осознание происшедшего, и как следствие приводит к развитию эмоциональных и вегетативных реакций.

На этом этапе психические расстройства носили нестойкий характер, возникали порой от незначительных причин, не достигали выраженности отдельных типов невротических синдромов, их появление всегда было тес­но связано с психотравмирующим событием, все переживания были сконцентрированы на случившемся. Чаще всего (87,5 %) течение этого этапа носило волнообразный характер. В среднем он занимал 3,5 месяца и отмечался у всех обследованных жен­щин (100 %). Большое значение для углубления психических нарушений на этом этапе имели дополнительные стрессовые воз­действия.

В ответ на изнасилование на втором этапе развития пост­стрессовых изменений жертвы испытывали широкий диапазон негативных эмоций: страх, недоверие к окружающим, гнев, боль, чувство унижения, оскорбления, желание мстить, появлялись мысли о собственной «греховности» и виновности в происшед­шем. Следует отметить, что диапазон и глубина отмечаемых эмоциональных реакций очень разнообразны, что, по-видимому, связано со значением, которое жертва придает случившемуся с ней.

Отношение к изнасилованию определялось несколькими фак­торами:

· социальными (т. е. существующим отноше­нием к сексуальному насилию в той среде, из которой вышла жертва);

· внутрисемейными установками, обусловленными культуральными факторами;

· характерологическими особенно­стями жертвы.

Характерным для жертв СН является наличие реакций агрессии, которая может быть выражена по двум основным векторам: агрессия во вне (желание отомстить, вплоть до физического устранения насильника), либо во внутрь (самообвинительные мотивы). Выраженность агрессивных ре­акций жертв тесно коррелировала с преморбидно возбудимыми чертами характера личности.

Степень выраженности аутоагрессии коррелировала с наличием низкой самооценки и во многом зависела от наличия сенситивных и астени­ческих черт характера.

Переживание отрицательных эмоций, связанных с изнасило­ванием, а также постоянно возникающие воспоминания о пере­житой психотравме вызывали в большей или меньшей степени изменение поведения жертв сексуального насилия:

1). Часть женщи­н-жертв СН воспринимали свой опыт как уникальный, что являет­ся причиной некоторой отгороженности ото всех, особенно про­являющейся в период первичной адаптации.

2). Большинство женщин указывали на то, что им хотелось бы сохранить прежнее поведение, чтобы оно не отличалось от такового до драматиче­ского инцидента. Это было связано с желанием скрыть проис­шедшее от близких, родственников и знакомых из-за страха или чувства стыда. Таким образом, происходит диссоциация между внешним и внутренним опытом жертвы, сопровождающаяся чув­ством острого одиночества, которое является характерным проявлением на этом этапе.

Большинство женщин-жертв (94,2 %) отмечали, что в первые недели после изнасилования у них:

· появлялись трудности при общении с окружающими, особенно с мужчинами. Во всех слу­чаях женщины говорили, что испытывали недоверие и/или отвращение к мужчинам, причем даже к близким им (другу, отцу, мужу), а потому они старались избегать любого общения с пред­ставителями мужского пола.

· в этот период у женщин выявля­лось снижение социальной активности (89,7 %), они отмечали трудности в общении со старыми друзьями, избегали новых зна­комств, уклонялись от участия в общественных мероприятиях;

· в этот период отмечается отчетливое формирование астено-депрессивных реакций (состояний), что значительно снижает работоспособность.

При этом, многие авторы утверждают, что невротические реакции с преобладанием тревожно-депрессивных расстройств на этом этапе отмечались более чем у половины обследованных женщин (55,8 %). Наибольшая ин­тенсивность психических расстройств характерна в первые не­дели после изнасилования; со временем течение заболевания принимало волнообразный характер и периоды относительного благополучия сменялись под влиянием различных факторов пе­риодами проявления невротической симптоматики.

Для жертв СН характерным является длительное состоянии тревоги. Выраженность тревоги оказалась неодинаковой у пациенток с тревожно-депрессивными расстройствами. Были выделены три степени тяжести тревожных расстройств: слабая (фоновая тре­вога), средняя и высокая. Степень выраженности тревоги корре­лировала с условиями изнасилования:

наиболее высокая сте­пень тревоги отмечалась у женщин:

· подвергшихся групповому изнасилованию;

· у женщин, когда сексуаль­ное насилие сопровождалось грубым психологическим или (и) физическим насилием;

· у женщин, которые хотели бы скрыть от близких то, что с ними произошло.

Наи­меньшая степень тревоги отмечалась у женщин, изнасилован­ных в условиях «обмана доверия», т. е. в случаях, когда жертва была знакома с насильником и полностью ему доверяла

Наиболее выраженные депрессивные расстройства отмеча­лись у женщин, которые подверглись дополнительным оскорб­лениям со стороны матери, отца или других близких людей по­сле признания в первые же дни после изнасилования. Причем, большее значение неприязненное отношение родных имело для тех, кто пережил изнасилование в возрасте до 18 лет. В этих случаях близкие не учитывали психологического состояния жертвы и руководствовались боль­ше теми эмоциями, которые возникли у них при сообщении о случившемся насилии (гнев, подозрение о виновности своей до­чери, стыд, страх за изменение социального имиджа их семьи и т. д.).

У женщин, не нашедших поддержки в лице родственников, в структуре депрессивных расстройств важное место занимало чувство собственной вины («что-то сделала не так», «не должна была идти туда», «нужно было кричать, а я не смогла» и пр.). В отдельных случаях данные переживания достигали значитель­ной выраженности.

Степень выраженности переживания собственной виновности в произошедшем зависела также, как уже упоминалось, от внут­рисемейных установок. Женщины, воспитанные в семьях, в которых родителями была дана установка «жертва са­ма виновата», значительно чаще предъявляли жалобы на чувст­во вины, без конца казнили себя за случившееся.

У женщин, переживших изнасилование в подростковом воз­расте, в этот период во многих случаях (40 %) отмечалось нару­шение поведения в виде:

· уклонения от учебы и труда;

· проявле­ниях агрессии;

· повышенной раздражительности;

· гипертрофиро­ванной эгоистичности.

Полученные результаты совпали с мнением исследователей, выявивших, что в подростковом воз­расте весь круг непсихотических расстройств, последовавших за стрессовой ситуацией, сопровождается девиантным поведением (Личко А. Е„ Лавкай И. Ю., 1987).

Особо следует остановится на реакциях, наблюдаемых у детей и подростков, подвергшихся сексуальному насилию. Зачастую, жертв сексуального насилия трудно выявить. Это связано с тем, что ребенок (подросток) подсознательно считает себя виновным в произошедшем, не меньше насильника боится огласки, презрения окружающих. Особенно это характерно для детей и подростков, воспитывающихся в семьях, где родители придерживаются принципов домостроя (шариата).

По мнению детского психолога Е.Вдовиной (2000 г.) подростки-жертвы сексуального насилия (и особенно девочки), как правило:

· замкнуты, мало общаются со сверстниками;

· практически никогда не смеются;

· неадекватно (и даже болезненно) реагируют на шутки, анекдоты, имеющие "сексуальную" окраску;

· не ходят в кино, не посещают дискотеки и школьные вечера,

· не интересуются музыкой и спортом, не имеют хобби;

· с выраженным негативизмом (вплоть до ужаса) отвергают ухаживания со стороны мальчиков;

· учаться плохо или крайне средне, в основном потому что на уроках рассеяны, погружены в свои мысли;

· не любят рассказывать о том как дома проводят свободное время, всячески избегают расспросов о личной жизни, хотя достаточно вежливы со взрослыми.

Посткриминальный этап последствий изнасилования характеризуется в основном депрессивными расстройствами (В.А.Гурьева,1994, Б.Е.Микиртумов с соавт.,1998). Диагностика наблюдаемых расстройств полностью соответствует критериям реакции на тяжелый стресс по МКБ-10.

Клинико-типологическая картина расценивалась многими исследователями как психическая дезадаптация, имеющая тенденцию к симптомообразованию и формированию депрессивных реакций. Типология депрессивных реакций, представлена следующими видами:

1.Меланхолическая депрессивная реакция. После насилия возникает чувство «униженности». Воспоминания о сексуальном насилии характеризуется подавленностью («хочется плакать, все хочется забыть»), заторможенностью («могу час просидеть и ни о чем не думать»).

В случаях насильственной дефлорации возникает чувство утраты чистоты, физической целостности, возникает ощущение «что втоптали в грязь», «растоптали». Часто появляются мысли о бесперспективности существования «кому я нужна такая», «со мной уже ничего хорошего не может произойти», иногда продуцируются суицидные мысли,особенно детей из семей с укладами домостроя.

2.Тревожно-депрессивная реакция. При этом типе реакций отмечаются идеи самообвинения: («во всем виновата я сама»), («виновата перед мамой, она это не перенесет»). Возникает тревога: («что будет если это снова повторится»), («не выхожу одна на улицу, вдруг снова их встречу»), («чувствую напряжение, что-то должно случиться вновь»). Идеи самообвинения могут стать причиной суицидального поведения.

3. Астено-апатическая депрессивная реакция. Последствия психогенной травматизации обуславливали невозможность «собраться с силами», «решать какую-либо задачу и вообще что-либо делать». Состояние характеризовалось повышенной утомляемостью, природа астенических проявлений однозначно связывалась с ситуацией насилия («это отобрало у меня все силы»), носила под собой депрессивную основу («хожу как вареная, постоянно грустные мысли, не могу и не хочу радоваться»). На высоте астено-депрессивных реакций могутвозникать суициды.

Для женщин ситуация насилия является исключительным, высоко травмирующим опытом. Женщины отмечали, что акт на­силия воспринимался, в первую очередь, как акт унижения чело­веческого достоинства, угроза собственной жизни, в результате пережитого страха и унижения появлялось чувство, будто «ка­кая-то часть тебя убита». Из-за этого разрушались привычные представления о себе, об окружающих людях, о мире, что при­водило к развитию когнитивного диссонанса. Это становилось основой для появления харак­терологических изменений, которые в дальнейшем, при перехо­де к третьему и четвертому этапам, являлись ведущими в кли­нической картине посттравматических нарушений.

Истерические реакции отмечались примерно у 1/4 части жен­щин, переживших изнасилование (26%). Характерным для женщин с истерическими расстройствами было стремление вы­звать к себе жалость и сочувствие окружающих, особенно близ­ких людей. Во многих случаях такие пациентки воспринимали любые критические замечания в их адрес как упрек или напоми­нание об изнасиловании, что могло явиться причиной для де­монстративной попытки к самоубийству. По результатам исследований до 11 % случаев из числа этой группы выявля­лись демонстративные суицидальные попытки, совершенные в ответ на осуждение или невольные упреки со стороны близких. Следует отметить, что в большинстве случаев женщины из этой группы испытывали чувство вины и стыда за непоправимое слу­чившееся. Их демонстративные, утрированные переживания с эпизодами неутешных рыданий и безудержного плача служат своеобразным способом самооправдания.

Невротические реакции с преобладанием фобических рас­стройств отмечались у 18,3 % женщин. Фобические расстройства имели довольно широкий диапазон и во всех случаях зависели от способа нападения и условий изнасилования. Чаще всего на этом этапе отмечались:

· навязчивые страхи заражения венериче­скими заболеваниями (32 %);

· страх сексуальных отношений (32 %);

· страх беременности (21 %);

· повторного изнасилования (16 %).

Проявления этих расстройств были тесно связаны с пережитой психотравмой, и содержание фобий отражало реаль­ные опасения за свою жизнь и здоровье. Все психические расстройства на втором этапе сопровожда­лись нарушениями сна в виде: пресомнических расстройств; неглубокого сна с пробуждениями. Нарушения засыпания отме­чались более чем у половины женщин, переживших изнасилова­ние (58,7 %), и обусловлены неприятными мыслями, представ­лениями и воспоминаниями о пережитом изнасиловании. В 41,3 % случаев жертвы отмечали, что из-за кошмарных сновиде­ний просыпались по ночам с чувством тревоги, страха или их будили родственники, так как пациентки громко кричали, плакали во сне. Ночные кошмарные сны и пробуждения, которые на этом этапе отмечались не реже трех раз в неделю, при этом сопрово­ждались вегетативными реакциями - гипергидрозом, тремором, выраженным сердцебиением и др.

Дата добавления: 2013-12-13