И.А. Ильин о правосознании

ИЛЬИН Иван Александрович (1883–1954). Учился на юридическом ф-те Московского ун-та.

Проблема дифференциации методологических рядов в работе «Сила и право»

Право есть норма, норма есть суждение (или умозаключение). Праву должны быть присущи и все признаки суждения. Логическое рассмотрение интересуется правом как юридическим суждением и ставит себе задачей научное выяснение и систематическую разработку тех юридических понятий, которые связуются в суждении.

Но право не всегда является нормой. То состояние права, в котором оно получает устойчивый логический смысл, закрепленный в строгой словесной форме, есть продукт сравнительно позднего и высокого развития; право может долгое время пребывать в состоянии логической бесформности и словесной незакрепленное (обычное право, известные области английского государственного права, правовые устои парламентского правления). В этом виде оно оказывается не нормой, а переживанием (или рядом переживаний) нормативного характера. Право как сознание (или шире — переживание) правовой нормы способно быть причинно-определяющим моментом в сфере психической: оно есть «сила».

Неправильно вводить в юридическое определение права признак «принуждения», если только под этим не разуметь просто неизменную наличность санкционирующей нормы (тогда восстанут возражения индуктивного характера). Принуждение в этом смысле есть момент реального воплощения, реального действия права; оно предполагает, что само право перешло в состояние реальности, что оно реально действует, что оно — сила.

Неприемлемо определение права в субъективном смысле как «защищенного интереса» или как предоставленного правовыми нормами «господства воли». И то, и другое определение вводят право в психологический ряд, ибо «защищенный» интерес не перестает быть интересом, т. е. переживанием человека, и «господство воли», хотя и предоставленное правовыми нормами, остается явлением внутреннего мира человека (конечно, сопровождающимся внешними проявлениями).

«О сущности правосознания» (1919)

Наивное, полусознательное, непосредственное убеждение в том, что не все внешние деяния людей одинаково допустимы и «верны», что есть совсем «невыносимые» поступки и есть «справедливые» исходы и решения,—это убеждение лежит в основании всякого «закона» и «обычая». Когда содержание обычая и закона определяется своекорыстным интересом сильного, когда право является несправедливым правом,— в основании его лежит все то же непосредственное убеждение в необходимости и возможности отличить «верное» и «допустимое» поведение от «неверного» и «недопустимого» и регулировать жизнь людей на основании этого общеобязательного критерия.

В этом обнаруживается своеобразная трагикомедия правовой жизни: уродливое, извращенное правосознание остается правосознанием, но извращает свое содержание; оно обращается к идее права, но берет от нее лишь схему, пользуется ею по-своему, злоупотребляет ею и наполняет ее недостойным, извращенным содержанием; возникает неправое право, которое, однако, именуется «правом» и выдается за право, компрометируя в сознании людей самую идею и подрывая веру в нее.

Переживание естественного права присуще каждому человеку, но у большинства оно остается смутным, неуверенным и неосознанным «правовым чувством», как бы «инстинктом правоты» или в лучшем случае «интуицией правоты». Осознать содержание этого естественного права и раскрыть его значит положить начало зрелому естественному правосознанию, сделать его предметом воли и оправданного аффекта, т. е. превратить эту единую и объективную правоту в любимую и желанную цель жизни,— значит развить и осуществить в себе естественное правосознание.

Именно естественное правосознание должно лежать в основании всякого суждения о «праве», законодательства, всякого правового и судебного решения. Чем развитее, зрелее и глубже естественное правосознание, тем совершеннее будет в таком случае и «положительное право», и руководимая им внешняя жизнь людей; и обратно: смутность, сбивчивость, непредметность и слабость естественного правосознания будут создавать «непредметное», т. е. дурное, неверное, несправедливое, не соответствующее своему прообразу «положительное право». Тогда «право», единое и верное по своей идее, раздваивается и вступает в своеобразное внутреннее разноречие с самим собою: естественное правосознание утверждает не то, о чем говорит знание положительного права, и в результате этого душа приобретает два различных правосознания

Наряду с естественным возникает правосознание положительное, не совпадающее с ним по содержанию. Такое раздвоение права, такое разноречие правосознании свидетельствует, конечно, о духовной неудаче, постигающей человека: ему не удается — по отсутствию воли или по недостатку умения — осознать содержание естественной правоты и положить его в незыблемое основание всякого суждения о «положительном» праве; но так как умение всегда зависит от сердца, которое любит, и от воли, которая выковывает и воспитывает умение, то вся эта великая духовная неудача в деле правотворчества покоится на всеобщем, исторически устойчивом очерствении сердец и недостатке воли к правому праву.

Человечество – множество субъективных естественно-правовых кругов, из которых каждый замыкает в себе или облекает собою естественно-правомощный центр духовной жизни. Периферическое соприкосновение и коррелятивность этих кругов превращают их в своеобразную систему естественно-правового разграничения.

Основные аксиомы правосознания: 1) закон духовного достоинства – чувство собственного духовного достоинства, 2) закон автономии – способность к самообязыванию и самоуправлению, 3) закон взаимного признания – взаимное уважение и доверие людей друг к другу. Эти аксиомы учат человека духовной воле, самостоянию, свободе, совместности, взаимности и солидарности.

Самозаконность души нередко изливается в чисто субъективные проявления: в прихоть, каприз, произвол, упрямство, своеволие и оригинальничанье. Эти низшие проявления самобытности обнаруживают, однако, формальную потенцию духа: ибо самозаконность есть его конститутивная форма. Но низшие содержания оставляют душу всегда голодной и именно потому легко уводят ее к пустой форме, т. е. к бессодержательной независимости,— на путь непомерного властолюбия, преступного честолюбия и безудержного любостяжания.

В пределах одного союза в один и тот же момент одно и то же — не может быть сразу «правом» и «не-правом». Положительное право по самому смыслу своему определительно, недвусмысленно и едино; это единство его есть проявление присутствующей в нем и освящающей его естественной правоты. И государственная власть, имеющая высокое назначение формулировать естественную правоту в виде положительных норм, получает отсюда значение единого и единственного компетентного источника права; так что только полномочное приобщение к ней может сообщить человеку или органу правоустанавливающую компетенцию. Государственная власть имеет призвание утверждать естественное право, чтобы творчески влить в жизнь народа возможный максимум естественно-правовой формы.

Общественное самоуправление приучает человека к индивидуальному самоуправлению. Положительное право приучает человека извне к внешнему самоограничению. Положительное право исполняет свое назначение тогда, когда простое осознание его правил слагает в душе человека мотив к его соблюдению, т. е. тогда, когда индивидуальный дух приемлет его в порядке самообязывания. Положительное право будет становиться все менее нужным по мере того, как оно само будет приближаться к духу и смыслу естественного права, а правосознание будет расти, углубляться и укрепляться.

Каждый из нас, пересматривая и перестраивая свой положительно-правовой «статус» под руководством естественного правосознания, увидит, что все такие «отречения», «отчуждения» и «самообязывания» являются простым блюдением естественных прав и обязанностей и, тем самым, борьбою за осуществление естественного правопорядка. То, что он делает, подсказывается ему непосредственным чувством права и живым сознанием своей естественно-правовой обязанности. Именно нормальное правосознание побуждает его доброю волею пересмотреть и очистить свой положительно правовой статус и таким образом выступить в жизни добровольцем естественной правоты.

Дата добавления: 2014-01-04