Политическая оттепель

На следующий день после похорон Сталина в газете «Правда» (на третьей странице) появилась фотография, на которой были запечатлены Мао Дзе Дун, Сталин и Маленков во время подписания советско-китайского договора о дружбе, союзе и взаимопомощи от 14 февраля 1950 года. Такой договор дейсвтительно был заключен. Проблема в том, что та фотография, которая появилась в правде 10 марта 1953 года представляла собой фотомонтаж, ибо На этой фотографии в центре находился Маленков, а Мао и Сталин располагались по краям в роли внемлющих.

Естественно такого в 1950 году быть просто не могло, а 10 марта такая фотография появилась. В этот же день, Маленков, увидев себя на этой фотографии вызвал к себе двух секретарей ЦК КПСС по идеологии, Суслова и Поспелова, и был приглашен Шепилов – главный редактор «Правды», Маленков сделал им жесткое внушение, при этом заметил, что многие ненормальности, которые имели место в прошлом, связаны с культом личности.

После смерти Сталина Маленков председательствовал и на заседаниях президиума ЦК КПСС, т.е. являлся председателем совета министра СССР, т.е. формально Маленков претендовал на роль партийно-государственного лидера.

И аппарат постарался подчеркнуть этот новый статус Маленкова (именно это объясняет подобный фотомонтаж). Хотя известно, что в первые месяцы после смерти Сталина существовал триумвират – Маленков, Берия, Хрущев. Но статус Маленкова изменился и аппарат на это чутко отреагировала.

Это действительно интересная страница истории, важно отметить, что в то время, когда Маленков не преминул сразу же определить свою позицию в отношении культа личности, позиция Хрущева в данный момент была далеко не идентичной его действиям в 1955-м, 1956-м годах. Или же в конце 50-х, начале 60-х годов. Никита Сергеевич вначале предложил разместить тело Сталина в мавзолее Ленина, чтобы предоставить трудящимся большую возможность для прощения со Сталиным. Это исходило не от Маленкова, а именно от Хрущева. Тот же Хрущев в марте 1953 года вызвал к себе уже известного вам Поспелова и поручил тому взять под личный контроль подготовку кинокартины посвященной памяти Сталина.

Надо сказать, что поздней Хрущев вспоминая о первом времени после смерти Сталина самокритично признавал, что несмотря на то, что «мы многое узнали после суда над Берией, мы стремились все свернуть на Берию, нам он казался удобной фигурой и мы партии и народу давали неправильное объяснение, мы выгораживали Сталина, не понимая, что выгораживаем преступника». Постепенно менялась и позиция Хрущева, который был секретарем ЦК КПСС. Именно Хрущев дал задание правоохранительным органам подготовить справку о масштабах политических репрессий в СССР в сталинское время.

1 февраля 1954 года генеральный прокурор СССР Руденко, министр внутренних дел Круглов, и министр юстиции СССР Горшевин направили Хрущеву записку, в которой как раз и раскрывались эти масштабы политических репрессий в СССР. В этой записке указывалось, что начиная с 1921 года в СССР за т.н. контрреволюционные преступления (т.е. по политическим соображениям) были репрессированы 3777380 человек. Из них к высшей мере наказания (к расстрелу) были приговорены 642.980 человек. Такие цифры фигурировали в этой записке. Это был немаловажный шаг.

Надо сказать, что в 1953 году осторожно начался процесс реабилитации. В сентябре 1953 года появился Указ Верховного Совета СССР, который давал право пересмотра на основании протестов Генпрокуратуры решений бывших коллегий ОГПУ, троек НКВД, решений особого совещания при НКВД, МГБ, МВД. И надо сказать, что были пересмотрены все основные послевоенные политические дела. Это «дело врачей», «ленинградское дело». Что касается ленинградского дела, то в апреле 1954 года посмертно были реабилитированы проходившие по т.н. «Ленинградскому делу» член политбюро, председатель Госплана Вознесенский, секретарь ЦК Кузнецов, председатель совета Министров РСФСР – Родионов, которые были расстреляны ранее. Были реабилитированы маршалы авиации Худяков, Новиков, Ворожейкин. Были сняты надуманные обвинения, выдвинутые опять же в послевоенное время, с генералов советской армии (их обвиняли в шпионаже, диверсионной работе) – Телегина, Голушкевича, Ухова, т.е. пересмотр основных послевоенных политических дел состоялся. Это действительно важно отметить.

Но я должен заметить, что руководство не решилось пойти на пересмотр довоенных политических дел, хотя попытки такие предпринимались. В конце декабря 1955 года появилась еще одна комиссия. Ее возглавил Поспелов. Этой комиссии было поручено разобраться с материалами, которые касались судьбы делегатов 17-го съезда ВКП(б). А судьба их была трагична, они были репрессированы и большинство погибло (съезд проходил в начале 1934 года). Поспелову было дано указание разобраться с этими материалами.

Поспелов стал знакомить Хрущева с результатами работы, результаты, конечно, пугали. Хрущев ставил в известность членов президиума ЦК, а в ответ получал возражения.

Материалы комиссии Поспелова легли в основу доклада Хрущева на закрытом заседании ХХ съезда «О культе личности и его последствиях». Этот доклад был представлен делегатам ХХ съезда КПСС 25 февраля 1956 года. Там Хрущев приводил шокирующие для большинства делегатов ХХ съезда факты, связанные с репрессиями, с судьбой делегатов 17 съезда ВКП(б), для многих это было откровением.

Это выступление Хрущева обозначило новый этап в общественной жизни страны, когда критика культа личности Сталина получила официальный статус, но партийное государственное руководство очень быстро испугалось общественной активности, которая была связана с критикой культа личности, и попыталась эту активность ввести в узкое русло- поставить жесткие рамки. 5 апреля 1956 года газета «Правда» вышла с редакционной статьей имевшей следующее название «Коммунистическая партия побеждала и побеждает верностью Ленинизму». Вот они рамки. И в этой редакционной статье было отмечено: «отдельные гнилые элементы под видом осуждения культа личности пытаются бросить тень на политику партии». И далее разъяснялось: «политика партии во все периоды ее истории была и остается Ленинской правильной политикой».

Что это за констатация? Это то заявление, которое носит охранительный характер. И такими охранительными оценками было пронизано известное постановление ЦК КПСС от 30 июня 1956 года «О мерах по преодолению культа личности и его последствиях». Что это за охранительные оценки? Я обращу внимание на некоторые положения этого постановления.

В нем, например, отмечалось, что несмотря на весь вред, нанесенный культом личности, Сталиным, он (культ) не изменил природу общественного строя, не увел советское общество в сторону от правильного пути развития коммунизма. В другом месте этого постановления также отмечалось, что несмотря на все ошибки было бы неправильным выводить или искать источник культа личности в природе советского общественного строя. Т.е. опять же подчеркивалось, что культ личности не изменил природу советского общественного строя.

В мае 1957 года Хрущев встречался с главным редактором газеты «Нью-Йорк Таймс». Редактора интересовало, какое место в истории страны принадлежил Сталину. И Хрущев разъяснял ему, что несмотря на все ошибки, совершенные Сталиным, Сталин был преданным марксистом-ленинцем, стойким революционером.

Далее в другом месте интервью отмечалось, что опять же несмотря на все ошибки, Сталин внес большой вклад в международное рабочее движение, в дело партии, советский народ будет помнить Сталина и воздавать ему должное. Т.о. устанавливались эти рамки, которые жестко лимитировали общественную инициативу. Хотя еще придет время (конец 50-х) когда Хрущев выпустит ряд острых стрел в адрес культа личности, но эти рамки уже были установлены, более того, эти рамки комуфлировали причину возникновения культа личности, не позволяя адекватно оценить природу его появления.

Говоря о слове «оттепель» хочу отметить, что в мае 1954 года в журнале «Знамя» появилась повесть Ильи Эренбурга «Оттепель». В этой повести Эренбург стремился передать эту атмосферу оттаивания, которая пришла в страну, раскрыть условия, в которых происходил отказ от методов произвола Сталинских мер.

В начале это слово «оттепель» прилагалось ко времени непосредственно последовавшему за смертью Сталина. Затем это слово приобрело более широкий смысл и стало прилагаться ко времени с середины 50-х до начала 60-х годов.

Кстати, должен заметить, что по свидетельству того же Хрущева, отношение к этому слову в руководстве было далеко не однозначным. В воспоминаниях Хрущев признавал, что «да мы действительно допустили послабление, и стал свободней народ высказываться (в беседах, в печати)», но он же признавал «в руководстве были и такие, которые полагали, как бы эта оттепель не привела бы к половодью, с которым было бы сложно справиться».

Дата добавления: 2014-01-05