Понятие веры

«Нельзя надеяться на то, во что не веришь. Верить же можно и в то, на что не надеешься. Кто из верующих не верит в наказание нечестивых? Однако же не надеется; и кто бы ни верил в то, что это наказание ему угрожает, кто бы ни содрогался от мимолетного душевного волнения, о нем правильнее сказать, что он боится, нежели, что надеется. Некто, различая эти два состояния, говорит: "Да не позволено будет боящемуся надеяться" (Лукан. Pharalia, кн. 2). Другим же поэтом, хотя и в переносном смысле, но было сказано еще лучше: "если бы я мог так надеяться на это мучение" (Вергилий. Энеида, кн. 4). Наконец, некоторые используют это слово в грамматике в качестве примера, как указание на оборот речи с переносным смыслом, и говорят: "он сказал "надеяться" вместо "бояться". Итак, существует вера и в дурное, и в хорошее, так как и то, и другое может быть предметом веры; сама же вера — добрая, а не дурная. Существует также вера и в прошедшее, и в настоящее, и в будущее. Мы верим, что Христос умер, это — прошедшее; верим, что сидит Он одесную Отца, это — настоящее; верим, что придет Он для суда, это — будущее. Далее, бывает вера и в свое, и в чужое. Каждый верит, что он некогда начал существовать и не был, во всяком случае, вечным, т. е. верит, что имеет начало во времени, и то же относительно всех прочих, да и вообще, всего сущего. Кроме того, мы верим не только в то, что касается людей, но и во многое из того, что относится к ангелам. Надеяться же можно только на доброе, только на будущее и только на того, кого считают способным эту надежду оправдать. Поэтому веру следует отличать от надежды как по различию названий, так и по смыслу. Ведь, что касается недоступности предметов веры и надежды непосредственному созерцанию, то Она одинакова у тех и у других. В послании к Евреям, каковым свидетельством пользуются славные защитники католической веры, вера определяется так: "вера есть уверенность в невидимом" (Евр. 11. 1). Когда кто-нибудь говорит, что он поверил не словам, не свидетелям, не каким-нибудь доказательствам, а непосредственной очевидности предметов, т. е. говорит, что как бы приспособил веру, он отнюдь не кажется настолько неразумным, чтобы тотчас можно было поймать его на слове и сказать: "ты увидел, следовательно, не поверил"; у нас нет никаких оснований утверждать, что предмет веры должен быть непременно невидимым. Просто мы преимущественно имеем в виду ту веру, о которой учит Божественное Писание, т. е. веру в невидимое. О надежде тоже говорит апостол: "надежда, когда видит, не есть надежда, ибо если кто видит, то чего ему и надеяться? Но когда надеемся на то, чего не видим, тогда ожидаем в терпении" (Рим. 8. 24, 25). Когда, следовательно, мы верим, что нас ожидает хорошее будущее, то на это же самое и надеемся. Нужно ли еще что-нибудь говорить о любви, без которой вера не имеет никакого значения? А надежды без любви и совсем не может быть. "И бесы веруют и трепещут", говорит апостол Иаков (Иак. 2. 19), однако же не надеются и не любят. Точнее, они страшатся, когда верят в приближение того, что мы любим и на что надеемся. Поэтому апостол Павел одобряет и заповедует веру, движимую любовью (Гал. 5. 6), которая, в свою очередь, не может быть без надежды. Следовательно, нет любви без надежды, нет надежды без любви, нет и обеих без веры».

Добавление: "И поверил (веhеймин) в (бе) Господа и засчитал ему ее цдака" (Б.15:6).

Разумеется, Авраhам "поверил в Господа" не в смысле, что Он существует. Такой вопрос ложен и кроме редчайших и кратчайших случаев вообще не является горячим вопросом в Человечестве; в отношении же Авраhама он просто смехотворен. Нет тут речи и о вере-доверии в какие-то определенные утверждения, события, предсказания. Это и не самоцельное и самоценное стремление веровать, и не настрой души на веру, и даже не столько определение установки на жизнь (что само собой), сколько разрешение вопроса своего поведения в жизни.

Понятие веры — "эмуна" — есть фундаментальное еврейское понятие. Но это не вера во что-то, не "кредо", не добродетель безусловной уверенности."Верующий" — верует в правильность своей веры, обоснованной разумением и авторитетом того, в кого следует верить. Такая вера-подчинение принимается за сущность религии, отождествляемой, стало быть, с догматами и верованиями. Усилия разума по принуждению себя веровать почитаются особенно похвальными усилиями.

Однако "доверять" и "ввериться" по-еврейски выражается по-разному. Способность вверять себя Богу — есть способность полностью положиться на Ведущего тебя, идти за Ним и отдать себя в Его руки. Это мало понимать метафорически. Язык недвусмысленно наставляет нас в понимании "веры". Ведь"эмуна" произведено от того же корня, что и "оман" — мастер, художник! Значение этого корня — создавать и формировать, как мастер придает форму своему материалу — и точно также воспитатель, "омэн", формирует сердце вверенного ему неоформившегося человека. Вверяющийся Богу отдается его воспитанию, он делает Его своим Мастером, своим Художником, чтобы самому стать "делом рук художника" (Песнь песней, 7:2). Это не вера "в то, что...",а жизненное отношение, переустановление всей души. Это готовность передаться Ему в руки, чтобы дать Ему сделать из своей жизни Его, Мастера, художественное произведение. То, что ошибочно переводят как "верить в Бога",означает: осознать себя материалом в руке художника, передать себя в руки Наставника и осуществить отношение к жизни как к процессу создания себя. Понятно, что такая "эмуна" неотрывна от слушания и слышания голоса Мастера.

Авраhам узнал возможность вырваться из причинности, из исчисляемости, из "ряда" — если он отдает себя под прямое управление Бога, свободно сделается произведением рук Ведущего мир. Он поднял глаза. Потому ему дано выйти вовне и увидеть своими глазами мир вечной жизни. Отверг владычество звезд — и вот он под руководством Того, Кто направил их ход. Каждый из сыновей дома Яакова, "мощных и бесстрашных", говорит пророк Ишая (см. выше),каждый из них, черпающий силу и бесстрашие из признания только одного владычества, получает свое "имя" — свою судьбу и задачу работы в жизни —непосредственно от Хозяина. Не пропадет ни один.

Мы, дети Авраhама — "вверяющиеся дети вверявшихся". Предки проложили дорогу веры. Но для отца нашего Авраhама — не было прецедентов. В этом смысле вера — его вклад, мы лишь переняли ее от него.

"И исполняющий задачу добра вверенностью своей жив будет". К этому единому требованию "эмуны" приравнял все требования Торы пророк Хавакук(Аввакум; 2:4). "Цадик", человек, уставленный на осуществление добра, полностью исполняющий свои обязанности перед Хозяином — живет в вверенности Богу. Это его состояние жизни и это его источник жизни. Об Авраhаме сказано,что его вера засчитана ему как его вклад добра в жизни — "цедака". Вверяться голосу Бога — умение слышать Хозяина — урок жизни Авраhама. Урок "выхода наружу".

Авраhам вступает в повествование Торы, шагнув из колыбели страны своей, из родного своего, из защиты дома отца своего — в одиночество. Это его первое испытание веры. Что такое "который вывел из Ура"? Это и Тот, Кто позволил выйти из Ура, дал возможность для духовного ухода, и Кому ты позволил вывести себя, дал Ему эту возможность своей верой. Это указание на веру как духовную решительность».

Свт. Феофан: «Вера действительно Божий дар, но неверы не безответны… Нет приемника для этого дара, он и не дается, ибо нечем принять его… Не смирением ли вообще привлекается эта великая милость, дающая веру? Очень не дивно. По крайней мере, всем ведомо, что неверы всегда духа гордого».

Ап. Павел: «Испытывайте самих себя, в вере ли вы; самих себя исследывайте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть» (2-е Кор. 13:5).

ϖ Раскрыть веру как определенное состояние души в противовес неверию как состоянию.

«Слово вера … очень древнее. Уже в языке Авесты — священной книги древних иранцев, созданной за много столетий до рождества Христова,— используется глагол var — верить, и существительное vareiia — вера. У индоариев, кочевавших со своими стадами по пространствам великой Евразийской степи в III тысячелетие до Р.Х., тех самых индоариев, отдаленными потомками которых являются все почти народы современной Европы, один из самых чтимых богов носил имя Варуна. У очень многих народов, относящихся к индоевропейской языковой семье, слова с корнем var, ver обозначают понятия веры, честности, доблести, правдивости. Но корень этот тождествен двум другим древнейшим индоевропейским корням — вар — жар (отсюда наше — варить) и вервь — веревка, восходящему к древнеиндийскому varatra — слову с тем же самым значением. Подобно Августину мы можем предположить, что идея связи, а также идея жара, горячности, огня но чужды нашему слову вера».

ϖ Можно ли найти разницу между пониманием веры в традициях восточного и западного христианства?

Восточной традиции никогда не было свойственно проведение резкой границы между личным опытом постижения божественного начала мира и утвержденными церковью догматами.

ϖ Для чего мы каждый день читаем Символ Веры? Что это – молитва (к кому тогда она обращена и что мы просим в ней?); провозглашение определенного мировоззрения (для кого?)

«Догматы веры являются для православия объективными свидетельствами духовного опыта, подтвержденного церковным преданием, которое, обладая кафолическим (всемирным) характером, подтверждает тождественность личного опыта как мистического опыта обретения тайн веры и опыта церкви как целого» .

К понятию феномена веры можно приблизиться, если рассматривать веру одновременно в различных аспектах.

1. Вера как способ познания предметов или явлений, недоступных уму, «вещей обличение невидимых»

Вера есть способность ума, чувства и воли гармоничного и целостного познания того, что недоступно одному уму.

Прп. Исаак Сирин: «Для духовных тайн, которые выше ведения и которых не ощущают ни телесные чувства, ни разум, Бог дал нам веру».

Свт. Иоанн Златоуст: «Вера не принимает умозаключений не потому что они безрассудны, но потому, что она превосходит всякое размышление».

Свт. Феофан Затворник: «Вера искренняя есть отрицание своего ума. Надо ум обнажить и, как чистую доску, предоставить вере, чтобы она начертала себя на нем как есть, безо всякой примеси посторонних изречений и положений».

Эпистемы – это недоказуемые гносеологические предпосылки (επιστήμη – достоверное знание), аксиомы, принимаемые на веру.

ϖ Есть ли связь между понятием веры и словом «верный» в смысле «истинный»?

1-я эпистема научного знания – эпистема реализма: «Изучаемый наукой мир является объективной реальностью, существующей вне сознания познающего субъекта». А.Эйнштейн: «Вера в существование внешнего мира, независимого Тайнов Э.А. Трансцендентальное. Православная метафизика. М., 1998, с. Воспринимающего субъекта, лежит в основе всего естествознания».

2-я эпистема научного знания – эпистема закономерности: во Вселенной царит порядок, а не хаос, следовательно, существуют определенные законы мироздания – общие, вневременные и неизменные. Э.Шредингер: «Эта мысль о закономерности в природе, лежащая в основе всей современной науки, должна ей предшествовать, ибо лишь она придает нам смелость создавать науку».

3-я эпистема, познаваемости мира, связана с предыдущей. Эта эпистема утверждает, что человек способен познать законы мироздания. Эйнштейн: «Самое непостижимое в мире то, что он постижим». «Без веры в то, что возможно охватить реальность нашими теоретическими построениями, без веры во внутреннюю гармонию нашего мира не могло бы быть никакой науки».

Философские эпистемы следующие. Первая – эпистема существования Истины, или другими словами, некой всеобщей безусловной неизменной вневременной Мысли, охватывающей все бытие.

Следующая эпистема – познаваемости Истины. Однако Истина как Мысль нуждается в своем Источнике и Носителе – Абсолютном Сознании, Которое было бы несоизмеримо выше любого человеческого сознания. Сущность Абсолютного Сознания представляет собой Абсолютное Бытие.

Вл. С. Соловьев: “Вера - означает признание чего-либо истинным с такой решительностью, которая превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств. Это не значит, что истины веры, не подлежат никаким доказательствам, а значит только, что сила веры зависит от особого самостоятельного психического акта, не определяемого всецело эмпирическими и логическими основаниями. Так, напр., мы безусловно верим в существование внешнего мира самого по себе (независимо от его явления для нас), признаем такое его существование бесспорной истиной, тогда как рациональные доказательства этой истины, представленные доселе философами, строгой критики не выдерживают и во всяком случае спорны и не разрешают всех сомнений. Если вера утверждает более того, что содержится в данных чувственного опыта и выводах разумного мышления, то, значит, она имеет свой корень вне области теоретического познания и ясного сознания вообще. Основания веры лежат глубже знания и мышления, она по отношению к ним есть факт первоначальный, а потому и сильнее их. Она есть более или менее прямое или косвенное, простое или осложненное выражение в сознании досознательной связи субъекта с объектом. Чем проще, общее и неизбежнее эта связь, тем сильнее соответствующая ей вера. Так, всего сильнее мы верим в бытие внешнего мира, потому что эта вера лишь отражает в нашем сознании тот первоначальный, простой и неустранимый факт, что мы, т.е. данный субъект, есть часть общего бытия, член всемирного целого. Так как этот факт предшествует всякому мышлению и познанию, то и определяемая им вера не может быть устранена никаким мыслительным и познавательным процессом. От веры в собственном смысле следует отличать уверенность и доверие”.

Вера – уверенность в истинности чего-либо без специальных эмпирических и рациональных обоснований.

«С точки зрения рационального познания догматы могут восприниматься как содержащие неразрешимые противоречия, но вера открывает уму возможность измениться, с тем чтобы прийти к созерцанию непостижимой и возвышенной божественной тайны».

Вера первична относительно разума. Антоний Великий в беседе с язычниками: «Вера происходит от душевного расположения, а диалектика от искусства ее составителей. Поэтому, в ком есть действенность веры, для того не необходимы, а скорее излишни доказательства от разума. Ибо что уразумеваем мы верою, то вы пытаетесь утверждать из разума и часто бываете не в состоянии выразить то словом, что мы разумеем ясно, а посему действенность веры лучше и тверже ваших велемудрых умозаключений».

«Непрестанно памятовать о Боге – благочестиво, и в этом боголюбивая душа не знает сытости; но описывать словом Божественное – дерзко; потому что и мысль далеко не досязает достоинства предмета, а опять и слово не ясно изображает представляемое мыслью».

«Догмат, выражающий Богооткровенную истину, представляющуюся нам непостижимой тайной, должен переживаться нами в таком процессе, в котором вместо того, чтобы приспосабливать его к своему модусу восприятия, мы, наоборот, должны понуждать себя к глубокому изменению своего ума, к внутреннему его преобразованию, и таким образом становиться способным приобрести мистический опыт».

«С точки зрения рационального познания догматы могут восприниматься как содержащие неразрешимые противоречия, но вера открывает уму возможность измениться, с тем чтобы прийти к созерцанию непостижимой и возвышенной божественной тайны» .

Дата добавления: 2014-01-05