Лекция 6. Тема лекции: «Закономерности исторического развития языка»

Тема лекции: «Закономерности исторического развития языка»

Будучи средством общения, язык возникает и развивается в обществе. Он не может существовать вне общества, поскольку социально обусловлен как по происхождению, так и по назна­чению. «Язык существует лишь постольку, поскольку есть обще­ство»,— говорил крупнейший компаративист XX в. А. Мейе. Как явление социальное язык находится в зависимости от уровня развития общества, условий его существования.

Взгляд на язык как явление социальное прочно утверждает­ся в языкознании начиная с работ Я. Гримма и В. Гумбольдта. «Язык всегда развивается в обществе, — писал В. Гумбольдт, — и человек понимает себя постольку, поскольку опытом установле­но, что его слова понятны также и другим».¹ Проблема социаль­ной обусловленности языка получила свое дальнейшее развитие в научном наследии Ф. Энгельса. Так, в частности, в работе «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» он обосно­вывает биологические и общественные предпосылки формиро­вания языка, а в труде «Происхождение семьи, частной собствен­ности и государства» прослеживает связь эволюции языка с историей общества.

Эта связь отчетливо проявляется в формах существования языка, которые находятся в прямой зависимости от характера этнических коллективов, обслуживаемых языком: для родоплеменного строя были характерны племенные языки, кото­рые с разрастанием и территориальным распространением пле­мен распадались на группы родственных диалектов; не закрепленные в письменной традиции, эти языки были недо­лговечными, так как легко забывались, особенно в случае за­воевания племени; с развитием частнособственнических отно­шений и появлением классов на смену племенным языкам и закономерности исторического развития языка пришли языки и диалекты народности; феодальная раздробленность, слабость экономических связей в условиях натурального хозяйства привела к образованию диалектной дробности языка, причем границы диалектов, как правило, coвпадали с границами государств; ликвидация феодальной раздробленности и утверждение капиталистических отношений усиливают процессы интеграции в обществе, развитие народ­ности укрепляет внутреннее экономическое и государственное единство, что влечет за собой потребность в едином для всего общества языке. ^- Гумбольдт фон В. О различии строения человеческих языков..., с. 77.

Прослеживается тенденция к стиранию диа­лектных различий, преодолению диалектной дробности. На смену языкам народности приходят национальные языки, ко­торые со временем приобретают книжно-литературную форму. Постепенно этим общенациональным литературным языкам подчиняются диалекты.

Общественная, социальная природа языка обнаруживает­ся не только во внешних условиях его существования, но и в самой системе языка, в его фонетике, лексике, морфологии, стилистических и синтаксических конструкциях. Так, напри­мер, для племенных языков характерно отношение к языку как к средству магии, отсюда широкое распространение явления табуирования слов (т.е. запрета их произношения), следстви­ем чего было постоянное обновление словарного состава язы­ка (так, если имя покойного совпадало с названием какого-нибудь предмета общего обихода, например, животного, рас­тения, огня, воды, считалось необходимым такое имя исключить из разговорного языка и заменить другим, поэто­му в одном из племенных языков Парагвая название ягуара поменялось трижды в течение семи лет);¹ для этих языков ха­рактерна и чрезвычайная детализация лексики, стремление на­звать каждый конкретный предмет, что позволяло первобыт­ному человеку легко ориентироваться в окружающем мире, отсюда обилие слов, обозначающих видовые понятия, и их отсутствие для обозначения родовых понятий. «Язык прими­тивного человека выражает образы предметов и передает их точно так, как они представляются глазам и ушам... У афри­канских племен Замбези каждое возвышение, каждый холм, каждая горка, каждая вершина в цепи имеет свое название, точно так же, как каждый ключ, каждая равнина, каждый луг, каждая часть и каждое место страны... обозначено специаль­ным именем... Оказывается, география примитивного чело­века гораздо богаче нашей».¹ Выготский Л.С, Лурия А.Р. Этюды по истории поведения: Обезьяна. Примитив. Ребенок. М., 1992, с. 96,166.

Интересный пример такой связи языка и общества, в част­ности фонетического явления второго передвижения соглас­ных в германских языках с вызвавшими его социальными при­чинами, приводит Ф. Энгельс в работе «Франкский диалект». Процессы фонетических изменений в языке он считает прояв­лением не слепой необходимости природы (как полагали мла­дограмматики), а следствием исторического развития языка и общества. Так, в частности, фонетический процесс второго пе­редвижения согласных в немецком языке был обусловлен, по его мнению, не только развитием языка, но и конкретными осо­бенностями общественной жизни, на что указывает факт отра­жения этого процесса в словах, связанных с торговлей. Эти сло­ва были распространены главным образом в прирейнских диалектах, поскольку именно по Рейну проходил тогда основ­ной торговый путь Западной Европы. Будучи непосредственным продуктом человеческого обще­ства, язык отражает все изменения, происходящие в среде его развития. Иллюстрацией этого положения может служить книга П. Лафарга «Французский язык до и после революции», в ко­торой он показывает, как под влиянием политических и соци­альных событий происходят изменения в языке. Если до Фран­цузской буржуазной революции французская аристократия изъяснялась на особом, «салонном» языке, в котором слова общенародного языка как неприличные заменялись жеманными описательными оборотами (ср. les portes de l'entendement буквально «ворота слуха» вместо les oreilles «уши»), то «в XVIII в. французский язык видоизменяется, он теряет свой аристокра­тический лоск и приобретает демократические замашки буржуазии. Многие писатели, невзирая на гнев Академии, стали свободно заимствовать слова и выражения из языка лавочни­ков и улицы». И в русском языке революция 1917 г. оставила свой след не только в словарном составе языка (так как воз­никли изменения в названиях многих социально значимых институций, профессий, должностей, ср. вместо полиции воз­никла, милиция, вместо жалованья — зарплата, вместо министра - народный комиссар и т.д.), но и во всем его нормативно-сти­листическом укладе, так как произошла демократизация норм и литературного языка (утратились, в частности, наиболее книж­ные формы интеллигентской речи с ее сложным, развернутым синтаксисом, характерным, например, для персонажей произведений Л.Н. Толстого и А.П. Чехова).

Приспособление языка к меняющимся формам обществен­ной жизни происходит на всех языковых уровнях. Социальная природа языка, по мнению известного французского ученого А. Мейе, особенно ярко проявляется в семантических измене­ниях слов. В статье «Как слова изменяют значения» он, поми­мо внутренних, собственно языковых причин изменения зна­чений слов, выделяет внешние, социальные причины и приводит в качестве примера развитие значений слов «отец» и «мать»: первоначально в индоевропейском праязыке эти слова выражали не родственные, а социальные отношения: слово *pater обозначало общественную функцию человека, им мож­но было именовать высшее божество или наивысшего из всех глав семейств, с перестройкой социальной структуры первобыт­ного общества, с исчезновением патриархата это слово стало использоваться для выражения отношений родства. Другой пример культурно-исторической и социальной обусловленно­сти изменений в значениях слов приводит известный русский ученый М.М. Покровский: рус. грош, копейка и франц. sou вследствие одной и той же причины — обесценивания денег — стали синонимами чего-то малого и ничтожного.

Рост производительных сил общества, развитие науки, тех­ники, культуры, проникновение в тайны окружающего мира, формирование новых общественных отношений находит не­посредственное отражение в языке, особенно в его лексике и фразеологии, и это понятно: языковое освоение постоянно ме­няющегося мира требует непрерывного расширения словаря (см. раздел «Пути обогащения словарного состава языка»).

Нельзя, однако, не признать, что прямолинейной зависи­мости развития языка от исторической судьбы народа нет. Ис­тория языка свидетельствует о том, что многие его явления раз­виваются внутри самого языка и обусловлены внутренними законами его развития. Эти законы говорят о том, что каждое новое явление в языке вырастает из старого, уже существую­щего, создаваясь из «материала» языка и по его «правилам». К таким законам, управляющим внутренним развитием элемен­тов языковой структуры, можно отнести следующие:

1) закон ликвидации «участков напряжения»: этому закону в русском языке подчинены процессы расподобления и уподобле­ния согласных друг другу, а также упрощения групп согласных;

2) закон позиционного варьирования звуков: иллюстрацией этого закона может служит поведение шумных согласных в по­зиции конца слова или на стыке его морфем в русском языке (звонкие шумные согласные в этой позиции оглушаются);

3) закон аналогии, объясняющий отступления от действия фонетических законов, вследствие которого происходит упо­добление одних структурных элементов другим (ср. в др.-рус. языке утрату чередований -к-/-ц- в склонении существитель­ных с основой на -а типа роукд — poyivfe под влиянием действия морфологической аналогии, а именно под воздействием дру­гих членов этой парадигмы — роукд роукоу, роукой); или же об­разование просторечной формы хочем по аналогии с формами хочу, хочешь;

4) закон компенсационного развития, согласно которому утрата одних форм или отношений в языке компенсируется раз­витием других: ср. в др.-рус. языке упрощение системы глас­ных, вызванное падением, т.е. утратой редуцированных, при­вело к усложнению системы согласных; или развитие системы глагольных видов как компенсация утраты сложной системы времен др.- рус. языка;

5) закон абстрагирования элементов языковой структуры, согласно которому развитие абстрактных элементов языка происходит на базе конкретных: в лексике, например, конкретное лексическое значение слова часто становится основой для развития абстрактного, ср. море 'часть океана' и переносное зна­чение 'большое количество чего-либо'; в развитии словарного состава литературного языка наблюдается тенденция к росту аб­страктной лексики для передачи обобщающих, отвлеченных по­нятий, в то время как конкретные наименования постепенно утрачиваются (ср., например, утрату русским языком древне­русских слов, обозначающих красивого человека и конкрети­зирующих это понятие: довроликий 'красивый лицом', довробрадый 'с красивой бородой', доброносын 'имеющий красивый нос', доброокий 'с красивыми глазами' и т.д.);

6) закон экономии языковых средств (язык растет, подчи­няясь «естественному закону мудрой экономии»,— говорил Я. Гримм): в соответствии с этим законом в языке действует тен­денция к реализации оптимальной достаточности (каждому языковому значению — адекватную форму выражения), имен­но так работают словообразовательные механизмы языка, ос­нованные на свертывании описательных конструкций в одну мотивированную языковую единицу (ср. черная ягода —> чер­ника);

7) закон дифференциации и отчленения элементов языко­вой структуры, согласно которому развитие языка идет по пути выделения и специализации его элементов для выражения соб­ственно языковых значений (ср. недифференцированное упот­ребление союза яко в др.-рус. языке XI—XII вв., использовав­шегося в придаточных предложениях причины, следствия, сравнительных, изъяснительных, и только вследствие закона дифференциации и отчленения постепенно произошло закреп­ление за этим союзом сравнительного значения).

Законы абстрагирования и дифференциации элементов язы­ковой структуры по своей сути противоположны друг другу: один ведет к уменьшению языковых элементов, другой — к их увеличению. Однако это внутреннее противоречие создает ди­намическое равновесие в языке и является источником его развития.

Дата добавления: 2014-01-05