Попытка установления статуи в Храме

Во времена Гая Калигулы, правившего Римом с 37 по 41 гг., Иудея вновь была готова взяться за оружие. Причиной послужила политика нового императора, после первых лет своего правления потребовавшего, чтобы его почитали как бога.

Во все концы Римской империи направлялись статуи, изображающие нового бога. В большинстве провинций обожествление человека проходило гладко - к сонму местных богов добавлялся еще один бог. Но для Иудеи ситуация оказалась катастрофической. Монотеизм евреев не допускал даже мысли о подобном действии. Отношения с Римом особенно обострились после инцидента в Явне в 40 г. н. э. Язычники города поспешили основать жертвенник в честь Калигулы. Проживавшие в Явне евреи без промедления разрушили его. Их поведение вызвало ярость императора, который, в качестве наказания, приказал: "Установить огромную позолоченную статую, невиданную по своему великолепию, в храме главного города [Иерусалима] вместо кирпичного жертвенника в Явне, назло им [евреям]".

Исполнение данного решения император поручил новому наместнику Сирии Петронию. Последний опасался восстания евреев, однако не мог ослушаться приказа Калигулы. Он поручил мастерам из Сидона сделать статую, а сам отправился в Акко во главе двух легионов. Тысячи евреев прибыли к Петронию, чтобы просить его отменить распоряжение Калигулы.

Петроний, представляя последствия установления статуи, осмелился отправить Калигуле письмо, в котором попросил императора отменить приказ или хотя бы отложить его исполнение. Агриппа I, внук Ирода и Мирьям, друг Калигулы, рискуя своим положением, обратился к императору с подобной просьбой. Мы не знаем, чьих доводов послушался император, но установку статуи в Храме он отменил. Или, возможно, отложил до лучших времен. Филон Александрийский полагал, что это решение было временным. По другой версии, Калигула вовсе не отменял приказа. Петроний, сколько было возможно, тянул время, пока из Рима не пришло сообщение о смерти Калигулы. Для иудеев это было еще одним свидетельством присутствия Всевышнего.

[…] Тем временем между александрийскими иудеями и жившими в том же городе греками произошла распря, результатом которой было то, что к императору Гаю явились депутации из трех выборных с той и с другой стороны. В числе представителей александрийских граждан находился также некий Апион, который возводил на иудеев тяжкие обвинения и, между прочим, утверждал, что они отказываются почитать императора. Все-де подданные Римской империи, говорил Апион, воздвигают в честь Гая алтари и храмы и всюду почитают его как бога; одни только иудеи считают позорным воздвигать в честь его статуи и клясться его именем. На эти гнусные и тяжкие обвинения, которыми Апион, естественно, рассчитывал восстановить Гая против иудеев, готовился возражать главный представитель иудейской депутации, Филон, человек, пользовавшийся широкой известностью […] и большой знаток философии. Но Гай не разрешил этого Филону и приказал ему удалиться. При этом император был так озлоблен, что, очевидно, замышлял что-то ужасное против иудеев. […]

Разгневанный тем, что одни иудеи так презирают его, Гай послал в Сирию легата Петрония, преемника Вителлия. Он приказал ему с сильной ратью вторгнуться в Иудею и, если иудеи добровольно уступят, воздвигнуть в храме Господнем его статую, если же они окажут сопротивление, сделать это с оружием в руках. […]

Иосиф Флавий, Иудейские древности. Кн. 18, 8:1-2.

[…] Видя из этих слов непоколебимость иудеев и что ему [Петронию] без боя не удастся исполнить приказание Гая и воздвигнуть его статую лишь ценой страшной резни, Петроний решил в обществе своих приближенных и слуг отправиться в Тверию, чтобы ознакомиться с настроением тамошних иудеев. Сознавая всю опасность войны с римлянами, но считая гораздо более опасным и преступным нарушать законы, огромные толпы иудеев и здесь встретили Петрония […]. Они умоляли его не доводить их до такой крайности и не осквернять города постановкой статуи. "Итак, - воскликнул Петроний, - вы желаете воевать с императором, не принимая во внимание его боевой готовности и своего собственного бессилия?" Иудеи отвечали: "Мы вовсе не желаем войны; мы охотнее умрем, чем нарушим законы". При этом они бросались на землю и открывали шеи, готовясь принять смертельные удары. Так поступали они в течение сорока дней. При этом они окончательно запустили свои занятия земледелием, несмотря на то, что было время посева. Они выказывали большую стойкость и полную готовность скорее умереть, чем допустить постановку статуи. […]

Иосиф Флавий, Иудейские древности. Кн. 18, 8:3.

Но даже смерть Калигулы не принесла мира. Евреи окончательно убедились в непрочности своего положения в составе Римской империи.

Дата добавления: 2014-01-05