Культурный империализм

В наши дни дискуссии о глобализации культуры вращаются в основном вокруг основного вопроса: благо это или зло? В сущности, все пишущие на эту тему, за некоторыми исключениями, разделились на два противоборствующих лагеря. Одни считают глобализацию культуры осуществлением вековой мечты человечества о культурном единстве, другие — неизбежной гибелью традиционных культур в некоем «плавильном тигле».

Разобраться в сути сегодняшних дискуссий можно только в том случае, если ввести четкое различение — между глобализмом, с одной стороны, и глобальностью и глобализацией, с другой.

Глобализмом назовем идеологию и практику тех деятелей, организаций и стран, которые сознательно направляют процессы глобализации в определенную сторону, исходя из собственных экономических и политических интересов.

Глобализация есть естественный, сложный и противоречивый процесс, в ходе которого происходит неизбежное сближение (экономическое, политическое, демографическое, культурное и пр.) народов, наций и стран.

Следует различать глобализацию как объективное явление, и политику неолиберального глобализма, которая позволяет США и другим могущественным государствам направлять этот процесс в собственных интересах. Для этого в анализ объективного процесса глобализации мы должны ввести субъекта глобализации. Как рыночная экономика в зависимости от субъективных факторов может быть либо «либеральной», либо «бандитской», так и глобализация — это не процесс, автоматически приносящий только благо. Она таит в себе как новые возможности социального прогресса, так и новые риски глобального характера.

Проблема современной волны глобализации культуры состоит в том, что она реализуется в виде так называемой «империалистической» модели, когда человечеству вполне сознательно навязывается в качестве универсальной только одна культурная модель, которая объявлена общеобязательным эталоном. Это происходит потому, что глобальные потоки информации находятся под контролем транснациональных монополий, прежде всего американских.

Вот лишь один пример: девять из десяти крупнейших рекламных фирм мира являются североамериканскими. Более половины агентств Канады, Западной Германии, Франции, Великобритании и Австралии — американские. Во многих государствах Азии, Африки и Южной Америки крупнейшие агентства также либо американские, либо принадлежат американским компаниям. Их реклама навязывает всему миру западные и, прежде всего, — американские стандарты культуры.

В первую очередь речь идет о сфере массового потребления. Глобальные масс-медиа, или «глобальные фабрики грез», постоянно навязывают людям определенный набор стилей жизней, статусов и судеб, из-за чего их «собственная жизнь и возможные жизни впадают в противоречие». Монопольная позиция индустриальных стран, и в первую очередь Соединенных Штатов, в производстве и распространении информации заставила исследователей говорить об «империализме средств массовой информации» и о «культурном империализме»

К сожалению, пишет У.Бек, «стремление правящих кругов США к мировой доминации просматривается отчетливо. Столь же отчетливо видны мотивы такого стремления — частью своекорыстные, а частью идеологические, вызванные наивной верой не очень образованных людей в то, что все население земного шара — это “недоразвитые” американцы, которых можно и нужно превратить в американцев полноценных».

Во многом это удается: во всех или почти во всех странах мира мы найдем бары, в которых мужчины, одетые в джинсы, пьют виски, обсуждают размеры бюста Памелы Андерсон, слушают песни Майкла Джексона, смотрят по телевизору кубок чемпионов по футболу или какой-нибудь голливудский блокбастер. Стандарты одежды, музыкальных и гастрономических предпочтений, характер развлечений и пр. универсализируются на наших глазах. И это уже не просто глобализация, а упомянутый выше глобализм. Идущая сейчас глобализация культуры по существу представляет собой процесс навязывания всем народам американской культурной модели. Людей повсюду увлекают быстрой музыкой, быстрыми компьютерами и быстрой едой («фаст фуд») — все эти MTV, «Макинтош» и «Макдоналдс» буквально вталкивают людей в некую гомогенную мировую культуру, живущую благодаря коммуникации, информации, развлечениям и коммерции.

Вместо более или менее равноправного взаимовлияния культур, обмена материальными и духовными ценностями в этом процессе доминирует западная культура, западный стиль жизни, западный кодекс поведения, а точнее — соответствующие американские ценности.

Особую роль здесь играет феномен билингвизма. В системе образования, как и в целом в обществе, сегодня выделяются два языка: местный язык, остающийся самовыражением непривилегированного местного большинства, и английский, как эзотерический язык глобализирующихся элит. Английский язык, который и раньше использовался в качестве международного, теперь все в больше степени вытесняет из культуры языки национальные.

Глобализация, американизация — эти понятия являются до известной степени семантически близкими и взаимозаменяемыми. «… Глобализация — это мы, — утверждает убежденный сторонник глобализации известный американский обозреватель Томас Фридмен, и поясняет :«Сейчас глобализация зачастую носит уши Микки-Мауса, ест “бигмаки”, пьет “Coke” или “Pepsi” и работает на IBMPC, пользуясь Windows 98, с процессором IntelPentiumII…». И далее: «Мы хотим, чтобы мир пошел за нами и стал демократическим и капиталистическим, чтобы повсюду были web-сайты, все пили “Pepsi”, на каждом компьютере стояли Miсrosoft Windows… Америка не может отступить от роли менеджера глобализации. Сейчас это наш важнейший национальный интерес…»

Американский историк Рональд Стил заявил: «Культурные сообщения, которые мы передаем через Голливуд и MacDonald’s, распространяются по всему миру, захватывая и изменяя другие общества. В отличие от традиционных завоевателей, нам недостаточно просто подчинить других: мы настаиваем на том, чтобы они стали такими, как мы. Разумеется, ради их же блага»

В результате такого глобализма многие обычаи, церемонии, ритуалы, формы поведения, которые в прошлом придавали человечеству его фольклорное и этнографическое разнообразие, постепенно исчезают по мере того, как основная часть общества усваивает новые стандартные формы жизни. Т.Фридмен предупреждает, что, «поскольку глобализация как культурно-гомогенизирующая и уничтожающая среду сила действует очень быстро, существует реальная опасность, что через несколько десятилетий она сметет экологическое и культурное разнообразие, произведенное миллионами лет человеческой и биологической эволюции»

Последствия для культур планеты

В этой связи возникает вопрос: могут ли в условиях такого «глобализма сохраниться традиционные культуры народов? Скорее всего, нет. Разве что замкнувшись в себе, впав в изоляцию, которая неизбежно ведет к стагнации. Но такое состояние — смерть для культуры.

Взаимодействие культур — одна из наиболее естественных форм существования и развития культуры, отражающая неравномерность природных и исторических условий и возможностей отдельных народов. Благодаря этим процессам происходит проникновение и распространение необходимых культурных инноваций среди тех народов и культур, где эти новации по объективным причинам сами появиться не могут. Даже в регионе обитания одного народа, как правило, полезные инновации не создаются параллельно и одновременно, они обычно возникают в каком-то одном месте, а затем быстро распространяются по всей близлежащей территории и зачастую заимствуются всеми соседями. Именно таким образом сложилось цивилизационное единообразие Западной Европы.

Ключевую роль в этих процессах играют т. н. культурные заимствования, то есть использование предметов, норм поведения, ценностей, созданных и апробированных в других культурах. Такие заимствования происходят в тех случаях, когда одна культура подвергается влиянию другой, более развитой. Однако при этом большинство людей менее развитой культуры сохраняют многие обычаи, нормы и ценности, присущие их родной культуре.

Культурные заимствования являются наиболее распространенными источниками культурных изменений по сравнению со всеми другими. Этот источник изменений может носить как прямой (через межкультурные контакты индивидов), так и косвенный характер (через действие СМИ, потребляемые товары, образовательные учреждения ит.д.). Однако в процессе заимствования народ-реципиент заимствует не все подряд, а лишь то, что является близким его собственной культуре, может принести явную или скрытую выгоду, даст преимущество перед другими народами, отвечает внутренним потребностям данного этноса.

Так, например, в тот же период, когда евреи познакомились с греческой логикой, они познакомились также и с греческим отношением к телу, не говоря уж о греческом увлечении эросом и политеизме. И евреи не восприняли этого влияния. Они рассматривали это как чуждое и оставались чужими для него. Греки любили смотреть на обнаженных гимнастов. Евреи — нет, и они не восприняли эту часть греческой культуры. А те, кто воспринял, оказались ассимилированы и потеряли свою прежнюю идентификацию. Наконец, у греков были своя еда и свои стили в одежде, и евреи в те дни селективно адаптировали их, поскольку они им нравились именно потому, что они отличались, но «своими» так никогда и не сделались

Иными словами, происходит аккультурация, когда обе стороны в равной мере усваивают элементы культуры друг друга. Аккультурация представляет собой адаптацию человека к чужой культуре без отказа от своей собственной. И тогда картины мира обоих взаимодействующих этносов, пусть и изменяются, но не исчезают — их ядро сохраняет своеобразие. Исторически аккультурация — одна из наиболее естественных форм существования и развития культуры. Каналами, по которым она происходит, служат миграция, туризм, деятельность миссионеров, торговля, научные конференции, ярмарки, обмен специалистами и др. В современных условиях аккультурация является важным источником культурных преобразований во многих развивающихся странах. В качестве наиболее яркого примера плодотворного соединения собственных национальных и инокультурных элементов обычно приводится Япония, а также ряд стран Восточной и Юго-Восточной Азии (Южная Корея, Тайвань, Сингапур и др.).

Однако всегда может найтись более сильная, более агрессивная (доминантная) культура, которая в случае непосредственного межэтнического контакта путем прямого или косвенного давления вызовет в другой культуре радикальное изменение — в этом случае картина мира этой последней культуры полностью или частично замещается картиной мира этноса доминантного. Такой культурный контакт может привести к полной ассимиляции одной нации друго й. Минувшие тысячелетия, на протяжении которых возникали и уходили в небытие страны, народы, государства и цивилизации, не «предыстория» к гипотетической вселенской идиллии, а самая что ни на есть подлинная история человечества.

Глобализация культуры, порождающая мощные кросскультурные потоки информации, сильнее всего воздействует на подростковый и молодежный менталитет.Это приводит к возникновению разнообразных «социокультурных гибридов», с присущим им весьма коротким периодом полураспада, нестабильностью, несоответствием традиционному контексту. Так, в современной Англии молодые китайцы из Гонконга основали «Канто-поп» для выражения особой культурной идентичности. В Америке фаны японской анимации (аниме отаку) выбрали конкретный продукт японской индустрии культуры (испытавший сильное влияние голливудской анимации), чтобы выделяться из основной массы.

В результате этих процессов возникает и быстро расширяется пропасть между картинами мира поколений: менталитет подростков и молодежи все больше и разительнее отличается от традиционного менталитета родителей. Конфликты между поколениями бывали всегда, это — закономерность социального развития. Однако сегодня изменение социокультурных условий получило невиданную доселе динамику. То, для чего раньше были нужны десятилетия, сегодня совершается за считанные годы. Конрад Лоренц указывал на социально-исторический аспект этого явления: Если изменения в нормах поведения, передаваемых от отца к сыну, больше некоторого критического значения, возникает сильное искушение напрочь отбросить отцовскую культуру и на ее месте построить совершенно новую (и/или воскресить архаическую).

Но такая ситуация чревата возникновением шизофренического раздвоения личности. Индира Ганди в свое время образно охарактеризовала современное ей состояние индийской интеллектуальной элиты, при котором, по ее выражению, эта элита живет в шизофреническом раздвоении, стремясь одновременно удержать традиционные индийские ценности, и совмещать их с современной западной культурой. Возникающая при этом «культурная шизофрения» не позволяет человеку быть «ни там, ни там», что, конечно же, продуцирует апатию и социальную фрустрацию. Глобализм сделал эти процессы повсеместными и всеобщими.

Взаимодействие с чужой культурой может иметь разные результаты:

• интеграция, когда каждая из взаимодействующих групп сохраняет свою культуру, но одновременно устанавливает тесные межкультурные контакты;

• ассимиляция, когда группа теряет свою культуру;

• сепаратизм, когда группа, сохраняя свою культуру, отказывается от контактов с инокультурными группами;

• маргинализация, когда группа теряет свою культуру, при этом не установив тесных контактов с другой культурой

В последнем случае человек превращается в своего рода «промежуточную личность» — маргинала, который утрачивает свою систему нравственно-этических координат, не обретая взамен другой полноценной системы. Этот деструктивный и весьма опасный для общества процесс может происходить под воздействием слишком мощного потока инноваций, неорганичных для данной национальной культуры. В этом случае человек теряет связь с национальной культурой и историей.

Зачем нужны разные культуры?

История ментальностей свидетельствует, что разные этносы ориентируются на разные подходы к решению возникающих перед ними проблем. Скажем, в одной культуре может доминировать страсть к деньгам, в другой — технические знания, в третьей — политические идеалы, в четвертой — вера в бессмертие. Так, например, западная культура ориентирована на ценности индивидуализма, рациональности и прагматизма. Азиатские, латиноамериканские и ряд других неевропейских культур ориентированы на семейные, клановые ценности, внерациональную логику и нематериальные формы развития и достижений. Известна даже своеобразная Африканская хартия в защиту прав человека и народов. Она отражает в первую очередь характерную для африканцев концепцию прав человека, которая развилась из норм традиционных африканских обществ и опирается на два принципа — на коммунитаризм, отвергающий западный индивидуализм, и на принятие решения путем победы в борьбе. Эти принципы имеют во всей Африке большое значение

Для адекватного взаимодействия с миром человечеству необходимо иметь в резерве всю совокупность разнообразных взаимодополнительных подходов. И чем эта совокупность разнообразнее, тем более успешно человечество будет отвечать на любые вызовы среды своего обитания. Никто не в состоянии предсказать ход истории, никто не знает, какие способности и качества понадобятся человечеству для выживания в будущем — близком и отдаленном. Следовательно, оно должно иметь в запасе богатый арсенал свойств, каждое из которых может востребоваться на разных поворотах истории. Так что, видимо, бессмысленно пытаться выстраивать иерархию различных культур. Любые конкретные выводы в исторической перспективе не могут не быть относительными.

Вот почему сохранение культурного своеобразия в современном обществе стало оцениваться как высшее достижение цивилизации. Раньше на это просто не обращали внимания, поэтому спокойно взирали на то, как одна нация поглощала другую, растворяя в себе без остатка культуру покоренного народа. Так было, например, во времена европейской колонизации в странах Латинской Америки и Африки. Сегодня отношение к этим процессам коренным образом изменилось. «Все культуры формируют часть общего единого наследия человечества. Пренебрежение культурой или разрушение культуры какой-либо группы населения Земли — это потеря для всего человечества». Это слова из «Декларации о международной культурной политике».

С середины XX века в рамках ООН стал осуществляться целенаправленный подход к сохранению культурного генофонда всего человечества и каждой отдельной страны.

Культурная политика во многих странах сегодня переориентируется с модели ассимиляции, в которой меньшинства отказываются от своих культурных традиций и ценностей, заменяя их теми традициями, которых придерживается большинство, на мультикультурную модель, где индивид адаптируется и к доминирующей, и к этнической культурам. Спора нет, процессы этногенеза, как и процессы естественной глобализации, носят объективный характер и мало зависят от вмешательства «сверху». Как известно, множество народов исчезло, оставив лишь туманный след в культуре своих более долговечных соседей. Например, перестали существовать протославяне — вятичи, кривичи, дреговичи, поляне, но возникли русские, украинцы, белорусы. Все живые современные культуры исторически менялись, вбирая в себя элементы иных культур. Поэтому пытаться противодействовать подобным влияниям — занятие бессмысленное, обрекающее культуру на неизбежную деградацию. Нужно за-ботиться лишь о том, чтобы культурное взаимодействие не приводило к усреднению культур,

Дискуссия по этому поводу фактически сводится к попыткам разобраться, является ли цивилизационное развитие Европы и Северной Америки магистральным путем развития и для остального человечества. Сторонники одной точки зрения справедливо утверждают, что Запад вырвался вперед благодаря тому, что капитализм создал мощные производительные силы. Но делают из этого неочевидный вывод, что остальные сообщества должны встать на этот же путь. И тогда на всей планете воцарится либеральный капитализм англосаксонского образца и наступит счастливый «конец истории». «Триумф Запада, западной идеи, — утверждает Ф.Фукуяма, — очевиден прежде всего потому, что у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив…, а соответствующие общества Европы и Северной Америки выдвинулись в авангард цивилизации, чтобы осуществить принципы либерализма»

Иными словами, людям во всем мире следует усвоить западные ценности, институты и культуру, потому что те, якобы, воплощают в себе самое высшее, самое просвещенное, самое либеральное, самое рациональное, самое современное и самое цивилизованное мышление человечества.

Между тем известно, что западную цивилизацию создавали народы с вполне определенным национальным характером. Другие народы создавали цивилизации иного типа, более соответствовавшие их характеру и условиям жизни. Так что о прямом переносе конкретных культурных образцов на почву других стран речь идти не может.

В этой связи вряд ли можно говорить о прямой замене социокультурных установок японской, китайской или южнокорейской общностей аналогичными установками западной цивилизации. И все же угроза национальным культурам становится все более реальной.

«История может сложиться так, — пишет У.Бек, — что нам действительно придется забыть о нациях. Уже сейчас мы находимся в процессе, который может кончиться тем, что на планете Земля окажется одно-единственное общество — планетарно-интегрированное человечество… Что будет, когда этносоциальные группы окончательно “разучатся” быть обществами, никто сказать не может».

Реакция на процессы глобализации

«… Величайшая угроза глобализации в наши дни, — утверждает Т. Фридмен, — это сама глобализация. Система содержит в себе потенциал для собственного разрушения. Она включает особенности и тенденции, которые, если вырвутся на волю, могут стать столь тяжелы, что множество людей во многих странах почувствуют себя проигравшими и восстанут против системы…»

Не удивительно, что современный глобализм вызвал во многих странах ответную реакцию — повышенную потребность в культурном самоутверждении и сохранении основных элементов своей национальной идентичности.

Так, в культуре многих стран исламского мира начались процессы радикализации — мы являемся свидетелями многочисленных этнорелигиозных конфликтов, появления националистических тенденций в политике, нарастания региональных фундаменталистских движений. Это в значительной степени относится также и к традиционным культурам Кавказа, культурам Африки, некоторых стран Латинской Америки и Азии.

Отмечается в последнее время подъем религиозного фундаментализма даже в рамках христианской традиции. Палестинцы и курды, сикхи и тамилы, ирландские католики и валлийцы, армяне и азербайджанцы никак не хотят согласиться с глобализмом, грозящим им полной ассимиляцией. А потому возрастает уровень насилия на этнической и националистической почве. На повестке дня остаются и терроризм, и национально-освободительные войны. И все это можно трактовать как форму специфической реакции на глобализацию.

Естественно, что проблема глобализма является наиболее актуальной для беднейших стран. Но вместе с тем она встает и перед развитыми европейскими странами, например, Францией, Канадой, малыми европейскими государствами, испытывающими экспансию массовой —и прежде всего американской — культуры. Ныне Европу в культурном смысле все больше объединяет если и не американская культура как таковая, то, по меньшей мере, американский стиль жизни.

«Убежден, — пишет У.Бек, — что такому глобализму нужно противодействовать, но это противодействие будет успешным лишь в том случае, если мы не будем путать глобализм и глобализацию».

И, действительно, в течение последних десятилетий европейские правительства и международные институты пытаются бороться с «культурным империализмом». В большинстве европейских стран сегодня действуют законы, защищающие культурное своеобразие, существуют особые системы субсидирования, направленные на поддержку национальной культуры. «Единственная надежда — и это всего лишь надежда — пишет Т.Фридмен, — это что страны научатся делать фильтры, защищающие их культуры от истребления однородностью глобального капитализма. Потому что при нынешней скорости и силе глобализации, культуры, которые недостаточно упрямы, будут истреблены, как любой вид, неспособный адаптироваться к переменам в окружающей среде

Озабоченность «американизацией» в Британии после второй мировой войны привела к попыткам ограничить импорт товаров из этой страны.

В послевоенной Западной Германии консервативные политики и деятели культуры объясняли появление хулиганских подростковых групп культурным влиянием американского кино и поп-музыки.

Во Франции давно опасаются засилья американской индустрии культуры. Принятый в 1996 г. специальный закон обязал французские коротковолновые радиостанции занимать не менее 40% эфира песнями на французском языке

В «переходных» обществах Восточной Европы применялись политические меры по защите молодежи от сексуальной «вседозволенности», которую несет культура Америки, и предусматривались санкции за подобные увлечения

Дата добавления: 2014-01-05