Франция 70-х гг. XIX до 1914 г

Экономика Франции второй половины XIX в. Вплоть до второй половины XIX в. по уровню эко­номического развития Франция относилась к числу са­мых крупных промышленных стран и занимала второе место после Англии. Однако темп экономического развития Франции значительно замедлился в результате франко-прусской войны, вызвавшей резкое сокращение производства промышленной продукции, экспорта готовых изделий, импорта сырья, машин и угля. Война принесла большие потери и разрушения. Во время войны и после ее окончания в торговле и промышленности наблюдался застой, сопровождавший­ся финансовым кризисом. Условия Франк­фуртского договора также способствовали замедлению темпов промышленного развития Франции. Выплата огромной контрибуции, оккупация наиболее развитых промышленных департаментов страны и содержание оккупационных войск истощили французскую про­мышленность. Франция пострадала и оттого, что выплаченные ею 5 млрд. фр. контрибуции почти пол­ностью влились в германскую промышленность, что было одним из важных факторов, позволивших Герма­нии быстро выйти на первое место в Европе и затем успешно конкурировать с Францией на внешних рын­ках.

Для досрочной выплаты контрибуции была объяв­лена правительством по решению Национального собрания от 15 июля 1872 г. подписка на заем «освобож­дения». После этого контрибуция была выплачена до­срочно, к 16 сентября 1873 г. все окку­пационные войска ушли с французской территории.

Для уплаты процентов по займу «освобождения» правительство Тьера ввело ряд новых налогов более чем на 800 млн. фр., вся тяжесть которых пала в основном на трудящихся. Правительство пыталось избежать дефицита бюджета за счет введения новых налогов. В большей степени, за счет косвенных налогов. В июле 1872 г. был даже введен налог на сырье, ввозимое во Фран­цию, в виде пошлины в 10—20% стоимости сырья. Этот налог не был выгоден французской промышленности, работавшей в значительной мере на привозном сырье. Он подрывал конкурентоспособность Франции.

В связи с аннексией Германией Эльзаса и Лотарин­гии Франция потеряла большую территорию, богатую железом и углем. Были и постоянные причины кризисов, помимо военных, в частности Франция была не богата природными ископаемыми и минералами. После революции 1789 г. во Франции сложились условия для существования двух форм собственности – крупнокапиталистической и мелкокрестьянской. На протяжении XIX в. шел процесс с одной стороны укрупнения крупных капиталистических аграрных хозяйств и дробление и разорение крестьянских угодий. В стране преобладали парцеллярные и мелкие хозяйства. В с/хпроисходил процесс разорения мелких и средних крестьян и процесс концентрации крупных земельных владений. Во французском сельском хозяйстве в последней трети XIX в. наблюдался сильный рост крупной земельной собственности. Так, в 1881 г. крупные и средние собственники владели 66% национальной террито­рии, на долю мелких приходилось 34%, а по данным на 1891 г., на долю первой группы: приходилось уже 74% национальной территории, на долю же второй лишь 26%. В 1908 г. доля парцеллярных хозяйств (до 1 га) составляла 37,9%, мелких (1-10 га) – 45,8%, средних (10-40%) – 13,6 %, крупных (более 40 га) – 2,7%.

Сельское хозяйство в последней трети XIX в. еще играло большую роль, хотя общие размеры посев­ной площади почти не увеличились, а урожайность по­высилась незначительно. По уровню урожайности Франция значительно отставала от других европейских стран. Французское животноводство также отличалось относительной отсталостью, хотя в эти годы поголовье скота несколько увеличилось. С 1875 по 1896 г. Франция была затронута длитель­ным аграрным кризисом. Этот кризис прежде всего поразил зерновое хозяйство. Непосредственным толч­ком к нему послужила конкуренция стран, где земля не была обременена феодальными формами землевла­дения, где использовались целинные земли (в частности в США), обрабатываемые крупными сплошными массивами, и не было необходимости тратиться на удобрения (себестоимость гектолитра пшеницы во Франции состав­ляла в это время не менее 200 фр., а в западных шта­тах США она не превышала 8—10 фр). Аграрный кри­зис во Франции неизбежно приводил к систематическо­му понижению цен на зерно, хотя его производство увеличивалось. Происходило и общее снижение цен на все сельскохозяйственные продукты.

Аграрный кризис усилил процесс концентрации в сельском хозяйстве Франции, поскольку крупные ка­питалистические хозяйства, хорошо оборудованные и снабженные машинами, могли добиваться понижения себестоимости пшеницы, тогда как мелкие хозяйства становились убыточными. Важнейшим результатом аграрного кризиса была тенденция к росту специализации и использования тех­ники. Аграрный кризис привел к тому, что стали применять больше паровых машин, а сами паровые ма­шины стали более мощными. Но мелкое хозяйство по-прежнему сохранялось, живучесть этой формы можно объяснить благоприятным климатом, трудолюбием крестьян, а также сельская кооперация, которая во Франции приняла форму синдикатов. Первые 5 синдикатов были образованы в 1884 г., в декабре 1906 г. Их было 3553 и они включали 667 150 членов. Синдикаты включали крупных собственников, крестьян, фермеров, сельских рабочих, агрономов и др. В 1886 г. Был учрежден Центральный союз земледельческих синдикатов Франции. Устав был разработан в 1907 г., он ставил задачу повысить доходность с/х, быт посредником при заключении сделок и содействовать улучшению земледелия и животноводства. Синдикаты организовывали коллективную закупку с/х продукции – семян, удобрений, орудий для обеспечения выгодной цены и качества, в задачу синдикатов входило учреждать кооперативные общества, общества взаимного страхования и др. общества взаимопомощи.

Еще в годы Второй империи был заложены основы для дальнейшего роста промышленности, ее индустриализации. Одним из самых значительных показателей роста французской промышленности в последней трети XIX в. является увеличение в стране железнодорожного строи­тельства. По данным 1871 г., протяженность железно­дорожной сети во Франции достигала 17 733 км, в 1881 г. —25925, в 1891 г. —36 672, в 1901 г. —42 826 км. Это высокий темп железнодорожного строительства, если учесть к тому же потерю Эльзаса и Лотарингии и относительно медленный прирост населения. По про­тяженности железных дорог на душу населения к 1900 г. Франция превосходила Англию (с Ирландией) и даже Германию.

Росту тяжелой промышленности способствовали государственные ассигнования на укрепление границ и восстановление армии, достигшие к 80-м гг. 3 млрд. фр. в год. Развитию промышленности способствовал и план Фрейсине, предусматривавший в бюджете 1878— 1890 гг. кредиты около 5 млрд. фр. на постройку новой сети железных дорог протяжением 18 тыс. км, на обору­дование 10 тыс. км водных путей сообщения и на рас­ширение французских морских портов. Со второй по­ловины 90-х гг. в стране наблюдался быстрый рост машинизации, вызванный в значительной мере увели­чением применения электрической энергии.

В последней трети XIX в. тяжелая промышленность во Франции развивалась опережающими темпами по сравнению с производством товаров широкого потреб­ления. Так, потребление хлопка на душу населения за 1870—1900 гг. выросло немногим более 50%, а железа и стали — почти удвоилось. В экономике страны ведущее место стали занимать крупнейшие ме­таллургические предприятия, как, например, фирма «Шнейдер-Крезо», перед которой вынуждены были от­ступить текстильные магнаты Руана и Мюлуза. В эти годы появляется и укрепляется ряд крупных монополий как в тяжелой, так и в легкой промышленности. Одной из них стал металлургический синдикат «Контуар де Лонгви», созданный в 1876 г. и объединивший 13 круп­нейших чугунолитейных заводов. В 1883 г. возник крупный сахарный картель, в 1885 г. был создан керо­синовый картель. К концу 1898 г. во Франции насчи­тывалось 6324 акционерных общества. Число предприятий в 1910 г. достигло 63 135, почти 2,8 раза, чем в 1870 г. Усилился процесс концентрации производства и координации отраслевой промышленной политики. В химической промышленности крупным монополистических объединением стала компания «Сен-Гобен». В 1892 г. Возникло «Центральное объединение шахтовладельцев», в 1900 г. «Объединение горнометаллургических предприятий», в 1903 г. «Центральный комитет французских судовладельцев». В начале XX в. синдикат «Комитет тяжелой промышленности (комите де Форж) объединил около 250 металлургических компаний, производивших почти 75% чугуна и стали во Франции. Автомобильные фирмы «Рено» и «Пежо» овладели рынком сбыта автомобилей. Оборудование многих предприятий соответствовало современным мировым тенденциям. Из 10 Всемирных выставок, проходивших с 1851 по 1900 гг. пять прошли в Париже. К Всемирной выставке 1889 г. была построена и Эйфелева башня высотой 305 м. Развитие промышленности во Франции сопровожда­лось процессом концентрации производства. Но в экономике еще преобладала легкая промышленность, в которой боль­шое место занимало производство предметов роскоши и моды, основанное на ремесленном труде и требовав­шее высокой квалификации работников. Но в общем промышленность развивалась замедлен­ными темпами, и по объему промышленной продукции Франция занимала 4-е место в мире. Доля ее в миро­вой промышленности продукции с 1870 по 1900 г. непрерывно падала, составляя в 1870 г. 10%, а в 1900г.— 7%. По основным показателям объемы промышленного производства во Франции на протяжении 1870-1914 гг. выросли. Добыча каменного угля возросла с 13,2 до 40,8 млн т, или более в 3 раза Выплавка чугуна увеличилась с 1,2 до 5,2 млн т, или в 4,3 раза. Но другие страны увеличивали добычу в несколько раз больше. США увличили производство угля в 17,3 и чугуна в 18,2 раза, Германия в 7,2 и 13,7 раза.

О замедленных темпах развития экономики свидетельствует и факт па­дения доли Франции в мировой торговле (с 10% в 1870 г. до 9% в 1900 г.). Характерно и то, что за по­следнюю треть XIX в. французский торговый флот почти не изменился по своему тоннажу, а в эти же годы английский торговый флот вырос более чем на 50%, германский же удвоился³³.

Только за последние годы века заметно ускорился прирост французской тяжелой промышленности, что было связано с протекционистской политикой прави­тельства как в области промышленности, так и в об­ласти сельского хозяйства. Кроме того, заметный сдвиг в эти годы был вызван также большими военными за­казами правительства, связанными с усилением мили­таризма.

Преобладающее значение во французском экспорте имели товары легкой промышленности и сельского хо­зяйства: шелковые и хлопчатобумажные ткани, готовая одежда, парфюмерия, косметика, ювелирные из­делия, вина, сыры и т. д. Собственная машиностроительная промыш­ленность не покрывала по­требностей страны в машинах и оборудовании. Значи­тельное количество фабрик и заводов работало на при­возных английских и немецких станках. Франция про­должала ввозить уголь и значительное количество сырья.

В периоды кризисов заметно падал вывоз француз­ских товаров, и прежде всего предметов легкой про­мышленности. В последние годы столетия Франция усилила торговлю главным образом со своими и чужи­ми колониями, что оказывало определенное влияние на развитие всей экономики стран.

После 1870 г. большинство стран снова стало про­водить политику протекционизма. С падением прави­тельства Тьера протекционистские тенденции несколько ослабли, но в 1881 г. был принят новый тариф, еще до­вольно либеральный, но уже свидетельствующий об усилении протекционизма. В результате повышения таможенных пошлин в 1882 г. в правящих кругах Франции развернулась ожесточенная борьба по вопро­су о протекционизме. Наиболее ярым сторонником по­шлин был Мелин, председатель парламентской комис­сии по пошлинам. В 1890 г. кабинет Фрейсине вырабо­тал проект новых тарифов и осенью внес его на рас­смотрение палаты депутатов. Проект предусматривал установление минимального и максимального тарифов. Последний должен был применяться к государствам, не заключившим с Францией особых торговых договоров. Пошлины повышались на 722 предмета торговли. Минимальный тариф был высоким. Новые протекционистские тарифы, особен­но выгодные крупным собственникам, были приняты палатой в виде закона 11 января 1892 г. Помимо тарифов, закон предусматривал введение дополнительных налогов на товары при ввозе их через территорию третьих стран. Этот закон, легший в основу таможенного режима Франции, подвергался позднее в 1897 г. многим поправкам в целях усиления протекционизма.

В последней трети XIX в. важное значение в эконо­мике Франции приобретает вывоз капитала. Наряду с замедленностью темпов промышленного развития и концентрации производства происходили быстрый про­цесс концентрации банков и усиление вывоза капитала, что в свою очередь способствовало задержке промыш­ленного развития страны. С развитием акционерных обществ, госу­дарственных займов и вывоза капиталов за границу накопления мелких и средних производителей все в большей степени направлялись наряду с покупкой зем­ли и домов на приобретение ценных бумаг.

Процесс образования крупных банков нового типа, начавшийся после кризиса 1847 г., привел к созданию «национальных учетных контор» во всех крупных про­мышленных и торговых центрах. Это были анонимные акционерные общества, капитал которых состоял на 1/3 из капиталов акционеров, на 1/3 из капиталов муни­ципалитетов и на 1/3 из капиталов казначейства. Было создано 67 таких контор. В последней трети века не только увеличивалось количество банков, но и суще­ствующие банки заметно расширяли свои операции. Это свидетельствовало о заметном росте концентрации капитала и оборотов банков. Заметно возрастал также экспорт капитала, и в этом отношении Франция стояла на втором месте в мире после Англии.

Заграничные капиталовложения Франции в 1870 г. составляли 10—12 млрд. марок, Англии — 15 млрд. и Германии — 3 млрд. марок, а в 1900 г. они исчисля­лись: Франция — 28 млрд., Англия — 50 млрд. и Гер­мания—12 млрд. марок. Для Франции этого периода характерно вложение ее капиталов не в на­циональную промышленность, а либо во внутренние займы, либо в заграничные капиталовложения. Причем французский капитал только в очень незначительной степени вывозился в форме производственного капита­ла. Его вывоз принимал форму ссудного капитала. Иными словами, Франция предоставляла его в виде государственных займов, употребляя их в рост под проценты. В этом заключался особый, ростовщический характер французского империализма, и именно в эти годы происходило превращение Франции в государство-рантье.

Основные заграничные капиталовложения Франции были помещены не в ее колониях, а главным образом в европейских странах, и в первую очередь в России. К 1900 г. из 28 млрд. фр. вывезенного капитала было вложено (в млрд. фр.): в России — 7, в Испании и Португалии — 4,5, в Австро-Венгрии — 2,5, в Италии — 1,4, в остальных европейских странах — 2,5, во фран­цузских колониях—1,5, в Турции — 2, в Африке — 3, в Южной Америке — 2, в США и Канаде — 0,8, в Азии — 0,8 млрд. фр. Необходимо отметить, что, вывозя капитал, Франция всегда выступала в качестве политиче­ского банкира, используя его как средство для переде­ла мира и захвата сфер влияния и колоний. Превращение Франции в государство-ростовщика повлекло за собой торможение развития ее промыш­ленности, но этот процесс совершенно не отразился на военных отраслях экономики, где Франция не отставала от крупнейших капиталистических стран того времени.

Во Франции создавалась богатейшая финансовая олигархия, зародившаяся еще к концу второй империи. Банкир Э. Перейра в 1863 г. контролировал 19 акцио­нерных обществ с капиталом 3,5 млрд. фр. К началу франко-прусской войны во Франции «банки, кредитные общества, пароходы, железные дороги, крупные метал­лургические предприятия, газовые и прочие заводы и другие значительные общества концентрируются в ру­ках 183 лиц», управляющих акциями и облигациями на сумму более 20 млрд. фр. «Могущество Ротшильдов, как позже могущество де Ванделей, — писал сын осно­вателя банка «Лионский кредит», знавший закулисную деятельность этой среды, — было выше законов».

Особенности экономического развития Франции при­водили к наличию большого количества рантье, город­ской мелкой буржуазии, многочисленного слоя мелкого и среднего крестьянства, и все это — при относительно слабой концентрации рабочих. Средние слои — мелкая буржуазия — были опорой Третьей республики и избирательной базой буржуазных партий. Их политическое значение увеличивалось вме­сте с их численным ростом. Если в 1880 г. активная часть городской мелкой буржуазии составляла 4 млн. человек, то к 1910 г. она возросла до 6 млн. человек.

Политика. После разгрома Коммуны продолжались репрессии против коммунаров. Военные трибуналы присуждали к расстрелам, тюремному заключению и ссылке в Новую Каледонию. В крупных городах Франции было введено осадное положение. Вскоре после разгрома Коммуны в политической жизни Франции на первый план выдвинулись две основ­ные проблемы: вопрос о более точном определении и упрочении власти Тьера как главы правительства и проблема роспуска Национальной гвардии и реоргани­зации армии. Ожесточенная борьба по этим вопросам развернулась прежде всего между партийными группи­ровками Национального собрания. Национальное собрание было избрано в феврале 1871 г. Из 768 депутатских мест в Национальном собрании, фактически занято было около 650, поскольку ряд де­путатов отказались от полномочий, а некоторые были избраны одновременно в нескольких округах, как, на­пример, Тьер — в 26, Гамбетта — в 9 и т. д. Крайне правый фланг Собрания занимали около 150 депутатов-легитимистов — сторонников внука Карла X Бурбона, графа Шамбора герцога Бордоского. Центр, включав­ший около 270 депутатов, распадался на две группы: правый центр — 250 де­путатов во главе с Деказом, Бройлем и Валлоном, желавшие восстановления конституционной монархии и воцарения графа Парижского, внука короля Луи-Фи­липпа Орлеанского, и левый центр — возглавлявшаяся Тьером, Дюфором, Казимир-Перье, Леоном Сеем груп­па примерно в 20 депутатов, состоявшая из бывших монархистов, готовых примириться с республиканским строем, если он окажется более удобной формой обес­печения господства буржуазии. На левом фланге Собрания находилась группа буржуазных рес­публиканцев во главе с Симоном, Греви, Фавром, Гамбеттой.

Правительство вынуждено решать вопрос об армии. После поражения коммуны была начата энергичная кампания по преследованию лиц из командного состава Национальной гвардии. Парламентская комиссия ли­шала офицерских званий многих генералов и команди­ров добровольческих армий, которые действительно вое­вали с прусской армией и одерживали победы. К концу 1871 г. разоружение Национальной гвардии было в основном закончено, нигде не дав повода к конфлик­там. Проблема реформы армии продолжала тем не ме­нее вызывать бурные разногласия между Тьером и парламентариями. Президент угрожал своей отставкой, требуя создания профессиональной армии и отвергая обязательную военную службу. После ожесточенной борьбы закон о преоб­разовании армии был окончательно принят в 1872 г. Он установил обязательную всеобщую воинскую по­винность без права замены, но с освобождением от военной службы преподавателей, духовенства и един­ственных сыновей вдов. Был введен пятилетний срок службы, но каждый призыв делился по жребию на две части: обязанных служить 5 лет и призванных лишь на 6 месяцев. Был установлен институт вольноопределяю­щихся с годичным сроком службы главным образом для молодежи из состоятельных семей, получивших об­разование. Призывной возраст устанавливался с 20 до 40 лет. В общем французская армия была преобразо­вана по образцу прусской. В 1889 г. срок военной службы был снижен до 3 лет.

З1 августа 1871 г. Собрание постановило, что глав исполнительной власти должен именоваться президентом Французской республики. Президентом стал Тьер, одновременно он сохранил пост главы правительства. Но срок его полномочий был ограничен деятельностью национального собрания, и он пытался обеспечить продления срока своего президентства.

Монархистское большинство Национального собра­ния открыто стремилось к реставрации монархии. В конце ноября 1871 г. граф Шамбор созвал в Лю­церне нечто вроде конгресса орлеанистов и легитими­стов с целью их слияния в одну партию. Они догово­рились, что граф Шамфор должен приглашен на престол под именем Генриха V, его наследником назначается граф Париж­ский.

4 декабря 1871 г. Национальное собрание избрало своим председателем умеренного республиканца Греви. Но пока мо­нархисты не смогли внести свой проект закона о ре­ставрации монархии. Теперь они видели препятствие даже в Тьере, который в тот момент выступил за со­хранение республики как формы правления, «которая меньше всего нас разделяет». После избрания Тьера президен­том его разногласия с монархистами усилились.

Тьер использовал свою власть, чтобы не допустить реставрации монархии. Будучи уверен в своей незаме­нимости, он часто шантажировал Собрание просьбами о своей отставке. В таких случаях возникали очеред­ные правительственные кризисы. В январе 1872 г. после отказа Собрания одобрить введение предложенных Тьером новых налогов он вновь подал в отставку. В его защиту выступили республиканцы, запугивая монархистов угрозой гражданской войны, особенно на юге Франции. Монархисты отступили, и, по мнению республиканцев, это доказало, что «самое плохое Собрание может и должно быть лучше, чем самый прекрасный суверен».

Еще в октябре 1872 г. в газете Тьер а «Бьен пюблик» уведомлялось, что на предстоящей сессии Собра­ния правительство поставит на обсуждение предложения об окончательном утверждении республиканского строя, об определении срока президентства Тьера в 4—5 лет, о предоставлении ему права на переизбрание и об учреждении второй палаты. Вторая палата должна бы­ла получить право совместно с президентом распускать Национальное собрание. Тьер именовал эту новую фор­му власти «консервативной республикой».

Монархистское большинство Собрания приняло решение о создании «комиссии 30-ти» для состав­ления ответа президенту о провозглашении республики. 5 декабря Собрание назначи­ло ее членов, из которых только 11 поддерживали Тье­ра. Монархисты, опасаясь гражданской войны и не сумев договориться между собой, не смогли соста­вить новое правительство, но зато отданная в их руки «комиссия 30-ти» отвергла предложение в кратчайший срок установить окончательную конституцию страны и приняла постановление против «личного вмешательства главы исполнительной власти в парламентские прения». На этом основании позже был установлен порядок, со­гласно которому президент республики имел право общаться с палатой только путем письменных посланий, после зачтения которых заседание палаты обязательно должно закрываться («закон 30-ти» от 13 марта 1873 г.). Лишь в порядке исключения президент мог получить слово, но только на особом заседании Собрания, без прений и права на ответные выступления.

29 ноября 1872 г. на заседании Собрания после при­мирительной речи Тьера, заявившего, что он не враг монархии, его правительство получило одобрение 370 голосами против 334. Таким образом, конфликт был смягчен. Новый резкий конфликт разгорелся весной 1873 г. в связи с дополнительными выборами в Париже. Кан­дидат правительства, министр иностранных дел Ремюза потерпел поражение, и был избран радикал, бывший мэр Лиона Бароде. В его избирательной программе выдвигались требования роспуска Национального со­брания и отказа от создания второй палаты, а также амнистии. В связи с победой Бароде большинство Со­брания потребовало включения в правительство Тьера монархистов. После бурного заседания 24 мая Тьер направил Собранию свое очередное письмо об отставке в надежде, что она не будет принята. На этот раз; его отставка сразу же была принята 365 голосами мо­нархистов, и в тот же день президентом республики 390 голосами был избран маршал Мак-Магон. Новое правительство возглавил один из лидеров орлеани­стов— член партии правого центра герцог Бройль. Легитимисты рассчитывали через Мак-Магона получить в свое распоряжение ар­мию и восстановить монархию..

13 августа граф Парижский просил Мак-Магона созвать Нацио­нальное собрание для обсуждения вопроса о реставра­ции монархии и получил принципиальное согласие. Монархисты избрали «комиссию 9-ти» для организации реставрации в период каникул Собрания. Комиссия: направила своих представителей к Шамбору во Фрос-дорф в Австро-Венгрии. Представитель комиссии Шенелон договорился с Шамбором, что тот не будет тре­бовать никаких изменений в отношении знамени «до взятия им власти». Был разработан проект коронации, но Шамбор отказался признать трехцветное знамя в качестве государственного и требует белое зна­мя с лилиями Бурбонов. Это было абсолютно неприем­лемо. «Комиссия 9-ти» прекратила работу. После срыва очередной попытки реставрации боль­шинство Собрания приняло закон о септеннате — семи­летнем сроке президентства Мак-Магона — 20 ноября 1873 г. Видя в продлении президентских полномочий маршала гарантию установления монархии, большинство рассчитывало таким образом выиграть время для под­готовки дальнейших попыток переворота.

Возглавивший новое правительство герцог де Бройль держал курс на восстановление монар­хии. По его приказу повсеместно увольняли чиновни­ков, подозреваемых в сочувствии республиканцам, и за­меняли их монархистами. Гриф «Французская респуб­лика» перестали ставить на государственных бумагах. В 39 департаментах продолжало сохраняться осадное положение. По закону от января 1874 г. правительство получило право назначать мэров во все коммуны. Тог­да же были уволены все мэры-республиканцы.

В это время активизировалась также деятельность бонапартистов, особенно в сельских районах и на Кор­сике, где они усиленно распространяли брошюры и Книги, в которых поведение императора при Седане изображалось как пример героизма и самоотвержен­ности, а вся вина за поражение взваливалась на пар­ламент. Уже осенью 1871 г. распространились слухи о заговоре бонапартистов.

Сохранение республики предохраняло фран­цузскую буржуазию от нежелательных конфликтов с Германией как раз в то время, когда страна пережива­ла период крайнего упадка сил. Не послед­нее значение для французского буржуа имели сообра­жения государственной экономии. Республиканская форма правления оказывалась более экономной и да­вала возможность в известной степени контролировать государственный бюджет и финансовую политику пра­вительства. Президенту республики Тьеру было уста­новлено содержание в размере 762 тыс. фр., тогда как цивильный лист Наполеона III в 1870 г. составлял 31945 тыс. фр.⁵⁴

Национальное собрание присвоило себе функции Учредительного собрания и обязалось выработать но­вую конституцию еще в конце 1871 г. Однако депутаты-монархисты не спешили выполнить это обязательство,

зная, что с ее принятием они должны разойтись. Комиссия по выра­ботке конституции, состоявшая в основном из монархи­стов представила в январе 1875 г. за­конопроект об «организации общественной власти», в котором слово «республика» не фигурировало. Доклад­чик «комиссии 30-ти» Вентавон, изложив Собранию 21 января законопроект, поспешил добавить, что «речь идет не о конституции, а просто об организации вла­сти одного человека». Был принят закон, для избрания Прези­дента Республики Сенат и Палата депутатов соеди­няются в одно Национальное собрание; выборы проис­ходят путем абсолютного большинства голосов, Прези­дент избирается на 7 лет, повторные выборы не исклю­чаются». Это означало косвенное признание республики и отражало фактическое положение дел.

По конституции 1875 г. законодательная власть принадлежала парламенту, состоявшему из палаты депутатов, заседавшей в Бурбонском дворце, и сената в Люксембургском дворце после перенесения в 1879 г. столицы из Версаля в Париж. Для изменения конституции и избрания президента республики обе палаты собирались на совместное заседание, образуя Национальное собрание.

Палата депутатов состояла приблизительно из 600 человек. Депутаты избирались на 4 года всеобщим равным и тайным голосованием, но фактически всеобщего избирательного права не было. Половина населения — женщины, военнослужащие и население колоний — не пользовалась избирательными правами и существовал 6-месячный ценз оседлости и возрастной ценз-с 21 года. Практически из 40 млн. населения избирательным правом пользовались примерно 12 млн граждан.

Депутаты избирались голосованием либо по списку, по округам. (Голосование по списку предусматривало избрание депутатов от всего департамента по одному списку от каждой партии. При этом избиратель, голосуя в своем округе, подает голос одновременно за стольких кандидатов, сколько округов в данном департаменте. Голосование по округам предусматривало избрание только одного депутата в каждом округе). При обеих системах для избрания депутата необходимо абсолютное большинство всех поданных голосов. В тех случаях, весьма, впрочем, частых во Франции, когда ни один из кандидатов в данном округе не получал абсолютного большинства поданных голосов, через две недели проводились вторичные выборы — так называемая баллотировка. При этом для избрания депутата достаточно простого большинства. Парламентские нравы были своеобразны. В палате принято постоянно прерывать вышедшего депутата, и реплики с мест заносятся в стенографические отчеты заседаний. Председатель палаты имеет право делать замечания и споры часто превращаются в настоящие дебаты, доходящие иногда до рукопашных схваток, оскорблявшие друг друга во время заседаний, депутаты завершали свои дебаты на дуэли, как это было, например, между Клемансо и Деру, или Жоресом и Барту. Весь состав палаты по истечение 4 лет переизбирался одновременно, и формально должно было происходить полное ее обновление, В сущности оно было лишь частичным, поскольку многие депутаты сохраняли свои мандаты в течение нескольких сроков.

Состоящий из 300 человек сенат имел право выбирать из своего состава 75 пожизненных сенаторов. В этот орган могли быть избраны сроком на 9 лет лица не моложе 40-летнего возраста. Каждые 3 года сенат переизбирался по частям. Выборы были косвенными и многоступенчатыми. В каждом департаменте они проводились специальными коллегиями выборщиков, состоявшими из делегатов от муниципальных советов, из членов окружных и генеральных советов, также из депутатов палаты, избранных от данного партамента. Сенату вместе с палатой принадлежала законодательная власть, и без его одобрения не мог принят ни один закон. Ему принадлежало право обсуждать и утверждать годовой бюджет страны. Oн мог добиться отставки кабинета министров. С согласия сената президент республики имел право распустить палату депутатов, сам же сенат никем не мог быть распущен. С согласия совета министров президент республики мог превращать сенат в верховный суд по преступлениям, угрожающим безопасности государства.

Палата и сенат собирались ежегодно по приглашению своих председателей во второй вторник января на обычную сессию, длившуюся несколько месяцев. Но в практике Третьей республики стал правилом созыв правительством чрезвычайных сессий в октябре каждого года, поскольку парламент никогда не утверждал бюджета на обычной сессии. Правительство имело право закрывать чрезвычайные сессии по своему усмотрению.

31 декабря 1875 г. Национальное собрание, просуществовав 5 лет, сложило полномочия, назначив предварительные выборы в сенат на 30 января 1876 г. и в палату депутатов — на 20 февраля. Вся реальная власть — весь административный аппарат в центре и на местах — принадлежала монархистам. В предвыборной кампании активное участие приняли буржуазные республиканцы во главе с Гамбеттой, который, правда, уже отказался от своей бельвильевской программы. Но радикальная группа республиканцев главе с Клемансо, Наке, Бароде пользовалась ряд положений этой программы, агитировала за «социальные реформы», умело учитывая настроения широких масс избирателей.

Выборы 1876 г. действительно дали значительный перевес буржуазным республиканцам. 30 января получили 93 места из 225 избиравшихся сенаторов. Это был большой успех, и теперь в сенате насчитывалось 149 республиканцев. За республиканцами было большинство в палате депутатов, а сенат оставался за монархистами. Мак-Магон развязал репрессии против республиканских организаций, и через 1,5 года после выборов распустил Палату депутатов. Кризис 16 мая. Выборы в законодательные органы 1776 года дали большинство республиканцам, которые убедительно победили на Востоке, Юго-Востоке и в парижском регионе. Мак-Магон сначала смирился с этим большинством, а потом, 16 мая 1877 г., заставил умерен­ного республиканца Жюля Симона подать в отставку. По отношению к палате, 363 депутата которой заявили Официальный протест против нарушения парламентско­го режима, Мак-Магон воспользовался своим правом на роспуск. На октябрьских выборах республиканцы вновь победили, ответом президента было подготовка гос. переворота, армейским командирам были даны инструкции, но выяснилось, что армия выступает за сохранение республики. Частичные выборы в Сенат в январе 1879 г., изменили соотношение сил в пользу республиканцев, и Мак-Магон подал в отставку 30 января 1879 г. Новым президентом избрали председателя Палаты депутатов Ж. Греви, умеренного республиканца по политическим взглядам. Приход к власти президента-республиканца, республиканское большин­ство в Палате депутатов и Сенате означали поражение монархистов и уп­рочение республики. В монархическом лагере произошли изменения. После смерти в 1883 г. графа Шамбора часть легитимистов признала претензии графа Парижского, но сами орлеанисты в своем большинстве смирились с республиканской формой правления. Франция перестала быть «республикой без республиканцев», «республикой герцогов», она предстала как «республика республиканцев». Политическая власть пе­решла к буржуазным группировкам. Их еще нельзя было назвать партия­ми в современном понимании, но они уже имели постоянный состав и признанных лидеров.

В «Левый центр» входили бывшие орлеанисты, по необходимости переориентировавшиеся в республиканцев. Их социальную основу со­ставляли финансовая олигархия, верхушка крупной буржуазии. Возглав­ляли это образование А. Тьер, А. Дюфор.

«Республиканская левая» отражала взгляды «деловой буржуазии», нуворишей, свободных от монархистско-клерикальных традиций. Она отличалась от «Левого центра» антиклерикальной направленностью, ис­поведовала умеренно-республиканские взгляды. Один из ее лидеров Ж. Ферри, став главой правительства, заявил: «Невозможно каждое утро делать революции, нельзя каждый день изобретать новости».

«Республиканский союз» был наиболее влиятельной политической организацией, опиравшейся на широкие слои средней и мелкой буржуа­зии. Его главой был Л. Гамбетта. Политические требования «Республи­канского союза» нашли отражение в Бельвильской программе, принятой в 1869 г. избирателями первого округа департамента Сены и направлен­ной Л. Гамбетта, тогда популярному адвокату и кандидату в депутаты. Но чем ближе «Республиканский союз» подходил к власти, тем более уме­рял свои требования. Сам Гамбетта стал призывать к благоразумию, ос­торожности, умению распознавать, от чего следует воздержаться. Эти новые веяния проницательно уловил знаменитый журналист А. Рошфор. 11 февраля 1876 г. он опубликовал статью «Оппортунисты» по поводу выступления в парламенте одного депутата, который заявил, что амни­стия коммунарам будет вотирована в подходящий момент. «Во Фран­ции, — писал он, — существует помимо бонапартистов, легитимистов и орлеанистов четвертая партия — партия оппортунистов, которые объ­являют себя сторонниками амнистии, но оставляют за собой право про­голосовать за нее еп 1етр$орройип, т. е. "своевременно"». Рошфор рас­крыл, что это означает: «Своевременно — это термин парламентского жаргона, означающий никогда». Во Франции под оппортунизмом стали подразумевать политику компромиссов, кулуарных парламентских ин­триг.

К 80-м годам на основе политических течений «Левого центра», «Республиканской левой» и «Республиканского союза»* сложилась «Умеренная республиканская партия», в роли лидеров которой выступи­ли Л. Гамбетта и Ж. Ферри. Умеренные республиканцы выступали за эволюционное развитие общества, устранение политического радика­лизма и авторитаризма, гражданскую консолидацию и примирение враж­дующих группировок на основе компромиссов.

Те же, кто выражал несогласие с политической линией умеренных республиканцев, выделились и сформировали радикальное направление. «Крайне левая партия», образовавшаяся вследствие раскола в 1881 г. «Республиканского союза», явилась предшественницей партии ради­кал-социалистов. Ее возглавил Ж- Клемансо. В противовес оппортуни­стам — умеренным республиканцам — он назвал себя радикалом, вер­ным Бельвильской программе. Как полагал Клемансо, республика долж­на не только утвердиться политически, она призвана кардинально решить насущные проблемы в интересах народа. Социальную базу радикалов со­ставили городская средняя и мелкая буржуазия, крестьяне, рабочие.

Необходимость закрепить политические перемены и продвинуться по пути либеральных преобразований побудила умеренных республиканцев провести на протяжении 1879—1885 гг. ряд буржуазно-демократиче­ских реформ. Часть из них символизировала переход к республиканскому строю. Такими акциями были возвращение в июне 1879 г. местопребы­вания правительства и парламента в Париж, провозглашение дня взятия Бастилии (14 июля) национальным праздником, признание «Марселье­зы» гимном республики. 11 июля 1880 г. объявили полную амнистию коммунарам. Отменили богослужение в начале работы палат, что толко­валось как утверждение республиканизма. Против монархической реак­ции был направлен закон 1880 г. о замещении должностей в генеральном штабе по конкурсу с предпочтением для офицеров, окончивших Высшую военную школу. Такое ограничение в перспективе позволило освободить важнейший военный орган от сторонников королевской и императорской династий.

Кризис 16 мая дис­кредитировал право на роспуск палаты, которое больше не использовалось. Права президента республики из-за этого уменьшились. Однако правительственная неста­бильность, связанная с отсутствием крупных организо­ванных партий, не привела к утверждению власти пред­седателя совета министров. Тем не менее постоянный состав органов власти позволил провести крупные ре­формы республиканской направленности в сфере школь­ного образования и сфере свобод. При пересмотре кон­ституции в 1884 г. упразднили 75 несменяемых сенаторов, изменили порядок избрания сената и поста­новили, что «республиканская форма правления не мо­жет подлежать пересмотру». Республика стала «оконча­тельным режимом» для Франции. Республиканцы, выйдя из кризиса победителями, тем не менее оказались расколотыми. Правительственным республиканцам, ко­торых называли «оппортунистами», противостояли ради­кальные демократы и якобинцы, которые, сплотившись вокруг Клемансо, требовали «демократической и соци­альной республики» и выдвигали смелую программу: уп­разднение сената, административная децентрализация, подоходный налог, отделение церкви от государства. За радикалов еще в 1879 г. голосовали рабочие кварталы крупных городов, но к ним все больше присоединялись сельские регионы — как с давних пор «красные», вроде северной части Центрального массива, так и прежде бо­напартистские, как Юго-Запад и обе Шаранты.

В 1881-1885 гг. доминировали правительственные рес­публиканцы, «оппортунисты». За несколько лет респуб­ликанские идеи воплотились в целом ряде законов: в 1881 г. — свобода собраний и свобода печати, в 1884 г. — свобода ассоциаций и муниципальный за­кон. Республиканцы считали себя объединителями на­ции, как показал военный закон 1889 г., отменивший добровольную службу и освобождения от воинской по­винности («кюре с ранцем»). Сильный настрой в пользу светскости проявился в борьбе против конгрегации (из­гнание иезуитов в 1880 г.) и восстановлении права на развод (1884 г.). Единство республики восторжествова­ло в мэрии, где произошла «республиканизация декора» (М. Агюлон), в казарме, но прежде всего в школе. Республиканские школьные законы были проникнуты верой в науку и прогресс, а также патриотизмом. По на­стоянию Жюля Ферри в 1881 г. приняли закон о бесплатном начальном образовании, а в 1882 г. — закон об обязательном обучении детей от шести до тринадцати лет и о светском характере общественного образования. С 1886 г. из числа учителей начали изгонять духовенство. Деятельность Ферри стала завершением вековой эволюции. То есть она не то чтобы дала школу Франции, уже в большинстве своем грамотной и имеющей возмож­ность учиться, но способствовала уменьшению разницы уровней между Северной и Южной Францией, между мужским и женским образованием. Школу обеспечили оборудованием, учебниками, более приличными помеще­ниями и лучше обученными учителями, и это произошло благодаря настоящему кодексу начального образования, каким стала совокупность законов о школе, принятых в 1880-е гг.

На протяжении второй половины 80-х -90-х годов Франция пережила череду политических кризисов. Первые их симптомы проявились в ходе парламентских выборов 1885 г., когда монархисты получили 202 места в Палате депутатов. Это свидетельствовало о широком общественном недовольстве состоянием дел при правлении умеренных республиканцев. Самых разнообразных поводов для него было более чем достаточно. В 1884 г. впервые после по­давления Парижской Коммуны правительство Ферри двинуло войска против бастовавших рабочих угольных копей К- Перье. В 1886 г. воен­ную силу вновь применили против горняков Деказвилля. В 1887 г. вспых­нул скандал в окружении президента Греви, переизбранного двумя года­ми раньше на второй срок. Его зять, депутат парламента Д. Вильсон, тор­говал орденами Почетного легиона и протекциями. Греви вынужденно ушел в отставку. Новым президентом избрали Сади Карно, внука Л. Карно — создателя армий Конвента времен революции конца XVIII в.

На волне националистической тенденции, требований реванша, кри­тики республики в связи с вызывавшей возмущение коррупцией и при­зывов к усилению исполнительной власти развернулись события, получившие название буланжистский кризис. После падения кабинета Ферри в 1885 г. республика вступила в фазу нестабиль­ности, кульминацией которой стал буланжистский кри­зис. Впервые на политической арене он появился в 1885 г., когда по рекомендации Клемансо стал военным министром. Завоевывая популярность, Буланже всюду афишировал свои симпатии к республике, провел в демократическом духе некоторые преобразования в армии, в том числе добился сокращения военной службы с 5 до 3 лет, улучшения бытовых условий рядовых и унтер-офицеров, призыва в армию священ­нослужителей. Буланже активно выступал с антигерманскими реванши­стскими призывами. Однако Франция еще не была готова к войне. Бу­ланже удалили из правительства и направили в Клермон командовать корпусом. Тем не менее он не прекратил политическую деятельность: не­сколько раз успешно выдвигал свою кандидатуру на дополнительных вы­борах в Палату депутатов, хотя по закону, как военный, и не имел права это делать. Его девизом стал «Роспуск, Учредительное собрание, пересмотр» объединились все недовольные: радикалы, якобинцы, требующие реванша националисты, рассчитывающие на реставрацию монархисты, авторитарные бонапартисты. Нарушение Буланже конституции дало основание для уволь­нения его из армии. Теперь ничто не мешало Буланже полностью отдать­ся политике.

В марте 1888 г. буланжисты создали организацию «Комитет нацио­нального спасения», а сам Буланже изложил свою политическую про­грамму. Она отличалась расплывчатостью, но содержала требование роспуска парламента и созыва учредительного собрания для пересмотра конституции в духе ограничения парламентаризма, ликвидации много­партийности, создания государственной системы, очищенной от коррум­пированной элиты Третьей республики. Эти лозунги могли найти при­верженцев в различных политических лагерях. Поэтому вокруг Буланже объединились многочисленные, но разнородные элементы, все, кто был не доволен режимом и политикой правительства. Истинные республи­канцы надеялись с помощью Буланже укрепить республику, монархи­сты — добиться реставрации. Сам же он, заигрывая с республиканцами и в то же время получая деньги от монархистов, стремился к установле­нию личной диктатуры.

На частичных выборах в Палату депутатов 27 января 1889 г. Буланже получил значительное превосходство, его поддерживали в армии и поли­ции. Ожидали, что благоприятный исход выборов станет сигналом к пе­ревороту. Однако Буланже отказался от решительных действий, рассчи­тывая на предстоявших всеобщих выборах провести своих сторонников в парламент. Более того, испугавшись преднамеренно распущенного слуха о якобы намечавшемся аресте, Буланже бежал в Бельгию. Его заочно су­дили, на процессе выяснились связи Буланже с монархистами: это от­толкнуло от генерала его приверженцев. Движение, названное его име­нем, быстро пошло на убыль и вскоре исчезло из политической жизни.

Будучи, по словам П. Лафарга, «синдикатом недовольных», буланжистское движение объединило всех тех, кто видел в Буланже не того,кемон был на самом деле, а воображаемого кумира — человека, который, придя к власти, осуществит благотворные перемены: обеспечит экономическое процветание, вернет Эльзас и Лотарингию. Так авантю­рист и демагог приобрел популярность, а ею попытались воспользоваться монархисты. Буланжизм потерпел крах, когда выявилось полное ни­чтожество генерала, а участники движения — республиканцы и монар­хисты — неожиданно для себя узнали, что находились в одном лагере со своими политическими противниками. Зародившись на левом фланге, буланжизм некоторое время балансировал, но быстро скатился вправо. Он оз­наменовал появление национализма в рядах антипарла­ментских правых. Но Буланже не сумел использовать свой успех, и после января 1889 г. его движение сошло на нет.

Политическим потрясением для Франции стал грандиозный финан­совый скандал, связанный с так называемой панамской аферой. Еще в 1879 г. организатор строительства Суэцкого канала Ф. Лессепс создал Компанию под названием «Общество для прорытия Панамского кана­ла». Акции этого предприятия, сулившие владельцам баснословные при­были, раскупались нарасхват. Между тем шло время, строительство за­тягивалось. Одной из причин этого была огромная смертность — от бо­лезней умерло 25 тыс. рабочих. К 1888 г. компания получила 1,4 млрд франков, а канал не был прорыт и на треть. В декабре этого же года «Об­щество» объявило себя банкротом. Разорилось огромное число акционе­ров. Когда же выяснилось, что из указанной суммы на строительные ра­боты пошла едва половина, началось расследование. Монархисты, же­лая разоблачить своих политических соперников — республиканцев — особенно усердствовали в публикации компрометирующих фактов. Па­лата депутатов вынуждена была создать следственную комиссию. Она получила неопровержимые доказательства подкупа множества должно­стных лиц и газет. Взятки исчислялись суммами в сотни тысяч франков. В скандале были замешаны не менее трети министров, сенаторов, депута-I тов, под подозрением оказался даже Клемансо. Однако к суду привлекли лишь пятерых, но и они были оправданы за исключением одного, минист­ра Байо, который имел неосторожность признаться в получении взятки в 375 тыс. франков. Под суд отдали также руководителей компании, в том числе и инженера Эйфеля, знаменитого строителя башни, названной его именем. Все они были оправданы.

Панамское дело имело для Франции серьезные последствия. Оно по­дорвало доверие к государству, дискредитировало управлявших страной людей. Сдвиг общественного мнения влево нашел выражение в резуль­татах парламентских выборов 1893 г. Ряд видных буржуазных деятелей, среди них и Клемансо, скомпрометированных в глазах избирателей, был лишен депутатских мандатов. В то же время в Палате депутатов образо­валась фракция из 50 представителей социалистических партий и неза­висимых социалистов. В их числе были такие видные деятели, как Ж. Гед, Э. Вайян, Ж. Жорес, А. Мильеран, Р. Вивиани. Социалистическое крыло в парламенте представляло значительную политическую силу.

Втечение 1890-х гг. поли­тическая обстановка коренным образом изменилась. Большую силу набрало социалистическое движение: со­циалисты заняли много постов мэров и на выборах 1893 г. провели в палату с полсотни депутатов. Однако это движение оставалось расколотым. Французская ра­бочая партия Жюля Геда, марксиста и революционера, привлекла на свою сторону Северную Францию и кое-где потеснила радикалов на Юге. Ее соперниками были профсоюзное движение, проникнутое духом анархо-син­дикализма, которое становилось все более самостоятель­ным, и многие другие социалистические группы: бланки­сты из Центрального революционного комитета, ставше­го в 1898 г. Революционной социалистической партией Вайяна, которые притязали на звание преемников яко­бинцев; «поссибилисты» из Федерации социалистиче­ских трудящихся, созданной в 1882 г. и утратившей влияние после буланжистского кризиса и после того, как от нее в 1890 г. откололась Рабочая революцион­но-социалистическая партия Жана Аллемана, который проповедовал классовую борьбу, антимилитаризм и антипарламентаризм. Значительную роль в этом движении играли многие «независимые» социалисты, как Мильеран или Жорес. Движение социализ­ма, раздираемое этими тенденциями, колеблющееся ме­жду марксизмом и реформизмом, в период буланжизма, как и во время дела Дрейфуса, предпочло примкнуть к левым политикам, выступив против непримиримых врагов республики. Многие социалисты откровенно встали на путь реформизма: в 1896 г. программа Алек­сандра Мильерана, обнародованная в Сен-Манде, утверждала, что власть можно завоевать выборным и парла­ментским путем, и отвергала антимилитаризм.

Радикалы, которых вразумил буланжистский кризис, а некоторых затронул финансовый скандал с Панамой в 1892 г., в то время отошли на задний план. Перед лицом угрозы со стороны социалистов делами стали заправлять умереннее республиканцы, называемые «прогрессистами». Они воспользовались тем, что к ним присоединились умеренные консерваторы. «Присоединение» к Республике, к которому призвал в 1890 г. в своем тосте («Алжирский тост») кардинал Лавижери, а в 1892 г. — энциклика «Au milieu des sollicitudes» (Среди забот), означало признание Римомволи французского народа пользоваться всеобщим избирательным правом. Церковь в лице Льва XIII особенно старалась показать, что не связана с какой-то конкретной формой правления. «Присоединение» вызвало сильное сопротивление как справа, так и слева. Оно дало толчок к «объединению центров», во многом объяснившемуся интересами социальной защиты — борьбой против подоходного налога, который был так дорог радикалам, и против социализма. В результате волны анархистских покушений, прокатившейся в 1892-1893 гг., были приняты репрессивные законы, «злодейские законы», направленные и против социалистов. В то время монархистские партии были обречены на упадок вследствие «присоединения» и политики примирения — «нового духа», на который ссылались республиканцы из правительства, — последние мало-помалу сползали к правомуцентру.

Дело Дрейфуса поначалу было не более чем де­лом о шпионстве в военном министерстве. Капитана ге­нерального штаба Дрейфуса, эльзасского еврея, неспра­ведливо обвинили в том, что он якобы похитил бордеро [сопроводительное письмо] и передал его германскому военному атташе. Его осудили и в 1894 г. отправили в ссылку в Гвиану. К делу вернулись, когда в 1897 г. пол­ковник Пикар выяснил, что Дрейфус невиновен. В статье «Я обвиняю», напечатанной в «Орор», газете Клемансо, Эмиль Золя потребовал нового процесса. «Дело» разо­жгло страсти и внесло глубокий раскол в умы, разделив французов на дрейфусаров и антидрейфусаров. Решаю­щую роль в этом играла пресса. Правые консерваторы проявили себя как националисты, милитаристы и анти­семиты, тогда как левые, демократы, приверженцы прав человека, эволюционировали в направлении пацифизма и даже антимилитаризма. Наконец, в спорах приняли участие и собственно «интеллектуалы». Снова осужденный в 1899 г. Дрейфус был помилован президентом Лубе. Ему пришлось ждать семь лет, преж­де чем в 1906 г. его реабилитировали. «Дело» имело су­щественные политические последствия: оно подтолкну­ло большинство «прогрессистов», стоящих за Мелином, сместиться вправо; положив конец правительству цен­тров, оно восстановило противостояние двух блоков.

18 февраля 1899 г., Национальное собрание голосами радикалов и левых избрало президентом Эмиля Лубе. В июле 1899 г. был создан «кабинет республиканской концентра­ции». Его возглавил известный и авторитетный политический деятель умеренный республиканец П. Вальдек-Руссо. В правительство вошли представители всех политических сил, выступавших в защиту законности и порядка, от бывшего адъютанта Наполеона III, одного из усмирителей Парижской Коммуны, генерала Галифе до независимого социалиста А. Мильерана. Но именно этому правительству, действовавшему не­обычно долго, три года, предстояло остановить нарастание политическо­го противостояния. Принятый в июле 1901 г. правительст­вом Вальдека-Руссо закон об ассоциациях устанавливал уведомитель­ный порядок регистрации и свободу действий общественных объедине­ний, в том числе политических партий, если только они не посягали на це­лостность национальной территории и республиканскую форму правле­ния. Ввиду предстоявшей в 1902 г. избирательной кампании радикалы, используя закон об ассоциациях, признали необходимым консолидиро­вать свои силы и летом 1901 г. провели в Париже общенациональный съезд. На нем образовали как единую структуру Республиканскую пар­тию радикалов и радикал-социалистов. Как свидетельствует название партии, ее целью являлось объединение всех левых сил, разделявших идеалы демократической республики. Руководящим органом стал испол­нительный комитет, были установлены членские взносы и членские кар­точки для тех, кто их платил. Партия радикалов и радикал-социалистов предоставляла широкую самостоятельность индивидуальным и коллективным членам. В их число входили и масоны: уже на первом съезде пар­тии присутствовали представители 155 масонских лож, а в 1903-1904 гг. председателем партии был глава ложи Великого Востока Фран­ки Ж. Лафер. Новой программы съезд не принимал. По-прежнему выдвигались требования: борьба с клерикализмом и отделение церкви от государства, ререход к светскому образованию, введение прогрессивного всеобщего подоходного налога, реформа армии и сокращение срока военной служ­бы. В концентрированном виде цели радикалов выражала формула: «Светскость — против клерикализма; демократия — против диктату­ры; социальное действие — против нищеты». В то же время радикалы защищали частную собственность. «Мы никому не собираемся уступить привилегию защищать ее и намерены сделать это лучше других», — го­ворил один из виднейших деятелей партии Л. Буржуа. В официальной декларации съезда эта позиция была подтверждена: «Нас отделяет... от социалистов-коллективистов наша горячая привязанность к принципу индивидуальной собственности, уничтожение которой мы не хотим ни на­чинать, ни даже подготавливать». При этом радикалы не были против национализации некоторых монополий «по мере того, как этого потребуют интересы национальной обороны и производства», а также предоставле­ния собственности на средства производства трудящимся, «каждому ин­дивидуально». Умеренно-реформистский характер программы привле­кал прежде всего средние слои общества — мелких собственников, интеллигенцию.

На выборах 1902 г. победили левые партии. В парламенте они образовали «левый блок». В правительство во главе с Э. Комбом вошли ле­вые республиканцы и радикалы. Главную задачу Комб видел в придании государству светского характера. Обращение к проблеме взаимоотношений с церковью именно в начале XX в. — характерное явление в полити­ке буржуазного реформизма, типичного для развитых стран. Во Франции он вылился в антиклерикализм в связи с позицией самой церкви, проявившей себя как авангард реакции во время «дела Дрейфуса». Нейтрализация влияния католической церкви лишала противников республики мощной поддержки и одновременно укрепляла демократические инсти­туты республиканского режима. Кроме того, опасения вызывал рост эко­номического могущества католических организаций. Нежелательным считали и широкое распространение церковных школ.

Отделение церкви от государства. Вальдек-Руссо, лидер части прогрессистов, не пожелавших откалывать­ся от левых, председатель совета министров с июня 1899 г. по 1902 г., проводил политику «защиты респуб­лики» от национализма и клерикализма. Конгрегациям, особенно тем, которые занимались обучением и вызыва­ли наибольшие подозрения у республиканцев, приписывали баснословное богатство («миллиард конгрегации»); их обвиняли прежде всего в том, что они прививают по­ловине французской молодежи враждебность к респуб­ликанским идеалам и тем самым восстанавливают друг против друга «две молодежи» в качестве непримиримых противников. Закон об ассоциациях 1901 г. ввёл свободу "светских непрофессиональных ассоциаций (закон 1884 г. разрешал только профессиональные ассоциации). В результате смогли образоваться первые политические партии и прежде всего Республиканская партия радикалов и радикал-социалистов, основанная в 1901 г. Но конгрегации должны были ходатайствовать о разрешении, они казались под жестким контролем государства и могли быть распущены декретом. Иезуиты, уверенные, что не получат разрешения, вновь отправились в изгнание. Левый блок с небольшим перевесом победил на выборах 1902 г. Радикалы сформировали правительство во главе «дядюшкой Комбом», непримиримым антиклерикалом, применял закон об ассоциациях с чрезвычайной жесткостью, систематически отказывая конгрегациям в разрешении. Закон от 7 июля 1904 г. запрещал заниматься преподаванием всем конгрегациям, даже разрешенным, 30 июля 1904 г. Франция разорвала дипломатические отношения с Ватиканом. Приобрела размах кампания за отделение церкви от государства. Правительство Комба успело выполнить свою программу. Комб вынужден подать в отставку в январе 1905 г. из-за «дела о фишках» (военное министерство пользовалось «фишками» — карточками франкмасонов, фиксирующими отношение офицеров к религии). Отделение церкви от государства, отныне неизбежное, было принято большинством голосов. По закону от 9 декабря 1905 г. республика не признавала никакого культа, но гарантировала свободу отправления всем. По этому закону церковное имущество следовало признать собственно­стью культовых ассоциаций. Но атмосфера борьбы с клерикализмом и противостояния с Ватиканом поме­шала провести эту меру в жизнь. В регионах, где поли­тическое влияние церкви было сильным, составление описей церковного имущества привело к серьезным столкновениям между верующими и силами порядка. Только в 1924 г. были созданы такие епархиальные ассо­циации, которые признал Рим.

Антиклерикализм, цементировавший левый блок, утра­тил изначальный смысл. К тому же социалисты переста­ли поддерживать правительство и в 1905 г. перешли к нему в оппозицию, и тогда же была создана СФИО (Французская секция рабочего Интернационала) во главе с Гедом и Жоресом. Победив в 1906 г. на выборах, радикалы были вынуждены иметь дело с ростом социальных вол­нений: требование восьмичасового рабочего дня, восста­ния виноградарей в Лангедоке в 1907 г., стачки желез­нодорожников. Клемансо, занимая с 1906 по 1909 г. должность председателя совета министров, энергично подавлял беспорядки. Деятельность радикальных правительств совпала с активизацией анархо-синдикалистских выступлений, организовывавшихся Всеобщей конфедерацией труда — общефранцузским профсоюзным центром. Роста рабочего движения показала проходившая с 9 ок­тября по 13 ноября 1902 г. забастовка шахтеров, в которой участвовали 119 тыс. человек, 76,5% работников угледобывающей промышленности страны. Первая во Франции всеобщая забастовка охватила целую от­расль производства. В районы выступлений направили войска для пре­кращения забастовки, в том числе путем арестов и отдачи под суд участ­ников.

В 1906 г. на парламентских выборах победили радикалы. В прави­тельство вошел в качестве министра внутренних дел, а затем и возглавил его Ж. Клемансо. Он привлек к сотрудничеству независимых социали­стов: Р. Вивиани, возглавившего министерство труда, и А. Бриана, в 1909 г. сменившего Клемансо на посту премьер-министра. При этих пра­вительствах тактика репрессий против забастовщиков применялась еще более широко: войска неоднократно использовались для подавления вы­ступлений рабочих.

Напряженность в обществе побуждала ускорить социальные рефор­мы. В июле 1906 г. Национальное собрание законодательно ввело один выходной день в неделю. Радикалы провели через парламент и свое дав­нишнее требование об установлении прогрессивно-подоходного налога. Работников наемного труда чрезвычайно волновал вопрос о пенсионном обеспечении. На рассмотрении парламентских комиссий он находился еще с 80-х годов XIX в., но только 5 апреля 1910 г. парламент принял за­кон о пенсиях. Они выплачивались всем занятым в промышленности, торговле, сельском хозяйстве, прислуге, лицам свободных профессий, служащим по достижении 65 лет. Пенсионный фонд составлялся из госу­дарственных субсидий, отчислений нанимателей, ежегодных взносов са­мих работников. Однако те из них, кто ежегодно получал свыше 3 тыс. франков, не могли рассчитывать на пенсию. Несомненно, социальные меры радикалов на этом этапе были крайне ограниченными, но они пред­вещали более полное решение социальных проблем в будущем.

В предвоенные годы правительства, которые поочередно возглавля­ли левые республиканцы и независимые социалисты в лице Р. Пуанкаре (1912—1913 гг.), А. Бриана (1913 г.), Л. Барту (1913 г.), Г. Думерга (1913—1914 гг.) и Р. Вивиани (1914—1915 гг.), насаждали в стране культ армии. В 1911 г. ввели должность главнокомандующего, которым стал генерал Ж-Ж. Жоффр. Через год Национальное собрание утверди­ло программы создания военной авиации и строительства военно-морского флота. Установленный в 1905 г. двухлетний срок военной службы в 1913 г. вновь увеличили до 3 лет, приводя в основание намного меньшие сравнительно с Германией темпы прироста населения, из-за чего фран­цузская армия не получала достаточные контингента солдат. Это позво­лило увеличить численность армии мирного времени с 540 до 700 тыс. че­ловек. В 1913 г. президентом Франции избрали Р. Пуанкаре. В своей деятельности он исходил из неизбежности войны и необходимости в свя­зи с этим подготовить к ней страну. К 1914 г. затраты на военные нужды достигли 1,5 млрд франков, что составляло 38% всех бюджетных расхо­дов.

К последней трети XIX в. объектом колониальных притязаний многих европейских держав, в том числе и Франции, явилась Афри­ка. Все сменявшие друг друга политические режимы Франции ставили цель утвердиться в Алжире. Его завоевание, предпринятое еще в 1830 г. при Карле X, продолжалось до 1883 г. Имен­но в ходе завоевания Алжира выдвинулись Кавеньяк и Мак-Магон. Ко­лонизация Алжира привела к образованию крупных земельных владений. Арабское крестьянское хозяйство в результате французского завоевания было разорено. Правами граждан пользовались только французы. Арабы и берберы считались «подданными». Они не могли избирать своих пред­ставителей в парламент, для них выработали «туземный кодекс».

Алжир явился плацдармом для захвата соседнего Туниса, имевшего огромное значение в борьбе за господство в Средиземноморском бассей­не. На Тунис претендовала и Италия. Решение вопроса в пользу Франции было обеспечено благодаря позиции Англии и Германии. Английское правительство еще в дни Берлинского конгресса 1878 г. выразило готов­ность не возражать против французской аннексии Туниса в обмен на со­гласие Франции признать захват Англией Кипра. Что касается Германии, то она поощряла французскую аннексию по двум соображениям. Первое состояло в надежде отвлечь Францию от европейских дел, а значит, полу­чить благоприятные условия для установления военно-политической ге­гемонии Германской империи на Европейском континенте. Второе исхо­дило из предположения, что захват Францией Туниса «бросит в объятия» Германии Италию, поскольку та поймет обреченность своей колониаль­ной политики без германской поддержки.

Захват Туниса открывал возможность наживы. Многие лидеры уме­ренных республиканцев были лично заинтересованы в подчинении Туни­са. Еще в 1863 и 1865 гг. французы навязали тунисскому бею два кабал ных займа на 60 млн франков. Поскольку бей неаккуратно платил про­центы по долгам, акции займа упали с 500 франков номинальной стоимо­сти до 75 франков. Именно по этой цене большую часть ценных бумаг скупил Франко-египетский банк, в котором участвовали многие видные политики, в том числе брат премьер-министра Ш. Ферри, Л. Гамбетта и др. Если бы Тунис попал под власть Франции, она взяла бы на себя гаран­тию займа, и акции получили бы свою первоначальную стоимость. Когда захват Туниса стал реальностью, Франко-египетский банк «заработал» от 15 до 20 млн франков.

В 1881 г. правительство, возглавлявшееся умерен

Дата добавления: 2014-01-05