Структура общественного духа

Эта структура складывается из общественного сознания и общественного подсознания, которые не имеют резкой границы, благодаря наличию особого промежуточного слоя, осуществляющего связь между общественными сознанием и подсознанием [Смирнов. 1992, с.50-52; Бороноев, Смирнов. 1992, с.43-55]. Схематически структура общественного духа отражена на рис. 1.

Что касается общественного сознания, то вопрос о нем относительно ясен. Наличие этого феномена общепризнанно, существуют представления о его формах (правовое и политическое сознание, мораль, религия, искусство, философия, наука) и уровнях (обыденное и теоретическое сознание, идеология и общественная психология), нет сомнения в его активной роли и обратном влиянии на общественное бытие [ФЭС. 1983, с.448].

Содержание общественного сознания – ценности, идеалы, интересы, опыт, верования и чаяния разных общественных групп и коллективов – хранятся и передаются в текстах, через речь, пропагандируются по преимуществу через официальные каналы и средства массовой информации. Носителями общественного сознания часто выступают идеологи – люди, как правило, хорошо осознающие свои цели и задачи, функции в обществе. Практически в любом относительно устойчивом обществе имеются в наличии канонизированные тексты (устные или чаще письменные), отражающие особенности и сущностные моменты общественного сознания этого общества.

Рис. 1. Структура коллективного (общественного духа).

ОБЩЕСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ (ценности, идеалы, нормы, знания и пр.)  

ПОГРАНИЧНЫЙ СЛОЙ (нормы, обеспечивающие связь общественных Сознания и подсознания)

ОБЩЕСТВЕННОЕ ПОДСОЗНАНИЕ (ценности, идеалы, знания и т.п., Закодированные в нормах как единицах хранения)

Сложнее обстоит дело с общественным подсознанием. Выражения «массовое бессознательное» (Фрейд), «коллективное бессознательное» (Юнг), «социальное бессознательное» (Фромм) характерны для фрейдистской традиции, однако весьма затруднительно составить более или менее ясное представление об этом феномене, исходя из текстов этих авторов. Возникает впечатление, что для Фрейда и Фромма эти выражения были скорее некими емкими метафорами, нежели более или менее строгими понятиями.

Более разработаны представления о коллективном бессознательном у Юнга, отталкиваясь от которых проще перейти к трактовке общественного подсознания, необходимой для нас сейчас.

Общая структура человеческой психики включает по Юнгу (если не вдаваться в ненужные сейчас подробности) три уровня: сознание, индивидуальное бессознательное и коллективное бессознательное [Юнг. 1989, с.30-32 и др.]. Личностное (индивидуальное) бессознательное покоится на другом, более глубоком слое, который ведет свое происхождение не из личного опыта, а является врожденным. Он называется коллективным бессознательным, поскольку имеет не индивидуальную, а всеобщую природу [Юнг. 1991, с.97]. Содержание этого слоя психики не имеет своего источника в отдельном индивидууме, оно мифологично по существу и принадлежит типу разума, несущему в себе свойства всего человечества как некоего общего целого [Юнг. 1989, с.31]. Индивидуальный опыт в личном бессознательном выражается в комплексах, содержанием коллективного бессознательного оказываются архетипы [Юнг. 1991, с.98].

В этой структуре психики (которая вполне может иметь место, если существование архетипов доказано) имеется, по-видимому, некий пробел, который необходимо заполнить.

Когда Юнг говорит о коллективном бессознательном, то, по сути, он говорит о родовом бессознательном, которое является общим для всех представителей человеческого рода. Но ведь помимо этого родового бессознательного должно существовать коллективное бессознательное, отражающее опыт отдельных народов, стран, рас, цивилизаций, обществ, культур. Юнг делает намеки на существование этого бессознательного, сравнивая поведение французов и немцев, и их реакции в повседневных ситуациях, но сводит его к различиям в восприятии реальности с помощью чувства и мысли, не выделяя в отдельный структурный слой [Юнг.1987, с.39-40]. И хотя такие различия в национальной психике тоже могут иметь место (если это можно доказать), существует более важный компонент коллективного бессознательного, к рассмотрению которого и нужно перейти.

Наиболее близкий подход к отражению (пониманию) того феномена, который здесь называется общественным подсознанием (частица «под» не кладет столь резкой границы между сознанием и неосознанным, как частица «без»), сформулирован французским экономистом Ф.Броделем. Последний писал о привычке к рутине, о тысяче действий, протекающих и заканчивающихся как бы сами собой, которые не требуют специальных решений и почти не затрагивают наше сознание. Человечество более чем наполовину погружено в такого рода повседневность, в которой скопились безо всякого порядка неисчислимые побуждения, импульсы, стереотипы, приемы и способы действия, повторяющиеся до бесконечности [Бродель. 1993, с.13].

Привычные, рутинные и т.д. образцы действия, о которых пишет Бродель, являются социальными (и отчасти индивидуальными) нормами, которые представляют собой уже упомянутые «единицы хранения», покоящиеся в общественном подсознании. Содержание общественного подсознания то же самое, что и общественного сознания. Это ценности, идеалы, интересы, опыт и т.д. Но передается и хранится это содержание в закодированном виде, в виде социальных норм, то есть относительно устойчивых, распространенных, усвоенных индивидами и имеющими императивный характер образцов поведения. Существенно здесь то, что многие нормы (традиции, обычаи, привычки) усваиваются людьми друг от друга через имитационное подражание непосредственно подсознанием [Симонов. 1985, с.150].

Усвоение непосредственно подсознанием важно тем, что процесс усвоения нормы в решающей степени не контролируются сознанием. Но, по-видимому, именно эти бессознательно усвоенные нормы делают представителей одного общества (даже разных поколений) в чем-то близкими или, по крайней мере, понятными друг другу на уровне обычного поведения. Тот или иной поступок, привычный для людей данного общества, воспринимается ими как естественный, хотя может быть неприемлемым с точки зрения личной выгоды или общественной морали. Напротив, естественные для представителей другого общества реакции вызывают недоумение или раздражение именно в силу своей непривычности. Люди интуитивно чувствуют, что эти поступки делает «чужой» человек.

Необходимо, чтобы эволюция норм, передающихся через общественное подсознание, протекала не слишком быстро. Иначе конфликт между поколениями может иметь катастрофические последствия. Равным образом недопустимо, чтобы «чужие» нормы чрезмерно интенсивно усваивались общественным подсознанием (сознанием тоже), ибо тогда у народа может оказаться утраченной национальная самобытность, деяния предков стать чуждыми и непонятными, а отдельный человек способен потерять чувство ответственности перед прошлым и будущим, сосредоточив свои усилия на удовлетворении узкоэгоистических потребностей и интересов. В целом, будет нарушена национальная самоидентификация, что фактически означает гибель народа как уникального субъекта истории.

Конечно, не все нормы, вошедшие в общественное подсознание и хранящиеся в нем, возникли и передаются именно как нормы подсознания. По-видимому, все или большинство норм, ныне хранящихся в подсознании, первоначально формировалось и осваивалось сознанием, лишь постепенно проникая в нижнюю сферу общественного духа подобно тому, как переходят в индивидуальное подсознание многие сложные навыки («автоматическая» грамотность, правила и навыки вождения автомобиля и т.п.), которые тоже относятся к числу социальных норм.

Правда, может существовать крайне древний и, вероятно, сильно измененный слой или пласт социальных норм, доставшийся нам от животных и с незапамятных пор передающийся через общественное подсознание (и входящий в то коллективное бессознательное, о котором писал Юнг). Можно ли их выявить, и как это сделать? Едва ли на оба эти вопроса можно ответить сейчас. Но в любом случае нормы следует считать основными единицами хранения, помещенными в общественное подсознание. Именно они наряду с нормами общественного сознания определяют деятельность людей, придают форму их активности, делают из них людей определенного типа («диких», «варваров», «цивилизованных», а также «европейцев», «китайцев» и пр.).

Возможность перекодирования («шифровки») знаний и опыта, прав и обязанностей, ценностей и идеалов в конкретные образцы деятельности, способные хранится в общественном подсознании и передаваться бессознательным путем, обеспечивается структурой нормы, которая включает в себя:

n цель, отражающую некоторую ценность (именно ее и утверждает норма);

n алгоритм, представляющий технологическую сторону нормы;

n санкцию за выполнение или невыполнение нормы.

Первый элемент нормы связан со структурой ценностей общества,

определяющих его мораль, общую направленность и характер развития и служащих мерилом нравственности индивида. Во втором элементе представлена объективная сторона вещей (природы), преломленные через человеческое знание свойств и явлений окружающей действительности. В нем отражена также та сторона деятельности, которая может быть оценена с точки зрения эффективности и рациональности производимых действий. Третий элемент (санкция) служит средством контроля общества за деятельностью субъекта с тем, чтобы последний служил благу общества или хотя бы не вредил ему.

Элементы одной и той же нормы могут находиться в разных сферах общественного духа. Очень часто в общественном сознании находится только алгоритм, технологическая сторона нормы, тогда как цель (ценность или идеал), ради которой когда-то и сформировалась норма, и санкция уже «забыты» общественным сознанием и хранятся в общественном подсознании. Подобного типа нормы как раз и образуют тот самый пограничный слой, о котором шла речь выше.

Нормы, хранящиеся в общественном подсознании, вместе с закрепленными в них ценностями составляют основу социального характера (который может принимать форму национального), свойственного людям в том или ином обществе. При этом особенно важны фундаментальные нормы, которые регулируют пути и способы достижения социальной значимости, определяют нравственность и безнравственность, справедливость и несправедливость, законность и незаконность этих способов, а также доступность и недоступность отдельных модусов социальной значимости для отельного субъекта (по мерке общественного подсознания). Например, если с позиции общественного подсознания богатство – отрицательная ценность, то трудно ожидать в обществе стремительного роста народного благосостояния.

Норма, раз возникнув, сохраняется неопределенно долго, и люди, нередко забывая или не сознавая, ради чего она создана, выполняют ее по привычке, как бы механически (например, многие реликты языческих обрядов, сохранившиеся на Руси, несмотря на все сложности ее истории). Через нормы осуществляется связь общественного сознания и подсознания. В каждый исторический момент из общественного подсознания в общественное сознание выводится лишь обусловленная логикой исторического развития часть идеалов, ценностей, знания и опыта, хранящиеся в нормах. При этом способность норм усваиваться бессознательно с учетом их разнообразия и разнонаправленности приводит к тому, что в общественном подсознании накапливаются противоречивые ценности и идеалы, основанные на разном историческом опыте. Кроме того, ценности, введенные в общественное подсознание с помощью норм, могут находиться в разных отношениях к ценностям, хранящимся в общественном сознании. Они могут быть согласованы, конфликтны, нейтральны. Совмещение (согласованность) тех или иных ценностей в обеих сферах общественного духа определяет его важнейшие направленности (тенденции). О них-то и пойдет ниже речь.

1.4.2. Основные тенденции в общественном духе и развитие общества.

По отношению к развитию общества общественный дух выполняет две важнейшие функции: 1)он служит основным источником энергии общественного развития и 2)определяет его направленность и темпы (то есть, управляет развитием). Величина энергии развития определяется, в свою очередь, наличием внутреннего и (или) внешнего противоречия. О внешнем противоречии будет сказано дополнительно, а внутреннее складывается в зависимости от двух основных тенденций в общественном духе.

Общественный дух – весьма сложное образование, поскольку в нем представлены и взаимодействуют интересы, воззрения, ценности и нормы самых разных социальных, конфессиональных и национальных групп, эгодеятелей и служителей, философских и научных школ и направлений, «своих» и «чужих» и т.п. Образно говоря, в нем представлены и взаимодействуют самые разные духовные течения и потоки, при этом взаимодействие это может носить нейтральный, гармонизированный и конфликтный характер. Например, православное мировоззрение в России, вероятнее всего, будет находиться в достаточно гармоничных отношениях с патриотическими движениями. Напротив, последовательный патриотизм едва ли окажется в гармонии с последовательным интернационализмом и всегда будет конфликтовать с последовательным западничеством.

В настоящее время нет удобного способа сжато и ясно описать сложную картину взаимодействия разных духовных течений в общественном духе. Однако, сильно упрощая описание, можно постараться обрисовать две важнейшие, можно сказать, основные тенденции в нем, связанные с преобладанием в нем двух важнейших общечеловеческих ценностей – общества и личности.

Первая тенденция – на снижение ценности «личность» за счет всемерного возвышения ценности «общество», что отражается в сокращении возможностей личности обретать социальную значимость на основе свободного выбора. С этой тенденцией связаны нормы социальной справедливости, понимаемой как равенство в получении доли общественного богатства в индивидуальное распоряжение. Сюда же примыкают нормы сплоченности общества по отношению к внешним социальным или этническим группам. В целом эта тенденция направлена не на развитие, а на консервацию (в оптимальном варианте – на совершенствование) сложившихся общественных структур, хозяйств и т.п. Преувеличение ценности общества за счет личности значительно снижает творческую активность человека, необходимую для общественного развития.

Вторая тенденция – на повышение ценности «личность», что отражается в расширении возможностей человека обретать социальную значимость по собственному выбору. С этой тенденцией связаны нормы индивидуальной свободы, неравенства людей по доле общественного богатства, открытость социальных групп по отношению к другим. Справедливость отражается в этом случае в «принципе равных возможностей», но не результата. Воспользовавшись выражением М.Тэтчер, здесь можно говорить о «справедливости неравенства».

Обе тенденции могут находиться в разных сочетаниях по сферам (слоям) общественного духа. Конкретное сочетание тенденций по сферам определяет состояние духа, которое может быть как благоприятным, так и неблагоприятным для развития общества.

Основные состояния общественного духа. Учитывая обе тенденции, а также то, что нормы пограничного слоя обеспечивают связь высшей и низшей сфер общественного духа, последний может находиться в четырех основных состояниях (рис.2).

Фигура А отражает оптимальное состояние общественного духа с точки зрения саморазвития общества. Заштрихованная (левая) часть фигуры означает первую, «коллективистскую», тенденцию с ведущей ценностью «общество». Преобладание этой тенденции в общественном сознании, что наглядно отражено величиной заштрихованной площади, дает возможность консолидировать общество по отношению к какой-то цели общественного развития. Если цель выбрана правильно, то есть с учетом общемировых тенденций развития, то данное общество имеет шанс выйти в мировые лидеры.

В то же время наличие в общественном сознании достаточно представительной тенденции, ориентированной на личность, не позволяет принести последнюю в жертву интересам общественного развития в данный конкретный момент. Это выгодно с точки зрения долговременной политики.

Напротив, в коллективном подсознании преобладает тенденция на личность. Это дает индивиду чувство свободы и обеспечивает ему возможность достижения социальной значимости через все ее модусы любыми законными средствами. Поэтому общество имеет неисчерпаемый источник энергии для собственного развития – свободную деятельность личности, стремящейся к социальной значимости.

Достаточное же представительство в общественном подсознании коллективистской тенденции побуждает личность бессознательно учитывать общественные интересы. Поэтому не требуется очень много специальных мер контроля за деятельностью личности, чтобы обеспечить эти интересы. Отсюда вытекает относительная дешевизна общественного контроля, ибо не слишком много людей пытается достичь отрицательной социальной значимости. В массе своей люди ведут себя «морально»

Как мы видим, это состояние общественного духа характерно внутренним противоречием, ибо в каждой из его сфер преобладает противоположная тенденция. Гармоничное разрешение его достигается в том случае, когда с помощью развитой правовой системы, а также применения разного рода стимулов общество направляет энергию личности для достижения цели развития.

Вероятно, примерно таково состояние общественного духа в ФРГ, Японии, Франции и других странах, выбравших в свое время общенациональную цель развития с учетом общемировых тенденций. Этот же тип состояния общественного духа характерен и для других развитых капиталистических стран, но в конкретных из них важное значение имеют количественные показатели, характеризующие соотношение обеих тенденций. Крайне важна также конкретная цель развития, принятая обществом.

Рис. 2. Основные состояния общественного духа

Фиг. А. Фиг. Б.

----------------- ---------------------

------------- - --------------

----- ----------------

Фиг. В. Фиг. Г.

-----

-------------------------------- ----------

-------- ----------

Фигура Б отражает преобладание коллективистской тенденции в обеих сферах общественного духа. В ситуации отсутствия внутреннего противоречия общественный дух склонен к «спячке» и ведет к застою в жизни общества. Общество не имеет достаточной внутренней энергии для саморазвития, поскольку индивидуальная свобода ограничена и человек не может реализовать свой деятельностный потенциал законным путем.

В этой ситуации общественный дух может перейти в возбужденное состояние лишь при наличии явной внешней опасности или за счет стремления к какой-то общей цели, принятой общественным сознанием за цель мирового развития (или выбранной им для себя по другим основаниям). Развитие идет за счет «энергии будущего» [Кургинян. 1992, с.15-18]. Два момента – внешняя опасность и общая цель – могут в реальном времени совпадать, взаимно усиливая друг друга и придавая энергию общественному духу.

Общество в таком случае развивается за счет внешнего противоречия, путем эксплуатации массовых усилий людей. «Массовидный» характер ситуации, развитие за счет массовых действий ведут к снижению значимости отдельной личности, за исключением личности вождя, определяющей курс развития. Отсюда вытекает жертвенность поведения обыкновенных людей, культивирование героизма и романтики, ожесточенная борьба с «обывательской психологией» и т.п. Отсюда же вытекает склонность переносить перспективу лучшей жизни на детей, вообще склонность к роли «первопроходца и первооткрывателя», поскольку приносимые жертвы и лишения таким образом обретают смысл. Легко возникает в такой ситуации и культ личности.

Усиленное угнетение в общественном сознании и подсознании индивидуалистской тенденции приводит к крайне опасному для общества результату. Поскольку полное вытеснение этой тенденции невозможно (ибо противоестественно для социальной природы человека), то она (индивидуалистская тенденция), должна стать «сверхвыживаемой», чтобы сохраниться. Достигается это за счет всяческого усиления цинизма и нигилизма по отношению к любым светлым и благородным идеям (ведь следование им часто требует жертвенного поведения, чему противится индивидуалистская тенденция), за счет всемерной примитивизации интересов личности.

Во внутренней политике ограничение индивидуалистской тенденции проявляется в развитии мощного репрессивного аппарата, который получает чрезмерный вес в обществе. Если же угнетение индивидуалистской тенденции резко ослабнет, то неизбежен взрыв преступности и видимое «одичание» массы людей. Ведь у общества нет противоядия в виде устойчиво существующих норм, позволяющих индивиду законным и привычным путем достигать социальной значимости. Обычные люди будут подражать уже готовым, наличным образцам поведения (которые позволяют достичь социальной значимости), а они-то, к сожалению, в массе своей окажутся аморальными или даже преступными.

Фигура В отражает состояние общественного духа, примечательное преобладанием в общественном сознании индивидуалистской, а в подсознании – коллективистской тенденций. Вероятно, таковым бывает состояние духа в период, предшествующий революциям буржуазного типа, когда происходит ломка коллективистских сословных и цеховых традиций и замена их «буржуазным индивидуализмом». Можно условно назвать этот временной период «эпохой Просвещения». Сначала в общественное сознание, а затем частично и в подсознание постепенно проникают нормы, узаконивающие свободный доступ ко всем модусам социальной значимости. К этому времени в обществе должен получить заметное распространение и рыночный способ получения социального признания, поскольку без него крайне трудно реализовать доступность таких модусов, как богатство и хозяйство (дело).

Подобное состояние общества, заканчивающееся, как правило, вооруженной борьбой, вероятно, неизбежно для каждой отдельной страны, становящейся на путь рыночной цивилизации. Почти неизбежно в этот момент и возникновение личной диктатуры, ибо трудно найти более эффективное средство для поддержания минимума общественного порядка. Ведь если мысленно экстраполировать движение обеих тенденций, то легко представить себе, что обе тенденции в обеих сферах уравновешивают друг друга. И чтобы обеспечить преобладание одной из них, сохранив при этом хоть какой-то общественный порядок, нужны экстренные меры, применяемые по мере необходимости. Диктатура позволяет их принимать, но, конечно, с точки зрения интересов страны (любой) это должна быть национальная диктатура, как полагал И.Ильин, с мнением которого трудно не согласиться [Ильин. 1992. Т.1, с.344; Т.2, с.11]. Ясно также, что режим личной власти должен как минимум быть нацелен на создание более или менее справедливых условий для доступа личностей к богатству и хозяйству. В противном случае неизбежны социальные конфликты и не поддающиеся исчислению возможные издержки.

Можно предположить, что диктатурой подобного типа была диктатура Кромвеля или Наполеона. В XX веке режимы власти Маннергейма, Франко, Пак Чжон Хи или Пиночета сыграли аналогичную роль, заложив основы успешного буржуазного развития Финляндии, Испании, Южной Кореи и Чили. И они же были относительно безболезненно ликвидированы, когда миновала историческая необходимость в них, ибо крепкому классу хозяев-собственников, выступающих на рынке, диктатура уже не нужна.

Не исключено, что на подобный путь развития пытаются встать многие развивающиеся страны Африки и Латинской Америки, хотя ситуация в них осложнена тем, что общественный дух в них отягощен не только социальными (типа феодальных) отношениями, но и родоплеменными традициями. Как коллективистские тенденции, они должны бы занять в общественном духе подчиненное место, причем относительно малое. Но заменить их индивидуалистскими традициями крайне трудно. Ибо традиции феодального типа формировались на основе совместной деятельности и совместных интересов и верований, то есть по сути на основе социальных признаков. А родоплеменные традиции возникали на основе природных, кровнородственных связей. Ясно, что в первом случае преодолеть коллективистские традиции проще, ибо феодальные коллективистские традиции уже допускают в какой-то мере достижение социальной значимости через мастерство или хозяйство независимо от рода-племени.

Что касается России, то установившаяся в ней в результате октябрьского 1993 г. государственного переворота криминальная полудиктатура, связанная с именем Ельцина, носила, к сожалению, в сущности антинациональный характер. Если из страны вывозилось незаконно порядка 45-48 миллиардов долларов в год (по оценке секретаря Совета Безопасности И.Рыбкина, высказанной по радио в мае 1997 г.) или порядка 25 миллиардов (по оценке Председателя Правительства РФ Е.Примакова весной 1999 г.), то ясно, что ельцинский режим был антинационален. Да и произведенная по указу Ельцина «приватизация» явилась по сути разграблением народного достояния. В ней не было даже намека на справедливое распределение национального богатства среди граждан страны. Особенно пострадал в этом отношении русский народ. В национальных республиках местная элита хотя бы в минимальной степени попыталась обеспечить национальные интересы (и это ей в какой-то степени удалось путем передачи собственности и управления хозяйством национальным кадрам). Русское национальное богатство перешло в руки лиц с двойным гражданством (типа Березовского) и граждан других стран. Впрочем, и политику В.Путина нельзя назвать национально ориентированной. До сих пор (по оценкам разных, в том числе, зарубежных СМИ) из страны вывозится от 40 до 100 миллиардов долларов в год, хотя, возможно, доля «законного» вывоза капитала в общем объеме стала преобладать. Масса денег, оседающая на счетах в зарубежных банках, сравнима с годовым бюджетом страны.

Наконец, в фигуре Г индивидуалистская тенденция (не заштрихованная часть фигуры) преобладает в обеих сферах коллективного духа. В такой ситуации гражданского общества не существует. Это период анархии, характерный для колонизации «свободных» земель (местное население в расчет не принимается как субъект правового действия или принимается только для вида). В таком состоянии общественный дух находится во времена разного рода «лихорадок» - золотых или каких-либо еще. Тогда освобождается чудовищное количество индивидуальной деятельности, но для развития общества она тратится практически впустую. Если человек свободен чуть ли не от всех божеских и человеческих законов, то консолидировать общество для какой-то общей цели реально невозможно (разве что для наведения минимального уровня порядка и элементарной законности как необходимых условий для формирования гражданского общества).

Рассмотрев четыре возможных состояния общественного духа, можно сделать вывод, что развиваться «нормально», то есть на основе внутреннего противоречия, общество может только в первой ситуации, когда в общественном подсознании господствует индивидуалистская, а в общественном сознании – коллективистская тенденция. В этом случае общественное подсознание, давая простор деятельной энергии субъекта, выполняет свою самую важную функцию – питает общество энергией развития. Общественное сознание также способно выполнить свою главную функцию – правильно наметить цели развития и консолидировать общество. Иначе говоря, существующее противоречие между стремлением личности к социальной значимости и стремлением общества к определенной стабильности и самосохранению гармонично разрешается в процессе развития.

Во всех других случаях обеспечить гармоничное развитие общества на основе внутреннего противоречия не удается.

Когда в обеих сферах господствует коллективистская тенденция, общество не имеет достаточной внутренней энергии для саморазвития. И если нет каких-либо внешних причин (угроз со стороны более мощных по внутренней энергии обществ), то такое общество может не развиваться века и тысячелетия. Если же такая угроза существует (не обязательно военная, но как внешняя «зараза», грозящая устоям коллективистского общества), тогда может возникнуть ситуация внешнего противоречия как источника энергии развития. Общественное сознание берет на себя в этом случае несвойственную ему функцию источника этой энергии. Его носители побуждают массы к усиленной деятельности на основе принципа жертвенного служения. Они непременно прибегают к репрессиям, чтобы заставить личность служить интересам общества. Большим подспорьем общественному сознанию в подобные моменты оказывается естественный энтузиазм, возникающий при массовых коллективных действиях. Кроме того, столь же естественное стремление людей к самосохранению в качестве именно членов данного общества со всеми его порядками и традициями способствует усиленной массовой деятельности. И общество постепенно приходит в движение, стремясь «от других не отстать», заимствуя весьма внешним образом достижения «соперников». По мере достижения цели (или в случае очевидного краха общественных стремлений) развитие за счет внешнего противоречия прекращается, и общество вступает в период «застоя».

Что же касается других состояний общественного духа, то в них развитие в собственном смысле слова (совершенствование и усложнение объективно необходимой деятельности и социальных структур) почти невозможно. В ситуации «просвещения» вся энергия общества уходит на создание предпосылок дальнейшего развития, в том числе, на «перевоспитание» массы людей. А когда в обеих сферах господствует индивидуалистская тенденция, то общества как некоего единства не существует. Оно только должно еще сложиться, а люди в нем осознать, что они представляют собой некоторое «мы», отличное от других.

Если высказанные здесь соображения имеют смысл, тогда главная задача внутренней политики любой власти состоит в том, чтобы обеспечить общество внутренней энергией развития и поставить перед своим народом достойную и достижимую цель. Иначе говоря, власть обязана сформировать внутреннее противоречие, гармонично разрешая его в процессе развития. Только в этом случае данное сообщество может быть конкурентоспособным среди других.

Например, Япония и Германия в довоенное время развивались, используя как внешнее противоречие (моделируя свое будущее как состояние «мирового господства»), так и внутреннего (хотя и не оптимальным образом сформированным). Лишь неправильно выбранная цель привела ту и другую к краху. В послевоенное время эти страны, сосредоточив усилия в сфере технического прогресса и дав простор инициативе социальных субъектов, вырвались в мировые лидеры.

Гармоничное противоречие формируется или сформировалось ныне в Китае в результате реформистской политики Дэн Сяо-пина, чем объясняются успехи страны. Напротив, Россия, потеряв внешнее противоречие как источник развития (отбросив идею коммунизма), не сумела найти достойные общенациональные цели развития. Этим во многом объясняется нынешнее состояние страны – разброд мнений, социальные конфликты, борьбу различных политических сил за власть. Отсюда же вытекает тоска по «национальной идее», о которой столь много говорится в последнее время.

Весьма мощной энергией развития обладают ныне Соединенные Штаты. Страна давно развивается на основе внутреннего гармонично разрешаемого противоречия. Кроме того, устранив противодействие со стороны СССР (ликвидировав прежнее внешнее противоречие), США сформировали нового врага – международный терроризм, борьба с которым призвана объединить нацию. Тем самым, правящие круги США нашли удобное прикрытие для маскировки своего главного внешнего противоречия, заключающегося в том, что их стремление к мировому господству, обусловленное жаждой ресурсов, противоречит жизненным интересам всего человечества.

Не исключено, что на какой-то период им удастся установить «новый мировой порядок». Но диктатура США не может быть вечной, даже если им удастся установить «электронный концлагерь», отслеживая деятельность каждого человека с помощью ИНН и прочих средств контроля. Во-первых, для длительного существования США не хватит всех мировых ресурсов, и им придется заняться сперва уничтожением всех других народов, а затем сокращать население в собственной стране. Во-вторых, контроль за всеми людьми, как ни удешевляй его, будет слишком дорог, на удовлетворение непосредственных жизненных потребностей будет оставаться все меньше средств. В-третьих, давление со стороны США будет все сильнее стимулировать ненависть к американцам во всем мире, и все больше людей будут готовы пожертвовать жизнью во имя свободы. А в нашем компьютизированном мире действия даже одного квалифицированного компьютерного взломщика могут иметь непредсказуемые последствия. Вероятно, единственное средство справиться с проблемой мирового господства – создать «расу господ», сверхлюдей, о которых говорил С.Хокинг. Но тогда с американцами как особым человеческим этносом тоже будет покончено.

Основные выводы. Факт неравномерного развития отдельных стран не поддается объяснению, если принимать во внимание такие факторы, как природные условия, политический режим, социально-экономический строй, внешняя помощь и т.д. Возможно, это факт может быть объяснен, если признать наличие общественного духа как важнейшего фактора развития общества. Общественный дух может пониматься как орган коллективного единства, который выполняет ряд важнейших функций в обществе. Он обеспечивает его единство, хранит ценности и важнейшую информацию, является источником энергии для развития общества, оценивает и прогнозирует ситуацию и управляет общественным развитием.

Структурно общественный дух состоит из общественного сознания, общественного подсознания и промежуточного слоя.. Благодаря последнему между сферами нет непроходимой границы. В обеих сферах общественного духа хранится важнейшая информация об обществе – ценности, идеалы, технологии, теории, факты и пр. В общественном сознании эта информации хранится по преимуществу в текстах, а в общественном подсознании она хранится в закодированном виде – в социальных нормах. Связь между обеими сферами осуществляется с помощью этих норм. Наиболее важные нормы те, что обеспечивают доступность модусов социальной значимости для личности. Свободный доступ к модусам дает обществу энергию развития.

В общественном духе возможно неопределенное множество самых разных течений и тенденций, как согласованных между собой, так и находящихся в противоречии друг с другом. С точки зрения развития общества важнейшими тенденциями оказывается две: одна из них направлена на установление преобладания в обществе ценности «общество», вторая – на господство в нем ценности «личность».

Общественный дух может находиться в четырех принципиально разных состояниях в зависимости от преобладания в обеих сферах двух разных тенденций:

n утверждающей в качестве приоритетной ценность «общество»;

n утверждающей в качестве приоритетной ценность «личность».

Оптимальное соотношение тенденций наблюдается тогда, когда в общественном сознании преобладает ценность «общество» («мы»), а в общественном подсознании – ценность «личность» («я»). Тогда в общественном духе сформировано противоречие между стремлением личности к социальной значимости и стремлением общества к определенной стабильности. Гармонично это стремление разрешается в развитии, когда общественное сознание направляет энергию субъекта, стремящегося к социальной значимости, к общенациональной цели. Возможно развитие за счет внешнего противоречия, когда в обеих сферах господствует тенденция на общество, но такое развитие требует принесения личности в жертву интересам общества (это может сопровождаться и реальными многочисленными жертвами). Если же в обеих сферах господствует тенденция на личность (или же она господствует в общественном сознании при господстве в общественном подсознании тенденции на общество), реальное развитие почти невозможно, ибо общество либо находится в состоянии «лихорадки», либо занято «просвещением» общественного подсознания, что практически с неизбежностью приводит к периоду анархии. Главная цель политики любой страны состоит в том, чтобы сформировать оптимальное соотношение тенденций в общественном духе, выбрав при этом достойную и достижимую цель развития.

Вопросы для самоконтроля.

Дата добавления: 2014-01-06