Тема 4. Типы социальной организации общества

План.

Дилерские скидки

Отдельной категорией скидок являются скидки для дилеров, дистрибьюторов, оптовиков, фирм, которые участвуют в системе распределения продукции компании-продавца. Грубой экономической оценкой для дилерских скидок может служить величина скидки, примерно равная стоимости услуг по распределению продукции (или она немного меньше затрат на организацию собственного канала продвижения)*.

Итак, если грамотно разработать и рассчитать систему скидок, то они будут экономически выгодны как для самой компании, так и для покупателя. Причем эффект, который производит скидка, измеряется не только экономической выгодой. Компания, предоставляющая скидку своим покупателям, демонстрирует заботу, уважение и повышенный интерес к ним, что чаще всего провоцирует их лояльность к компании. А лояльность покупателя стоит дороже денег.

1. Неконсервативная революция на Западе. Особенности современной стратегии ведущих стран Запада.

2. Проблемы экономического развития стран в условиях глобализации.

3. Особенности «информационной революции» и формирование инновационной экономической модели.

4. Производственная культура в условиях становления информационной экономики.

5. Эволюция социальной структуры западного общества в XX-начале XXI в.

6. Наука и культура в 50-60е годы.

Во второй половине XX в. мир начал переход к новому типу общественного строя — информационному. В таком обществе доминирует не тот, кто обладает крупнейшей военной силой или накопил наибольшие богатства, а тот, кто владеет большими объемами информации (знаний) и успешнее применяет их. Основой и главным источником богатства, силы, власти в информационном обществе становится знание. Меняется и сам тип власти — прямое и грубое господство уходит в прошлое, ему на смену приходит сила убеждения. Ключевые политические игроки новой эпохи не правительства или партии, а средства массовой информации, неправительственные организации и отдельные личности — создатели новых смыслов, ценностей, стилей жизни.

Догматизированное, «командное» мышление советского правящего класса, непонимание им растущей роли знания и новых способов его распространения предопределили историческое поражение советской экономики и советского общества. Сумев в 30—50-х гг. XX в. осуществить ускоренную индустриализацию, советская элита пропустила качественный скачок, начавшийся в общественном развитии Запада в 1960—1970-х гг., когда на первый план вышло быстрое развитие информационных технологий. СССР создал материальную базу индустриального общества в виде крупномашинной промышленности и даже отдельных элементов постиндустриальной инфраструктуры (огромный научный потенциал, собственную электронную и компьютерную промышленность, советский средний класс — многочисленную инженерно-техническую интеллигенцию). Но СССР был и остался очень «простым» обществом, он не смог выйти на новый уровень общественной сложности, не решился так изменить свою общественную организацию, чтобы превратить знание в главную материальную силу экономики и социума. Эту задачу приходится решать уже новой России, возникшей в результате распада СССР.

Информационное общество отличается от индустриального широчайшим доступом его граждан к разнообразной информации, высоким уровнем развития средств создания, сбора, переработки, доставки и распространения информации, всеобщей компьютеризацией, взрывообразным ростом коммуникаций всех видов. Гражданин информационного общества не может полноценно жить и трудиться без доступа к средствам создания и распространения информации, так же как и житель аграрного государства не мог жить без земельного надела, а житель индустриального общества не быть в том или ином качестве включенным в индустриальную производственную структуру.

В информационном обществе уровень знаний, а не частная собственность становится главным фактором и источником социальных различий. Деление на имущих и неимущих основывается на владении/невладении информацией: привилегированный слой образуют информированные граждане, зависимый слой — неинформированные и недоинформированные. Очаги социальных конфликтов перемещаются из экономической сферы в сферу культуры и знания В информационном обществе, как и в индустриальном, есть свои предприниматели, военные, чиновники, чернорабочие. Но не они образуют социальную ткань этого общества, не они в нем доминируют. Социальная основа информационного общества — это широкий слой работников, участвующих в сборе, создании, переработке, распространении и доставке информации.
Американский социолог Элвин Тоффлер, один из создателей теории информационного общества, назвал этот слой «когнитариатом» (от лат. cognitio — познание). В силу своей причастности к информационному процессу эти люди обязаны иметь хорошее образование, уметь самостоятельно обучаться и переучиваться, владеть информационными технологиями, быть потребителями обильных информационных потоков. Они должны быть достаточно высокооплачиваемы, чтобы не только в полной мере воспроизводить себя как работников, а значит, хорошо питаться, находиться в хорошей физической форме, полноценно отдыхать, но и поддерживать высокий образовательный уровень. А главное — быть потребителями товаров и услуг информационного производства.
Именно информационные работники создают в своем лице рынок сбыта для товаров, производимых информационным обществом. Но и сами они являются товаром на информационном рынке! Ведь именно главный из принадлежащих таким людям ресурсов — свободное человеческое творчество — создает новые научные и технические идеи, благодаря которым только и развивается информационное общество. Экономика такого общества невозможна без постоянного поиска и эффективного использования человеческих талантов, а значит, конкуренция идет прежде всего за человека, за наиболее талантливых, творческих (креативных) работников.

Именно поэтому резко возрастает ценность образования, причем не только традиционного (школа — институт), но и вторичного и дополнительного. Высшее образование становится из редкого и малодоступного практически всеобщим, без него в информационном обществе невозможно получить хоть сколько-нибудь квалифицированную работу. Более того, в последние десятилетия появилось новое явление, ставшее актуальным, — пожизненное образование (Lifelong Learning в дословном переводе с английского означает «непрерывное пожизненное образование»). Настолько быстро меняются в современном мире технологии, с таким ускорением совершенствуются человеческие знания, что базового образования для современного человека недостаточно. Он обречен учиться всю свою жизнь, если хочет быть конкурентным на рынке труда. Но еще большее значение приобретает способность человека постоянно находиться на орбите движения информации, его готовность потреблять и перерабатывать ее во всевозрастающих объемах. А важным требованием к государству становится следующее: обеспечить наилучшие условия для широкой циркуляции общественно полезной информации, создать сложную и всеобъемлющую информационную инфраструктуру, без которой больше немыслимы ни быстрое развитие экономики, ни полноценное функционирование человеческого общества.

Образованные, состоятельные, знающие себе цену и являющиеся объектом конкуренции со стороны нанимателей (будь то предприниматели или государство) люди, по определению, не могут быть несвободными. Информационное общество в политическом отношении представляет собой демократию с широчайшими возможностями влияния избирателей на власть, их участия в формировании и осуществлении всех функций государства. Такие возможности реализуются во многом благодаря новой технологической базе («электронное правительство»).
Но и само правительство теперь оказывается весьма заинтересованным в широком участии народа в формировании государственной политики. Внутренние связи в информационном обществе гораздо более многообразны и развиты, ведь они не идут в одном направлении (сверху вниз), а объединяют по горизонтали все группы и секторы общества. Информация по ним также идет горизонтально, т. е. не однонаправленно, а во всех направлениях. Любое решение и дело правительства очень быстро становится известным всем заинтересованным общественным группам, и если оно идет вразрез с их интересами и взглядами, то встречает сильное сопротивление, которое при определенных условиях могут подхватить и другие граждане и группы. Не поддерживаемая людьми власть быстро лишается авторитета, оказывается в общественной изоляции и обречена на падение. Общественное мнение превращается в реальную политическую силу, которую не может игнорировать ни одна партия или правительство.
Влияние грубой силы в информационном обществе невелико, убывает и относительная сила богатства. Управление через прямое подавление, насилие, характерное для аграрного общества, теряет свою эффективность. Снижается значение и такого инструмента, как подкуп, денежные и иные подачки, широко используемые властью в индустриальном обществе. Командно-приказная система управления постепенно отмирает, ведь командовать можно миллионами рабов, зависимых крестьян, армиями индустриальных рабочих. Но как командовать миллионами материально обеспеченных, высокообразованных, хорошо информированных и прекрасно сознающих свою самоценность интеллигентов, ученых, инженеров?
В этих условиях резко возрастает сила информации, знания, слова.

Чтобы руководить «когнитариатом», государству и политикам приходится переходить от прямого, административно-приказного управления — к косвенному, скрытому воздействию. «Жесткая» власть, опирающаяся на насилие, уступила место «мягкой» власти (от англ. soft power), основанной на убеждении людей, идеологической работе, тонком манипулировании общественным сознанием. Теперь власть мягко, исподволь, постепенно подталкивает людей к определенному способу восприятия действительности и типу поведения. Чтобы принять то или иное решение, власти сначала нужно убедиться, что люди согласны его выполнить. Значит, нужно подготовить сознание людей именно к тому решению, которое следует принять. Это требует манипулирования человеческим сознанием, воздействия на него на более глубоком уровне, уровне исходных понятий и ценностей, т. е. уровне общественной идеологии.

Информационное общество с его обилием информационных потоков и огромной потребностью людей в разного рода информации создает для этого широкие возможности. Эти возможности можно употребить во благо для развития гражданского общества, укрепления его морали, воспитания в людях чувства патриотизма, гражданской активности, терпимости, солидарности. Но можно употребить эти возможности и во зло: для внутреннего разложения общества, активизации всех его конфликтных линий, дискредитации государственного строя, обрушения морального климата. В том и другом случае «мягкая сила» действует на людей через «тонкую настройку», манипулирование сознанием путем целенаправленной, дозированной и препарированной особым способом подачи информации.

Политика власти должна соответствовать тому мировоззрению, которое сложилось в обществе, иначе такая власть долго не продержится. Поэтому власть в информационную эпоху переходит от тех, кто отдает приказы, к тем, кто формирует сознание людей, закладывает в него определенные стереотипы, образы, модели поведения. Осознавая этот процесс, правительства пытаются привлечь таких специалистов на свою сторону, самим воздействовать на общество новыми средствами. Но, несмотря на громадные политические, административные и финансовые возможности властей, работать с новыми и малопонятными для них технологиями «мягкой силы» у государства, сформировавшегося в индустриальную, доинформационную эпоху, получается плохо. Гораздо чаще государства становятся, осознанно или нет, жертвами «мягкой силы», управляемой изнутри или извне.
Что происходит в стране и мире? Как к этому относиться? Как мы должны поступать? Что правильно, а что нет? Что благотворно, а что преступно? Нашу точку зрения на все эти вопросы формируют не только родители, школа, институт, друзья или сослуживцы. Решающая роль в формировании нашего мировоззрения принадлежит средствам массовой информации. Именно СМИ задают и тиражируют тот поток стереотипов, которым мы руководствуемся за пределами профессионально близкой и тесно знакомой нам сферы деятельности. Но кто формирует стереотипы поведения, кто строит схемы восприятия и действия самим средствам массовой информации? Кто ими управляет, режиссирует их? Кто определяет, кого им цитировать, кто задает угол и фокус освещения той или иной новости? Кто определяет список новостей, подлежащих освещению? Это делают люди-создатели смыслов, идеологий и образов. Они и являются истинными властителями нового общества.
Очень редко такие люди обладают формальной политической властью, чаще они находятся где-то недалеко от нее — в экспертном сообществе, академической среде, литературных кругах, средствах массовой информации, политизированных клубах бизнесменов. И совершенно необязательно, чтобы эти люди сами принадлежали к тому обществу, смыслы и стереотипы поведения которого они создают. Как раз наоборот: чем дальше ты от жизни этого общества, тем легче тебе отвлечься от его норм и ценностей, чтобы сформулировать и навязать ему другие, более актуальные и нужные, с твоей точки зрения!
Чаще всего такие люди не действуют в одиночку, а объединяются в группы и сообщества, которые принято называть неправительственными организациями (НПО). Каждая такая организация имеет свои цели, которых добивается, убеждения, которые отстаивает. Цели могут быть самые разные, чаще всего, как и всякие публично высказываемые цели, весьма благородные: защита свободы и прав человека во всем мире, защита дикой природы и т. п. Конечными объектами воздействия для неправительственных организаций являются правительства, которые они принуждают действовать в русле их интересов. Поставленных целей неправительственные организации добиваются, популяризируя свои лозунги и программы через средства массовой информации, финансируя образовательные и рекламные кампании, публичные мероприятия и акции, которые будут освещены прессой и станут благодаря этому достоянием гласности.
Политик по-прежнему держит ручку, которой он пишет указ или закон, но рукой его теперь водит кто-то другой. Реальная власть все более уходит в тень, к разнообразным группам влияния, часто международным или просто иностранным. Официальное же правительство лишь консолидирует, оформляет и проводит в жизнь вызревшую и сформировавшуюся в этих кругах политику. И чем более интернационализированы, вовлечены в глобальную политику эти круги, тем менее самостоятельны в своих действиях национальные правительства. Тем более подчинены их поступки и решения интересам глобальных или локальных групп, корпораций, институтов, неправительственных организаций.
В одних случаях манипуляции с общественным сознанием осуществляют «триумвираты», чьи интересы в конечном счете связаны с интересами их собственной страны. Но в современную эпоху глобализации и стирания национальных границ такие случаи довольно редки.

Гораздо чаще манипуляции осуществляют группы влияния, лишь формально связанные со своей страной, в реальности же ориентированные на интересы одной из глобальных сил (лагерей). В этом случае национальные интересы самой страны приносятся в жертву глобальным приоритетам и стратегиям. Такая манипуляция общественным сознанием может преследовать цель ликвидировать суверенитет и независимость страны, интегрировать ее в тот или иной глобальный лагерь, подчинить ее развитие наднациональным стратегиям и приоритетам. Особо уязвимыми перед такими манипуляциями оказываются отстающие и зависимые страны, не успевшие выйти из индустриальной (или тем более аграрной) фазы развития и перейти в информационную.
Россия как страна, с существенным запозданием входящая в информационную эпоху, остается одним из уязвимых объектов глобальных информационных манипуляций. Основным инструментом воздействия манипулятивных триумвиратов на общество являются средства массовой информации. Демократическая теория отводит СМИ чрезвычайно важное место «четвертой власти», призванной охранять и предупреждать чрезмерную экспансию любой из трех официальных властей (исполнительной, законодательной и судебной). СМИ должны давать властям «обратную связь», информировать их о мнении избирателей по тем или иным важным вопросам, и прежде всего по поводу политики самого правительства. Наконец, СМИ призваны просвещать граждан, информировать их о текущей политике, делать ее достоянием гласности, исключить возможность «заговора правительства против граждан».
На практике же СМИ зачастую действуют прямо противоположным образом. В одних случаях это позволяет гражданам узнать об истинной подоплеке действий власти, посмотреть на ее теневую сторону. В других случаях вмешательство СМИ мешает власти исполнять законно делегированные ей народом функции, заставляет ее принимать решения, исходя из неверных, чаще всего краткосрочных приоритетов. В такой ситуации, вместо того чтобы информировать власти о реакции граждан на те или иные ее планы и решения и тем самым гармонизировать отношения между властью и избирателями, СМИ многократно усиливают противоречия между ними. Превращают малозначительные инциденты в «скандалы века», а ошибки власти — в ее «преступления перед народом». Вместо того чтобы просвещать граждан, СМИ формируют у них искаженное, стереотипное представление о том, что происходит в стране и мире, искусственно раздувая одни события, темы, проблемы и «не замечая» других, быть может, гораздо более важных для страны и интересных для ее граждан.
Только то, о чем говорят СМИ, становится общественно признанным фактом, а то, о чем они умалчивают, как бы и «не происходит» вообще, во всяком случае ничуть не влияет на политический процесс в стране.

Усиление политической роли СМИ происходит непрерывно на протяжении уже более чем ста лет. Свою первую войну газеты спровоцировали и развязали еще в 1898 г. Раздув незначительный инцидент с американским кораблем в бухте Гаваны, газеты Нью-Йорка, Бостона и Филадельфии развязали в США милитаристскую истерию и добились объявления войны Испании (которой тогда принадлежала Куба). Результатом войны стал переход под контроль США испанских колоний — Кубы и Филиппин.
Но в демократическом обществе манипуляции часто обращаются и против самих манипуляторов. В 1972—1973 гг. журналистское расследование одной из американских газет, известное как «Уотергейтский скандал», полностью дискредитировало и вынудило уйти в отставку президента США Ричарда Никсона. Журналисты с подачи одного из агентов американских спецслужб опубликовали документы, доказывающие, что президент, принадлежащий к одной политической партии (республиканской), приказал организовать незаконный шпионаж за предвыборным штабом своих конкурентов из демократической партии. Тогда же война во Вьетнаме, где полумиллионной армии Америки и ее союзников противостояли партизанские отряды местных коммунистов, закончилась полным поражением США. Хотя в открытом бою победить США было невозможно, большие человеческие потери, красочно описываемые газетами и транслируемые телеканалами, деморализовали американское общество, привели к возникновению влиятельного антивоенного движения и в конце концов вынудили американцев уйти из Вьетнама. Не потерпев поражения от вьетнамцев на поле боя, США проиграли войну политически и морально — проиграли ее своим же телевидению и прессе. Так могущество средств массовой информации, созданных информационным обществом, может обращаться против самого этого общества и его властей.

Постоянное повышение политической роли СМИ в информационном обществе происходит под лозунгом защиты «независимости СМИ» как одной из главных демократических свобод и признания их роли как «четвертой власти» в демократическом обществе. Эту свободу и эту роль вынуждены признавать все государства. Однако сами СМИ вполне зависимы не только от своих читателей, на чьи интересы и вкусы они ориентируются, но и от позиции своих владельцев, своих главных редакторов, от узких групп людей, определяющих политику СМИ. И эти люди благодаря контролируемым ими каналам информации обретают огромную власть над обществом, власть, которой они обычно распоряжаются не в общественных, а в своих частных, личных, групповых интересах.
Сознавая это, правительства всех стран пытаются тем или иным образом контролировать СМИ. В одних случаях это делается через ужесточение законодательного регулирования сферы СМИ, в других — через прямой государственный контроль над телеканалами и газетами. А иногда через скупку важнейших СМИ близкими к правительству бизнес-группами. Применяются и скрытое размещение в газетах и на телевидении заказанных правительством пропагандистских материалов, и привилегированный доступ к государственной информации только лояльных правительству изданий и каналов. Отказавшись от такого вторжения в сферу свободы СМИ, демократические правительства рискуют лишиться общественной поддержки в своих важнейших мероприятиях, а то и столкнуться с «пятой колонной» внутри общества.

В последние годы альтернативой телевидению по популярности, распространению и глубине воздействия на людей постепенно становится глобальная сеть Интернет.

В западных странах постоянное подключение к Интернету имеют от 40 до 80% населения, в наиболее быстро развивающихся странах (Китай, Индия, Бразилия, Россия) — от 5 до 25%.

Уровень проникновения Интернета постоянно растет и сдерживается только дефицитом технологической инфраструктуры и отчасти низкой платежеспособностью населения развивающихся стран. Впрочем, оба этих препятствия достаточно быстро и безболезненно преодолеваются. В целом ряде стран действуют государственные программы «интернетизации», предполагающие создание разветвленной инфраструктуры доступа в Интернет, прежде всего для образовательных учреждений. В нашей стране такая программа называется «Электронная Россия».
Сегодня в Сети представлены почти все основные формы человеческой деятельности. Существуют сетевые средства массовой информации (зачастую более популярные, чем традиционные телеканалы и газеты), виртуальные магазины, доски объявлений, площадки для обсуждения и дискуссий (форумы, чаты), виртуальные представительства компаний, учреждений, политических партий и клубов. Электронная почта во многом вытеснила обычную. Огромную популярность приобрели онлайновые системы знакомств и виртуальные игры. Мы зачастую не знаем своего соседа по лестничной клетке, но тесно общаемся с близкими нам по интересам пользователями Сети, живущими в других городах и даже странах.
Заходя в Сеть, мы разговариваем на особом виртуальном языке, сильно отличающемся от обычного, часто берем себе новые имена, ведем себя зачастую совсем не так, как в обычной жизни. В Сети распространены виртуальные деньги, действуют виртуальные церкви, совершаются виртуальные преступления. Даже такие консервативные учреждения, как правительства и банки, начинают перебираться в Интернет. В большинстве развитых стран уже действуют те или иные элементы «электронного правительства» — власти, которая оказывает услуги гражданам через Интернет. Благодаря этому можно «в онлайне» получить права на вождение автомобилем, визу в загранпаспорт, сдать экзамен.
Секрет популярности Интернета — в его соответствии самому духу информационного общества. Этот дух состоит в максимально широком «горизонтальном», многостороннем общении и обмене информацией. Ведь по-настоящему новой интеллектуальной продукции, открытий, нового знания сегодня, как и во все предыдущие эпохи, производится не так уж много. Зато сейчас неизмеримо больше масштаб трансляции знаний, охват ими людей. Именно тотальное тиражирование и всеобщее распространение интеллектуальной продукции отличает информационное общество от его предшественников, где информация была предметом редкого и элитарного потребления.

За словом «информация» сегодня по большей части скрывается не новое знание, а его передача, коммуникация. В Интернете практически не создается нового знания, зато имеющееся знание активно тиражируется, распространяется и обменивается. Информационное общество — это общество мгновенных и всеохватывающих коммуникаций, общество всеобщей связи (лат. communis, собственно, и означает «связь»). Интернет и представляет собой весьма удобное и комфортное средство связи. Наиболее успешен, востребован, информирован в современном обществе не тот, кто больше знает, а тот, кто больше общается, участвует в большем количестве коммуникаций.
Информация отличается от знаний тем, что она актуальна, интересна и предназначена для текущего использования. Поэтому информация и необходима современному человеку, ценна для него. Люди действуют, используя информацию, но сама она при этом не растрачивается бесследно, а, напротив, только умножается. Ведь если два человека обменяются яблоками, то у каждого из них останется всего одно яблоко, а если они обменяются идеями, то каждый сохранит свою идею и приобретет новую. Поэтому общий объем информации в современном обществе постоянно возрастает.
Этот процесс идет рука об руку с образованием виртуальных человеческих сообществ по интересам. Предмет общения в каждом из них — свой: литература, хобби, игры, политика. Благодаря тому что временной и пространственный барьеры в Интернете отсутствуют, такие сообщества приобретают межгородской, межрегиональный, международный характер. Они существуют поверх территориальных и государственных границ. Каждое сообщество формирует свой язык общения, особую иерархию, этику, правила и нормы поведения. Интернет помогает информационному обществу структурироваться не так, как было свойственно предшествующим эпохам (по социальным классам, имущественным группам, территориальным и кровнородственным общинам), а по-новому — по интересам, по стилям жизни, формировать во множестве новые субкультуры. Родившись в Интернете, эти субкультуры затем проявляются и в оффлайне, т. е. в реальной жизни.
Интернет активно вторгается в политику и бизнес. В США и некоторых других странах можно голосовать на выборах и заключать коммерческие сделки по электронной почте (для этого придумана «цифровая подпись», удостоверяющая личность человека). Многие политические и выборные кампании идут в Сети не менее активно, чем в обычной жизни. СМИ используют Сеть как источник и средство распространения информации, и это снижает политическую значимость контроля над традиционными средствами массовой информации. Сеть во многом уравнивает возможности традиционных, влиятельных политических сил и партий-новичков, не имеющих солидной истории и связей, но сумевших создать привлекательный образ и выдвинуть актуальные для людей лозунги. Неправительственные организации часто используют именно Интернет как основной канал распространения своих идей и ценностей.
Явлением, ярко демонстрирующим политическую роль Интернета, стали флэш-мобы — гражданские акции, организованные через Сеть, когда сотни прежде знакомых только по Сети людей одномоментно встречаются на одной из улиц или площадей, чтобы выразить свое отношение к той или иной теме.
Сегодня сетевые возможности не может игнорировать ни одна партия, включая самые ретроградные и реакционные. Ведь Интернет открывает широкие возможности для нетрадиционной и даже незаконной политической деятельности. Его используют как средство агитации экстремисты правого и левого толка — цензура в Интернете существенно мягче, чем в «обычных» СМИ. Информационную провокацию — классический прием «черных» политических технологий — осуществить в Сети гораздо проще, чем в оффлайне. Интернет активно используется террористическими организациями для координации своих действий, подготовки преступлений против человечества. Технологии «мягкой силы» благодаря Интернету становятся более доступными не только для тех стран и глобальных лагерей, где они возникли, но и для других, менее могущественных участников и даже «жертв» процесса глобализации.
Широкое распространение компьютерной техники, рост компьютерной грамотности населения и объединение разрозненных компьютеров в Сеть стали решающим шагом на пути к информационному обществу. Интернет превратился в особую сферу жизни человеческого общества, где почти каждый аспект деятельности людей получил свой виртуальный аналог.

Интернет, как и любая другая сфера жизни людей, нуждается в регулирующих его законах и в той силе, которая бы следила за их исполнением.

Такие попытки периодически предпринимаются и, как правило, встречают раздражение и непонимание со стороны как самих пользователей Сети, так и государств, исповедующих свои взгляды на то, что разрешено, а что запрещено. Так, жесткой критике на Западе подвергается практика тотальной цензуры Интернета, принятая в Китае. Впрочем, полноценно осуществлять регулирование Сети национальным государствам мешает сам глобальный характер Интернета. Его будущее зависит от того, удастся ли международному сообществу разработать общепринятые стандарты поведения и эффективно контролировать, как они проводятся в жизнь на всей территории планеты.

В социальном смысле информационное общество резко отличается от своих предшественников. И аграрный, и индустриальный мир были построены вертикально: существовала понятная общественная иерархия, каждая социальная группа или класс (а их было немного) знали свое место и не претендовали на чужое. Социальную структуру этих обществ можно описать как пирамиду, в самом низу которой находились угнетаемые и эксплуатируемые классы (рабы, зависимые крестьяне, позже — промышленный пролетариат), а на верхушке — классы эксплуататорские (аристократия, воины, жрецы, позднее — предприниматели-капиталисты). В аграрном обществе основание пирамиды было очень широким (огромное число зависимых крестьян, рабов), а ее верхушка — почти неразличимой (монарх и его окружение). В индустриальном обществе средняя часть пирамиды существенно расширилась за счет появления многочисленного среднего класса, но пирамида тем не менее оставалась пирамидой.
Информационное же общество напоминает большую плоскую платформу, разделенную на множество секторов. Каждый сектор — это особая профессиональная, этническая, конфессиональная, поколенческая, мировоззренческая или любая иная группа. Все группы, несмотря на свои различия и уникальный, только им присущий стиль жизни, тесно связаны между собой и обладают равными социальными правами. Все они участвуют (или, по своему желанию, не участвуют) в управлении государством. Если раньше обогащение означало неуклонное продвижение к вершине социальной пирамиды, то теперь человек вполне может быть счастлив, известен и влиятелен, двигаясь не по вертикали, а по горизонтали, меняя профессию, облик, стиль, религию, убеждения. Но не теряя при этом ни политических прав, ни гарантируемого государством минимума социального обеспечения.
Главным принципом организации информационного общества, в отличие от аграрного и индустриального, является горизонтальный, а не вертикальный. Иерархия между социальными группами здесь если не отсутствует, то существенно менее выражена, чем раньше. Связи между различными группами носят не вертикальный и однонаправленный (сверху вниз), а горизонтальный и равноправный (во всех направлениях) характер. Общество, таким образом, напоминает сеть со множеством ячеек (узлов). Не случайно Интернет играет такую значительную роль в информационном обществе: он с высокой точностью моделирует его сетевую структуру. Сеть и есть основной принцип организации информационного общества.
Однако ни одно общество, вероятно, не может существовать без определенной иерархии, без управляющих групп и групп, занимающих подчиненное положение. Пусть даже их влияние на управление будет очень ограниченным, а автономия отдельных групп — очень высокой. По какому же принципу устроена иерархия в информационную эпоху? Какова природа социальных и политических конфликтов в таком обществе? Кто, какая группа претендует на руководящее место в новом обществе?
Так как становление нового общества еще только началось, однозначного ответа на эти вопросы пока нет. При переходе от аграрного общества к индустриальному руководящее положение еще долго сохранял правящий класс уходящей эпохи — аристократия. И потребовалось немало переворотов и революций, чтобы полноценную власть получила буржуазия — новый правящий класс. Переход от индустриального к информационному обществу тоже сопровождается острой конкуренцией старых и новых лидерских групп. И сегодня мы можем только предполагать, кто придет на смену буржуазии в качестве правящего слоя информационного общества.
По одному из предположений, высказанному шведскими мыслителями Бардом и Зондерквистом в их книге «Нетократия», власть в новую эпоху сосредоточится в руках слоя «нетократов» (от англ. net — сеть и греч. kratos — власть). Их влияние будет основываться на положении, которое они занимают в качестве лидеров («кураторов») виртуальных сообществ, из которых состоит сетевое общество. Чем более интересна, насыщенна, инновационна жизнь сообщества (его еще можно назвать «электронным племенем»), тем больше желающих в него вступить, тем более высокие требования предъявляются к ним куратором. Искусство куратора состоит в том, чтобы создать привлекательный стиль жизни и поведения членов своего «электронного племени». А в его полномочия входит установление правил сетевого поведения и исключение из «племени» нарушителей этих правил.
Кураторы разных «племен» и образуют лидерское сообщество новой эпохи. Ведь именно «нетократы» формируют психологию, этику, эстетику, стиль потребления членов руководимых ими сетей. Проблемы производства в информационном обществе фактически не существует (благодаря высокому уровню развития производительных сил, достигнутому еще на излете индустриальной эпохи), зато есть проблема сбыта произведенной продукции и услуг. Чья же продукция найдет своего потребителя? Это зависит не от ее качества или цены (они близки или даже одинаковы в любом случае), а от вкуса и привычек членов сетевых сообществ. Эти вкус и привычки и формируют «нетократы».
Таким образом, благосостояние предпринимателей теперь зависит от «нетократов», диктующих моду миллионам членов сетей. Простых участников сетевых сообществ поэтому можно назвать «консьюмериатом» («консьюмер» означает «потребитель»), ведь их главная функция — не производство, а потребление произведенной продукции. Но их выбор той или иной продукции или услуг не является свободным, а диктуется модой, стилем, образами, создаваемыми «нетократами». Именно «нетократы» побуждают «консьюмериат» потреблять, сами же они свободны от диктата моды и стиля, ведь они создают и то и другое. И поэтому они являются правящим слоем как по отношению к предпринимателям, так и по отношению к потребителям их продукции.

Дата добавления: 2014-01-06