Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Международные отношения в предвоенное десятилетие 20 страница




«События у озера Хасан» рассматривались партийно-государственным руководством СССР как доказательство правильности избранного им курса, направленного на поддержку Китая в тех пределах, которые позволят избежать широкомасштабного вооруженного столкновения с Японией. По этой причине Советский Союз отказывался от предложений Чан Кайши заключить договор о взаимопомощи. В сентябре 1938 г. после очередного призыва гоминьдановского правительства о совместных действиях против японских агрессоров СНК СССР направил ему ответ, который можно назвать образцом высокого дипломатического искусства. В этом послании говорилось, что Советский Союз «выступит войной» вместе с Китаем при следующих условиях: если Япония нападет на СССР; если Англия и США присоединятся к войне против Японии; если Лига наций обяжет СССР начать военные действия. Иными словами, советское правительство корректно и по-дипломатически тонко отвергало попытки втянуть СССР в вооруженную борьбу с Японией, чего так добивались западные демократии, а всю ответственность за непринятие решительных мер против агрессора справедливо возлагало на те же самые демократии и созданную ими международную организацию.

В целом сочетание твердости с дипломатической гибкостью усилило позиции Советского Союза на Дальнем Востоке. Он стал более существенным фактором регионального равновесия, чем западные державы, пассивно наблюдавшие за разрушением Вашингтонской системы.

 

ОТ АНШЛЮСА К МЮНХЕНСКОМУ ДОГОВОРУ: НА ПУТИ К МИРОВОЙ ВОЙНЕ

Резкое усиление напряженности в азиатско-тихоокеанском регионе, вызванное японской агрессией, сопровождалось не менее драматическими событиями на европейском континенте. Помимо продолжавшейся кровопролитной войны в Испании в 1938 г. разразились еще два острых международных кризиса: «австрийский» и «чехословацкий». Первопричиной обоих стало практическое претворение в жизнь нацистской программы «собирания немецких земель». На секретном совещании 5 ноября 1937 г. Гитлер (с.246) определил главные внешнеполитические задачи Германии, назвав ближайшей и «безусловно необходимой» захват Австрии и Чехословакии, дабы «обеспечить фланги при возможном наступлении на запад».

Неудача с первой попыткой аншлюса, предпринятой в 1934 г. с помощью местных нацистов, заставила гитлеровское руководство провести тщательную дипломатическую подготовку окончательного решения «австрийской проблемы». Отсюда серия переговоров с Австрией (с целью создания политической основы «воссоединения»), Италией (дабы преодолеть единственную реальную преграду на пути объединения немецких государств) и Англией (чтобы добиться поддержки со стороны лидера западных держав-«умиротворительниц»).

В июле 1936 г. австрийский канцлер Курт фон Шушниг и германский посол в Вене Франц фон Папен подписали договор, в котором содержался многозначительный параграф об обязательстве Австрии «руководствоваться в своей политике вообще и в отношении к Германской империи в частности тем принципом, что она признает себя немецким государством». В соответствии с секретным протоколом на австрийской территории разрешалась пропаганда нацизма и объявлялась амнистия членам нацистской партии. Перечень решенных вопросов позволяет сделать вывод о том, что уже в 1936 г. Австрия была «подготовлена» к аншлюсу. Для ее насильственного присоединения к «третьему рейху» сложились все необходимые предпосылки: превосходство вермахта над австрийской армией, активная деятельность «пятой колонны» нацистов во главе с А. Зейсс-Инквартом, прогерманские настроения значительной части населения страны, всепроникающая геббельсовская пропаганда «возрождения единой немецкой нации», сделавшая популярным лозунг «Один народ — одно государство — один фюрер!», экономическая зависимость Австрии от Германии. Оставалось лишь обеспечить аншлюсу благоприятные международные условия.

К весне 1938 г. была успешно решена задача номер один — преодолено сопротивление Италии. После заключения договора «Чиано–Риббентроп» и присоединения к «Антикоминтерновскому пакту» итальянское руководство постепенно смягчало свою позицию по вопросу «объединения немецких земель». Большую (с.247) роль в итало-германском сближении сыграл визит Муссолини Германию в сентябре 1937 г. Гитлер устроил дуче королевский прием с многотысячными митингами и фейерверками, наградил его высшим немецким орденом, а также золотым партийных значком, который до того времени носил он один. Вернувшись в Рим, Муссолини произнес несколько речей с похвальными словами в адрес фюрера и нацистской Германии. В одной из них он обронил фразу, процитированную всеми германскими газетами: «Мы не можем навязывать Австрии независимость». В начале марта 1938 г. дуче заявил посланцу Гитлера принцу Филиппу Гессенскому: «Австрия мне безразлична». Расчувствовавшийся Гитлер поклялся, что «никогда не забудет» великодушия фашистского лидера, добавив: «Теперь я заключу с Муссолини любое соглашение».

Как ни странно, но нейтрализация западных демократий потребовала от нацистской дипломатии гораздо меньше усилий. В своей политике «невмешательства» Англия и следовавшая за ней Франция зашли уже настолько далеко, что отступать от нее не считали возможным. Дополнительным фактором, облегчавшим реализацию гитлеровских планов, стал приход к власти в Великобритании в мае 1937 г. правительства Н. Чемберлена. Невилл Чемберлен, представитель семейства известных английских предпринимателей и политических деятелей, младший брат создателя Локарнского договорного комплекса О. Чемберлена, вошел в историю как главный идеолог и последовательный сторонник курса на «умиротворение» фашистских агрессоров. Будучи человеком весьма ограниченных способностей, Чемберлен, вознесенный волею судьбы на самую вершину власти, уверовал в свою гениальность. В отличие от Болдуина он лично руководил внешней политикой, хотя, по свидетельству Идена, О. Чемберлен на правах старшего брата предупреждал его: «Невилл, ты должен помнить, что абсолютно ничего не смыслишь в международных делах». «Символичной прелюдией» назвала лондонская пресса решение Н. Чемберлена, принятое накануне переезда в резиденцию премьера на Даунинг-стрит, 10, передать свой дом на Итон-сквер в распоряжение германского посла Риббентропа. Язвительный Ллойд Джордж, резко критиковавший дипломатию безудержных уступок фашизму, отмечал, что «политический кругозор Чемберлен не возвышается над политическим кругозором провинциального фабриканта железных кроватей». Сам премьер-министр, обосновывая свою германскую политику, доказывал: «Германия это бешеный бык. Дело заключается не в том, чтобы посадить (с.248) его в клетку, — это невозможно, а в том, чтобы направить его в другую сторону». У. Черчилль, продолжив эту зоологическую аллегорию, констатировал: «Наш премьер думает, что он может ездить верхом на тигре».

Однако даже «германский тигро-бык» был несколько удивлен предложением Чемберлена заключить широкое политическое соглашение с «третьим рейхом». Для его предварительного обсуждения в ноябре 1937 г. в Берлин прибыл лорд-президент Совета министров Э. Галифакс, который провел переговоры с Гитлером и Герингом. В результате действительно было достигнуто «широкое политическое соглашение»: Германия дала обещание в течение 6 лет не поднимать вопроса о колониях, а Великобритания обязалась «исправить ошибки Версаля» и «учесть интересы рейха в Австрии, Чехословакии и Данциге». В английских предложениях содержалась лишь одна оговорка: намеченные «изменения» необходимо было «произвести путем мирной эволюции». В конце того же месяца в Лондоне прошла секретная встреча Чемберлена с французским премьером К. Шотаном, на которой стороны договорились продолжать политику «невмешательства» в международные споры. Это означало, что судьба Испании, Австрии и Чехословакии была предрешена. Не желая останавливаться на полпути, британский премьер-министр в феврале 1938 г. вынес похоронный вердикт Австрийской республике: в своем выступлении в парламенте Чемберлен заявил, что она «не может рассчитывать на поддержку Лиги наций». Тогда же Гитлер получил из Лондона еще одну «добрую весть». Посчитав, что политика «умиротворения» превзошла все допустимые пределы, подал в отставку министр иностранных дел Англии А. Иден. Форин оффис возглавил Э. Галифакс, чьи симпатии к Германии проявились настолько ярко, что некоторые английские газеты называли его «наш нацистский министр».

Обеспечив с помощью Италии и западных демократий дипломатические тылы, Гитлер приступил к практическим действиям. 12 февраля 1938 г. фюрер пригласил (а, вернее, вызвал) канцера Шушнига в свою горную резиденцию Берхтесгаден и предъявил ему ультиматум: легализация деятельности австрийских нацистов (партия была распушена в 1937 г. после обнаружения в ее Венской штаб-квартире документов о подготовке государственного переворота); установление германского контроля над внешней политикой Австрии; назначение А. Зейсс-Инкварта министром внутренних дел и безопасности. По воспоминаниям очевидцев, Гитлер, подбадривая своего коллегу, несколько раз произносил (с.249) фразу «Я вас раздавлю», а Шушниг отвечал по-военному: «Так точно». Австрийского канцлера заставили принять ультиматум встреча, как сообщала фашистская пресса, завершилась в «товарищеской атмосфере».

Шушниг, все еще надеявшийся на поддержку Италии и западных демократий, по возвращении в Вену назначил на 13 марта плебисцит по вопросу: хочет ли народ сохранить «свободную, независимую, христианскую и единую Австрию». Мгновенно Берлин направил канцлеру два беспрецедентных в дипломатической практике требования: отменить плебисцит и уйти в отставку. Началась, как позже вспоминал Шушниг, «четырехнедельная агония». 11 марта, передав власть Зейсс-Инкварту, он объявил по радио о своей отставке: «Я вынужден уступить насилию во избежание напрасного кровопролития». В ночь на 32 марта в Австрию вошли германские войска. Зейсс-Инкварт «поработал» канцлером одни сутки. 13 марта фюрер подписал закон, по которому Австрия становилась «провинцией третьего рейха». Фарс «великого воссоединения немецких народов» завершился визитом Гитлера в Вену и его речью, в которой он присвоил бывшей Австрийской республике новое имя — «Остмарк». 10 апреля гитлеровцы устроили большое театрализованное представление, проведя одновременно в Германии и в ее «австрийской провинции» плебисцит по уже состоявшемуся аншлюсу. Процесс «свободного волеизъявления» проходил под контролем особо уполномоченных лиц и без кабинок для голосования. В результате за объединение в Германии проголосовало 99,08, а в Австрии — 99, 75% населения.

Реакция на аншлюс со стороны западных держав и Лиги наций была вполне предсказуема. Англия и Франция ограничились формальными протестами. В своем ответе Лондону (Париж не удостоился такового вообще) министр иностранных дел Германии К. фон Нойрат в высокомерной и грубой форме заявил, что австро-германские отношения касаются исключительно немецкого народа, а не британского правительства. Так попустительство порождало самомнение и уверенность в полной безнаказанности. 17 марта 1938 г. на заседании Совета Лиги Наций лишь советский представитель наркоминдел М.М. Литвинов предложил применить санкции против Германии, закончив свое выступление фразой, которая впоследствии была признана классической! «Завтра может быть уже поздно...». Этот призыв никто не поддержал, что позволило тому же Литвинову в сентябре 1938 г. произнести вторую классическую фразу: «Исчезновение европейского государства прошло незамеченным для Лиги Наций». (с.250)

Захват Германией Австрии имел чрезвычайно важные стратегические последствия, из которых можно выделить два главных. Во-первых, после аншлюса уже трудно было говорить о существовании послевоенной международной системы: в Версальском договоре сохранилось лишь несколько «выборочных» статей, еще не нарушенных фашистской Германией; что касается Сен-Жерменского договора, то он перестал действовать вообще; Лига наций превратилась в своего рода элитный клуб по обсуждению (а не решению) насущных политических проблем. Во-вторых, германский фашизм добился еще более существенного перевеса сил в свою пользу. Присоединение Австрии означало, что территория «третьего рейха» увеличилась на 17%, население возросло на 10%, усилились его экономические позиции, в ряды вермахта влились 9 «дополнительных» дивизий. Значительно улучшилось военно-стратегическое положение Германии, которая получила удобный выход в Юго-Восточную Европу, окружила с трех сторон Чехословакию и могла обойти ее главную оборонительную линию в Судетах.

Последнее обстоятельство оценивалось нацистским руководством как благоприятное условие для успешного решения очередной программной задачи — военно-политического «урегулирования чехословацкой проблемы». Предусматривалось поэтапное наступление на Чехословакию: на первой стадии — расчленение страны путем отторжения от нее Судетской области с преимущественно немецким населением, на второй — «изоляция Словакии и оккупация Чехии». Уже в апреле 1938 г. Гитлер поручил начальнику штаба верховного главнокомандующего генерал-фельдмаршалу В. Кейтелю подготовить соответствующий план, который был утвержден 30 мая под кодовым названием «Грюн» («Зеленый план»). Для достижения поставленной цели предполагалось применить два эффективных средства: давление на Чехословакию извне (геббельсовская пропаганда об «угнетении немецкого национального меньшинства», концентрация войск на германо-чехословацкой границе, постоянные угрозы вооруженного нападения), а также использование «пятой колонны» — судето-немецкой партии во главе с К. Генлейном. Гитлер лично инструктировал Генлейна; ему поручалось выступать с требованиями такого статуса судетских немцев, который был бы неприемлем для чехословацкого правительства и привел бы к конфликту. При разра6отке плана «Грюн» учитывался крайне сложный национальный состав населения Чехословакии, в которой проживали 7 млн. чехов, 2,5 млн. словаков, почти 3,5 млн. немцев, более (с.251) 1,5 млн. поляков, венгров и украинцев. Фашистская Германия обещала Польше удовлетворить ее притязание на Тешинский район, заселенный поляками, а Венгрии по аналогичной причине передать ряд территорий в Словакии и Закарпатской Украине. Все это свидетельствовало о том, что программа расчленения и уничтожения Чехословацкого государства была продумана всестороннее и детально.

Однако на пути ее практической реализации стояли существенные преграды. Чехословакия к концу 1930-х гг. представляла собой, пожалуй, самое сильное государство из малых стран Центральной и Восточной Европы. Она имела высокоразвитую промышленность и достаточно мощное военное производство, одну из лучших на континенте армий, прочную полосу укреплений, построенную по образцу французской «линии Мажино» и проходившую как раз в Судетской области. Чехословацкая республика была связана договорами о взаимопомощи с Францией и Советским Союзом и являлась полноправным членом Малой Антанты. В случае вооруженного конфликта соотношение сил оценивалось следующими цифрами: Германия летом 1938 г. могла выставить против Чехословакии 39 из 51 находившейся в ее распоряжении дивизий, в то время как чехословацкая армия насчитывала 42 дивизии, Франция сосредоточила на границе 28, а СССР обязался направить в поддержку союзника 30 дивизий. Таким образом, «третий рейх» уступал в численности армейских подразделений своим потенциальным противникам в 2,5 раза. Не случайно все тот же Кейтель, рассказывая на Нюрнбергском процессе о подготовке нападения на Чехословакию, заявил: «Мы были чрезвычайно счастливы, что дело не дошло до военного столкновения». Ярким доказательством авантюрности расчетов германского руководства на успех прямого вторжения в поддержку судетских немцев явился так называемый «майский кризис». 22 мая во время муниципальных выборов генлейновцы попытались поднять путч в Судетах. Президенту Чехословакии Э. Бенешу достаточно было объявить частичную мобилизацию армии, чтобы в один день покончить с беспорядками и стабилизировать обстановку в Судетской области.

Столкнувшись с незапланированными трудностями, Гитлер хотел уже если не смягчить, то во всяком случае продлить на больший срок свою тактику давления на Чехословакию, но именно в этот момент к нему на помощь пришли западноевропейские «умиротворители». Еще 24 марта 1938 г. премьер-министр Чемберлен, выступая в парламенте, заявил об отсутствии у Англии каких-либо обязательств по отношению к Чехословацкой (с.252) республике. А на одном из заседаний правительства он высказался более откровенно: «Защитить Чехословакию невозможно и было бы глупо пытаться это делать». В отличие от Великобритании Франция имела самые серьезные договорные обязательства по оказанию военной помощи государствам-членам Малой Антанты и прежде всего Чехословакии в случае ее конфликта с фашистской Германией. Отсюда слабое и зачастую показное сопротивление французских правительственных кругов энергичным «миротворческим» действиям Великобритании. Обе державы в качестве главного пропагандистского аргумента в пользу политики уступок германскому нацизму выдвигали тезис о необходимости сохранения европейского мира любыми средствами, хотя эти средства полностью совпадали с интересами «третьего рейха».

Исходной точкой согласованных выступлений Англии и Франции в решении чехословацкого вопроса стало совещание премьер-министров и министров иностранных дел двух государств, прошедшее в Лондоне 28–29 апреля 1938 г. На этом совещании Э. Даладье и Ж. Боннэ по существу отказались от своей «сопротивленческой» позиции и приняли предложение Чемберлена о совместных действиях, чтобы принудить правительство Чехословакии удовлетворить пожелания судетских немцев и фашистской Германии.

Хроника дальнейших событий показывает, насколько мощным был политический нажим на Чехословацкую республику как со стороны германского фашизма, так и со стороны «умиротворявших» его западных демократий. С мая по июль 1938 г. Англия и Франция несколько раз обращались с требованиями к президенту Бенешу принять программу Генлейна (24 апреля 1938 г. К. Генлейн на съезде судето-немецкой партии в Карловых Варах изложил программу из восьми пунктов. В Карловарской программе выделялись два главных требования: административная автономия судстских немцев и полная свобода нацистской пропаганды). В конце концов чехословацкое правительство выразило готовность рассмотреть эту программу и разрешить национальную проблему в рамках Конституции и при сохранении территориальной целостности страны. Однако в конце июля, получив очередную инструкцию от Гитлера, Генлейн провозгласил, что его целью является уже не автономия Судетской области, а ее «безоговорочное присоединение к Германской империи». В начале августа английское правительство отправило в Прагу с «посреднической миссией» лорда У. Ренсимена, известного своими тесными связями с (с.253) германскими финансово-промышленными кругами. Лондонский эмиссар выступил с идеей проведения плебисцита в Судетах с перспективой их передачи Германии. Под его давлением Бенеш делал одну уступку за другой. Но фюрера это уже не могло удовлетворить. 1 сентября он вызвал в Берлин Генлейна и приказал ему отказаться от любых компромиссных предложений Ренсимена и настаивать на «немедленной передаче Судетской области третьему рейху». 12 сентября, выступая в Нюрнберге на съезде нацистской партии, Гитлер открыто угрожал Чехословакии войной и закончил свою речь следующими словами: «Не для того Всемогущий создал 7 млн. чехов, чтобы они угнетали 3,5 млн. немцев».

Эта речь была воспринята в Англии как сигнал к еще более активным «умиротворяющим» акциям. Британское правительство разработало «план Z», предусматривавший личную встречу Чемберлена с Гитлером, дабы молниеносно разрешить «чехословацкий кризис», уступив Германии Судеты. 15 сентября 70-летний премьер Великобритании впервые в своей жизни сел на самолет и полетел в Берлин. Как и ожидалось, на «встрече в верхах» фюрер потребовал окончательного «самоопределения судетских немцев» и возвращения их вместе с территорией в лоно матери-родины. Возложив на себя функции исполнителя желаний фашистского руководства, Чемберлен 18 сентября пригласил в Лондон Даладье и Боннэ, а на следующий день в Прагу была направлена англо-французская нота ультимативного характера. В ней говорилось, что для предотвращения европейской войны Чехословакия должна передать Германии Судетскую область, получив взамен международные гарантии неприкосновенности границ ее урезанной территории. Как отметил один чешский журналист, Англия и Франция стремились к тому, чтобы «Чехословакия совершила самоубийство с целью избежать убийства». 21 сентября Бенеш капитулировал, приняв столь унизительные условия. Выполнив «поручение» Гитлера, Чемберлен второй раз в своей жизни отправился на самолете в Германию. 22–23 сентября в Бад-Годесберге прошла новая «встреча в верхах». Британский премьер сообщил фюреру, что все его требования удовлетворены. Гитлер ответил: «Очень сожалею, но сегодня нас это уже не устраивает». Чемберлену представили германский меморандум, в котором содержались очередные и еще более жесткие требования: чешское население и армия должны быть эвакуированы из Судетской области с 26 по 28 сентября; чехословацкое правительство обязывалось удовлетворить территориальные притязания Польши и Венгрии. Ошеломленный (с.254) премьер-министр воскликнул: «Но ведь это ультиматум!». На что Гитлер спокойно возразил: «Ничего подобного. В документе нет слова "ультиматум", там написано "меморандум"». Единственная уступка, которую позволил себе на переговорах фюрер состояла в переносе даты завершения эвакуации чехов из района Судет на 1 октября.

Гитлеровский меморандум вызвал взрыв негодования и патриотический подъем в Чехословакии. После объявления правительством всеобщей мобилизации на призывные пункты явилось 1250 тыс. человек. Посол Чехословацкой республики в Лондоне Я. Масарик передал британскому премьеру официальное правительственное мнение о неприемлемости новых требований Гитлера, добавив от себя: «Чешский народ никогда не будет народом рабов». Обстановка накалялась. 26 сентября фюрер произнес воинственную речь в Берлинском Спорт-паласе, прокричав в микрофон: «Если к 1 октября Судетская область не будет передана Германии, я, Гитлер, сам пойду как первый солдат против Чехословакии!». Вместе с тем, уповая на безграничные возможности политики «умиротворения», нацистский лидер направил Чемберлену личное послание с предложением провести конференцию по «судетскому вопросу» и дать «международные гарантии Чехословацкой республике». Письмо Гитлера позволило британскому премьеру весьма эффектно заявить на заседании парламента 28 сентября о «спасении мира в последнюю минуту», сообщив о назначенном на следующий день совещании в Мюнхене. Сообщение было встречено бурной овацией, протестовал лишь один депутат-коммунист У. Галлахер. Такова была предыстория печально знаменитой Мюнхенской конференции.

Рассказ о возникновении и развитии «чехословацкого кризиса» был бы неполным, если не упомянуть о позиции двух других великих держав – США и СССР.

Американская администрация фактически солидаризировалась с англо-французским курсом. 20 сентября 1938 г. на встрече с послами Великобритании и Франции Ф.Д. Рузвельт отметил, что западноевропейские правительства требуют от Чехословакии «самой ужасной, безжалостной жертвы, которая когда-либо требовалась от какого-либо государства». Но после этого историко-философского замечания президент США пришел к заключению, вполне устраивавшему «умиротворителей»: «Если политика ваших стран окажется успешной, я стану первым, кто будет ее приветствовать». Подобный «благожелательный нейтралитет» практически ничем не отличался от «миротворческой» тактики Англии (с.255) и Франции. В этой связи известный американский историк Ч. Бирд справедливо прокомментировал: «Рузвельт не буквально, а по существу направился в Мюнхен вместе с Чемберленом и Даладье».

Что касается Советского Союза, то его руководство в период «судетского кризиса» последовательно выступало в защиту территориальной целостности Чехословакии, настаивая на совместных антифашистских действиях с западными демократиями. Такая политика объяснялась не альтруистическими соображениями, а интересами обеспечения собственной безопасности так как расчленение и захват Чехословацкой республики приближали фашистскую Германию к границам СССР. Отсюда целая серия предложений о согласованных выступлениях: разработать и опубликовать декларацию СССР, Англии и Франции об оказании помощи Чехословакии в случае нападения на нее Германии; рассмотреть этот вопрос в Лиге наций; провести совещание представителей генеральных штабов СССР, Франции и Чехословакии для выработки плана совместных военных действий. Ни одно из названных предложений не было принято из-за антисоветских настроений как западных «умиротворителей», так и чехословацких капитулянтов. Показательно, что правительство Чехословакии с мая по сентябрь 1938 г. направило в Москву несколько запросов о готовности СССР выполнить свои союзнические обязательства, каждый раз получало положительный ответ, после чего отказывалось от предложенной Советским Союзом помощи. Определенную роль в этом сыграло мнение президента Бенеша о ненадежности Красной армии, ослабленной сталинскими репрессиями. К тому же по договору о взаимопомощи 1935 г. СССР мог оказать военную поддержку Чехословакии только в случае, если подобные шаги предпримет и Франция. И хотя советское руководство в сентябре 1938 г. заявило о готовности к односторонним вооруженным действиям в защиту Чехословацкой республики, и это предложение было отклонено. Тем не менее, 25 сентября 1938 г. СНК СССР проинформировал правительство Франции о принятых советским командованием превентивных мерах: продвижение к западной границе 30 стрелковых дивизий, приведение в боевую готовность авиации и танковых частей. Одновременно Советский Союз заявил Польше, что в случае ее нападения на Чехословакию пакт 1932 г. о ненападении будет денонсирован без предупреждения. Из Праги не последовало ни формальной благодарности, ни какой-либо положительной реакции. Главная причина такой позиции заключалась в безоговорочной ориентации чехословацкого (с.256) правительства на западные державы, которые в свою очередь усиленно подталкивали его к новым уступкам германскому фашизму. Показательно, что еще в мае 1938 г. в беседе с английским посланником Б. Ньютоном Бенеш отметил, что отношения его страны с СССР «всегда были и всегда останутся второстепенным вопросом, зависящим от политики Франции и Великобритании... Если Западная Европа потеряет интерес к России, то и Чехословакия его тоже потеряет». Не менее показательно, что сразу же после Мюнхенского сговора чехословацкое правительство расторгло договор о взаимопомощи с Советским Союзом и запретило коммунистическую партию.

29 сентября 1938 г. в Мюнхене открылась конференция четырех европейских держав: Германии, Италии, Англии и Франции. Это была уникальная конференция, похожая одновременно и на тайный заговор, и на хорошо отрепетированный спектакль. По настоянию Гитлера от участия в форуме устранялась непосредственная жертва сговора — Чехословакия (чехословацкий посол в Берлине В. Мастны ожидал окончательного решения в приемной). Таким образом, заговорщики обсуждали судьбу независимого государства, не интересуясь мнением его представителя. Роли в мюнхенском спектакле распределились следующим образом: Гитлер как главный режиссер выдвигал свои требования и контролировал их исполнение; Муссолини доводил нацистские требования до сведения других актеров как бы от своего имени (он был единственным из присутствовавших, кто знал все четыре языка, включая итальянский); Чемберлен и Даладье, внося несущественные изменения и грамматические поправки в текст, с одобрением его принимали (Даладье отметил, что проект отличают «объективность и реализм», Чемберлен также отозвался о нем с похвалой). В результате 30 сентября документ был подписан. Содержание Мюнхенского соглашения сводилось к следующим основным положениям: Чехословакия передавала Германии Судетскую область вместе со всеми находящимися на ее территории военными сооружениями; срок эвакуации чешской армии и населения устанавливался с 1 по 10 октября; чехословацкое правительство обязывалось в трехмесячный срок «урегулировать» вопросы, касающиеся польского и венгерского национальных меньшинств (т.е. удовлетворить территориальные притязания Польши и Венгрии); если «национальные проблемы» не будут разрешены, созывается новое «совещание глав правительств четырех держав»; последняя статья договора носила не только унизительный, но и издевательский характер: после «урегулирования» всех названных вопросов (с.257) страны-участницы соглашения «дадут Чехословакии гарантии против неспровоцированной агрессии».

Сам текст Мюнхенского соглашения объясняет, почему современники, а затем и историки называли его «сделкой». Причем, если для фашистских государств это была победоносная сделка, то для западных демократий — позорная.

Особый интерес представляют первые отклики на Мюнхенский сговор лидеров и ведущих политических деятелей великих держав. В этих высказываниях «по горячим следам» отчетливо проявились их взгляды и особенности проводимой ими политики. Н. Чемберлен, которого лондонские обыватели приветствовали криками «Ура!», из окна своей резиденции на Даунинг-стрит произнес ставшую знаменитой фразу: «Я верю, что это мир для нашего поколения». Он же на заседании правительства утверждал, что Мюнхенское соглашение является «почетным миром» и «триумфом английской дипломатии», добавив: «Гитлер — надежный человек и, получив Судетскую область, навсегда оставит Европу в покое». Э.Даладье, которого после Мюнхена встречали цветами и аплодисментами, тихо промолвил: «Глупцы, если бы они знали, чему аплодируют». Ф.Д. Рузвельт направил Чемберлену самую короткую в истории дипломатической переписки поздравительную телеграмму в одно слово: «Молодец!». А. Гитлер, провожая гостей по окончании конференции, с неподражаемым презрением говорил Риббентропу: «Это ужасно, какие передо мной ничтожества!» Чуть позже он так оценивал итоги Мюнхена: «Неслыханное достижение. Вы думаете, что я сам полгода назад считал возможным, что Чехословакия будет мне как бы поднесена на блюдце ее друзьями?.. То, что произошло, может произойти лишь один раз в истории». Риббентроп особо выделил роль Чемберлена в достигнутом соглашении: «Этот старик сегодня подписал смертный приговор Британской империи, предоставив нам проставить дату приведения этого приговора в исполнение». Б. Муссолини высказался в обычной для него грубоватой манере: «Теперь фашизм не остановится. Карты надо не переплетать, а оставлять их несброшюрованными». И.В. Сталин со свойственной ему категоричностью заявил: «Немцам отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом». Народный комиссар иностранных дел М.М. Литвинов так проанализировал ситуацию, сложившуюся после Мюнхена: «Утерянных драгоценных позиций не вернуть и не компенсировать. Мы считаем случившееся катастрофой для всего мира». Блестящее по форме и справедливое по содержанию (с.258) заключение дал у Черчилль: «Англия должна была выбирать между войной и позором. Ее министры выбрали позор, чтобы затем получить и войну».




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2014-01-06; Просмотров: 376; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.01 сек.