Титова Н.Е. 6 страница

По замыслу Пестеля, создание общественного фонда должно было предупредить обезземеливание крестьян. С его помощью он предпо­лагал бороться с нищетой народных масс. Эти идеи носили утопи­ческий характер. Проект автора "Русской правды" не был свободен от дворянской ограниченности. Вместе с тем это наиболее радикаль­ный проект преобразования аграрных отношений среди других аграр­ных проектов.

С осуждением крепостного права выступил Николай Иванович Тургенев (1789—1871). Антикрепостнические идеи составили основу его работы "Опыт теории налогов" (1818). Аграрный проект Турге­нева был весьма умеренным. Он ориентировал на личное освобож­дение крестьян. По первоначальному варианту предусматривалось освободить их без земли. В дальнейшем автор включил требование о наделении крестьян небольшими участками (одна десятина на душу или три десятины на тягло*). Такое освобождение привязало бы крес­тьян к помещичьим хозяйствам, сохранило бы их экономическую зависимость. Близким к этому был аграрный проект, выдвинутый в "Конституции" Никитой Михайловичем Муравьёвым. Он предус­матривал освобождение крестьян с небольшими наделами (2-3 де­сятины), сохранение помещичьей собственности на землю.

* Дом с лошадью.

Аграрные проекты Н.И. Тургенева и Н.М. Муравьева в большей мере, чем проект П.Л. Пестеля, учитывали интересы помещиков. Рас­сматривались также вопросы развития промышленного производства, торговли. Считалось, что главным препятствием на пути к этому является крепостное право, уничтожение которого расчистит путь для подъема промышленности и торговли.

Вопросы налоговой политики, денежного обращения, финансов рассматривались Н.И. Тургеневым в работе "Опыт теории налогов". Это оригинальное произведение, оставившее большой след в разви­тии прогрессивной экономической мысли России. Тургенев раскрыл социально-экономическую сущность налогов, подверг резкой критике феодальную налоговую систему, налоговые льготы и привилегии дворянства, требовал ликвидировать феодальные повинности крес­тьян. Он развивал западную концепцию налогообложения, согласно которой все граждане обязаны платить налоги в соответствии с до­ходами, включая и дворян. По мнению Тургенева, налоги должны способствовать развитию производительных сил. Они тем охотнее выплачиваются, чем свободнее общество, его политическая система.

В теории денег, денежного обращения Н.И. Тургенев развивал учение А.Н. Радищева и показал глубокое понимание этих сложных экономических проблем. Он проводил различие между обращением золотых и бумажных денег. Бумажные деньги рассматривались в его книге в качестве заместителя золотых монет, выполняющего роль средства обращения. Тургенев отмечал, что бумажные деньги толь­ко в том случае равны в действии металлическим монетам, если их количество соответствует потребностям обращения. Если количест­во бумажных денег превышает потребность, то неизбежно происхо­дит их обесценение, развивается инфляция, тяжёлые последствия которой падают на плечи трудящихся. Рассматривая этот процесс, Тургенев сделал важный вывод о том, что бумажные деньги, выпу­щенные сверх потребности обращения, "есть не что иное, как налог, и притом налог весьма неравно разделённый между гражданами".

Вместе с тем Тургенев считал, что выпуск бумажных денег сверх потребностей товарного обращения может стать необходимым в оп­ределённые периоды и оправданным. В качестве примера он назвал французскую буржуазную революцию конца XVIII в., войну за не­зависимость Северной Америки.

"Крестьянский социализм." А.Н. Герцена и Н.П. Огарёва

Александр Иванович Герцен (1812-1870) и Николай Платонович Огарёв (1813-1877) оставили обширное литературное наследие, внеся большой вклад в отечественную экономическую мысль. Цент­ральное место в их экономических взглядах заняли вопросы борьбы с крепостничеством. Крепостное право явилось, по словам Герцена, "ошейником рабства" на шее народа, позором русского быта. Герцен и Огарёв с возмущением разоблачали алчность и паразитизм кре­постников. Герцен писал, что "Россия не может сделать ни шага вперёд, пока не уничтожит рабство. Крепостное состояние русского крестьянства — это рабство всей Российской империи».* По словам Герцена, крепостничество обрекло русский народ на "податное состоя­ние, отданное не только на разграбление, но и на сечение помещи­кам и полиции". Он с особым негодованием писал о торговле людьми, поскольку нельзя быть свободным человеком и иметь крепостных, дворовых людей, "купленных как товар, проданных как стадо".**

* Герцен А.И. Соч. Т. 12. М., 1957. С. 35.

** Там же. С. 292.

Критикуя крепостническую систему, Герцен и Огарёв выдвинули и обосновали требование её уничтожения. Борьбе с крепостничест­вом они подчинили все свои интересы, на это направили все усилия.

Существенные изменения претерпела аграрная программа Герце­на и Огарёва. Обнародованный в середине 50-х годов на страницах "Полярной звезды" её первоначальный вариант исходил из уничто­жения крепостного права и наделения крестьян землёй. Однако он не включал требований об уничтожении помещичьей собственности на землю и передачи всей земли крестьянам. Предполагалась пере­дача только общинных земель. В дальнейшем, особенно после рефор­мы 1861 г., аграрная программа Герцена и Огарёва включила требо­вания полной ликвидации помещичьей собственности на землю и передачи всей земли в собственность крестьян. Герцен и Огарёв выступили с резкой критикой "Положения 19 февраля 1861 г.".

Герцен выступил как основоположник теории "русского крес­тьянского социализма". Её разделял и Огарёв. Они исходили из оши­бочного представления о том, что после падения крепостного права Россия пойдёт по социалистическому пути. Их идеалом стал социа­лизм, а борьба с крепостничеством приобрела социалистическую окраску. Зародыш социализма Герцен видел в крестьянской общи­не. Потеряв веру в победу революции в Западной Европе после пора­жения революции 1848 г., он возлагал свои надежды на Россию. В 1851 г. в статье "Русский народ и социализм" Герцен утверждал, что именно русский народ таит в себе основы социализма. По его мнению, Россия с её крестьянской общиной ближе к социализму, чем страны Западной Европы.

Под социализмом Герцен имел в виду: 1) право крестьян на зем­лю, 2) общинное землевладение, 3) мирское самоуправление. Он на­мечал создание такого общества посредством использования гото­вых частичек зародышей социализма, которые, по его мнению, со­держала крестьянская община.

В действительности во взглядах Герцена не было ничего социа­листического. Он создал и развивал одну из утопических теорий.

Антикрепостническая направленность, революционный демокра­тизм отличали теорию "русского крестьянского социализма" от уче­ния социалистов-утопистов Запада. "Крестьянский социализм" был тем идеалом, который поднимал на борьбу многих революционеров-разночинцев. И это не удивительно, ибо, как писал В.И. Ленин, идея "права на землю" и "уравнительного раздела земли" есть не что иное, как "формулировка стремлений к равенству со стороны крес­тьян, борющихся за полное свержение помещичьей власти, за пол­ное уничтожение помещичьего землевладения".*

* Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 21. С. 258.

Экономическое учение Н.Г. Чернышевского

Особое место среди произведений экономистов XIX в. в России занимают труды Николая Гавриловича Чернышевского (1828-1889). Его научное творчество наиболее плодотворно протекало в 50-е — начале 60-х годов XIX в., в период подъема общественного движе­ния в России. Чернышевский — крупнейший мыслитель и ученый своего времени. Он оказал громадное влияние на современников и последующие поколения революционеров. Его труды по философии, политической экономии и истории составили целую эпоху в развитии этих наук. В.И. Ленин называл его самым большим и талантли­вым представителем социализма до К. Маркса.

Н.Г. Чернышевский являлся идеологом трудящихся, в первую очередь крепостного крестьянства.

Экономические произведения Чернышевского содержали глубо­кий анализ и критику крепостничества, обоснование экономической программы крестьянской революции, критику капитализма и за­падной политэкономии. В них создавалась новая экономическая тео­рия— "политическая экономия трудящихся", развивалось и обос­новывалось социалистическое учение.

Центральное место в трудах Чернышевского заняли вопросы критики крепостничества, разработка демократической программа решения аграрного вопроса.

Одной из первых экономических работ Чернышевского была ста­тья "О земле как элементе богатства" (1854), написанная в связи с изданием книги либерального экономиста А. Львова. Чернышевский выступил в ней с критикой западной политэкономии. Вслед за тем появились другие экономические произведения, написанные в тече­ние 50-х годов, в числе которых статьи "О поземельной собственнос­ти", "О новых условиях сельского быта", "Устройство быта помещи­чьих крестьян", "Славянофилы и вопрос об общине", "Критика фи­лософских предупреждений против общинного владения", "Суеверие и правда логики" и др. Важные экономические работы были написаны в начале 60-х годов, в том числе: "Капитал и труд", "За­мечания к книге Д.С. Милля "Основания политической экономии", "Очерки из политической экономии по Миллю", "Письма без адреса".

В своей аграрной программе Чернышевский исходил из необхо­димости полной ликвидации помещичьей собственности на землю, помещичьего землевладения. Земля должна была стать государст­венной собственностью с передачей ее в пользование крестьянским общинам. Требование национализации земли составляло важней­ший пункт его аграрной программы. Помещичьи хозяйства ликви­дировались и заменялись крестьянскими. Но такие хозяйства пред­ставляли только первый шаг на пути создания новой экономической системы. В дальнейшем предусматривался переход к крупным кол­лективным хозяйствам, которые в состоянии обеспечить прогресс производства, основанного на широком применении достижений науки и техники. Осуществление такой программы Чернышевский связывал с народной революцией.

В решении аграрной проблемы значительное место отводилось крестьянской общине. Отношение к ней изложено Чернышевским в ряде произведений, в частности, в статьях "О поземельной собствен­ности", "Критика философских предупреждений против общинного владения", "Суеверие и правила логики" и др. Учитывая сохране­ние крестьянской общины в России, Чернышевский считал необхо­димым использовать ее в социально-экономических преобразовани­ях, отводил ей важное место в структуре того аграрного строя, ко­торый должен был утвердиться после ликвидации крепостничества. Выступая за полное уничтожение класса помещиков, национализа­цию земли, он считал, что на основе общины следует строить систе­му землевладения и землепользования.

Социализм Чернышевского не вышел за рамки утопического. "Чернышевский, — писал В.И. Ленин, — был социалистом-утопистом, который мечтал о переходе к социализму через старую, полуфео­дальную крестьянскую общину, который не видел и не мог в 60-х годах прошлого века видеть, что только развитие капитализма спо­собно создавать материальные условия и общественную силу для осуществления социализма".*

* Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 20. С. 175.

"Политическая экономия трудящихся" рассматривала все ос­новные проблемы экономической теории. Отвергая определение пред­мета политэкономии как науки о богатстве, Чернышевский называл ее наукой о материальном благосостоянии человека, насколько оно зависит от вещей и положений, производимых трудом.

В качестве метода исследования Чернышевский выдвинул метод гипотез, получивший название гипотетического. Это, по существу, метод абстракций, нацеленный на то, чтобы с помощью науч­ных предположений (гипотез) освободиться от влияния второсте­пенных, усложняющих условий и установить главное.

Чернышевский отметил заслугу А. Смита и Д. Рикардо в созда­нии трудовой теории стоимости. Он считал, что стоимость принадле­жит только вещам, произведенным трудом, а труд — единственный источник производства. С позиции трудящихся из трудовой теории стоимости был сделан вывод о том, что если продукт обязан своим возникновением труду, то весь должен составлять принадлежность того самого организма, трудом которого создан. "Прежняя теория говорит: все производится трудом, новая теория прибавляет: и по­тому все должно принадлежать труду".*

* Чернышевский Н.Г. Избранные экономические произведения. Т. 2. М., 1948. С. 69.

"Политэкономия трудящихся" по-иному, чем западные экономис­ты, трактовала проблему труда, его купли-продажи. Чернышевский исходил из того, что труд не является продуктом, а представляет собой производительную силу, его источник. Отсюда следовал вы­вод, что труд не может быть предметом торговли, хотя это, как само собой разумеющееся, принималось буржуазной политэкономией.

В подходе к капиталу Чернышевский также не ограничился по­зицией классиков западной политэкономии. Он делал отличный от них вывод: поскольку капитал является продуктом труда, то и при­надлежать он должен тем, кто его создал. Разделяя теорию Рикардо и, по существу, отождествляя прибыль с прибавочной стоимос­тью, он делал ударение на обратной зависимости прибыли и заработ­ной платы, подчеркивал несовместимость интересов стоящих за этими категориями двух классов. В интересах повышения материального благосостояния трудящихся следовало, по его мнению, объединить прибыль с заработной платой.

"Политэкономия трудящихся" означала существенный шаг впе­ред в толковании земельной ренты. Еще в статье "О земле как эле­менте богатства" содержалась мысль о том, что существует рента и с худших участков, т.е. абсолютная земельная рента. Хотя данное положение не получило теоретического обоснования, тем не менее оно представляло шаг вперед в развитии теории ренты. Чернышев­ский определил ренту как излишек прибыли и выступил с крити­кой "закона" убывающего плодородия почвы.

Чернышевский дал характеристику капиталистической конку­ренции, экономических кризисов и некоторых других вопросов. Он исходил из того, что социализм будет свободен от конкуренции и анархии производства, место которых займет планомерность, соревнование. Социалистическое производство должно, по его мнению, руководствоваться рациональным расчетом общественных потреб­ностей и реальных возможностей их удовлетворения на каждом конкретном этапе развития производительных сил общества.

"Политэкономия трудящихся" явилась выдающимся достиже­нием не только русской, но и мировой экономической мысли.

ИЗ ЖИЗНИ ВЫДАЮЩИХСЯ УЧЁНЫХ В ОБЛАСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ

Адам Смит (1723-1790) родился в маленьком городке Керколди близ Эдинбурга. Его отец, таможенный чиновник, умер за несколько месяцев до рождения сына Адам был единственным ре­бенком молодой вдовы, и она посвятила ему всю жизнь Мальчик рос хрупким и болезненным, сторонясь шумных игр сверстников. Семья жила небогато, но и настоящей нужды не знала. К счастью, в Керколди была хорошая школа и учитель, не забивавший, по примеру многих, головы детей только цитатами из Библии и латинскими спряжениями. Кроме того, Адама с детства окружали книги. Тако­вы были первые зачатки той необъятной учености, которая отлича­ла Смита.

Очень рано, в 14 лет (это было в обычаях того времени) Смит поступил в Глазговский университет. После обязательного для всех студентов класса логики (первого курса) он перешел в класс нрав­ственной философии, выбрав тем самым гуманитарное направле­ние. Впрочем, он занимался также математикой и астрономией и всегда отличался изрядными познаниями в этих областях. К 17 го­дам Смит имел среди студентов репутацию ученого и несколько странного малого. Он мог вдруг глубоко задуматься среди шумной компании или начать говорить с самим собой, забыв об окружаю­щих. Эти маленькие странности остались у него на всю жизнь. Ус­пешно окончив в 1740 г. университет, Смит получил стипендию на дальнейшее обучение в Оксфордском университете. Стипендия вы­плачивалась из наследства одного богача-благотворителя. В Окс­форде он почти безвыездно провел шесть лет.

Жизнь Смита в Оксфорде была тяжелой, и он всегда вспоминал свой второй университет с ненавистью. Он тосковал и к тому же часто болел. Опять его единственными друзьями были книги. Круг чтения Смита был очень широк, но никакого особого интереса к экономической науке он в то время еще не проявлял.

Бесплодность дальнейшего пребывания в Англии и политичес­кие события (восстание сторонников Стюартов в 1745-1746 гг.) за­ставили Смита летом 1746 г. уехать в Керколди, где он прожил два года, продолжая заниматься самообразованием. В свои 25 лет Смит поражал эрудицией и глубиной знаний в самых различных областях. Во время одной из своих поездок в Эдинбург он произвел столь сильное впечатление на Генри Хьюма (позже — лорд Кеймс), бога­того помещика и мецената, что тот предложил организовать для молодого ученого цикл публичных лекций по английской литерату­ре. В дальнейшем тематика лекций, имевших значительный успех, изменилась. Их основным содержанием стало естественное право, это понятие включало в XVIII в. не только юриспруденцию, но и политические учения, социологию, экономику. Первые проявления специального интереса Смита к политической экономии также от­носятся к этому времени.

В 1751 г. Смит переехал в Глазго, чтобы занять там место про­фессора в университете. Сначала он получил кафедру логики, а потом — нравственной философии, т.е. практически общественных наук. В Глазго Смит прожил 13 лет, регулярно проводя 2-3 месяца в году в Эдинбурге. В старости он писал, что это был счастливей­ший период в его жизни. Он жил в хорошо знакомой и близкой ему среде, пользуясь уважением профессоров, студентов и видных го­рожан. Он мог беспрепятственно работать, и от него многого ждали в науке. У него появился круг друзей, он начал приобретать те характерные черты британца — холостяка и "клабмена" (клубного человека), — которые сохранились у него до конца дней.

Как в жизни Ньютона и Лейбница, в жизни Смита женщина не играла никакой заметной роли. Сохранились, правда, смутные и недостоверные сведения, что он дважды — годы жизни в Эдинбурге и Глазго — был близок к женитьбе, но оба раза все по каким-то причинам расстроилось. Однако это, по-видимому, не нарушило его душевного равновесия. По крайней мере, никаких следов такого нарушения невозможно найти ни в его переписке (кстати, весьма скудной), ни в воспоминаниях современников.

Его дом всю жизнь вели мать и кузина — старая дева. Смит пережил мать только на шесть лет, а кузину — на два года. Как записал один приезжий, посетивший Смита, дом был "абсолютно шотландский". Подавалась национальная пища, соблюдались шот­ландские традиции и обычаи. Этот привычный жизненный уклад стал для него необходим. Он не любил надолго уезжать из дома и стремился скорее вернуться. Как истый шотландец, он любил кра­сочные народные песни, пляски и поэзию. Однажды он изумил гос­тя-француза своим энтузиазмом на конкурсе народных музыкантов и танцоров. Одним из его последних заказов на книги было несколь­ко экземпляров только что вышедшего первого томика стихов Роберта Бёрнса. Читателю будет, вероятно, интересно узнать, что великий шотландский поэт в свою очередь высоко ценил Смита. В письме другу от 13 мая 1789 г. Бёрнс отмечает: "Маршалл с его Йоркши­ром* и особенно этот исключительный человек Смит со своим "Богатством народов" достаточно занимают мой досуг. Я не знаю ни одного человека, который обладал бы половиной того ума, который обнаруживает Смит в своей книге. Я очень хотел бы узнать его мысли насчет нынешнего состояния нескольких районов мира, которые являются или были ареной больших изменений после того, как его книга была написана".** В переписке Бёрнса есть также ссылки на другие книги Смита.

* Имеется в виду книга агронома Уильяма Маршалла о сельском хозяйстве Йоркшира (1788 г.).

** Цит. по: Fay С.R. Adam Smith and the Scotland of his day Cambridge. 1956. P. 75.

В 1759 г. Смит опубликовал свой первый большой научный труд — "Теорию нравственных чувств". Смитова "Теория нравственных чувств" не пережила XVIII в. Не она обессмертила имя Смита, а, напротив, слава автора "Богатства народов" предохранила ее от полного забвения.

Между тем уже в ходе работы над "Теорией" направление на­учных интересов Смита заметно изменилось. Он все глубже зани­мался политической экономией. К этому его побуждали не только внутренние склонности, но и внешние факторы, запросы времени. В торгово-промышленном Глазго экономические проблемы особенно властно вторгались в жизнь. В Глазго существовал своеобразный клуб политической экономии, организованный богатым и просве­щенным мэром города. На еженедельных собраниях деловых людей и университетских профессоров не только хорошо ели и пили, но и толковали о торговле и пошлинах, заработной плате и банковском деле, условиях аренды земли и колониях. Скоро Смит стал одним из виднейших членов этого клуба. Знакомство и дружба с Юмом также усилили интерес Смита к политической экономии.

К концу своего пребывания в Глазго Смит уже был глубоким и оригинальным экономическим мыслителем. Но он еще не был готов к созданию своего главного труда. Трехлетняя поездка во Францию (в качестве воспитателя юного герцога Баклю) и личное знакомство с физиократами завершили его подготовку.

Что означали три года во Франции для Смита лично, в челове­ческом смысле? Во-первых, резкое улучшение его материального положения. По соглашению с родителями герцога Баклю он должен был получать 300 фунтов в год не только во время путешествия, но в качестве пенсии до самой смерти. Это позволило Смиту следую­щие 10 лет работать только над его книгой, в Глазговский универ­ситет он уже не вернулся. Во-вторых, все современники отмечали изменение в характере Смита он стал собраннее, деловитее, энергичнее и приобрел известный навык в обращении с различными людьми, в том числе и сильными мира сего. Впрочем, светского лос­ка он не приобрел и остался в глазах большинства знакомых чудаковатым и рассеянным профессором. Рассеянность Адама Смита скоро срослась с его славой и для обывателей стала ее составной частью.

Смит провёл в Париже около года — с декабря 1765 г. по ок­тябрь 1766 г. Поскольку центрами умственной жизни Парижа были литературные салоны, там он в основном и общался с философами. "Антресольный клуб" в Версале составлял в этом смысле исключение. Он был сразу же введен в большой салон мадам Жоффрен, но особенно любил бывать у мадемуазель Леспинасс, подруги д'Аламбера, где собирался более узкий и интимный круг друзей. Нередко посещал он и дома богачей-философов Гельвеция и Гольбаха, яв­лявшиеся своего рода штаб-квартирами энциклопедистов.

Смит всегда любил театр, хотя в Шотландии пуританская цер­ковь почти не допускала это "богопротивное зрелище". Особенно ценил он французскую классическую трагедию. Его гидом по париж­ским театрам была мадам Риккобони, писательница и в прошлом актриса, друг многих философов. От неё он получил при отъезде рекомендательное письмо в Лондон к знаменитому актеру и режис­серу Давиду Гаррику, который незадолго до этого побывал в Пари­же. Письмо наполнено похвалами уму и остроумию Смита. Это могло бы быть преувеличением и лестью, если бы не повторялось в другом письме, которое мадам Риккобони вскоре послала Гаррику по почте. Впоследствии Смит был довольно хорошо знаком с Гарриком.

При всем том Смит, конечно, вовсе не занимал в парижских салонах такого места, которое в течение трех предыдущих лет зани­мал его друг Юм, а через 10 лет — Франклин. Смит не был создан, чтобы блистать в обществе, и хорошо сознавал это.

Можно думать, что особое значение для Смита имело знакомст­во с Гельвецием, человеком большого личного обаяния и замеча­тельного ума. В своей философии Гельвеций объявил эгоизм есте­ственным свойством человека и фактором прогресса общества. Но­вая этика строилась на интересе, на естественном стремлении каж­дого к своей выгоде, ограничиваемом только таким же стремлением других людей. Гельвеций сравнивал роль своекорыстного интереса в обществе с ролью всемирного тяготения в природе. С этим связана идея природного равенства людей: каждому человеку, независимо от рождения и положения, должно быть предоставлено равное пра­во преследовать свою выгоду, и от этого выиграет все общество.

Такие идеи были близки Смиту. Они не были новы для него: нечто схожее он воспринял от философов Локка и Юма и из пара­доксов Мандевиля. Но конечно, яркость аргументации Гельвеция оказала на него особое влияние. Смит развил эти идеи и применил их к политической экономии. Созданное Смитом представление о природе человека и соотношении человека и общества легло в осно­ву взглядов классической школы.

Давид Рикардо (1772-1823). Есть такая английская шутка. Кто такой экономист? Человек, который не имеет ни гроша в кармане и даёт другим такие советы, что если они будут следовать им, то ока­жутся тоже без гроша. Однако нет правил без исключений. Рикардо составил себе миллионное состояние и порой давал друзьям, в част­ности Мальтусу, такие советы насчет помещения денег, что те не имели оснований жаловаться.

Давид Рикардо происходил из той же социально-этнической среды, из которой вышел столетием раньше Спиноза. Его предки, испанские евреи, бежали от преследований инквизиции в Голлан­дию и осели там Отец экономиста в 60-х годах XVIII в. перебрался в Англию, где сначала занимался оптовой торговлей товарами, а потом перешёл к торговле векселями и ценными бумагами. Авраам Рикардо был богат, влиятелен и благочестив. Давид был третьим из его семнадцати детей. Он родился в Лондоне в апреле 1772 г., обу­чался в обычной начальной школе, а затем был отправлен на два года в Амстердам, где начал постигать в конторе своего дяди тайны коммерции.

По возвращении Рикардо ещё некоторое время учился, но в 14 лет его систематическое образование окончилось. Правда, отец раз­решил ему брать уроки у домашних учителей. Однако скоро выяс­нилось, что интересы юноши выходят за пределы того, что отец считал необходимым для дельца. Это ему не понравилось, и уроки прекратились. В 16 лет Давид уже был ближайшим помощником отца в конторе и на бирже. Наблюдательный, сообразительный, энер­гичный, он быстро сделался заметным человеком на бирже и в деловых конторах Сити. Авраам Рикардо стал поручать ему самосто­ятельные дела и неизменно оставался доволен.

Однако такой человек не мог не тяготиться деспотизмом и кон­серватизмом отца. Он был равнодушен к религии, а дома его застав­ляли строжайшим образом следовать всем догмам иудаизма и вы­полнять его обряды. Конфликт вышел наружу, когда в 21 год Ри­кардо заявил отцу, что он намерен жениться на христианке. Невес­та была дочерью врача-квакера, такого же домашнего тирана, как старый Рикардо. Брак был заключён против воли обоих семейств. Женитьба на христианке означала для Рикардо изгнание из иудей­ской общины. По древнему обычаю, о нём надо было молиться как о мертвом Рикардо не перешел в квакерскую общину, а остановился на унитарианстве — самой свободной и гибкой из сект, отколовших­ся от государственной англиканской церкви. По всей видимости, это было просто благопристойным прикрытием его атеизма.

Счастливый конец этой романтической истории мог бы быть ом­рачен бедностью, так как молодые, естественно, ничего не получили от родителей. А в 25 лет Рикардо уже был отцом троих детей (всего их было восемь). Он не знал никакого другого дела, кроме биржевой спекуляции, и теперь занимался ею не как подручный отца, а само­стоятельно. Ему повезло, помогли также связи, репутация и способ­ности. Через пять лет он уже был очень богат и вел крупные опе­рации.

В наше время на фондовых биржах Англии, США и других стран продаются главным образом акции крупных частных компа­ний. В конце XVIII в. акционерных обществ было еще очень мало. Сделки с акциями Английского банка, Ост-Индской компании и не­скольких других обществ составляли ничтожную долю биржевых операций, и Рикардо ими почти не занимался. Золотым дном для него, как для многих ловких дельцов, оказался государственный долг и сделки с облигациями государственных займов. За первые 10 лет войны— с 1793 по 1802 г.— английский консолидированный госу­дарственный долг возрос с 238 млн до 567 млн фунтов стерлингов, а к 1816 г. превысил 1 млрд. Кроме того, в Лондоне размещались ино­странные займы. Курсы облигаций менялись под влиянием раз­ных экономических и политических факторов. Игра на курсах стала первым источником обогащения молодого дельца.

Как рассказывают современники, Рикардо отличался феноме­нальной проницательностью и чутьем, быстротой реакции и вместе с тем большой осторожностью. Он никогда не зарывался, не терял хладнокровия и трезвости оценок. Умел продавать вовремя, порой удовлетворяясь скромным выигрышем на каждой облигации, нара­щивая прибыль за счет больших оборотов.

В эти годы начались операции, из которых впоследствии вырос­ло ивестиционное банковское дело, а с ним состояния и власть та­ких финансовых магнатов, как Ротшильды и Морганы. Богатые финансисты, объединявшиеся в небольшие группы, брали у правительства подряд на размещение вновь выпускаемых займов. Проще говоря, они оптом покупали у него все облигации нового займа, а затем распродавали их в розницу. Прибыли от этих операций были огромны, хотя порой они были сопряжены с большим риском: курс облигаций мог внезапно упасть. Заем доставался той группе финан­систов, которая называла на торгах, устраиваемых казначейством, самую выгодную для правительства цену. В 1806 г. Рикардо в ком­пании с двумя другими дельцами неудачно выступил на торгах, и заем достался другой группе. В следующем году Рикардо и его группа добились права размещения 20-миллионного займа. После этого он в течение 10 лет неизменно участвует в торгах и несколько раз проводит размещение займов.

Дата добавления: 2014-01-07