Становление и развитие криминологии как науки

Все изложенное было предысторией криминологии. Ее история как самостоятельной науки начинается в XIX веке, в эпоху бурного развития наук об обществе, человеке, при­обретения все большей популярности диалектико-материалистического учения, в том числе о всеобщей взаимосвязи и взаимозависимости всех явлений и процессов. Бурное разви­тие наук привело к расширению применения естественно­научных методов. Они стали проникать и в общественные науки.

На становление криминологии как самостоятельной науки наряду с указанными выше философскими, политическими, правовыми учениями в первой половине XIX века наиболее отчетливо повлияли следующие четыре вида исследований:

1) антропологические;

2) статистические;

3) социально-эко­номические, социологические и др., в процессе которых ана­лизировались факторы преступности и механизм их влия­ния;

4) социально-правовые.

Основоположником антропологических исследований был френолог Галль. Он разделил людей, совершающих пре­ступления, на три категории и положил начало биологиче­ской классификации преступников. К первой категории он относил тех преступников, чьи врожденные качества позво­ляют им в самих себе находить опору в борьбе с соблазнами и дурными влечениями. Эти лица способны соотносить свои действия не только с законом, но и более высокими идеала­ми. Вторая категория состоит, по мнению Галля, из людей, обездоленных от природы. В силу своих врожденных качеств, слабых и плохих, эти люди легко становятся жертвой пре­ступных влечений. Третья категория занимает между этими двумя промежуточное положение. Люди этой категории от природы предрасположены к совершению преступления, но им отпущено природой и дурное, и хорошее одновременно, а потому на преступный путь они встают в зависимости от условий их среды. По мнению Галля, "преступления явля­ются продуктом индивидов, их совершающих, а следовательно их характер зависит от природы этих индивидов и от тех условий, в которых эти индивиды находятся; лишь прини­мая во внимание эту природу и эти условия, можно правиль­но оценивать преступления".

Позднее идею наличия врожденного преступника ярко обосновал бывший тюремный врач, итальянский профессор судебной медицины Цезарь (или Чезаре) Ломброзо: "Вне­запно, однажды утром мрачного декабрьского дня, я обнару­жил на черепе каторжника целую серию ненормальностей..., аналогичную тем, которые имеются у низших позвоночных. При виде этих странных ненормальностей — как будто бы ясный свет озарил темную равнину до самого горизонта — я осознал, что проблема сущности и происхождения преступ­ников была разрешена для меня". "Преступниками рожда­ются", — настаивал Ломброзо в первых своих работах, позд­нее он признавал, что прирожденный преступник — только один из типов, наряду с ним существуют другие, которые становятся преступниками под влиянием условий развития и жизни. Первая работа Ломброзо вызвала бурную реакцию: одни авторы поддерживали Ломброзо, другие, исследуя лиц, совершающих преступления, оспаривали выводы Ломброзо. В конце XIX — начале XX века состоялся ряд международ­ных конгрессов по уголовной антропологии, на которых мно­гие участники критиковали теорию Ломброзо.

Сам Ломброзо вел дискуссии, расширяя рамки исследо­вания преступников и причин совершения преступлений. В его поздних работах значительное внимание уделялось раз­личным факторам внешней среды, влиявшим на преступ­ность, причем со временем он все большее значение прида­вал социальным факторам, хотя и не отказался от своего учения о прирожденном преступнике.

Взгляды Ломброзо развивали его ученики, известные итальянские ученые Рафаэль Гарофало и Энрико Ферри, но они гораздо большее внимание уделяли социальным факто­рам преступности. По мнению Ферри, специфической чер­той антропологической школы было то, что она признавала отличия преступников от нормальных людей их органиче­скими и психическими чертами, наследственными и приобретенными, считала преступников особой разновидностью человеческого рода.

Соответственно наказание рассматривается в качестве обороны общества от этой "разновидности человеческого ро­да" — преступников. Сторонники данного направления были во Франции, а также в других странах. В России были близ­ки антропологическому направлению работы П.Н. Тарновской, Д.А. Чижа, в известной мере — Дмитрия Дриля, Минцлова и ряда других авторов.

Как писал позднее Ж. Ван-Кан, автор одной из самых значительных криминологических работ "Экономические фак­торы преступности": "Заслуга Ломброзо состояла в том, что он пробудил мысль в области криминологии, создал системы и изобрел остроумные и смелые гипотезы, но тонкий анализ и осторожные выводы ему пришлось оставить своим учени­кам", Ломброзо использовал для доказательства своих тео­рий определенные статистические выкладки, но делал это так, что один из его критиков, Мартин, писал: "Статистиче­ские данные почти никогда не дают основания для опреде­ленных выводов".

Такого рода утверждение было поколеблено специаль­ными статистическими исследованиями данных о прес­туплениях (А. Хвостова в России, А. Герри во Франции, Э.Дюкпетьо в Бельгии). Наиболее ярко их значение для изу­чения закономерностей преступности было показано бель­гийским математиком и статистиком А. Кетле. В 1836 г. вы­шло в свет сочинение А. Кетле "Человек и развитие его спо­собностей или опыт общественной физики", в котором автор писал: "Во всем, что касается преступлений, числа повторя­ются с таким постоянством, что этого нельзя не заметить... Это постоянство, с которым ежегодно воспроизводятся одни и те же преступления и вызывают те же самые наказания в одних и тех же пропорциях, есть один из самых любопыт­ных фактов, какие сообщают нам статистические данные уго­ловных судов; его я всегда особенно старался выставить на вид в разных своих сочинениях... и не переставал повторять каж­дый год: есть бюджет, который уплачивается с поразительною правильностью, — это бюджет темниц, каторг и эша­фотов; об уменьшении этого-то бюджета нужно всеми си­лами заботиться".

Такого рода исследования были продолжены другими авторами, и с их помощью, во-первых, был совершен пере­ход от изучения преступления или преступлений к преступ­ности как массовому социальному явлению, обладающему ста­тистическими закономерностями; во-вторых, показана взаи­мосвязь изменений статистических данных о преступности и изменений состояния общества.

Особое место в ряду ранних исследований преступности с широких социологических позиций занимает изучение Ф.Эн­гельсом положения рабочего класса в Англии и соответст­венно преступности в рабочей среде и обществе вообще. В 1844—1845 годах молодой Фридрих Энгельс написал книгу "Положение рабочего класса в Англии" с подзаголовком "По собственным наблюдениям и достоверным источникам". Это практически было первым глубоким исследованием не толь­ко факта влияния общественных условий на преступность, но и механизма такого влияния, социальной сущности пре­ступности. "Неуважение к социальному порядку всего резче выражается в своем крайнем проявлении — в преступлении. Если причины, приводящие к деморализации рабочего, дей­ствуют сильнее, более концентрированным образом, чем обыч­но, то он так же неизбежно становится преступником, как вода переходит из жидкого состояния в газообразное при 80—50 по Реомюру", — писал Ф. Энгельс. Преступность — это проявление социальной войны по Ф. Энгельсу, когда "ка­ждый стоит за себя и борется за себя против всех осталь­ных, и вопрос о том, должен ли он причинять вред всем ос­тальным, которые являются его заклятыми врагами, реша­ется для него исключительно эгоистическим расчетом: что для него выгоднее... И эта война, как показывают таблицы преступности, становится год от году все яростнее, ожесто­ченнее и непримиримее; враждующие стороны постепенно обо­собляются в два больших лагеря, борющихся друг против друга: здесь буржуазия, там — пролетариат. Эта война всех про­тив всех и буржуазии против пролетариата не должна нас удивлять, ибо она есть лишь последовательное осуществле­ние принципа, заложенного уже в свободной конкуренции". Позднее, однако, К. Маркс полагал, что преступников нельзя отождествлять с пролетариатом, они — один из слоев люм­пен-пролетариата наряду с бродягами и лицами, живущими за счет проституции.

Но в указанной работе Ф. Энгельса важно то, что, во-первых, обосновывались не причины вообще негативных со­циальных отклонений в поведении людей, но причины имен­но преступности; во-вторых, показывалась закономерность преступности в соответствующих условиях безраздельного господства частного интереса, свободной конкуренции, пол­ного игнорирования интересов и прав людей наемного труда, не обладающих частной собственностью. Отсюда вывод о пер­воочередности таких мер в борьбе с преступностью, как из­менение общественных и политических учреждений, обще­ственно-экономического уклада общества.

Развитие социально-правовых исследований, социоло­гии права заставило обратить внимание на социальную ос­нову преступлений, на причины нарушения норм права, их учет при реагировании на преступления. Возникло учение об уголовной политике. Криминалисты стали интересоваться больше причинами преступлений и их предупреждением.

Все это послужило развитию специальных исследова­ний преступности, ее закономерностей и причин, т. е. воз­никновению криминологии.

Прокурор кассационного суда в Риме барон Р. Гарофало назвал свою вышедшую в 1890 году книгу "Криминология".

Исследования Р. Гарофало, а также Марро и других ав­торов подтверждали взаимосвязь бедности и преступности, более высокие коэффициенты преступности пролетариата, неимущих слоев населения. В работе А. Хвостова и И. Орло­ва на основе анализа статистических данных о преступности был сделан вывод о ее зависимости в отдельных районах России от политических условий. Одновременно все яснее исследователи осознавали сложный характер взаимосвязи экономических, других общественных факторов и преступ­ности.

Позднее говорилось о производности преступности от принципов существования "большого общества". Так, амери­канский социолог Эдвин М. Шур писал в семидесятых годах, что "американское общество пропитано... предпочтением к ценностям, в такой мере определяемым индивидуализмом, конкуренцией и жаждой прибыли, что это создает побуди­тельные стимулы к преступлениям, причем стимулы настоль­ко интенсивные, что это выходит далеко за пределы рацио­нального в современном комплексном обществе, даже если оно и является в своей основе капиталистическим".

Позднее тезис о закономерности преступности в опреде­ленных общественных условиях рядом авторов стал подме­няться тезисом о том, что преступление — не только неиз­бежное в существующем обществе явление, но и "нормаль­ное". Французский социолог Э. Дюркгейм полагал, что нор­мальными являются все отправления социального организ­ма, которые вытекают из условий его существования.

Затем на этом основании стали высказываться сужде­ния об установлении нормы преступности в обществе и необ­ходимости преодоления фактически только превышения этой нормы. Однако исходным в криминологии служит положе­ние о том, что преступность все-таки — это одно из социаль­ных отклонений в обществе. Она — не норма, но в то же время — закономерное явление в определенных общественных условиях. А потому необходима борьба с преступностью, связанная с изменением этих условий и ни в коем случае не ограниченная только применением уголовных наказаний к конкретным преступникам.

Криминология, таким образом, к концу девятнадцато­го века окончательно определилась вне рамок уголовного права. Хотя последнее со второй половины девятнадцатого века и стало традиционно включать учение о преступлении, преступнике и наказании преступника, со становлением кри­минологии как науки эти разделы в нем не существуют.

Дата добавления: 2014-01-07