О синергетике без любви

ПОЛЕМИКА

МАШИН

СЕРТИФИКАЦИЯ СТРОИТЕЛЬНЫХ И ДОРОЖНЫХ

Учебное пособие

Редактор Н.П. Лапина Технический редактор Н.Е. Знаменская

Тем. ппэн2002г п 48

Подписано в печать Печать офсетная Тираж 200 экз.

4.11. 2Шг. Усл. леч. л. 9.5 Заказ 519

Формат 60*84/16 Уч.-изд. л. 8.1 Цена 35 руб.

Ротапринт МАДИ(ГТУ). 125319, Москаа, Ленинградский просп., 64

Редакция предлагает вниманию наших читателей полемические рассуждения двух уважаемых украинских ученых по поводу книги Л.Бевзенко "Социальная самоорганизация"¹ и приглашает принять участие в полемике.

ИГОРЬ МАРТЫНЮК,

доктор социологических наук, ведущий научный сотрудник отдела социальной психологии Института социологии НАН Украины

Не так давно увидела свет монография Любови Бевзенко "Социальная самоорганизация. Синергетическая парадигма: возможности социальных интерпретаций". В своем роде эта работа примечательна. Очередная экспансия точных наук в методологию обществоведения, основанная в данном случае на претензии на универсальность совокупности специальных математических приемов, наиболее известных под названием "синергетика", оформилась наконец в отечественной социологии в систематизированном виде.

Нередко прирост знаний в точных науках давал ощутимый толчок развитию социальных теорий, но еще чаще естествознание витало в мире духов, абсолютизируя добытый собственными усилиями "свой" кусочек истины. Какой из этих двух сценариев реализуется полнее в случае проекции на социологию синергетики, способно ответить только будущее; пока же автор заслуживает признания уже за то, что взял на себя смелость создать предпосылки для плодотворной, как хочется надеяться, дискуссии.

Итак, посмотрим, каким же образом реализуется поставленная цель — "экспликация возможностей синергетической парадигмы как нового методологического основания социальных наук" (с. 13).

В первой главе представлены исторический анализ предпосылок возникновения синергетической концепции (в широком и узком смысле), а также ряд основных категорий, на которых зиждятся ее постулаты. Где же автор видит предтеч нового учения? Буквально везде! Несмотря на всю революционность идей синергетики, "эта модель реальности в различных модификациях присутствовала в древних космогонических представлениях, мифологических повествованиях о рождении Космоса и Хаоса, работах многих западных философов, в частности, в диалектике Гегеля, циклических теориях Шпенглера, Тойнби, Сорокина, философии Ницше... Восточная философия практически вся пронизана идеей самоорганизации, единства двух начал, жизни как необходимости балансировать между Бытием и Небытием. Тот же синергизм звучит основной темой в работах многих русских философов, проводников идеи всеединства" (с. 23). Иными словами, идея не нова и "не является недавним открытием собственно синергетики" (с. 26).

Ради чего же, спрашивается, городить огород? Неужели ради того, чтобы дополнить научные и ^{_________________________________________________________________________________________________________________________________________1} Бевзенко Л.Д. Социальная самоорганизация. Синергетическая парадигма: возмож­ности социальных интерпретаций. — К: Институт социологии НАНУ, 2002. — 437 с.

Социология: теория, методы, маркетинг, 2003/3, С. 195-202

Полемика

____________________________________________________________________________________

философские изыскания "иными мирами человеческого опыта" — сновидениями, художественными фантазиями, миром повседневности (с. 27)? То есть стоит разбавить теорию социологии, по сути, бытовым опытом и вещими снами Веры Павловны — и мы на новом уровне познания, предлагающем "совсем иные взгляды на время и причинность, чем все это следует из

логики линейного мышления" (с. 30). Сообразно этой новейшей логике оказывается, что "события настоящего нередко мало определяются прошлым, а во многом даже больше зависят от будущего, от предзаданности будущих порядков" (с. 30). Ах как рвется душа в рай новых постнеклассических истин, да семантика не пускает. Чем же все-таки предзаданы будущие порядки? Не правда ли, блестящий образчик попытки "настойчиво и аргументирование противостоять двоичной, расчленяющей, аристотелевской логике исключенного третьего" (с. 35)?

Но оставим в стороне частности. Следуя мысли автора, выясняем, что гносеологические корни синергетики следует искать в

1) мифологических представлениях о Хаосе и Космосе (с. 27-29);

2) славянской мифокультурной традиции (с. 29-30);

3) древнегреческой и древнеримской философии (Гиппократ, Геродот, Полибий, Гераклит, Пифагор, Аристотель, Платой, Плотин и др.) (с. 32);

4) учениях западноевропейских мыслителей (Лейбниц, Шопенгауэр, Гегель, Маркс, Спенсер, Шпенглер, Хейзинга, Ясперс, Поппер и, особенно, Ницше) (с. 31-33);

5) восточных философиях и религиях (с. 33-35);

6) русской философии (Соловьев, Булгаков, Трубецкой, Флоренский, Бердя­ев, Гумилев, Вернадский и др.) (с. 35-36).

Кроме того, оказывается, что "ту же идею синергетического единства мира и человека проводил Григорий Сковорода, отождествлявший истинного человека внутри нас и Бога" (с. 36). Спору нет, идею единства Григорий Савич проводил, но отнюдь не указывал, что сие единство синергетической природы.

Наконец, обязательной и необходимой для синергетики (она же — теория самоорганизации, она же — теория диссипативных структур) является предтеча повседневности, понимаемой автором не как "мир профанного бытия", а как некая логика чувств, с помощью которой любой способен в известной мере осмыслить Великую Сермяжную Истину. Остается только удивляться, почему вне поля зрения автора остались религиозные вероучения: культ Митры, в котором добро и зло выступают двумя равновеликими началами, или христианский догмат с характерной для него оппозицией Господь - дьявол...

На основе такой смеси научных и обыденных знаний, материалистических и идеалистических, восточных и западных, прогрессистских и культуроциклических теорий делается "вывод о значительной интегративной потенциальности синергетической парадигмы" (с. 37). Согласимся с одной существенной оговоркой: вместо "интегративной" правильнее читать "эклектической".

Доказательство правомерности такой поправки находим у автора. К примеру, синергетики отдают должное диалектике Гегеля и марксизму, акцентируя внимание на "диалектичности синергетических представлений". "Правда, — указывает Л.Бевзенко, — сходство с диалектикой прослеживается на уровне общих идей, касающихся логики развития событий, но не всего корпуса идей и результатов, предлагаемых синергетикой" (с. 32). Увы, читатель, не стоит трепетать в предвкушении великого откровения: как синергетика развивает и дополняет диалектику корпусом своих идей, так как помимо туманного пассажа о том, что "в рамках синергетики они приобретают свою специфическую окраску, большую конкретность и конструктив­ность", расшифровки сего положения нет. Рассмотреть все моменты сходства и различия, то есть внятно обозначить прирост новизны или отсутствие такового автору, но его признанию, мешают... рамки одного параграфа (при объеме монографии в 436 страниц!)-

Социология: теория, методы, маркетинг, 2003/3, С. 195-202

Полемика

____________________________________________________________________________________

Впрочем, несколькими страницами далее провозглашается: "синергетика может рассматриваться как научная интенция к интеграции в едином Знании различных типов знания, происходящих из различных миров человеческого опыта" (с. 37). Иными словами, сдобрив диалектику мифологией, сновидениями и ненаучной... простите, художественной фантазией, мы и получим, пользуясь терминологией повседневности, без которой тоже никак не обойтись в "синергетической" парадигме, искомую научную истину. Боюсь, однако, что впрячь в повозку синергетики "коня" марксизма и "трепетную лань" восточной мистики иначе чем эклектическим способом невозможно.

Второй параграф информирует нас о естественнонаучных концептуализациях самооргаиизационной теории; третий — об основных понятиях, используемых ею. Нет смысла, не будучи специалистом, комментировать или оспаривать несомненное родство синергетики с кибернетикой и теорией систем или подвергать сомне­нию математический аппарат исследований И.Пригожина, Г.Хакена, М.Эйгена, Р.Тома. Однако настораживает то, что, несмотря на отсутствие единой устоявшейся методологии среди естественнонаучных ветвей синергетики и даже единого названия, концепция, которую вслед за автором условимся называть синергетической или самоорганизационной, претендует на роль "преемницы методологических традиций, сложившихся в рамках кибернетического и системного научных движений" (с. 38). Более того, автору весьма импонирует мысль об универсальности идей синергетики и ее возможности успешно работать в области экономики, экологии, политики и даже эстетики.

Объективности ради следует признать: при этом оговаривается, что "перенос идей в эти сферы носит зачастую метафорический характер" (с. 49) и что многие, в том числе и один из "отцов" теории самоорганизации М.Эйген, настороженно относятся к подобному ее расширительному толкованию. Но, в отличие от М.Эйгена, Л.Бевзенко подобные необоснованные экстраполяции (детерминизму — бой!) не смущают, ведь публика, то бишь общественность, просит. Цитирую: "но эти процессы синергетической экспансии не пошли бы так успешно и лавинообразно, не будь встречной общественной потребности в них. Идеи, привносимые концепцией самоорганизации, выглядели (курс. мой. — И.М.) революционными и обнадеживающими на фоне усиливающейся критики цивилизации, ядерного противостояния, экологических проблем..." (с. 50). Как видим, автор вольно или невольно проговаривается, что на самом деле имеет место обыкновенная идеологическая уловка — возведение новомодной теории или теорийки в ранг абсолюта на потребу перепуганному массовому сознанию. Опять, как и в случае с детерминирующей ролью будущего, следствие подменяет причину...

Завершает первую главу небезынтересный своей систематизированностью словарь краеугольных для синергетики категорий. Если часть из них (сложность, нелинейность, системность, флуктуация) вполне уместны и давно применяются при описаниях социальных объектов, а иные (диссипативность, бифуркация), хоть и звучат по-новому, имеют аналоги среди традиционных категорий диалектики, то некоторые (падение на аттрактор, необратимость) выглядят весьма сомнительно при попытке мысленно наполнить их социальным содержанием. Один из итоговых тезисов — "траектории развития системы, определяемые ее самоорганизационным выбором, являются притягивающими и по большому счету — единственно возможными" (с. 67). Вновь вывернутая логика — не взаимодействие внешних и внутренних сил определяет вектор развития системы, а сам он, будучи единожды определенным, не дает системе отклониться в сторону. Какая уж тут нелинейность!

Во второй главе автор, вооружившись принципами синергетики, наконец - то с открытым забралом выступает на штурм собственно социальных проблем. Делается это, надо признать, с завидной смелостью. Так, в первом параграфе — ни много, ни мало — ставятся задачи "увидеть социосинергетическую парадигму в макропарадигмальном пространстве социального познания, посмотреть на нее в соответствии с установками классической, неклассической, постмодернистской традиции", пояснить, "на каком основании многие теоретики науки утверждают, что концепция самоорганизации может обоснованно претендовать на статус постнеклассической научной парадигмы; в чем можно усмотреть ее

Социология: теория, методы, маркетинг, 2003/3, С. 195-202

Полемика

____________________________________________________________________________________

постнеклассический потенциал применительно к методологическим поискам, ведущимся сейчас в области социального познания" (с. 74). Посмотрим, как эти задачи решаются.

Начинает автор с констатации того, что в 1996 году в Москве состоялась международная конференция по проблемам философии естествознания, на которой, дескать, "впервые в постсоветской науке было уделено большое внимание синергетике как новой методологической перспективе, и многие выступающие высказывали уверенность в ее большой потенциальности и праве претендовать на новое методологическое основание науки" (с. 76).

В чем же конкретно состоит парадигмальная революционность и потенциальность синергетики? Если верить авторскому изложению, это:

1) тезис сомнительной новизны о том, что "время становится необратимым, пространство — несимметричным, а случайность — неустранимо связанной с протеканием всех природных процессов" (с. 76-77);

2) положение, согласно которому "синергетика усматривает в природе равноправного партнера, способного к ответу и требующего бережного отношения к себе" (с. 77);

3) распространение "понятия "сознание", которое было исключительной прерогативой "человековедческих" наук, и на науки о природе" (с. 77), поскольку с позиций синергетики "небезосновательно" допущение о наличии у объектов природы свойств, сходных с ощущениями.

Иными словами, предтечей синергетической методологии вполне может считаться фараон, приказавший в силу своей мудрости высечь море. Выбравшись куда-нибудь на природу, хоть бы и в пустыню, и повопийствовав там в охотку, специалист - синергетик имеет право быть довольным не зря прожитым днем: плодотворный дискурс, сходный по ощущениям с научным, осуществлен успешно.

На таких шатких основаниях автор делает вывод о том, что "в области естественных наук линия смены парадигмальных доминант... видится достаточно логичной" (с. 78). Впрочем, в области социогуманитарного знания автор не видит картину столь четко и недвусмысленно определенной, но активно стремится поправить эту ситуацию.

Сторонникам классического направления синергетика подает надежду, "поставляя им новые образцы научности, идущие от естественных наук" (с. 81). Правда, тут же констатируется, что в полной мере соответствовать "кодексу позитивизма", становясь на синергетическую методологическую основу, невозможно, но можно пожертвовать при этом принципами детерминизма, причинности, чтобы вознестись к высотам синергетической мысли. Подумаешь, эклектика! Зато на синергетической основе. Это вам не как-нибудь что!

Неклассическая парадигма также может существенно обогатиться, как полагает автор, за счет принятия на вооружение логических структур синергетики, подобных моделям повседневного сознания. Цитирую: "Синергетика в своих вариативных, акаузальных моделях социальной реальности оказывается способной приблизиться к амбивалентной логике повседневности..." (с. 84). То есть сторонникам гуманистической, понимающей и феноменологической социологии в их теоретичес­ких построениях не хватает тривиального жизненного опыта, фантазий и чувственных переживаний. Добавьте, мол, толику повседневного здравого смысла — и вам воздается! Комментарии, полагаю, излишни.

Постмодернистский подход в социологии, берущий начало в синергетических теоретизированиях, концентрируется на критике восприятия и изучения социального как объекта администрирования. Не буду оспаривать наличия рационального зерна в такой позиции. Однако что же предлагается взамен?

Тезис первый. "Синергетические модели принципиально не механистичны, поскольку обнаруживают и изучают именно процессы внутренней активности, самодвижения и саморазвития системы, не детерминируемые "механиком" и часто противоречащие его целевым установкам" (с. 85). Замечательно как идея, но все же: какие именно процессы изучаются? Взаимодействия

Социология: теория, методы, маркетинг, 2003/3, С. 195-202

Полемика

____________________________________________________________________________________

общественных структур, институтов, групп, процессуальная сторона общественных отношений, индивидуальное поведение, морально - ценностная эволюция, формирование культурных наслоений? Ответа нет.

Тезис второй. В синергетических моделях "изменение идет нелинейно, с ответвлениями, тупиковыми вариантами, причем выход на эти траектории — дело случая, малой флуктуации в период кризиса. Это отменяет представление о жестком детерминизме..." (с. 85). Давайте разберемся. Философия и социология достаточно давно и достаточно далеко ушли от декартовского механицизма, поэтому едва ли корректно приписывать любой из современных теорий "жесткий детерминизм". Сентенция о нелинейности общественного развития бесспорна, но — увы — тривиальна. А если всерьез воспринять идею о том, что история — лишь сплошная игра случая, что "самоорганизация не является законосообразным явлением" (с. 86), то бесполезны любые теоретические модели, в том числе и синергетическая. Любопытно: каков познавательный потенциал парадигмы, провозглашающей принципиальную непознаваемость, непрогнозируемость и неуправляемость исследуемых объектов?

Тезис третий. "Основные акценты в сфере постнеклассических теоретических поисков следует искать, прежде всего, в их интегративнои направленности, понимаемой в самом широком смысле — от интеграции, устраняющей предметные полярности внутри той или иной дисциплины (например, упомянутая микро - макроинтеграция в социологическом теоретизировании), до интеграции, направленной на новое общенаучное методологическое единство, объединение естественнонаучных и гуманитарных познавательных моделей" (с. 87-88). На мой взгляд, интеграция внутри науки возможна на базе более общей гипотезы, охватывающей и объясняю­щей все частности во всем богатстве их проявления. Такую интеграцию можно только приветствовать. Однако попытка "достроить" теоретический инструментарий науки за счет сновидений, переживаний и прочих элементов индивидуального мироощущение — это не интеграция, а, будем называть вещи своими именами, эклектика с примесью субъективизма. Что же касается объединения естественнонаучных и гуманитарных познавательных моделей, то это попахивает возрождением натур­философии. Для меня убедительнее выглядит энгельсовский постулат о специфике законов разных уровней движения материи.

Тезис четвертый. Центральными для рассмотрения синергетика делает кризисные моменты социальной истории. Принцип индетерминизма при этом проявляется "как определенного рода конфликт между системным и деятельностным детерминизмом" (с. 88). Понимается это так, что в период стабильности малые флуктуации, с которыми отождествляются индивидуальные интенциональные действия, подавляются системой, а в моменты кризисов те же флуктуации становятся значимыми. Но, во-первых, наблюдение это не ново и вполне укладывается в объяснительную схему диалектики необходимости и случайности, явления и сущности и т.д.; "бритва Оккама" напрочь отсекает потребность в задействовании дополнительных синергетических конструктов. Во-вторых, это не объясняет причин смены диктата системы диктатом флуктуации и наоборот. В-третьих, действительно ли синергетики готовы квалифицировать меткость Гаврилы Принципа или пресловутый насморк Наполеона при Ватерлоо как судьбоносные "для выбора путей дальнейшего системного движения"? Или же Первая мировая война и падение наполеоновской империи были предрешены в силу объективного стечения гораздо более серьезных факторов?

Вряд ли можно считать содержательным ответом те цитаты-панегирики в честь постнеклассической вообще и синергетической в частности парадигмы, которыми изобилует текст монографии. Отмечая, что "недостатка в скептическом отношении по поводу такого научного движения не наблюдается" (с. 90), Л.Бевзенко вместо анализа аргументации противников предпочитает в очередной раз воскурить фимиам методологической потенции самоорганизационной концепции. К чему дискутировать, если скептики, отказывающиеся уверовать в синергетическую версию мессианства, — всего-навсего ретрограды,

Социология: теория, методы, маркетинг, 2003/3, С. 195-202

Полемика

____________________________________________________________________________________

жертвы инерции устоявшихся мыслительных схем (с. 90). Впрочем, не все. М.Сапронов, с которым недвусмысленно солида­ризуется автор, видит причины неподобающего скепсиса также в: а) трудностях освоения языка и непривычной терминологии синергетики; б) болезненной реакции многих обществоведов на очередную экспансию физиков в их область (с. 91). Так что всем, кто не торопится присоединиться к адептам синергетической парадигмы, предоставлена возможность выбирать, с кем себя идентифицировать — с ретроградами, идиотами или ревнивцами.

Во втором параграфе второй главы предпринята попытка примерить самоорганизационную парадигму к проблемному полю социологии. Следует признать, что перечень затрагиваемых проблем весьма обширен.

Открывает его методологическая проблема разрешения противоречия между макро - и микросоциологическим подходами. Автор квалифицированно анатомирует проблемную ситуацию, вскрывает недостатки уже существующих синтетических теорий. Превосходно. Однако что же предлагается вместо них? В фокус предметного пространства синергетики помещаются в качестве новаторских идей "синтез телеологических и нетелеологических механизмов структурных изменений", "бифуркационные системные сломы" и т.д., хотя речь идет всего лишь о старой доброй борьбе противоположностей.

Следующая проблема — проблема выживаемости человечества. Вслед за Ж.Сен-Журом, автор полагает оптимальной моделью мирового развития высокую согласованность, срезонированность действий многих организаций и институтов на пути достижения целей выживания. Достижение цели, то есть телеологическое действо, которого так не любят адепты идеи Хаоса - творца, очевидно, предполагает сознательную координацию и организацию вышеупомянутых институтов. Сен-Жур именует это синергией. На основе буквального созвучия (при полной противоположности смысла) этого термина с понятием "синергетика" Л.Бевзенко делает блестящий вывод: "Поэтому всякого рода социосинергетические разработки, предлагающие механизмы поиска искомой синергичности, согласованности, становятся все более актуальными" (с. 97). Как говаривали софисты, конь имеет четыре ноги - и стол имеет четыре ноги... -

Далее — проблема новой картины мира. Указывается, что обращение к синергетической парадигме является естественным шагом в процессе поиска новых мировоззренческих оснований разрешения постсоциалистических кризисных ситуаций. Сущность этого естественного шага — в отказе от идеи прогресса и подмене ее идеей "принципиальной нелинейности". Что ж, может быть, кому-то и по душе уподобление хода истории метаниям курицы с отрубленной головой. Однако социологам лучше бы помалкивать об этом, с позволения сказать, открытии — хотя бы из чувства самосохранения. Ведь если кто - либо из властей предержащих проникнется новой парадигмой с ее принципом непредсказуемости, то, ей-богу, упразднят пас всех за ненадобностью.

Затем идут пространные, демонстрирующие отменную научную эрудицию рассуждения о проблеме социального кризиса, сводимые, если элиминировать синергетическую терминологию, к общеизвестной критике эволюционизма с позиций диалектики, подчеркивающей, как известно, скачкообразность и непрямолинейность общественного развития. Возможно, автор искренне считает новизной предложенное в работе видение порядка и беспорядка: "Самоорганизационный порядок, который непременно наступает после любых социальных переломов, может возникать на основе не только позитивных, но и негативных ценностных систем..." (с. 106-107). Однако в очередной раз он попадает в семантическую ловушку, подстроенную традиционной парадигмой развития: без категории Прогресса становятся неотличимы социальное Добро и Зло, и фашизм как социальное изменение ничем не хуже и не лучше демократии.

Затрагивая еще одну значимую проблему — феномена толпы, автор справедливо подчеркивает важность исследования в современной социологии массовидных явлений. И вновь попытки связать перспективы изучения этой действительно важной проблемы с синергетическими построениями выглядят неубедительно. Согласно выраженному взгляду, "вождь, харизматический лидер, толпа, миф —

Социология: теория, методы, маркетинг, 2003/3, С. 195-202

Полемика

____________________________________________________________________________________

неизменные атрибуты бифуркационных общественных состояний, яркое проявление самоорганизационной силы социальной среды" (с. 109). Давайте заменим слово "бифуркационных" на противоположное по смыслу — "упорядоченных", — и тезис не станет менее убедительным. Дай бог кому-либо из нынешних деятелей сравниться в харизматичности с Сосо Джугашвили, а уж мифология, окутывающая его тридцатилетнее правление, — и вовсе вне конкуренции. И энергия якобы броуновского движения толпы подчиняется вполне определенным социально - психологическим за­конам, открытым уж никак не синергетикой.

Третий параграф второй главы, обозначенный как "Междисциплинарность и опыт социогуманитарного применения", посвящен сторонникам синергетической парадигмы среди современных обществоведов. В основном мы видим одни и те же фамилии таких синергетикой, как С.Курдюмов и Е.Князева. Что, впрочем, не удивительно, так как, судя по частоте цитирования, их можно отнести к идейным предтечам и вдохновителям труда Л.Бевзенко. Однако ряд специалистов, как мне пред­ставляется, не без удивления узнают о своей приверженности новой парадигме. Поэтому, уважаемые коллеги, всем нам следует быть осторожными в обращении с модной синергетической терминологией.

Четвертый, последний параграф второй главы оказался наиболее созвучным моим методологическим позициям, ибо в нем содержится ряд абсолютно верных, с моей точки зрения, тезисов относительно соотношения "концепции самоорганиза­ции" и социального познания. Приведем их, лишь несколько видоизменив порядок предъявления и присовокупив комментарии.

Тезис первый. "Охватываемые синергетикой скачкообразность развития, цикличность, выход на некоторые предельные состояния, в которых количественный рост параметров порядка и энтропийного показателя переходит в качественные изменения системных определенностей, — все это очень близко к движению по спирали, переходу количества в качество, которые мы усваиваем уже из школьных обществоведческих курсов" (с. 145-146). Абсолютно согласен. Полемичными являются не прописные истины диалектики, а ее синергетические "дополнения и улучшения" на манер "неизбежного падения на аттрактор". Несколько утрируя, можно резюмировать ситуацию с синергетической парадигмой с помощью известного афоризма: "Что интересно — не ново, а что ново — неинтересно".

Тезис второй. По мнению автора, российская и украинская ментальность не могли не срезонировать с синергетическими идеями в силу имманентной православию мистичности, преклонения перед случаем (с. 147-148). Не отрицая наличия по­добных психологических предпосылок, не могу согласиться с тем, что они ка­ким-либо образом подтверждают истинность синергетического подхода и, следуя указанной национальной ментальной традиции, уповаю, что внедрение в социологию принципа "авось" как основополагающего, авось, не пройдет.

Тезис третий. "Следует отметить, — самокритично пишет Л.Бевзенко, — что большинство синергетически ориентированных социогуманитарных текстов оставляют впечатление скорее желания автора высказать свое предчувствие возможности, надежды на более обстоятельную разработку проблемы в результате использования новой методологии, чем до конца последовательного и конструктивного использования этой методологии" (с. 140-141) Всецело солидарен. Одну из причин Любовь Дмитриевна видит в парадоксальной необходимости втиснуть нелинейное мышление в рамки линейных средств — в идущую от формальной логики систему суждений, понятий, умозаключений. Не стану спорить, любая форма сковывает динамический импульс, определяя и конкретизируя его параметры на данный миг, мгновенно проходящий. Оформляя добытые знания в категориальный аппарат, любая наука вынужденно допускает схематизацию, абстрагирование. Однако возводить в канон будущего "синергетически ориентированного научного стиля" мышления тот, при котором в создаваемом тексте "не будет строгих логических переходов, а суть его будет составлять скорее некоторое блуждание в поле смыслов, игру с этими смыслами" (с. 142), — это уж слишком. Я с симпатией отношусь к "Игре в бисер" Гессе и с не меньшей симпатией отнесся бы к аналогичной игре автора, если бы Любовь Дмитриевна не путала жанры и не играла в методологию. Ведь кто-то может принять розыгрыш

Социология: теория, методы, маркетинг, 2003/3, С. 195-202

Полемика

____________________________________________________________________________________

всерьез, а во что может вырасти любая секта — хорошо известно из истории религий.

На этом остановлюсь. Удалось разобрать всего две из семи глав книги; но это главы, определяющие ее методологическое звучание, поэтому столь детальное сосредоточение на них представляется мне оправданным.

Что же можно сказать в итоге?

Полемизируя, быть может, резковато с декларируемыми автором положениями синергетики, я не стремился перечеркнуть ее или опорочить. Интересные моменты и здоровые элементы в этой концепции, безусловно, присутствуют, в частности, следует приветствовать повышенное внимание синергетики к кризисным периодам. Однако сама проблема ее адаптации к полю социологического поиска стара, как проблема дифференциации научного знания в целом. Отцы синергетики в своих гениальных догадках интуитивно нащупали законы диалектики и, ухватившись за них, начали возводить здание диалектической логики из имевшихся у них подручных средств, создавая свою систему терминологии. А поскольку они были люди, увлеченные и небесталанные (как и автор рецензируемой монографии), то их твор­чество оказалось достаточно оригинальным и привлекательным, чтобы тут же вокруг него начал нарастать сталагмит догмы, некоего универсального принципа. К сожалению, в сфере социологической теории это приводит к "постоянным мыслительным обрывам и тупикам" (с. 143), и если это новейшее слово постнеклассической методологии, то я предпочитаю обойтись старым категориальным запасом.

Поэтому я вполне согласен с точкой зрения автора о том, что "главное, что дает синергетика гуманитарным наукам, — это не конкретные, объективные, не зависящие от их носителя модели социальной реальности, а иной способ мылить (допущенная опечатка весьма символична. — И.М.) эту реальность..." (с. 89). Я же, не каса­ясь ряда очевидных достоинств работы, стремился выделить портящие ее недочеты.

Дата добавления: 2014-01-07