Верховный статус повседневности и человеческое ее неприятие

Вероятностное видение мира и свобода

Человеческое бытие процесс вероятностный, возможностный. В нем не только наряду с действительным бытием соприсутствует возможное бытие, но в человеческом бытии возможность выше действительности. Руссо в письме к Мальзербу писал, что если бы все его мечты сбылись, он не перестал бы мечтать.

Эта позиция в видении человеческого бытия отвечает также современному статистическому видению мира. Новая парадигматика говорит о перемещении смысла человеческого существования к проблеме возможного, виртуального, того, что человек может совершить лишь посредством нравственного и интеллектуального напряжения.[14]

Именно вероятностное видение человеческого мира позволяет ввести понятие свободы. Человек обладает свободой воли именно потому, что человек живет как бы в двух мирах: мире действительности и мире возможности.

Мы живем во многих мирах, особенно если учесть то, что мы говорили только что о вероятностном видении человеческого бытия. Однако, мы все время должны помнить о том своеобразном приоритете, которым обладает мир действительности, предстающий прежде всего как мир повседневности.

«Повседневная жизнь резко отличается от других осознаваемых мною реальностей. Я один в мире снов, но я знаю, что мир повседневной жизни столь же реален для других, как и для меня…Естественная установка именно поэтому и является установкой повседневного сознания, что связана с миром, общим для многих людей».[15]

Мы понимаем верховный статус повседневности, но в то же время радикально не принимаем ее.

Ученый и философ стремится перейти от естественной установки к теоретической установке. Ребенок переключается из мира повседневности в мир игры.

Наконец, религия самым радикальным способом переключает человека в мир иной, в тот мир, который манифестирует неприятие повседневности.

В религиозной жизни этот акт предстает как аскеза.

Аскеза может быть двух типов:

С одной стороны, активный аскетизм, т.е. угодная Богу деятельностью в качестве орудия Божия. С другой стороны, созерцательный аскетизм, созерцательное обладание спасением, - аскетизм, свойственный мистике, где речь идет не о том, чтобы действовать, а о том, чтобы иметь, где человек является не орудием, а сосудом божественной воли, деятельность же в миру должна представляться угрозой совершенно иррациональному и внемирскому состоянию, заключающемуся в ощущении своей спасенности. Для подлинно мистика всегда остается в сил тезис: тварь должна молчать, чтобы мог говорить Бог.[16]

Дата добавления: 2014-01-20