Практическое использование научного знания

Практическое использование научного знания: соотношение науки и техники. Рассмотрение вопроса о практическом использовании научного знания вводит нас в круг проблем, связанных с выяснением соотношения науки и техники, ибо техника представляет собой не что иное, как совокупность механизмов и машин, систем и средств управления, сбора, хранения и передачи энергии, информации в целях производства, исследования, т.е. все того, что находит свое применение в процессе практической деятельности человека. Именно в технике находят свое выражение практические результаты науки.

В современной философии техники выделяется несколько основных подходов к решению проблемы о соотношении науки и техники. Можно указать некоторые из них:

1) техника отождествляется с прикладной наукой;

2) процессы развития науки и техники рассматриваются как взаимосвязанные, но автономные процессы;

3) наука развивается, ориентируясь на развитие техники;

4) техника науки всегда опережает в своем развитии технику повседневной жизни;

5) до конца ХIХ в. регулярного применения научных знаний в технической практике не было, оно характерно только для современности1.

Проанализируем данные подходы более подробно.

Техника как прикладная наука. Первый подход составляет так называемую линейную модель. Суть содержания данной модели заключается в том, что техника рассматривается в качестве простого приложения науки или даже – как прикладная наука. Однако, как показали исследования, эта точка зрения представляет реальное положение дела слишком упрощенно и противоречиво. Так, если за наукой признать функцию производства знания, а за техникой его применение, то возникает вопрос – каким образом одно и то же сообщество ученых способно выполнять такие, столь разные, функции?

Как показывает рассмотрение конкретных примеров из истории науки, весьма сложно, а порой и просто невозможно, отделить практику от теории и, соответственно, науку от техники, науку от производства. Например, О. Майер, считая, что границы между наукой и техникой установлены произвольно, убедительно показал, что в термодинамике, аэродинамике, физике полупроводников, медицине и других научных дисциплинах невозможно отделить практику от теории, ибо они сплетены здесь в единый предмет.

История науки демонстрирует нам массу примеров того, сколь значительный вклад внесли ученые в развитие техники. В данном случае можно назвать имена Архимеда, Галилея, Кеплера, Гюйгенса, Декарта, Франклина, Лейбница, Гаусса, Кельвина и др. Они известны не только своими теоретическими изысканиями, открытиями законов и созданием теоретических концепций, но и своими изобретениями, практическими усовершенствованиями. Так, например, Р. Декарту принадлежит авторство разметки зрительных кресел в театре. Б. Франклин известен как изобретатель громоотвода, а Архимед своими таранами, баллистами и прочими изобретениями в области военной и иной техники.

С другой стороны, многие инженеры, изобретатели стали научными авторитетами (Леонардо да Винчи, Уатт, Карно и др.) Произвольность разделения на ученых и изобретателей в наибольшей степени проявляет себя в настоящее время, когда большинство ученых обращается к исследованиям, преследуя сугубо практические, технические цели. В то же время и инженеры осуществляют исследования явлений, которые не будут иметь технического применения в ближайшем будущем. Подобную черту, свойственную развитию современной науки и техники, отмечал в своей работе «Освоение достижений науки и техники» П.Л. Капица еще в 1965 году. В частности он писал, что в США «основная сумма затрат идет на ту науку, которая непосредственно служит для освоения промышленностью»2. Такое положение дела в еще большей степени характерно для современной науки, развивающейся в условиях конкурентной борьбы за предоставляемые со стороны общества материальные, финансовые и др. ресурсы.

На уровне социальной организации также отсутствует жесткое различение науки и техники. Научные и технические цели часто преследуются одними и теми же учеными, научными коллективами и институтами, с использованием одних и тех же методов и средств. Это позволило О. Майеру заявить, что не существует практически применяемого критерия для различения науки и техники.

Подобную позицию разделяет и другой известный исследователь истории науки Ст. Тулмин3. Он отрицает, что технику можно рассматривать как прикладную науку, ибо неясно само понятие «приложение». Так законы Кеплера можно рассматривать как специальное «приложение» теории Ньютона. Кроме того, между наукой и техникой существуют перекрестные связи и часто весьма сложно определить, где находится источник той или иной научной, либо технической идеи – в области техники или науки. На взаимоотношения науки и техники накладывает свой отпечаток и социо-культурная среда. Как отмечает Ст. Тулмин, в античной культуре «чистые» математика и физика развивались, не ориентируясь на приложение своих достижений в технике. В древнекитайском обществе, несмотря на достаточно более слабое развитие математических и физических теорий, ремесленная техника была весьма плодотворной. В конечном счете, техника и ремесло имеют гораздо более древнюю историю, чем естествознание. В продолжение нескольких тысячелетий ремесло, обработка металлов, врачебное искусство, землепашество и др. развивались вне всякой связи с наукой. Лишь в последнее столетие техника, промышленность и наука оказались сплетены друг с другом. Наука выступила в качестве катализатора революционных процессов, произошедших в технике и промышленности в продолжение ХХ века. Новое, более тесное партнерство техники и науки привело к ускорению решения многих технических проблем, ранее считавшихся неразрешимыми.

В силу этого, различие между наукой и техникой, рассматриваемое в линейной модели, представление технологии, техники как прикладной науки, траектория возникновения, которого обозначена последовательностью от научного знания к техническому изобретению, инновации, не отражает всей специфики взаимоотношений науки и техники.

Эволюционная модель развития науки и техники. Для второго подхода к рассмотрению соотношения, взаимосвязей науки и техники характерно исследование процессов их развития как автономных, не зависимых друг от друга, но в то же время имеющих определенную степень скоординированности между собой. Эта идея и составляет суть так называемой эволюционной модель.

Согласно эволюционной модели соотношение науки и техники устанавливается таким образом, что именно техника задает условия для выбора научных вариантов, а наука, в свою очередь, технических. В соответствии с данной моделью выделяется три взаимосвязанные, но самостоятельные сферы: наука, техника и производство (практическое использование). Внутри каждой из этих сфер идет эволюционный инновационный процесс. С точки зрения Ст. Тулмина – сторонника данной модели – эволюционный процесс развития науки связан с изменением совокупности теорий и понятий, которое является следствием концептуальной (дисциплинарной) и процедурно-детерминистской (профессиональной) неоднородности науки. Последнее обстоятельство обуславливает отсутствие единства науки как целого и определяет ее непрестанное развитие.

Подобная дисциплинарная модель применяется им и для исторического описания развития техники, но речь в данном случае идет не об эволюции теорий и понятий, а об эволюционном изменении инструкций, проектов, практических методов, приемов изготовления и т.д. Новая идея в технике, как и в науке, ведет часто к появлению совершенно новой технической дисциплины. Развитие техники происходит за счет отбора инноваций из запаса возможных технических вариантов. Но при этом, если отбор успешных вариантов в науке происходит с позиции внутренних профессиональных критериев, то в технике весьма часто важную роль играют не только собственно технические критерии отбора (эффективность, простота изготовления и др.), но и отсутствие негативных последствий, экономическая целесообразность и пр.

Так, например, в 1989-1990 гг. было остановлено строительство и эксплуатация многих атомных электростанций на территории СССР сугубо под воздействием антиядерной пропаганды. Но экономическая целесообразность вновь заставила возобновить строительство, и уже в 1993 г. был введен в действие 4-й реактор ВВЭР-1000 на Балаклавской АЭС, возобновились работы на Калининской и Курской АЭС, в 1995 г. вновь введена в эксплуатацию Армянская АЭС. Естественно, что их проекты были модифицированы4.

Кроме того, значительную роль играет фактор целевой ориентации инженеров и техников. Инженерные проекты могут иметь чисто коммерческие цели, а могут быть ориентированы на дальнейшее развитие науки. Важную роль в выборе цели исследовательской работы, в ускорении внедрения нововведения в технической сфере играют социально-экономические факторы, которые и ориентируют ученых на преследование тех или иных целей в процессе творческой деятельности.

По мнению Ст. Тулмина, для науки, техники и производства справедлива следующая схема эволюционных процессов:

1) создание новых вариантов (фаза мутаций), 2) создание новых вариантов для практического использования (фаза селекции), 3) распространение успешных вариантов внутри каждой сферы на более широкую сферу науки и техники (фаза диффузии и доминирования)5.

Аналогичную модель объяснения взаимодействия и эволюционного развития науки и техники выдвинул другой философ науки – С.Д. де Прайс. В своем исследовании он попытался разделить развитие науки и техники на основе различий в интенциях (направленности) и поведении ученого и техника. По мнению Прайса, для ученого конечным продуктом исследования является публикация статьи, а для техника таким продуктом может являться машина, лекарство, продукт или процесс определенного типа. В своем исследовании он опирался на модель роста публикаций в науке, исходя из которой, по аналогии пытался объяснить процесс развития в технике6.

Таким образом, можно отметить, что для эволюционной модели рассмотрения соотношения науки и техники характерен перенос модели динамики науки на объяснение развития техники. Но также очевидно, что подобный шаг требует дополнительного специального обоснования, ибо вследствие различия между научным знанием и техническим, необходимо учитывать особенность последнего. Простое наложение модели динамики науки на историческую траекторию развития техники без уточняющего содержательного анализа не может вполне адекватно раскрыть механизм развития техники в его взаимосвязи с наукой.

Наука как производная технического развития. В соответствии с третьим подходом в рассмотрении соотношения науки и техники указывается, что наука развивалась, ориентируясь на развитие технических аппаратов и инструментов.

Подобная точка зрения характерна для представителей марксизма. Как отмечал Ф. Энгельс, потребностями техники определяется развитие естествознания. Если у общества возникла техническая потребность, то она продвигает науку больше и быстрее, чем десяток университетов7. Осуществляется это движение за счет того, что, решая тот или иной технический вопрос на базе уже известных законов природы, человек открывает новые свойства вещей и этим двигает вперед естествознание8.

Позиция приверженцев данной точки зрения подтверждается достаточным количеством необходимых примеров, позволяющих с убедительностью ее проиллюстрировать. Так, одно из направлений в математике – линейное программирование – развитое в трудах Л.В. Канторовича – возникло на базе частных задач практики (оптимальный раскрой листовых материалов, организация перевозки грузов, наилучшее использование рабочего времени станков и др.)9.

Ярким представителем этого подхода является германский философ Г. Беме. В своих работах Г. Беме приводит массу примеров определяющего, на его взгляд, воздействия технических изобретений на развитие науки. Так теория магнита, созданная английским ученым В. Гильбертом, базировалась на использовании компаса, а возникновение термодинамики основывалось на техническом развитии парового двигателя. Подобная зависимость прослеживается и в случае с открытиями Галилея и Торичелли, в основе которых лежит длительный инженерный опыт постройки водяных насосов. Эти примеры позволили Г. Беме заключить, что техника не является итогом применения научных законов. Скорее, в технике идет речь о моделировании природы согласно предъявляемым со стороны общества функциям, чем о детерминирующем воздействии науки. И даже если это воздействие имеет место, то в равной степени можно заявить, что техника определяет развитие теоретического знания, ибо существует исходное единство науки и технологии, которое берет свое начало в эпохе Возрождения. Тогда механика выступила как наука, особенностью которой было исследование природы в технических условиях, в условиях эксперимента, с использованием технических моделей.

Утверждения Г. Беме имеют богатую эмпирическую основу. Действительно многие технические изобретения были осуществлены до возникновения экспериментального естествознания, до выдвижения какой-либо научной теории. Это и микроскоп, и телескоп, и масса архитектурных проектов, и лейденская банка, и громоотвод, и др. Отмечая эту взаимосвязь науки и техники, то значительное воздействие, которое оказывает прогресс техники на развитие науки, тем не менее, можно найти и массу примеров противоположного свойства. В наибольшей степени это характерно для современного состояния науки и техники. Здесь можно упомянуть о квантовой механике и теории относительности, которые определили дальнейший ход исследований в области ядерной энергии и ее практического использования. Это же касается теории лазеров, теории сверхпроводимости и др.

Наука как детерминанта развития техники. Четвертый подход построен на утверждении о превалировании влияния науки на технику, на утверждении, что техника науки (т.е. измерение и эксперимент) опережает технику повседневной жизни.

Придерживавшийся этой позиции французский философ А. Койре, в противоположность Г. Беме, оспаривал тезис о том, что наука Галилея была продуктом деятельности ремесленника или инженера. Он доказывал, что Галилей и Декарт не были представителями ремесленных или механических искусств и не создали ничего, кроме мыслительных конструкций.

Галилей был первым, кто создал действительно точные научные инструменты на основе физической теории – это были телескоп и маятник. При создании телескопа он исходил из оптической теории, стремясь сделать невидимое наблюдаемым. Математический расчет позволил ему достичь точности в наблюдениях и измерениях. Новая наука, у истоков которой стоял Галилей, посредством использования экспериментального метода, заменила расплывчатые понятия аристотелевской физики системой строго количественных понятий. Заслуга теоретиков и философов в том, что они заменили приблизительность оценок ремесленников при создании технических сооружений и машин на математическую точность, экспериментальную установленность и теоретическую обоснованность.

Помимо А. Койре, подобная точка зрения характерна и для целого ряда иных отечественных и зарубежных исследователей.

Крупный отечественный философ Б.М. Кедров, анализируя процесс развития научного знания, логику научного открытия, в частности отмечал, что к числу научных открытий следует относить не только обнаружение нового закона природы или общества, или мышления, создание новой теории, выдвижение новой гипотезы, но и изобретение новых приборов, инструментов и установок, новых методов и способов экспериментального исследования тех или иных объектов (процессов, вещей, явлений). В соответствии с этим, по его мнению, «будущая теория научного открытия должна показать, что на уровне непосредственного созерцания и эмпирического познания научное открытие выступает как установление нового факта на уровне абстрактно-теоретического мышления – как теоретическое обобщение и объяснение известных уже фактов и предсказание новых, - как открытие нового закона, создание новой теории, выработки нового понятия, выдвижение новой гипотезы; на уровне практической проверки и практического использования научного знания – как техническое изобретение, в частности, как создание новых приборов, инструментов, установок, устройств в целях осуществления опытного, экспериментального исследования»10.

Американский исследователь Л. Мэмфорд в своей работе «Техника и Цивилизация» высказывается еще более радикально. Он пишет, что инициатива изобретений исходила не от инженеров-изобретателей, а от ученых. В сущности, телеграф открыл Генри, а не Морзе; динамо-машину – Фарадей, а не Сименс; электромотор – Эрстед, а не Якоби; радиотелеграф – Максвелл и Герц, а не Маркони и Де Форест11. С точки зрения Мэмфорда, преобразование научных знаний в практические инструменты является простым эпизодом в процессе открытия. Именно из этого выросло новое явление – обдуманное и систематическое изобретение, которое получило свое развитие в целом ряде лабораторий, научно-исследовательских центрах Европы, Америки, Японии и т.д.

Но если взглянуть на исторические примеры изобретательской деятельности человека, на открытия, совершенные в результате длительной практической деятельности, то данная точка зрения не будет казаться столь убедительной. Изобретение самолета, парового двигателя, воздушного шара, велосипеда, подводной лодки, автомобиля и т.д. были осуществлены вне какого-либо очевидного детерминирующего воздействия со стороны научной теории, концепции и пр. Другой пример из области химии: семь металлов были известны людям с древнейших времен, благодаря наблюдательности, опыту в ремесленном производстве, изобретательности. Это золото, серебро, медь, железо, олово, свинец и ртуть. Эти семь металлов принято называть доисторическими12. Кроме того, масса химических элементов стала известна людям, благодаря ремесленной практике в последующее время. Среди них: цинк (известен с Vв. до н.э.), мышьяк (известен с I в. н.э.), сера (известна со времени Ветхого завета) и др.13.

Именно это обстоятельство не позволяет говорить об абсолютной правильности той точки зрения, что техника науки всегда опережает технику повседневной жизни. Вместе с тем очевидно, что изобретательская работа тесно связана с систематическими научными исследованиями, но при этом не всегда технологические инновации могут являться результатом движения, начинающегося с научного открытия.

Взаимосвязь в развитии науки и техники. Особенности взаимодействия науки и техники на современном этапе. В настоящее время в философии науки начинает превалировать точка зрения, в соответствии с которой утверждается, что вплоть до конца ХIХ века регулярного применения научных знаний в технической практике не было. Эта связь характерна для современного состояния технических наук. Как отмечает Б.В. Марков, практика доиндустриального общества не требовала теоретического руководства и опиралась на навыки, традиции, орудия, которые передавались непосредственным путем14.

В течение ХIХ века отношения науки и техники развивались в направлении все большей «сциентификации» техники, но этот процесс не был односторонним. «Сциентификация» техники сопровождалась «технизацией» науки15.

Единство науки и техники, основание которому было положено научной революцией нового времени, стало очевидным только в ХХ веке, когда наука становится главным источником новых видов техники и технологии. Современная наука вторгается во все сферы жизнедеятельности, она учитывает все формы практики. Современный исследовательский процесс связан с технической реализацией и экономическим использованием проектов и преследует задачу дать возможность человеку – действующему субъекту – распоряжаться, управлять природными и социальными процессами. Если прежде практичность теории достигалась в ходе образования, которое внедряло науку в жизненный мир и в сознание личности, то сегодня абстрактные знания становятся практически значимыми, благодаря их применению для создания новых технологий, используемых в преобразовании стихийно развивающихся природных и социальных процессов16.

Однако если взглянуть на статистику наиболее значимых изобретений и технологий ХХ века, то можно отметить некоторые исключения, которые не совсем согласуются с идейным содержанием данного подхода. Так, по результатам опроса, проведенного отечественной «Независимой газетой», среди наиболее значимых технологий ХХ века было указано двадцать девять, среди них:

1. Генная инженерия

2. Интернет

3. Клонирование млекопитающих

4. Атомная энергетика

5. Лазеры

6. Компьютерные виртуальные реальности

7. Кремневые микрочипы

8. Волоконно-оптическая связь

9. Факс

10. Мобильная телефонная связь

11. Нанотехнология

12. Томография

13. Синтез фуллеренов

14. Телевидение

15. Запись информации на CD и CVD-дисках

16. Радиолокация

17. Термоядерный синтез

18. Молекулярные микрочипы для расшифровки геномов

19. Реактивная авиация

20. Синтез пластмасс

21. Шариковая авторучка

22. Застежка «молния»

23. Ксерокс

24. Акваланг

25. Перфторан (голубая кровь) – кровезаменитель на основе перфторуглеродных эмульсий

26. Технология «чистых комнат»

27. Пузырьковая камера

28. Ускоритель элементарных частиц

29. Роторные автоматизированные линии17

Очевидно, что большинство из них имели в своей основе теоретические исследования. Вместе с тем, можно указать и на ряд исключений: шариковая ручка, застежка «молния», акваланг, создание пластмасс получили свое рождение вне зависимости от длительных и глубоких научных изысканий. Поэтому можно заключить, что изобретательская деятельность и ее результаты не перестали быть достоянием отдельных «Левшей-одиночек», создающих порой гениальные «вещи». Однако взаимодействие науки и техники к концу ХХ – началу ХХI веков столь сильно усложнилось, а значение научных открытий, новых изобретений, новых технологий в судьбе отдельных людей, народов, наций и человечества в целом стало столь масштабным, что данные примеры можно рассматривать скорее как исключения, подтверждающие правило, чем как эмпирические факты, противоречащие выдвинутой гипотезе.

Обладание интеллектуальными, материальными, финансовыми и иными ресурсами с целью направления их на дальнейшее развитие науки и техники, на реализацию научно-технических проектов, определяет место той или иной страны, ее роль в международных отношениях на современном этапе жизни человечества.

Особое место в данном случае уделяется тому, какими макротехнологиями обладает та или иная держава. Т.е. на основе того, насколько эффективно осуществлен интегративный процесс между наукой и техникой, оценивается уровень развития страны и ее экономики в целом.

Макротехнология – это совокупность всех технологических процессов (НИР, ОИР, подготовка производства, производство, сбыт и сервисная поддержка проекта) по созданию определенного вида продукции с заданными параметрами.

Семь высокоразвитых стран владеют 46 из 50 макротехнологий, которые обеспечивают конкурентное производство, а остальной мир –3-4- макротехнологиями.

Из 46 макротехнологий, которыми обладают семь высокоразвитиых стран, на долю США приходится 20-22, по которым они разделяют или держат лидерство, на долю Германии – 8-10, Японии – 7, Англии и Франции – 3-5, Швеции, Норвегии, Италии, Швейцарии – по 1-2. Россия на период до 2025 г. могла бы поставить задачу приоритетного развития по 12-16 макротехнологиям! Причем до 2010 г. основными макротехнологиями могли бы быть 6-7 из них, по которым наш суммарный уровень знаний сегодня приближается к мировому, если не превосходит его (авиация, космос, ядерная энергетика, судостроение, спецметаллургия, энергетическое машиностроение)18.

Именно в рамках современной науки находят свое решение глобальные проблемы, вставшие перед человечеством на рубеже ХХ – ХХI веков – энергетическая, демографическая, сырьевая и проч.

Одним из примеров решения данного рода проблем, предложенного мировому сообществу, можно считать идеи, содержащиеся в новом докладе Римского клуба, осуществленный Э. Вайцзеккером, Э. Ловинсом, Л. Ловинсом, под названием «Фактор четыре. Затрат – половина, отдача – двойная». Основная идея «фактора четыре» состоит в том, что производительность ресурсов может и должна увеличиться в четыре раза. Богатство, извлекаемое из одной единицы природных ресурсов, может учетвериться. Таким образом, мы можем жить в два раза лучше и в то же время тратить в два раза меньше. И хотя повышение эффективности использования ресурсов не простое дело, оно все шире применяется на практике. «В середине 70-х годов, например, полемика в области американской инженерной экономики сводилась к тому, могут ли незатратные сбережения энергии составить в сумме примерно 10 или 30 % от общего потребления. В середине 80-х годов дискуссии велись вокруг диапазона от 50 до 80 %, а в середине 90-х годов профессионалы обсуждают вопрос, находится ли потенциал возможностей ближе к 90 или к 99%, что даст экономию в 10-100 раз»19. Причем экономия, как фактор увеличения производительности рассматривается на примере энергетики, использования материалов, транспорта, управления.

Таким образом, наука постоянно находится в поиске возможных направлений реализации того потенциала знаний, которым она обладает в повседневной жизнь человека.

Анализируя исторические этапы становления единства науки и техники, представители данного подхода М.А. Розов, В.Г. Горохов. В.С. Степин выделяют четыре периода:

Первый период – донаучный. Особенностью этого периода является последовательное формирование трех типов технических знаний: а) практико-методических, б) технологических, в) конструктивно-технических.

Сложно указать хронологические рамки данного периода в развитии техники в ее взаимодействии с наукой. Причина этого скрывается в том, что техника берет свое начало со времени зарождения ремесла, земледелия, первого опыта изобретательской деятельности, связанной с каменными, деревянными, костяными и др. орудиями труда, с постепенного накопления опыта научной деятельности (в форме наблюдений, элементарных опытов и др.).

Второй период ознаменован зарождением технических наук. Его хронологические рамки – со втор. пол. ХVIII в. до 70-х гг. ХIХ века – со времени начала первой промышленной революции, связанной с переходом от ручного труда к машинному производству до начала эпохи модерна (победы индустриального способа производства). В это время происходит формирование научно-технических знаний на основе использования естественнонаучных знаний в инженерной практике, и, кроме того, появляются первые технические науки.

Третий период – до середины ХХ века – характеризуется построением ряда фундаментальных технических теорий.

К началу ХХ столетия они уже составили сложную иерархическую систему знаний, в состав которой вошли как систематические науки, так и собрания правил и методов в инженерных руководствах. Процесс формирования теорий технических наук шел, с одной стороны, под непосредственным воздействием естественнонаучных теорий, а, с другой стороны, они исходили из непосредственной инженерной практики (например, кинематика механизмов). В этот период инженерами была заимствована и творчески переработана применительно к инженерной практике целая совокупность теоретических и экспериментальных методов, ценностей и институтов, используемых в естествознании. Это позволило техническим наукам принять качество подлинной науки уже к началу ХХ века. На это время они обладали всеми признаками, позволившими естественным и техническим наукам стать равноправными партнерами - это и систематическая организация знаний, и опора на эксперимент, и построение математизированных теорий, начало особых фундаментальных исследований20.

Четвертый этап – с середины ХХ века по настоящее время – характеризуется осуществлением комплексных исследований, интеграцией технических наук не только с естествознанием, но и с общественными науками. Наряду с процессами междисциплинарной, межуровневой и т.д. интеграции, для этого периода характерно продолжение процесса дифференциации, проявляющееся в отделении технических наук от естественных и общественных, в образовании целого ряда технических научных дисциплин. Относительно некоторых научно-технических дисциплин вообще трудно сказать, принадлежат ли они к техническим наукам, или образуют некое новое уникальное единство науки и техники.

Тем не менее, несмотря на значительную связь техники с бурным и масштабным развитием научного знания, некоторую подчиненность технического знания естественнонаучному, в изобретательской деятельности продолжает сохранять свое значение творческий потенциал, как отдельного человека, так и целого коллектива. Его роль настолько значительна, а возможности прогноза столь малы, что это позволяет говорить об изобретении, действительно, как об одной из разновидностей научного открытия, ибо степень неожиданности, индетерминизма и даже иррационализма присутствует здесь всегда. В силу этого, можно сказать, что применение научных знаний в практической жизни человека не является строго предсказуемым, запланированным, детерминированным процессом, оно требует дополнительных усилий со стороны как человеческого разума, так и интуиции, творческого подхода к решению проблем науки и техники.

Учебное издание

Дата добавления: 2014-01-20