Какие еще ошибки, помимо чрезмерной торговли, обычно допус­кают новички?

Какой совет вы бы дали начинающим трейдерам?

Разве нет таких трейдеров, которые держатся лишь за счет при­родной одаренности?

Какова доля таланта и труда в торговом успехе?

Не думаете ли вы, что выдающиеся трейдеры обладают особым даром?

В каком-то смысле это так. Поскольку торговля — это игра с нулевым исходом, то, по определению, супертрейдерами могут стать лишь единицы.

Без упорного труда стать хорошим трейдером практически нереально.

Есть, но их век недолог. История знает массу рыночных звезд-однолеток. Есть немало таких, кому интуиция подсказала, что, допустим, цена на сахар достигнет 40 центов или что спрэды по меди резко возрастут, — и это, одно-единственное, сильное предчувствие сбылось. Кстати, недавно я узнал, что в этом году один трейдер заработал 27 миллионов долл. на торговле спрэдами по меди, а потом почти всё проиграл.

100 Брюс Ковнер

Во-первых, я бы напомнил, что управление риском — это самое главное, чем нужно овладеть. Сокращайте, сокращайте и еще раз сокращайте размер позиции — вот мой второй совет. Какой бы размер вы ни выбрали — урежьте его хотя бы наполовину. По опыту работы с новичками я знаю, что они торгу­ют в 3—5 раз мощнее, чем следовало бы. Вместо положенных 1—2% риска на сделку они рискуют 5—10%.

Они склонны персонифицировать рынок. Они видят в нем личного врага. Меж тем рынок абсолютно бездушен, ему безразлично, выигрывает кто-то или проигрывает. Говоря «хочу» или «надеюсь», трейдер скатывается к дест­руктивному мышлению, ибо это уводит его от диагностического процесса.

В беседе с Ковнером меня поразила чрезвычайная комплексность и масш­табность его анализа. До сих пор не могу понять, как он находит время для того, чтобы следить за экономическим положением сразу многих стран и про­водить сложный анализ по каждой из них, не говоря уже о сведении результа­тов в единую картину. Ясно, что рядовому трейдеру вряд ли овладеть его уникальным синтезом фундаментального и технического анализа в мировом масштабе. Тем не менее ключевые элементы торговой методологии Ковнера имеют прямое отношение и к более приземленным трейдерам.

Ковнер указывает, что управление риском — ключ к успешной торговле; лично он всегда определяет точку выхода из рынка до того, как войти в него. Он также подчеркивает, что следует оценивать риск применительно к портфелю в целом, а не для каждой составляющей его сделки по отдельности. Это крайне необходимо, когда держишь сильно скоррелированные позиции, поскольку об­щий портфельный риск может оказаться гораздо выше, чем кажется.

Одно особенно поразившее меня утверждение Ковнера касается его под­хода к размещению стоп-приказов: «Я размещаю стоп-приказы на уровне, ко­торый достаточно отдален или труднодоступен». Таким образом Ковнер максимально увеличивает шансы уберечь правильную позицию от закрытия по стоп-приказу, не отступая от жесткой дисциплины управления капиталом. Данный подход основан на следующем принципе: закладываться на максималь­ный расчетный денежный риск в сделке из меньшего числа контрактов и од­новременно использовать удаленный стоп-приказ. Это прямо противоположно

Брюс Ковнер 101

тому, что делает обычный трейдер, который старается ограничить потери на контракт, но торгует их максимальным количеством. В результате многие хо­рошие сделки обычно завершаются по стоп-приказу еще до того, как рынок пойдет в ожидаемом направлении. Вывод таков: размещать стоп-приказы на том уровне, который в случае его достижения четко укажет на ошибочность самой сделки, а не так, как это диктуется максимально допустимой для трейде­ра денежной потерей на контракт. Если обоснованный уровень стоп-приказа предполагает неприемлемо большие потери на контракт, то следует торговать меньшим количеством контрактов.

Свою самую серьезную торговую ошибку («провальную сделку», по его соб­ственному выражению) Ковнер совершил под влиянием минутного порыва. По собственному опыту знаю, что, вероятно, нет более неудачных сделок, чем им­пульсивные (не путать с интуитивными). Выбрав стратегию, трейдер — незави­симо от используемого подхода — должен твердо придерживаться плана игры и избегать импульсивных торговых решений (например, вступать в незапланиро­ванную сделку просто по совету приятеля или при неблагоприятном ходе рынка ликвидировать позицию раньше расчетного уровня стоп-приказа).

И последнее: говоря о хорошем трейдере как о «сильном, независимом и очень упрямом человеке», Брюс Ковнер добавляет, что у удачливого трейдера есть еще две важные черты — это дисциплинированность, а также готовность оказаться неправым и признать это.

Ричард Деннис

Легенда уходит со сцены

Ричард Деннис увлекся торговлей на товарных рынках в конце 1960-х, ког­да его заработок состоял лишь из минимального оклада посыльного на бирже­вой площадке. Летом 1970 года он решил проявить себя в торговле за свой счет и, одолжив у родственников 1600 долл., купил место на Центральноаме­риканской бирже.

Эта биржа, или «Mid Am», как ее называют, относится, так сказать, к низ­шей биржевой лиге, поскольку на ней торгуют малыми версиями контрактов, обращающихся на крупных биржах. К «Mid Am» обычно тяготеют мелкие хеджеры и спекулянты, для которых единичный контракт обычного размера оказывается слишком большой позицией. Денниса, как новичка с малым рис­ковым капиталом, это вполне устраивало — он мог позволить себе приобрес­ти место только на этой бирже.

Место на бирже обошлось Деннису в 1200 долл., оставив ему для торговли какие-то жалкие 400 долл. Каким бы невероятным это ни казалось, но в итоге он превратил эти гроши в целое состояние, которое по некоторым оценкам приближается к 200 миллионам долл. Говорят, что его отец отреагировал на это фразой, которая наверняка может послужить одним из величайших об­разцов сдержанности всех времен и народов: «Пожалуй, Ричи и впрямь непло­хо раскрутил эти четыре сотни!»

104 Ричард Деннис

Несмотря на исключительный успех, сопутствующий Деннису долгие годы, ему довелось пережить и несколько серьезных поражений. Одно из них при­шлось как раз на время нашего интервью. За период с конца 1987 по начало 1988 года потери нескольких общественных фондов под его управлением ока­зались настолько велики, что привели к прекращению торговли по сигналу 50-процентного отсечения потерь. Такая же судьба постигла и его собственный счет, о чем Деннис сообщил в письме своим инвесторам: «Эти результаты со­размерны моим собственным огромным потерям».

Пожалуй, одним из наиболее впечатляющих качеств Денниса как трейде­ра является его способность стоически переносить трудные времена. Очевид­но, он научился воспринимать крупные спонтанные потери как часть игры. В такие периоды он сохранял непоколебимую уверенность в себе, ибо твердо верил, что если он будет строго придерживаться своей базовой торговой стра­тегии, то в конце концов возьмет реванш. Не будь я в курсе происходящего, то, судя по настроению и уверенности моего собеседника, скорее заключил бы, что он только что весьма неплохо заработал, а не проиграл.

Каким бы ни был стереотипный образ мультимиллионера, Деннис не укла­дывается в него. Экономный стиль его жизни стал настоящей легендой. Фак­тически единственное, в чем он действительно экстравагантен, так это в своих масштабных пожертвованиях на политические и благотворительные цели. Его политические взгляды тоже не соответствуют расхожему образу богатея. Деннис является основателем Рузвельтовского Центра Американских Поли­тических Исследований — этого бродильного котла либеральной мысли и вы­ступает в поддержку идеи более высокого налогообложения богатых американцев. В последнее время он играет все более активную роль в полити­ческой жизни, поддерживая многих либеральных кандидатов. Однако в отли­чие от торговли соотношение его политических побед и поражений несколько разочаровывает. На президентских выборах 1988 года Деннис был сопредсе­дателем национального движения за избрание Бэббита.

В списке кандидатов на интервью для этой книги имя Денниса занимало важное место. Ведь он является величайшей биржевой легендой нашего вре­мени — трейдером, которого многие другие герои этой книги называют «пти­цей более высокого полета»!

Организацию нашей встречи я обговаривал с одним из его помощников. Выс­лушав мои предложения, тот обещал доложить Деннису, а потом известить меня о результатах. Примерно через неделю он позвонил и сказал, что Деннис готов побеседовать со мной приблизительно через месяц в течение ровно одного часа. Я стал объяснять, что приеду в Чикаго главным образом ради интервью с ним и для обсуждения всех основных вопросов одного часа вряд ли хватит. Суть отве­та сводилась к тому, что большего времени выделено не будет, а подтекст пред-

Ричард Деннис 105

полагал: «не хочешь — как хочешь». И я согласился, надеясь, что если интер­вью пройдет хорошо, то я получу чуть больше времени.

Я прибыл минут на пять раньше назначенного времени, и меня сразу про­водили в большой, но подчеркнуто скромный кабинет. Деннис явился точно в срок и после вежливого рукопожатия занял свое место за рабочим столом. Он заранее извинился за то, что в ходе беседы будет поглядывать на котиро­вочный экран, объяснив, что сможет не отвлекаться от интервью, и даст мне знать, когда ему понадобится отдать какие-либо приказы. Обладая собствен­ным опытом торговли (хотя и бесконечно меньшего масштаба), я выразил свое понимание.

В начале интервью чувствовалась некоторая обоюдная неловкость. Я по­чти физически ощущал тиканье часов, отсчитывающих остаток отведенного мне времени. В случае Денниса причиной, думаю, была его природная осто­рожность, по крайней мере в том, что касается первого знакомства. Минут через пять-десять напряжение спало, обстановка разрядилась и разговор при­обрел плавный характер.

Через сорок пять минут беседы мне показалось, что все идет настолько хорошо, что Деннис продлит нашу беседу сверх отведенного мне часа. Но, когда до конца оставалось ровно 10 минут, мои иллюзии рассеялись. «В моем распоряжении осталось еще около 10 минут, — напомнил он. — Так что если у вас есть еще что-то важное, то, наверное, нужно перейти к этому прямо сей­час». Я перебрал карточки с темами, пытаясь с ходу отобрать какие-то ключе­вые вопросы, которых я еще не коснулся. Ровно через шестьдесят минут Деннис заявил: «Благодарю вас, мое время истекло».

Круг вопросов, который я не затронул, относился к политической стороне карьеры Денниса. Эти вопросы касались слушаний в Сенате по делу о манипу­ляциях на рынке соевых бобов, чем якобы занимался Деннис, его Рузвельтов-ского института, политических деятелей, с которыми он был знаком. При всей своей занимательности эти вопросы не имели отношения к основной теме кни­ги. Поэтому в первую очередь я отобрал то, что было связано с торговлей, оставив политику на потом.

Под конец интервью я, как бы спохватившись, разыграл свою последнюю карту: «Мы еще даже не затронули политическую сторону». — «А это никому не интересно» — заключил Деннис и, вежливо попрощавшись, вышел из кабинета.

Примерно через шесть недель я попросил Денниса о продолжении интер­вью и получил его согласие. Та часть интервью, где обсуждаются проблемы дефицита бюджета и крупные потери общественных фондов, управляемых Деннисом, записана во время второй встречи.

Месяц спустя после нашего последнего разговора Деннис объявил, что он оставляет торговлю, чтобы полностью заняться политикой. Неужели он ни-

1 Об Ричард Деннис

когда больше не выйдет на рынок? Возможно, так и будет, но биться об заклад я бы не стал.

Дата добавления: 2014-11-06