Портрет Сагынбека Кусыкбаева. 1930

Это один из лучших профильных портретов А.Кастеева, в котором он смог достичь потрясающей остроты портретной характеристики и отразить красоту духовной жизни модели.

Начинающий художник решает сложные задачи компоновки распластанных на поверхности цветовых масс в гармоничное целое. В портрете нет излишней дробности, все подчинено монументальному предстоянию героя перед вечностью. Внутреннюю подвижность лица заменило выражение торжественной незыблемости. Художник работал с едиными плоскостями черного и белого. Полнозвучно-синий фон в оппозиции к черному одеянию становится более насыщенным, вызывая ощущение метафизической глубины.

Глаз, чуть скошенный на зрителя, очень профессионально подмечен. Очертания силуэта своей тонкостью и изяществом вызывают в памяти восточные миниатюры. Кастеев добился плавности и гибкости линии; сопряжения ее с фоном. Перечисленные выше достоинства портрета, суммируя и подкрепляя друг друга, дают одновременно обобщенный и очень сложный характер.

Обыденный облик моделей ничуть не смущал мастера. Его искания находились в русле единого процесса роста национального самосознания, когда образы рядовых людей вызывали тот же энтузиазм, что и галереи портретов исторических и государственных деятелей, известных актеров и ученых.

Желание запечатлеть облик окружающих людей – одно из первых побуждений художника-дилетанта. Достигая сходства с моделью, создавая картину – диковинную вещь для своего окружения, подобную чудесному зеркалу реальности, – он исподволь приобщался к таинству творения, обретая неизбывные стойкость, силу и вдохновение. Работа над портретами близких людей стала для А.Кастеева не только прекрасной школой мастерства. Он также получил доказательство своего избранничества. Это самоощущение помогло мастеру, плохо знавшему русский язык, работать над своим даром в Москве а потом активно включиться в художественную жизнь у себя дома и занять свою нишу среди многоликого культурного сообщества Алма-Аты сороковых годов.

Несмотря на ориентацию на «высокую» профессиональную живопись, желание следовать ее правилам, А.Кастеев благодаря интимному подходу к задачам портретирования остается свободным от догм и канонов типизированного советского портрета строителя социализма.

Даже отсутствие психологической нюансировки и передачи разных душевных состояний не принижает их общий строй.

Лики на его полотнах, погруженные в созерцание, кажутся очищенными от «шелухи» будней. Решая все новые портретные задачи, он учился на ходу, приходя к сложным и законченным вещам.

Героев своих портретов он наделял величием и достоинством творцов. Близость к рельефам, абстрактные фоны сообщали этим образам огромную мощь и убедительность. Портрет демонстрирует типологическое сходство с разными пластами мирового изобразительного искусства: могольской миниатюрой, портретами кватроченто. Возвышенный и в то же время такой земной и убедительный образ позволяет применить слова знаменитого знатока и исследователя Ренессанса Бернарда Бернсона: «Все, что делают эти люди, внушает сознание важности просто потому, что это делают именно они, – писал он о фресках Мазаччо, – каждое движение и каждый поворот их влияют на судьбы мира».

Абылхан Кастеев (1904 - 1973)

Дата добавления: 2014-11-06