Движущие силы психотических состояний у взрослых

Несмотря на огромные вложения времени, энергии и денег в психиатрические исследования, природа психотического развития оставалась тайной. Обширные систематические исследования открыли и изучили важные переменные, относящиеся к телосложению и генетике, к гормональным и биохимическим изменениям, к биологическим соотношениям, к психологическим и социальным условиям, к влияниям ухудшающейся окружающей среды и многому другому. Но ни одна из них пока ещё не оправдала себя в том, что является достаточно существенной, чтобы обеспечить убедительное объяснение этиологии функциональных психозов.

Тем не менее, даже если бы биологические и биохимические исследования и были способны обнаружить процессы, которые бы показали свою существенную взаимосвязь со встречаемостью психотических состояний, это само по себе никак не способствовало бы пониманию природы и содержания психотических переживаний. Ведь в предыдущей главе я уже касался подобного вопроса, когда обсуждал лабораторные исследования психоделических веществ. Потому что в состояниях, вызываемых химически чистыми психоделиками, даже если биохимический стимулятор и его дозировка в точности известны, это никоим образом не даёт каких бы то ни было ключей к пониманию природы и содержания вовлечённых переживаний или их межиндивидуальной и внутрииндивидуальной изменчивости. Сам он объясняет только возникновение глубинного бессознательного материала в сознании.

Ибо та же самая доза в тех же самых обстоятельствах, данная разным людям, может вызвать широкий диапазон переживаний, меняющийся от припоминающе-аналитического самоисследования через маниакальные и параноидальные состояния к глубоким мистическим откровениям. Это показывает, что надежда на находку простого биологического решения для сложнейшего вопроса психозов (и мистических состояний) в действительности очень скудна. Ввиду всего перечисленного трудно принять рассуждения подобного рода в качестве серьёзных научных утверждений. Ведь возможность создавать такие переживания есть явно врождённое достояние человеческой психики само по себе. Феноменология функциональных психозов разнообразными путями сочетает околородовые и надличностные феномены со случайной примесью послеродовых биографических элементов.

Переживания, характерные для БПМ-1, представлены в симптоматологии психотических' состояний как в своей благоприятной, так и неблагоприятной ипостасях. Многие пациенты переживают случаи симбиотического единения с Великой Богиней-Матерью и ощущают себя вскармливаемыми её маткой или грудью. Это также переживается подчас как исступлённое единение с Матерью-Природой, со всей вселенной и Богом. И тогда, когда такие переживания поддерживаются, они могут обеспечить создание мощного опыта для восполнения нехватки симбиотического удовлетворения в собственной ранней истории пациента.

И наоборот, между нарушениями эмбриональной жизни и психотическими состояниями, с одной стороны, и различными параноидальными искажениями действительности, с другой, по всей видимости, существует глубокая связь. Поскольку многие дородовые нарушения вызываются химическими изменениями в организме матери, передаваемыми через пуповину, такие параноидальные случаи часто сосредоточиваются на отравляющих причинах или невидимых вредоносных влияниях какого-то иного рода. Ведь многие психотические пациенты полагают, что их пища отравлена, что какие-то ядовитые газы закачивают в их дом или что дьявольский враг подвергает их опасному излучению. Эти враждебные влияния часто совпадают с видениями различных злых сущностей и архетипических демонических существ.

Иной источник параноидальных состояний располагается на начальной фазе второй перинатальной матрицы. И в этом нет ничего удивительного, ведь начало родов - главное и необратимое нарушение дородового существования. Если иметь в виду, насколько неприятными и сбивающими с толку должны оказаться для плода эти два положения, то не трудно вообразить, что появление памяти о наступлении родов или о серьёзных внутриутробных осложнениях в сознании может вызвать чувства всепроникающей тревоги. По очевидным причинам источник этой опасности не может быть определён и остаётся неведомым. И тогда индивид стремится перенести эти чувства на какое-нибудь угрожающее обстоятельство во внешнем мире: на тайные подпольные организации, на нацистов, коммунистов, франкмасонов, ку-клукс-клан или на иные действительно или возможно опасные группы людей, и даже, может статься, на инопланетных пришельцев. Конкретное содержание подобных зловещих переживаний может также заимствоваться и из соответствующих областей коллективного бессознательного.

БПМ-2 в своём наиболее развитом виде вносит в психотическую симптоматологию тональность глубокого отчаяния и меланхолии, ощущение вечного проклятия, тему нечеловеческих мучений и дьявольских испытаний. Многие психотические пациенты переживают нескончаемые адские муки и страдания, которые, как им кажется, проистекают из каких-то искусных приспособлений, предназначенных для этой цели. Исследования психоаналитиков показывали, что машина воздействия, описываемая многими психотическими пациентами, как причиняющая преднамеренные страшные мучения, представляет собою тело "злой матери". Тем не менее, в ходе этих исследований никому так и не удалось понять, что зловещее и терзающее материнское тело принадлежит не кормящей матери, а матери рожающей (Tausk, 1933). Другими психотическими мотивами, относящимися к БПМ-2 являются переживания бессмысленного, странного и нелепого мира картонных фигур или автоматов и атмосферы гротескных цирковых реприз.

К клинической картине психотических состояний БПМ-3 добавляет богатый набор переживаний, представляющих различные грани этой сложной матрицы. Титаническая сторона проявляется в виде невыносимых напряжений, мощных энергетических потоков, взаимодействий и разрядов. А соответствующие ей воображение и образность связаны с обстоятельствами насилия во время войн, революций или кровавой резни. Зачастую всё это может достигать архетипических размерностей и изображать сцены невероятного масштаба - вселенскую битву между силами добра и зла, сражения ангелов и бесов, титанов, бросивших вызов богам, или богатырей, сражающихся с мифологическими чудовищами.

Агрессивные и садомазохистские составляющие БПМ-3 служат причиной возникновения у психотических пациентов видений, включающих как ужасные жестокости разного рода, так и случаи насилия, самоувечий, кровавых убийств и самоубийств. Поглощённость извращёнными сексуальными фантазиями и видениями, переживаниями сексуальных посягательств и болезненными насильственными вторжениями в половые органы также является характерной чертой третьей перинатальной матрицы. Интерес к фекалиям и другим биологическим выделениям, а также к магической силе, приписываемой испражнениям и функциям выделения, выдаёт вовлечение ското-логической грани БПМ-3. То же самое верно и в отношении копро-филии и копрофагии, удерживания мочи и фекалий, или же, напротив, отсутствия власти над сфинктерами. Переживания сатанинских зрелищ, таких как шабаш ведьм или обряды чёрной мессы, сочетают смерть, пол, агрессию и скотологию таким образом, как это в высокой степени характерно для БПМ-3. И они очень распространены в переживаниях психотических пациентов.

Переход от БПМ-3 к БПМ-4 привносит в палитру психотических переживаний череду духовно-психической смерти и возрождения, апокалиптические видения разрушения и воссоздания мира или виды суда над усопшими и Судного дня, что может сопровождаться отождествлением с Христом или архетипическими образами, представляющими смерть и воскресение, и вести к раздуванию эго и мессианских настроений. Сюда также относятся фантазии и переживания относительно собственного отцовства по отношению к Божественному Дитя или его порождения. Переживания божественной эпифании, видения Великой Богини-Матери или отождествление с нею, встречи с ангельскими существами и являющимися в свете божествами и ощущения спасения или искупления также принадлежат к характерным проявлениям БПМ-4.

В то время, когда я впервые высказал предположение, что многое в психотической симптоматологии может оказаться понятным с точки зрения движущих сил, связанных с родами (Grof, 1975), мне не удалось найти ни одного клинического исследования в поддержку выдвинутой гипотезы или даже выявлявшего такую возможность. Было удивительно, сколь мало внимания исследователи уделяли возможности взаимоотношения между психозами и травмой рождения. Сегодня же, четверть века спустя, существуют обильные клинические свидетельства того, что в генезисе психозов значительную роль играет именно травма рождения.

По правде говоря, вирусные заражения в течение беременности матери и осложнения, происходящие во время принятия родов, включая такие как затянувшиеся роды или нехватку кислорода, постоянно называются среди нескольких упоминаемых факторов риска для шизофрении (Warner, 1995; Wright et al., 1997; Verdoux and Murray, 1998; Kane, 1999). Но из-за сильного влияния в психиатрии биологического мышления интерпретации этих данных склоняются к предположению, что само рождение вызывает какое-то едва уловимое коварное нарушение мозга, которое современные методы диагностики ещё не могут определить. Ибо подавляющее большинство теоретиков и клиницистов так и не в состоянии признать первостепенную роль рождения в качестве базовой психической травмы.

В то время как вышеописанные околородовые переживания зачастую представляют собой сочетание видов биологической памяти рождения и архетипических мотивов с соответствующей тематикой, феноменология психотических состояний может содержать разнообразные надличностные переживания также и в чистом виде, без примеси биологических родовых составляющих. Самыми распространенными из подобных переживаний являются воспоминания прошлых жизней, соприкосновение с внеземным разумом и встречи с различными божествами или демонами. И временами индивиды, которым ставят диагноз психотиков, могут также иметь чрезвычайно возвышенные духовные переживания, такие, как отождествление себя с Богом, с совершенным или с Метакосмической Пустотой.

О многих из вышеописанных переживаний рассказывали мистики, святые, пророки и духовные учителя всех времён. Нелепо, как мы ранее уже убедились, приписывать все эти переживания какому-то неизвестному процессу, происходящему в мозгу или ещё где-либо в теле, что как раз и является практикой, общепринятой в современной психиатрии. И здесь естественно встаёт вопрос о взаимосвязи между психозом и мистическим переживанием. Я уже довольно долго употребляю здесь понятия "психоз" и "психотический" как нечто общепринятое в академической психиатрии. Но, как мы увидим, наблюдения и переживания холотропных состояний наводят на мысль, что понятие психоза должно быть коренным образом пересмотрено.

Если мы взглянем на эти переживания с точки зрения широкой картографии психики, не ограничивающейся послеродовой биографией, а включающей околородовую и надличностную области, станет ясно, что разница между мистикой и умственными расстройствами в гораздо меньшей степени относится к природе и содержанию вовлечённых переживаний, нежели к установке по отношению к ним, к "переживательному стилю" индивида, к способу истолкования и к способности включать их в себя. В своих лекциях Джозеф Кэмпбелл употреблял выражение, которое отражает эту взаимосвязь: "Психотик тонет в тех самых водах, в которых восторженно купается мистик". Мои собственные оговорки по отношению к этой, в иных отношениях чрезвычайно уместной цитате, относятся к тому обстоятельству, что переживания мистика бывают подчас тяжелыми и напряженными и все они вовсе не обязательно восхитительны. Но мистик способен увидеть эти испытания в гораздо более широкой перспективе духовного странствия, что включает в себя и более глубокое намерение, и желанную цель.

Подобный подход к психозам имеет скрытые глубинные последствия не только для теории, но также и для терапии и, что наиболее важно, для протекания и исхода этих состояний. Наблюдения терапии переживаний в большой мере подтверждают революционные идеи родоначальников альтернативного понимания психозов К.Г. Юнга (1960), Роберто Ассаджиоли (1977) и Абрахама Маслоу (1964). И эту важную тему мы рассмотрим в следующей главе.

Дата добавления: 2014-11-07