Часть третья

ХОЛОДНО…

Ты так хорош и так мил.

Я люблю тебя и готов разорвать на части.

Складывать трупы перед твоими глазами…

«Yami no Matsuei» («Дети Тьмы»)

– Холодно…

Ива подскочила на кровати от звука собственного голоса. Сон был тревожный, беспокойный. Судя по смятым простыням, она металась по кровати. И вот проснулась, произнеся это слово.

Холодно…

С чего вдруг? Знахарка поежилась. В комнате действительно было прохладно. Но девушка могла поклясться, что заметила это только сейчас. Или все же… просто не осознала? Ива передернула плечами и, путаясь в простынях, начала сползать с кровати.

Чародейка подошла к окну. Вечером она оставила его открытым, и вот сейчас холодный осенний ветер заполнил комнату. Девушка посмотрела в непроглядную тьму… Что за ночь такая? Даже звезд не видно. Где‑то там наверняка злится и бесится море, обижаясь на изменчивое лето. Как же холодно…

Окно надо было закрыть, но что‑то останавливало знахарку, заставляло вновь и вновь всматриваться в темноту за пределами их уютного, уже обжитого и привычного домика. Злая ночь.

Не сразу, но Ива сообразила, что ее просто одолевают осенние ночные страхи и разумнее было бы разобраться в них, проверить окружающее пространство на предмет тварей различных – нежити и прочих чудищ, убедиться, что их нет, и спокойно отправиться досыпать. На этот случай даже заклинание соответствующее имелось, и Владигор настоятельно рекомендовал практиковаться в нем, – «Щупальца знающих» называлось. Точное такое определение: все пространство вокруг невидимые магические щупальца… хм, прощупывали, иначе и не скажешь, и магу – «знающему» – открывалась вся картина, где какой заяц под кустом сидит, а где упырь затаился.

Знахарка стояла перед открытым окном, смотрела туда, где едва‑едва угадывался шум прибоя, вдыхала соленый запах и не могла заставить себя пошевелиться.

Где‑то на крыше стукнула ставня чердачного окошка, девушка вновь поежилась и наконец‑то закрыла окно, так и не применив столь рекламируемое учителем заклинание. Забралась в постель, прижала колени к груди и снова забылась чутким, тревожным сном.

А совсем недалеко на крыше городского собора стоял человек. И сквозь непроглядную тьму смотрел на маленький домик с двумя спящими девушками. И в голове у него рождались мысли и желания, которые сулили им только беды.

– Слышала новость, подруга? – Тролль ткнул зевающую знахарку под ребро, отчего та, разумеется, начала падать, но… удачно – прямо на Златко. Синекрылый успел и ее подхватить, и сам не свалиться, даже высказаться: мол, хорошо, что не на Калли, а то он и так постоянно ворчит, будто только ему вечно достается из‑за Грыма. Тролль смущенно извинился. Нельзя сказать, что источником всех несчастий было это размашистое дитя камня, но тем не менее на него приходилась примерно их половина. Ива только рукой махнула: ко всему привыкаешь. Даже к троллю.

– Так что за новость? – Она нашла в своем непроснувшемся организме силы поинтересоваться.

– В городе труп сегодня нашли. Молодая девушка с перерезанным горлом.

Златко передернул плечами.

– Мало ли их находят каждый день, – цинично бросил он. – Город большой. Даже несмотря на Университет, всякой швали тут полно. Так что если по ночам бродить где не следует…

Синекрылый продолжать не стал, и так все понятно.

– Эт‑то да, – хохотнул тролль. Его соплеменники вообще как‑то к трупам легче относились. – Но вот в чем странность. У девчонки вырезали сердце.

– С‑с‑сердце? В‑в‑вырезали? – содрогнулась травница. Она хоть и имела к медицине самое непосредственное отношение, но все равно особой циничности не приобрела.

– О, вот наша аудитория, – кивнул на номер Златко.

– Кстати, а где Дэй с Калли?

– Ушастый с утра убежал с луком тренироваться, – тут же поделился наблюдениями Грым.

– А Дэй тоже разминается – летает где‑то. Обещала булочек купить.

– А ты чего проспала, а? – Тролль по утрам всегда был бодр и полон активности.

– Осень, – хмыкнула и вновь зевнула девушка. – У меня организм живет в полном соответствии с природой. Ты выгляни в окно, темно еще.

– Так это тучи.

– Ну и что? Мой организм принимает их за ночь и соответственно требует положенного ему в темное время суток сна.

– Как же ты зимой будешь на лекции вставать? – хихикнул Златко на эту пламенную речь из уст заспанной знахарки.

– Зимой я буду страдать, просыпать и опаздывать. Ругаться, злиться, поносить весь этот мир, заставлять вас будить меня и силком вытаскивать из постели.

Друзья содрогнулись от перспективы. Ива была милым и приятным существом, но – если высыпалась. Если же нет… проще было сладить с гоблином.

– Но есть надежда, – девушка с удовольствием полюбовалась на вытянувшиеся лица мужчин, – что выпадет много снегу.

– И что тогда? – недоуменно поднял брови Златко.

– И я смогу убедить свой организм, что белое – это утро.

Ива хихикнула. Грым и Синекрылый подумали и засмеялись тоже. Даже если не очень смешно, но попытка пошутить указывала на то, что их девочка просыпается, а такие тенденции надо всячески поощрять.

За пару минут до начала лекции прибежал Калли. Довольный и сияющий как новенький золотой.

– Ты чего так светишься, а, ушастый?

Эльф привычно скривился на обращение, но настроение у него было столь хорошее, что долго выдерживать такую мину он был не в состоянии.

– Я чудесно сегодня потренировался! – поделился он. – Просто замечательно.

– Так ветер же вон какой, – заметила Ива.

– Вот! – окончательно растаял Калли. – Ты, как всегда, все на лету ловишь. Какое это ни с чем не сравнимое удовольствие – попадать в цель при условиях, когда это практически невозможно!

– О! – уважительно хмыкнул тролль. Вызов – это он любил. – А на какое расстояние?

Знахарка тут же отключилась от разговора. Тема оружия была от нее невыразимо далека. Если бы не Дрейко… Девушка задумалась и машинально погладила дракончика по головке. Тот, видно, тоже еще не проснулся, потому как принял этот фамильярный жест благосклонно. Чего за ним сроду не водилось.

Уже под самый звонок, столкнувшись в дверях с преподавателем, в аудиторию влетела Дэй. С булочками. Крылатая быстренько добежала до своего места, плюхнулась рядом с Ивой и возбужденно прошептала:

– Ой, ща чё расскажу!

Вся их компания ее услышала, а учитель постучал по столу. Гаргулья тут же изобразила предельную внимательность к уроку. Преподаватель успокоился и отвел глаза, а Дэй втихаря под столом начала раздавать своим булочки.

Ива блаженно закатила глаза. Она не позавтракала, а сладкая сдоба буквально таяла во рту. Жизнь налаживалась с каждой секундой.

– Ну что там у тебя за новости? – подался поближе Грым.

Гаргулья покосилась на преподавателя, но удержаться не смогла.

– Про девку убитую слышали?

– Ну.

Все сидящие рядом навострили уши.

– Вроде как наши все прохлопали, – выпалила Дэй. Притихла на миг. Учитель продолжал свою нудную лекцию, и она вновь ожила: – Я так поняла, там обнаружили следы присутствия то ли магии какой запретной, то ли существа потустороннего, от которого на городе защита лежит. А он, гад такой, пролез, а это значит, что наши преподы все прохлопали. И маги, что в городской страже, тоже.

– А что‑то еще известно? – И Златко, похоже, пришел к выводу, что тут разговор интереснее, чем то, о чем вещал преподаватель.

– Только то, что уже и так известно. Горло перерезали и сердце вынули. А вот еще – неизвестно, чем это сделали. Я подслушала, как два стражника говорили, что, мол, так ножом или каким другим оружием из известных не сделаешь. Это, кстати, говорит в пользу версии, что существо неведомое все сделало.

– Да, маги если и делают такое, то все же ножом ритуальным. – Синекрылый почесал нос. – И вообще, маг мог бы быть поосторожнее да поаккуратнее.

– Может, сумасшедший какой? – предположила Ива.

– Только этого не хватало, – проворчал Калли. – Сумасшедшего мага, режущего глотки и вынимающего сердца.

– Мож, просто полюбовник ее прирезал, а мы тут теории разводим? – усомнился тролль.

– Маги уж больно переполошились, – доложила гаргулья. – Да и не думаю, что стражники, будь такая возможность, упустили бы такую хорошую простую и безопасную версию.

– Тоже верно. Стражники везде одинаковы, – кивнул Златко. – Они всегда ищут путь полегче. А следы там есть, или что другое?

– Ну это я не знаю. – Дэй пожала плечами. – Рассказала, что знала.

На миг повисло молчание.

– А неплохо было бы побольше узнать, – тихонько подал идею Синекрылый.

Друзья понимающе переглянулись.

– Есть идеи, как это можно сделать? – Гаргулья вгрызлась в ужасающей толщины бутерброд. Они сидели в университетской столовой. Предыдущие два занятия оба были по физической подготовке, и гоняли их там как сидоровых коз. Ива до сих пор стонала от несправедливости жизни. «Ну не мое это!» – вопила она, в очередной раз получая деревянным мечом по пальцам.

Есть хотелось невыносимо, а перерыв был всего двадцать минут, и, даже если отправить в город Дэй, она не обернется за это время. Приходилось перекусывать здесь, а особыми изысками столовая похвастаться не могла, да и то, что давали, имело какой‑то странный привкус. Привередливый эльф вообще решил ограничиться компотом. Ива с интересом осмотрела свой бутерброд, подумала, что‑то прикинула в уме и полезла в свою знахарскую сумку, с которой не расставалась (друзья даже решили подарить ей на Зимние праздники сумку с облегчающими вес и уменьшающими размер заклинаниями). Поковырялась в ней и достала склянку с каким‑то порошком. Вся компания с интересом наблюдала, как травница посыпает свою еду им.

– Что? – удивленно спросила Ива, заметив их вытаращенные глаза.

– Это ты что делаешь? – Тролль обличающее ткнул в склянку.

– От несварения, – пояснила девушка. Друзья тут же протянули ей свои бутерброды.

– Ну так что, есть идеи? – через пару минут сосредоточенного чавканья вновь подняла тему гаргулья.

– На месте преступления ничего не осталось, убрали все, – качнул головой Калли.

– Если только дознавателя расспросить, – задумчиво предложил Златко.

– Ага, так он тебе и расскажет, – фыркнула Дэй.

– Да мы и не знаем, кто дело ведет, – подала голос Ива.

– Ну это‑то выяснить как раз не проблема, – откликнулся Синекрылый.

Был в их компании негласный закон: делать то, что сейчас возможно, а потом уже решать по ситуации.

– Ива! – окликнул девушку до боли знакомый голос.

– Уй, гоблин! – прошептала она. – Владигор. Идите без меня.

– Ладно, если что, знаешь, где нас найти, – сочувственно похлопал ее по плечу Златко.

Травница вздохнула и поплелась к преподавателю.

– Да, учитель? – изобразила она на личике энтузиазм.

– Прекрати, Ива. Тысячу раз говорил не называть меня так! – рявкнул Владигор. «О, да у нас плохое настроение!» – Пошли!

И он потащил девушку в свой кабинет. Юная волшебница с удивлением осмотрелась. Комната, и до этого не страдавшая подрядом, сейчас вообще находилась в полном разгроме.

– Не обращай внимания на бардак, – буркнул чародей. – Найди себе где‑нибудь место и садись. Не стой над душой.

Ива, уже привыкшая к перепадам настроения учителя, пожала плечами и начала разгребать какие‑то бумаги на своем любимом стуле.

– Давай это сюда, – приказал Владигор. – Ты тренируешь «Распознавание» и «Щупальца»?

Эти два заклинания магу, видимо, были особенно дороги, он каждый раз про них спрашивал. Знахарка заученно поклялась в усердии. Волшебник хмыкнул.

– А это что?

В воздухе начерталась рыжая пентаграмма. Огонь, то и дело вырывавшийся из пылающих линий, брызгал искрами, а в середине магического рисунка едва заметно проглядывали два красно‑коричневых глаза. Ива чуть помедлила, потом сделала изящный жест пальчиками и отправила в пентаграмму магический посыл.

– Заклинание третьего уровня. Вызов глоида. Четвертая степень опасности.

– Твои действия?

– Надо постараться разрушить пентаграмму до того, как глоид вырвется в наш мир.

– Ну давай. – Владигор даже ради такого зрелища оторвался от перекладывания папок на столе. Девушка успела заметить, как какой‑то листок бумаги совершил побег на пол. Потом ей пришлось сосредоточиться на разрушении магического рисунка. Сначала она запустила тонкий клубочек силы в одну из линий. Нарушить целостность – что проще? Зато все сразу полетит к гоблину. Поэтому, кстати, любые – особенно сложные – рисунки и не приветствовались учениками. Однако сила с легким насмешливым шипением впиталась в пентаграмму, насытив ее дополнительной энергией. В середине начала проглядываться морда глоида. «У гоблин!» Знахарка швырнула в нее ледяную стрелу, зная, как эти твари не любят холод. Глоид зашипел, но скрываться и не подумал, наоборот, стал еще яростнее вырываться в этот мир. Девушка торопливо вызвала «Меч верующего» – забавное заклинание, когда‑то подло уворованное у имперцев. Действие его было таково: магический меч просто разрубал чары, как, например, такие видимые пентаграммы или иллюзии, в крайнем случае одним прикосновением убивал призванных тварей. Сияющий белым светом меч появился в воздухе и наотмашь рубанул по рисунку. Уже нанося удар, Ива поняла, что ее оружие по силе во много раз уступает заклинанию чародея. Клинок рассыпался яркими искрами, и именно в то мгновение травница сообразила, что следует сделать. В противоположные концы рисунка одновременно ударились огненный и ледяной шар. Их сила, как и предыдущих заклинаний, впиталась в линии и побежала по ним, стремясь распределить энергию равномерно. В следующий миг две противоположные стихии столкнулись, и пентаграмма взорвалась на мельчайшие осколки. Глоид разочарованно взревел.

– Хорошо, девочка моя. – Чародей действительно выглядел довольным. – Умница. Успела до критического момента.

Ива заулыбалась. Нельзя сказать, что Владигор был скуп на похвалу, но все равно каждый раз слышать это было очень приятно.

– Ива, ты умница, но все же… есть ошибки и все‑таки медленно.

– Ты каждый раз так говоришь, – буркнула девушка. Когда никого постороннего рядом не было, маг не выносил обращения на «вы», только на «ты» и только по имени.

– И что? Хоть раз я был неправ? Не хмурься. Давай разберем, что не так. Вот ты же сама сказала, что это заклинание третьего уровня. А какое основное правило для чар, призванных перебивать другое колдовство?

– Заклинание, перебивающее другое, должно быть на уровень больше.

– Вот! Первое, что ты сделала, – это послала простой сгусток силы, чтобы разорвать линии, но он был меньшего уровня, чем пентаграмма. То же самое с мечом. И вообще, запомни, что любая магия имперцев должна более чем на два, а надежнее будет на три уровня превосходить классическую. Поэтому‑то нам пока и удается сдерживать натиск Империи. Их магия слишком зависима от склонности человека к этому их Свету. Сама знаешь, что представителей этого направления не больше и не меньше, чем любого другого. Так что чародеев у них очень мало. К тому же их боевая магия легко перебиваема нашими заклинаниями, а им требуется намного больший уровень, чем у нас.

– Подожди, Владигор! Но ведь у имперцев нет магии!

– Ива, ты что, занятия прогуливаешь?!

Знахарка отчаянно замотала головой, зная, что за подобное учитель точно убьет. Да и не прогуливала она.

– Нет!!!

– Точно?! – Чародей подозрительно посмотрел на нее. – Смотри мне, узнаю – убью.

Травница сглотнула.

– Значит, или не поняла чего‑то, или еще не проходили. Странно, ведь сама же «Меч верующего» использовала.

– Но ведь он основан на вере в то, что Свет всегда может победить магию.

Маг расхохотался:

– Ой, Ива, ты меня умиляешь. Не зря взял тебя в ученицы, пусть ты и не боевой маг, но хоть весело. – Владигор вновь рассмеялся. – Ой, не могу. Ну что ты будешь делать?!

Ива обиделась и надула губки.

– Я не понимаю, нет ничего смешного, если я что‑то не знаю! – наконец сорвалась она. Причем на крик. Преподаватель тут же заткнулся. Знахарка сама испугалась, но делать было нечего, так что пришлось и дальше выдерживать гордую мину, только глаза подводили – слишком большие для гнева, а вот для страха…

– Ну прости, – усмехнулся маг, самым правильным образом растолковав ее взгляд. – Просто смешно. Сядь и успокойся. Объясняю. Так с чего же начать… Магия Света такая же, как и все остальные, но она в очень большой степени, как ты правильно заметила, зависит от веры. Священники Империи научились преобразовывать свою веру в энергию. Но это только избранные из них. Вот они‑то и создали те молитвы, что используют сейчас их воины в бою. Это особый раздел магии – словесная. Имперцы нашли слова и их сочетания, что вызывают в людях те самые чувства, которые могут родить чары, и именно эти слова составили основу заклинания «Меча». Так что магия у имперцев есть, и это не молитвы, а просто заклинания. Мы используем такой подход – воздействуем сразу на энергию, облекая свои приемы для удобства в слова, и то не обязательно. В нас слова вторичны. А они наоборот: произносят слова, которые рождают магию. Кстати, в этом есть и плюсы и минусы. Наша магия проще и эффективнее. А их – в некоторых случаях – могут применять и не маги, то бишь не священники. Я тебя не запутал?

– Есть чуть‑чуть, но думаю, я разберусь.

– Разберись‑разберись, пригодится. Я тебе набросаю список книг, где об этом можно почитать… и которые написаны нормальным языком. А то у большинства магов‑ученых такая манера изъясняться, что я сам с трудом разбираю.

– Это точно, – поддакнула Ива. – Особенно этим страдают составители учебников.

Владигор хмыкнул.

– Ладно, девочка моя. На чем мы остановились? А, вспомнил. Разбор полетов. – Маг улыбнулся чему‑то своему. – Ты еще летать не научилась?

Девушка посмотрела на него расширенными глазами.

– А, ладно, – не стал он дожидаться ответа. – Кстати, в глоида можно было и не швыряться льдом. Все равно он бы раньше срока не выполз. Только время потеряла. Сама понимаешь, в бою у тебя такой роскоши, как свободное время, не будет. Так что посмотри в учебнике по демонологии раздел четвертый: «О времени и стабильности рисунков для вызова демонов». На пальцах объясню это так: есть система вызова демонов и иже с ними. Все очень просто, исключая то, что эту систему надо запомнить. Там есть весьма своеобразная зависимость времени, которое требуется демону, чтобы вылезти в наш мир, от уровня заклинания, степени опасности, особенностей его самого… – Во время всей этой тирады чародей складывал в сумку какие‑то бумаги, папки, книжки. Всего было много, а торба при этом не увеличивалась. Глаза Ивы уже совсем были готовы выползти из орбит, когда маг заметил ее интерес. – Что, нравится? Чудесная вещь, это тебе не тот хлам, что продается в «волшебных» лавочках. Будешь умницей, подарю такую на Зимние праздники. – Тут девушка впервые задумалась, что ведь действительно – и ей придется что‑то дарить учителю. Всего ничего занимаются – а уж как родной стал. – Короче, посмотри эту табличку. Почитай пояснения. Там в принципе можно систему вывести и не мучить память всеми этими уровнями. Не разберешься, не переживай, приеду – объясню. Но постарайся меня порадовать.

Травница послушно кивнула, потом до нее дошло:

– А ты что, уезжаешь?!!!

– Ну и голос у тебя, ученица, – показно начал ковыряться пальцем в ухе чародей. – Да, уезжаю. Но сейчас не об этом. Смотри, – мужчина вновь начертал в воздухе давешнюю пентаграмму с гоблинским глоидом, – в данном случае можно разрушить такой рисунок, тратя куда меньше сил и времени. Видишь, вот тут и тут, – он ткнул пальцем в пересечение линий, – грани пересекаются. С виду самые сильные места, так как тут более всего магии. На самом деле это не так. Тут сила как бы теряется – куда ей направляться? Поэтому очень легко запустить вот такое вот коротенькое заклинание, – в руках у мага появилось что‑то очень похожее на прозрачную, пустую кожу от змеи, – и как бы отвести силу. Плюс в чем: во‑первых, сил тратится минимум, во‑вторых, очень быстро, в‑третьих, действует практически на все сложные рисунки по вызову демонов, в‑четвертых, сама получаешь силу. Можно‑таки сказать – на халяву. Задарма. – Чародей выглядел довольным донельзя. – Смотри, как строится заклинание…

Через некоторое время у Ивы получилось. Заклинание и правда было очень простое. Владигор тут же заставил травницу опробовать его на пентаграмме. Потом еще. Потом снова. И еще раз. И для закрепления. Был у преподавателя этот пунктик – практика и еще раз практика.

– Так, тренируйся. Приеду – проверю. Итак, моя девочка, теперь о… хм, будущем. Я сейчас уезжаю. Куда – не твое дело. На сколько – и сам не знаю. Вот тут тебе список того, что ты должна к моему приезду знать. В обморок не падай. Учи в обычном темпе, а там как получится… Самое главное, Ива… – Чародей поманил ее пальцем, усадил рядом с собой на освобожденный от книг стул и очень серьезно на нее посмотрел: – Во‑первых, будь осторожна. Я тебе запрещаю одной выходить за территорию Университета в темное время суток. Ива, это не игрушки, а мой прямой приказ. Ослушаешься – сам убью.

Знахарка хлопала ресницами и не знала, что уже и думать: раньше такого за Владигором не водилось. Он вообще был большим поборником свободы. И развлечений.

– Ты слышала, что сегодня ночью убили девушку?

– Но… каждый день кого‑нибудь в канаве находят, – чуть растерянно возразила она. – Особенно близ порта.

– Ива, – наставник тяжко вздохнул, – тут все не так просто. – Он почесал маковку, потом спохватился и принял более достойную для преподавателя позу. – Я боюсь, что здесь поработал не рядовой убивец, даже не наемный.

– Ты просто что‑то знаешь, а мне не говоришь! – возмутилась девушка.

– Да, знаю, но разглашать не имею права, – не стал отговариваться мужчина.

– Но я никому не скажу!

– Ха! А друзьям? Нет, Ива, даже если бы я был уверен, что тайна сохранится, все равно не имею права тебе ее раскрывать. Ты можешь мне просто поверить! И вообще не спорь со мной, – вновь вернулся к обычному тону Владигор. – Я тебе запрещаю. Потому что есть реальная опасность для твоей жизни. И Дэй передай. Я, правда, не уверен, что для нее это опасно, но лучше не рисковать. Дальше… будешь держать со мною связь. – Чародей протянул руки, и ему в ладони плюхнулся большой – с кочан капусты – хрустальный шар. Ива аж взвизгнула от восторга. – Нравится? Настоящий, – похвалился он, – гномы по заказу сделали. Жалко, вас еще не учили работать с ними… Значит, будешь делать так. – Маг снова куда‑то полез. – Держи вот эти два колечка. Да, надевай. На средние пальцы.

– Красивые. – Ива посмотрела на два совершенно одинаковых серебряных ободочка с гравировкой.

– Женщины! – вздохнул маг. – Лучше слушай внимательнее, потом налюбуешься. Вот так с двух сторон обхватываешь шар и говоришь: «Вэра иста мален вино». Ударение в последнем слове на первый слог. Запиши. Произносится в среднем темпе. Потом зовешь меня по имени. Если в течение пяти минут я не подхожу, значит, я занят, свяжешься позже. В противном случае в шаре появится моя физиономия. Вопросы?

– Э‑э… какую магию использовать?

– Никакую. Колечки и шар сами все сделают. А слова – это вроде как катализатор, задействуют скрытую магию. Еще?

– Пока не могу придумать, – честно призналась Ива.

– Вот и хорошо, – обрадовался чародей. – Появится – по шару спросишь. Буду ждать сообщений каждый вечер. Девочка моя, кроме успехов в учебе, а надеюсь, оные будут, будешь мне рассказывать все новости. Возможно, что придется возвращаться… – задумчиво пробормотал маг. – А! Вот еще что! – вновь оживился мужчина. – Корми моего грызуна.

– Что?!

– Он что‑то прихворнул, – пожаловался Владигор, направляясь к маленькому, искусно выполненному деревянному домику, и вытащил оттуда «грызуна». Звереныш напоминал что‑то среднее между белкой, крысой и выдрой. Звали это чудо Щапа, и обычно он путешествовал вместе с волшебником. И вообще зверушек был очень активный, веселый и всем интересующийся. Сейчас же вид у него был несчастный, обиженный и очень‑очень больной.

– Ой, что с тобой, Щапочка?! – Знахарка тут же забрала его с рук мужчины. Чудо посопело носом и расстроенно всхлипнуло. Девушка начала его гладить, прижала к себе и вопросительно посмотрела на Владигора: – Что с ним случилось?

– Осень, подозреваю. Он всегда трудно переживает переход к холодам. Видишь, шкурка еще не сменилась на зимнюю. Лазил где‑то и простыл. Не могу же я его такого с собой брать. Щапа хоть и обижается, – чародей погладил питомца по головке, – но сама понимаешь…

– Понимаю, – вздохнула Ива. – Позабочусь, конечно. Чем ты его лечишь?

Чародей показал ей порошок в плошке.

– Этим?! – так искренне удивилась травница, что магу стало неудобно. – Неудивительно, что он у тебя в таком состоянии.

– Между прочим, специалист посоветовал!

– Ха! Я сама специалист не хуже некоторых. А магией пробовал?

– Ты что, смеешься? Я даже не знаю, что там внутри у этих зверей. Да и никто не знает. Тут их совсем нет. Так что лечим традиционными методами.

– Ладно, разберусь. Щапочка, ты, похоже, на время ко мне перебираешься.

– Вот и хорошо. – Владигор вновь изобразил занятость. Ива даже подумала, что он хочет скрыть свое расстройство: они с Щапой не расставались надолго уже много лет.

– Вот смотри, я запаковал шар, – чародей показал ей специальный кожаный мешок, – и подставку. Вот здесь Щапины вещи. Корми его три раза в день. Можно больше, меньше нельзя, и вообще, лучше оставляй ему побольше еды, а то он злится, если голодный.

– А чем кормить?

– Да что будет. Очень любит сладкое и курочку.

– Ха! Я тоже люблю.

– С маленькими надо делиться, – назидательно поднял палец маг. – Вот это книги, что тебе понадобятся для моих заданий. Я тут закладки сделал, смотри внимательно. Теперь еще вот эти записи отнесешь…

В течение следующих десяти минут Владигор перечислял все, что ей следует сделать, не забыть и чего он вообще от нее хочет.

– Короче, я все тебе записал. Держи.

– Владигор!!! – возопила Ива. – Тебе говорили, что твоя активность – это катастрофа?!! Как я все это дотащу?!

– Хм, каждый раз. И ты в том числе. Сейчас помогу. И вот еще – сходи…

Ива ввалилась в свой домик в компании еще двоих учеников, которых предприимчивый Владигор припряг ей в помощь – все трое гружены‑перегружены. По счастью, это были братья Кош с факультета Огня.

– Что случилось? – лениво поинтересовалась гаргулья, приподняв голову. Вся компания, как и ожидалось, кроме Златко, располагалась у них. Знахарка вообще подозревала, что парни к себе ходят только спать. – Кто‑то переезжает?

– Нет. – Травница споткнулась обо что‑то, чего было не видно из‑за вороха бумаг в руках, подавила ругань и свалила ношу на стол. – Владигор уезжает и решил по этому случаю загрузить меня по полной программе. Вы не знаете, ученица и девочка на побегушках – это случайно не синонимы?

– А ты как думала? – хмыкнул Грым. – Владигор в этом плане еще ничего. Повезло, что к нашему декану не попала.

Тут братья наконец нашли куда свалить домик Щапы, книги и прочее, и стало видно их веснушчатые физиономии.

– О! какие люди!

– Коши!

– Кого мы видим! – послышалось со всех сторон. Начались обнимания, хлопанья по плечам и прочие проявления восторга. Братьям тут же предложили присесть, выпить и ответить на сотню вопросов. По кружечке те опрокинули, быстренько пересказали свои новости и убежали, – от чего‑то там их Владигор оторвал.

– Надо пригласить к нам остальных огненных, как думаете? – Дэй сегодня была явно в хорошем настроении.

– Да, это идея, – поддержал тролль.

Тут Щапа решил, что хватит ему отсиживаться за пазухой, и высунул мордочку, чем поверг в шок всех окружающих. Пока Ива объясняла, кто он такой, звереныш внимательно принюхивался, – видно, ему понравилось, потому что он повернул голову к знахарке, требовательно клацнул зубами, привлекая внимание, и кивнул в сторону стола, на котором лежала Ивина порция «вкусностей». Пришлось делиться. А что поделаешь?

Крысеныш – или кто он там был – осторожно выбрался из‑за пазухи, травница опустила его стол и полезла за… О, колбаски! Жареные! М‑м‑м… Одну девушка великодушно пожертвовала Щапе. Зверь уселся на задние лапки наподобие белочки, передними взял угощение и принялся грызть.

– Ну как, нравится? – Ива с интересом глянула на временного соседа. Тот что‑то одобрительно фыркнул. – Ну и хорошо. А где наш златоволосый?

– Как и обещал – узнаёт, кто ведет дело убитой девушки. – Гаргулья с любопытством, но на расстоянии разглядывала диковинное животное.

– И как он это делает? – Знахарка порыскала в своей порции, до поры до времени хранящейся под полотенцем, нашла мелкую, целиком сваренную картошку и предложила Щапе. Тот внимательно обнюхал, смешно дергая простуженным носиком, растерянно посмотрел на половинку колбаски в лапах и попытался схватить картофелину одной из них, а второй удержать лакомство. Ива покачала головой, достала чистую тарелку и положила на нее угощение. Зверек явно обрадовался такому решению проблемы. Положил колбаску на блюдце и цапнул картошку. Откусил, одобрительно покивал головой, но через пару укусов все же отложил и вновь переключился на мясное.

– Нет, ну до чего забавная зверушка, – умилилась Дэй. Грым согласно хмыкнул. Даже Калли поблескивал синими очами. – А Златко на обеде у кого‑то из родичей. Ты же знаешь этих дворян, везде своих родственников в гоблин знает в каком колене найдут.

– Понятно. Опять придет задумчивый и недовольный.

– Да ладно тебе. Может, еще обойдется.

В этот момент как по заказу ввалился Златко. Именно что ввалился. По‑другому и не скажешь.

– О, а мы что, переезжаем? – сведя глаза вместе, спросил он. Пошатнулся, оперся на косяк двери и икнул.

Друзья смотрели на него несколько оторопело и чуточку обиженно.

– Ты где так набрался?! – накинулась на него Дэй.

Златко пьяно улыбнулся.

– У‑у д‑дяди‑и, – доложил он. – «Вес‑сени‑ие‑э сад‑ды ш‑шан‑с‑ской цар‑р‑рицы» пил. О! ош‑шень больш‑ш‑шая ш‑шесть п‑пить…

На этом мысль Синекрылый потерял. Честно попытался вспомнить. Работа мозга была прямо‑таки видна по перекошенному лицу и съезжающимся друг к другу глазам.

– Ребята, уложите эту пьянь, – устало сказала Ива. Щапа вопросительно посмотрел на нее. Уж что‑что, а интонации он улавливал отлично. Знахарка успокаивающе погладила зверя между ушами. Калли и Грым, сдавленно похихикивая, подхватили Златко под белы рученьки и потащили на диван.

Перемещаясь таким образом, Бэррин оказался напротив стола и на миг уперся ногами. Ребята, не ожидавшие от него такой подлости, чуть не упустили его, да и сами едва не свалились.

– О! шуш! – невесть чему обрадовался Синекрылый и полез было посмотреть Щапу, но Грым и Калли опомнились и уволокли слабо сопротивляющееся тело.

– Ты хоть узнал, что требуется? – прыгнула Дэй на развалившегося на диване Златко. Тот слабо охнул. – Ты узнал, кто ведет дело?! – возопила гаргулья, тряся Синекрылого за грудки.

– Дэй, отстань от него. – Ива держала наевшегося и весьма довольного Щапу на руках. Тот ерзал и устраивался поудобнее. – Насколько я знаю нашего Златко, он даже в бессознательном состоянии все что надо вызнает.

Вечером после очередного перетаскивания тяжестей Ива принялась разглядывать звереныша. После краткого периода активности тот вновь присмирел, начал снова шмыгать носом и кукситься.

– Устал, Щапочка? Ну сейчас ляжешь спать. Вот только осмотрю тебя, – ласково ворковала с ним травница. – Хм, Златко сказал, что ты шуш. Думаю, это правда. Так, а что мы знаем про шушей? А ничего мы не знаем про шушей.

Знахарка внимательно оглядывала зверька. Почесала ему пузико, и тот зашелся в смехе‑писке.

– Щекотно? – улыбнулась девушка. – Сдается мне, Щапа, что ты такой же звереныш, как любой другой.

Тот обиженно на нее глянул.

– Ну разве что поумнее, – подольстилась будущая волшебница. – А в остальном такой же. Так что и лечить тебя будем как положено.

Ива достала соответствующие баночки‑скляночки и принялась смешивать их жидкости с теплой водой, что принесла заранее.

Когда она вернулась к зверьку, тот сидел на задних лапках и тоскливо смотрел в окно. Там на огромном темном небосклоне висела красавица луна, большая, сияющая и холодная. Завывал ветер. И где‑то далеко злилось сумрачное море.

– Скучаешь по хозяину? – спросила Ива. Они еще немного посмотрели в непроглядную тьму за окном, потом девушка нашла в себе силы оторваться. – Я тоже скучаю. Щап, вот выпей это.

Зверь настороженно посмотрел на добрую‑предобрую улыбку знахарки. Но пахло вкусно, так что он сунул носик в настойку. Травница где магией, а где уговорами заставила его выпить все. Потом отнесла в его домик и уложила. Сил у шуша после всех волнений дня совсем не осталось.

Сама девушка принялась собирать и раскладывать по своим местам вытащенные склянки. Щапа тревожно взвизгнул во сне. Травница дернулась к нему, но зверь дрых, так что она успокоилась. Ветер рванулся в комнату. Ива подумала, что надо закрыть окно. Даже направилась к нему. И остановилась.

Как все же хороша эта ночь. Воздух‑то какой свежий. И звезды… Пусть и неяркие, но такие красивые. Вблизи все так четко, а где‑то там – туман. Тихо шелестит ветер. Осень – это его время. Время ветров и печалей…

– Холодно…

Вновь Ива подскочила на кровати. Да что же это?! Что же это за сон такой, что заставляет ее повторять это слово?!

Знахарка сползла с кровати. Голова была дурная. Видно, проспала именно то время, что было необходимо, чтобы хорошо заснуть, но его оказалось недостаточно, чтобы выспаться, теперь подниматься – сущее мучение.

– Как же холодно…

Ива уже начала закрывать окно, когда сообразила, что воздух теплый. Действительно теплый – почти летний, и ветра никакого. «Может, я заболела?» Травница приложила руку ко лбу. Так обычно не делают, но жар она бы смогла распознать. Его не было.

– Странно…

Собственный голос показался ей неестественным. Ночью не надо говорить. Только если это не вечер в нее плавно перетек. Громкие голоса – это прерогатива дня. А ночью в одиночестве лучше молчать.

Знахарка выглянула наружу… Ей, начинающей магичке, следовало бы теперь применить какое‑нибудь заклинание. Но вновь по непонятной причине оно не сорвалось с губ.

На следующее утро оказалось, что Щапа тоже живет по принципу – спать надо, когда темно, поэтому разбудить его для принятия лекарства оказалось почти невозможно. В результате знахарка за свои добрые намерения оказалась покусанной и исцарапанной.

– Причем этот нахал прекрасно знал, что это я, а не какой‑нибудь ворог! – жаловалась она троллю. – Нет, ты представляешь?! Чужого человека он бы еще хуже цапнул!

– Так чем ты недовольна? – удивился Грым.

Травница чуть не задохнулась от возмущения:

– Он не должен был меня вообще кусать!

– Ива, а ты подумай – бедное больное животное будят ни свет ни заря, чтобы влить в него какую‑то гадость! – хихикнул Калли.

Магичка надулась:

– Злые вы! И зелье мое вовсе не гадость! За это будете сами Златко будить!

Месть оказалась страшна. Синекрылый, уснувший вчера на диване, подниматься не хотел ни в какую, отбивался наподобие Щапы, а то и похлеще.

– А где Дэй? – пробегая мимо, недоуменно спросила Ива.

– Опять летает где‑то, – пожал хрупкими плечами Калли.

– Все!!! Я больше не могу! – возопил Грым. – Где ведро с водой?!

Видимо, именно этого и ждал Златко, чтобы проснуться.

Лекция была уже на самом носу, а Дэй все еще не было. Златко сидел опустив свою многострадальную голову на руки, и тихо каялся в грехах.

– Брось придуриваться, Синекрылый! – не выдержала Ива. – Я тебе нормальную настойку сделала. Никакого похмелья не должно быть в принципе.

Тот поднял на нее измученные глаза.

– Ты ее сама пила?! – возмутился он.

– Да! И не раз! Противно конечно же, зато похмелье снимает.

– У меня не снимает!

Знахарка уже хотела выругаться, но потом вгляделась в разнесчастные очи страдальца и ахнула:

– Ты чего курил вчера, зараза такая?!

– Кальян! Но это не вредно!

– Придурок! – застонала Ива. – Полный придурок! В «Весенних садах шанской царицы» есть плоды секир‑ягоды! После них нельзя курить кальян! Вообще лучше не курить! Это ж прямое отравление!

– А ты‑то откуда знаешь?! – взвыл Синекрылый. – «Весенние сады» – это элитное вино! Где деревенская знахарка могла пить вино ценой в полдеревни за бутылку?!

Травница хотела рассказать про Торна и Т’ьелха, но поняла, что Златко сейчас не способен слушать ее воспоминания.

– Идиот! – беззлобно ругнулась она и принялась копаться в сумке. – Во всех винах, где содержится секир‑ягода, есть в названии слова со слогом «шан». В данном случае – «шанская царица». Ты что, знаешь страну с названием Шан? На, пей, боль притупит, потом на перемене влезем в кабинет Владигора, у меня есть ключ. Где‑то я у него видела противоядие.

– А раньше я не помру? – виновато и несчастно посмотрел на нее Синекрылый.

– Даже если не лечить, не помрешь, – буркнула Ива. – Но состояние, как сейчас, продержится еще недели три. Я не понимаю, как ты это мог не знать?

– В древности было княжество Шаньсу, – проворчал Златко, пряча глаза.

– Тогда и называлось бы – «шаньсуньской царицы». А что твой родственник? Неужели ничего тебе не сказал? Или вы все в роду такие… беспечные? – Она последним словом заменила другое – «идиоты» – более точное определение их семейки. Еще обидится, кто их, благородных, знает?

Синекрылый, которому, видно, стало легчать, лукаво посмотрел. Наверное, догадался, что она на самом деле имела в виду.

– Сейчас припоминаю. Дядя настаивал, чтобы я остался. Что‑то там про какую‑то настойку говорил, дескать, надо утром выпить, но я спешил домой, потому что… мне что‑то надо было вам рассказать… – сам запутался в воспоминаниях Бэррин.

– Кто дело об убитой девушке ведет, пьянь ты такая! – Ива передернула плечами. – Так ты узнал? Или уже забыл?

– Узнал, конечно, – обиделся Златко.

– Слышь, Ива, – нагнулся поближе тролль, – а почему везде, где есть секир‑ягода, есть слово «шан»?

– Слова со слогом «шан», – поправила травница. – У секир‑ягоды есть какое‑то другое, научное название… э‑э… с этим слогом.

– Шантекуаршан, – блеснул знаниями Калли, разом поднявшись в девушкиных глазах на недосягаемую высоту.

В этот момент в коридоре раздался дикий грохот, крик, ругань и что‑то шумно упало.

– О! Чую, наша клыкастая идет, – ухмыльнулся Грым. Знахарка хотела было усомниться, но в следующую минуту в дверь действительно ворвалась Дэй. Вид у нее был уж очень недовольный. Она плюхнулась на свое место с таким лицом, что еще чуть‑чуть – и пойдут массовые убийства в состоянии аффекта.

– Достал, козел! – бросила она в пространство. Ива совсем уж было решилась уточнить, кто именно, но в этот момент в аудиторию вплыл он, и все вопросы мигом исчезли.

Позвольте представить – вампир Ло…

Вот уж действительно, достал так достал. Причем всех.

Ива тихонько рассмеялась. Дэй, разумеется, услышала, но только гордо вкинула подбородок.

Вампир Ло… Да‑а, мечта и гроза всех местных девушек. Почему? Ну начнем с внешности. Как вы себе представляете вампира? Вот так он и выглядел. Стройный, элегантный, с бледным наглым и одновременно чуточку беззащитным лицом (это был как раз тот случай, когда мужчины видят в нем силу, а женщины – слабость), длинными черными струящимися волосами и милой челочкой, падающей на темно‑синие, как вечернее небо, глаза. Одетый всегда аккуратно, с тем изысканным шиком, который отличает настоящий вкус от любых подражаний. Парни плевались, называли его выпендрежником и мужеложцем, а девушки млели и таяли на глазах. Кроме того, вампира окутывала прямо‑таки ощутимая аура волшебства. На будущих магичек это действовало с убойной силой. Ива также подозревала, что вампирьи чары – это что‑то вроде гламура у фейри. Не пользоваться ими было противно природе. Вот и прошелся Ло по девичьим сердцам как орда орков по деревушке.

Отличительной чертой вампира было его тотальное непостоянство, что, с одной стороны, отталкивало, с другой – привлекало. Сейчас знахарка уже не готова была сказать, сколько девушек курса не побывало в его постели. Впрочем, Дэй и сама Ива держались стойко. Почему – они и сами не могли сказать. Именно этим они вызвали жесточайший интерес к своим персонам со стороны Ло. И это стало сущим проклятием. Иве приходилось, ничуть не чинясь, при виде вампира хватать под руки ребят – она стрясла с них обещание защищать ее честь. Но Дэй же была жутко самостоятельная! Она просто на дух не переносила, когда кто‑то делал попытку отнестись к ней как к «слабой женщине». Так что приходилось отбиваться от Ло самой. Нет, он, конечно, не принуждал силой. Но это был как раз тот случай, когда легче дать, чем объяснить, почему нет. Гаргулья раз за разом пыталась ему это растолковать, порой и кулаками, но Ло имел еще одну ужасную черту – он был вампиром, а это делало его почти неуязвимым.

Вот и сейчас Дэй кипела от ярости, а «ее кавалер» выглядел донельзя довольным. В расшитом серебром черном камзоле и длинном тяжелом плаще он шел так, что все движения смазывались, и перед глазами оставался один абсолютно совершенный образ. Волосы струились по плечам, чуточку покачивалась шпага на бедре. Плащ летел за хозяином. Так он прошел пару шагов и замер. Его сапфировый взгляд коснулся Ивы, а между губ сверкнули клыки. Знахарка отвела глаза. Смотреть на это было невыносимо.

– Не выношу этого манерного хмыря, – буркнул Грым. Травница посмотрела на тролля, физически ощущая, как в ее глазах отражаются синие очи вампира.

– Где препод, я не понимаю, – произнесла она, лишь бы не молчать.

– Да, звонок уже давно был. – Златко поднял голову. – О, Дэй, ты пришла?

– Опаньки, а что со Златко? – даже забыла про вампира гаргулья.

Ива принялась объяснять. Синекрылый вновь опустил тяжелую головушку на руки и едва слышно застонал. Калли тихо хихикал. А тролль спросил:

– Клыкастая, ты булочки принесла?

– Нет, – бросила та.

– Что, ты не принесла булочек?!! – с мировой скорбью в голосе возопила знахарка, со всей этой суетой из‑за Златко и Щапы опять не успевшая позавтракать.

Синекрылый начал истерично хихикать.

В этот момент в аудиторию вошел преподаватель, хмурый пуще, чем Дэй. И стал диктовать лекцию в таком темпе, как будто вурдалаки, о которых он рассказывал, уже гнались за ним. Через двадцать минут аудитория готова была взвыть не хуже оных, но спасение пришло в виде стука в дверь: преподавателя срочно куда‑то вызывали.

Когда она за ним захлопнулась, все выдохнули в едином порыве.

– Как ты могла не принести булочек?! – никак не могла успокоиться голодная травница. – Тебя зачем посылали?!

– Отстань, Ив, – злилась Дэй. – Зато я такое увидела!

– Что? – тут же влез в разговор Калли, видящий, что обычные миротворцы в лице похмельного Златко и голодной Ивы сейчас только усугубляют конфликт.

Гаргулья огляделась по сторонам. Все были очень заняты – общались.

– Я видела, – Дэй понизила голос донельзя, – еще одну убитую девушку.

– Еще одну? – потрясенно выдохнул Калли.

– Тоже без сердца и с глоткой перерезанной? – уточнил невпечатлительный Грым.

– Ага. Все как и в первом случае, – довольно – будто сама была за это ответственна – произнесла гаргулья. – Горло перерезанное, сердца нет. Следов тоже. Сама видела!

– Как это так – видела?! – вырвался из плена дурмана Златко. – Ты что, к трупу подходила?!

– Я что, дура, по‑твоему?!

– Можно я выскажусь по этому поводу? – хохотнул тролль.

Дэй показала ему кулак.

– Я увидела какую‑то суету на острове Каменных Грифонов…

– Что ты вообще там делала?! Тебя за булочками послали! – не смогла удержаться Ива.

– Летала! Ну вот… вижу – суетятся что‑то. Маги там, дознаватели, ищейки разные. Ну и подлетела. Интересно же. Спряталась за угол дома под крышей и принялась разглядывать.

– И что? – заинтересовался Грым.

– Ну что… Крови много. Одежда на ней небедная, не дворянка, но тем не менее. Купеческая дочка, не меньше. Молодая. Ну и горло перерезано. И сердце вырезали. Я в деталях не видела, но слышала – у меня очень тонкий слух! – дознаватели говорили, а маги, что там были тоже подтвердили, что магически его – убийцу – обнаружить не могут. И ищейки начали ругаться. Мол, как это так – тело располосовано явно магическим способом, а они – ну маги! – ничего сказать даже не могут, и так далее… Тут ко мне подлетел этот треклятый вампир, и пришлось оттуда убираться.

– А он‑то что там делал? – удивился Калли.

– Может, он и есть убийца? – с надеждой поинтересовалась мнением друзей гаргулья.

– В таком случае его точно бы там не было, – пробурчал Златко.

– Ну ты как? – спросила Ива.

– Уже лучше. – Голос тем не менее оставался недовольным.

– Дай я глаза посмотрю.

Синекрылый поднял голову, и знахарка принялась разглядывать его зрачки, краем уха слушая, как Грым и Калли наперебой расспрашивают у Дэй подробности. Совать нос не в свои дела становилось дурной традицией.

Их компания толклась около дальнего конца стойки, делая вид, что они ожидают, когда освободится столик. Таверна была самой обычной, как говорится, и рядом не стояла с заведением мамы Заси. Однако именно ее выбрал дознаватель для ужинов. План был таков: пользуясь несравненным обаянием Дэй, выведать подробности… насколько это возможно без крайностей. Гаргулья, услышав подобное предложение, чуть не отдавила ноги челюстью и высказалась в том духе, что ей проще сделать из дознавателя котлету, чем «обаять»:

– И вообще, почему я, а не Ива? – возмутилась она.

Парни осмотрели обеих девушек, потом Златко покачал головой:

– Не, это же дознаватель. Иву нельзя к нему отпускать.

– Это почему? – удивилась знахарка.

– Тут надо что‑то… более откровенное, – попытался поделикатнее объяснить свою мысль Бэррин. – Дэй, ну ты посмотри на это чудо мироздания! У нее на лице написано, что она ничего развратнее мужской спины не видела!

– Что?! Это я‑то не видела?!! Да я, к твоему све…

Тролль зажал ей рот ладонью, заржал в голос и, наклонившись к уху девушки, «прошептал»:

– Успокойся, Ива. Мы знаем, что видела.

– Да, Ива, ну что ты бесишься?! – поддержал Синекрылый. – Но это мы знаем только потому, что ты нам рассказывала про своего эльфа.

Грым фыркнул. Калли задрал нос – он считал своим долгом светлого эльфа таким способом демонстрировать свое неодобрительное отношение к своим темным сородичам, к коим и принадлежал возлюбленный Ивы.

– Но дознаватель этого не знает. Дэй, ну сама подумай. Ива похлопает перед ним своими ясными глазками, и все – дело провалено! Ничего же не узнаем.

В конце концов гаргулью удалось уговорить. Ради дела ее даже впихнули в платье с таким огромным декольте, что Ива с трудом подавляла желание подтянуть его повыше, дабы ненароком ничего не вывалилось. Но, судя по одобрительным мужским взглядам, для «соблазнения» это было самое то.

И вот они топтались среди прочей толпы рядом со стойкой и исподтишка разглядывали «клиента». Вдруг Дэй заржала в голос.

– Ты чего? – изумился Грым.

– Боюсь, – утерла слезы смеха гаргулья, – тут мое декольте не поможет.

– Это еще почему? – возмутился Златко – главный организатор всей этой авантюры.

– Потому что он… – Дэй выдержала торжественную паузу, – мужеложец.

– Что?!! – выпалили все разом.

– Сами посмотрите, – ткнула пальцем донельзя довольная гаргулья.

В этот момент к столику дознавателя подбежал мальчишка из тех, что на все руки при корчме, и мужчина вовсю принялся с ним болтать, строить глазки и другими способами привлекать внимание. Под конец, когда юноша уже собрался отходить, дознаватель кинул ему золотой. Для чаевых это была баснословная сумма.

– Так, меняем план, – резюмировал Златко.

– На какой? – поинтересовался Калли.

Ива расплылась в улыбке и с новым интересом посмотрела на эльфа. Постепенно в глазах остальных появилось то же самое выражение.

– Что? – поежился светлый от плотоядных взглядов.

– Калли, – с трудом сдерживая улыбку, томным голосом произнесла Ива, придвигаясь, – ты сегодня так хорош…

– Ива, ты чего? – испугался Калли. А остальные не выдержали и заржали в голос.

– Похоже, мы нашли новую наживку, – пояснил недоуменному эльфу тролль.

– Что?! Я?! – возопил тот. И вознамерился продолжить на той же звуковой волне, но ему вовремя зажали рот.

– Ну Калли, чего тебе стоит? – вкрадчиво поинтересовался Златко. Эльф отчаянно замотал головой (рот ему все еще зажимал Грым). – Ну ты подумай, вот же девочки не отказывались. Ради дела!

– Это извращение! – вырвался‑таки светлый.

– Да? А Т’ьелх считал, что нет, – задумчиво пробормотала Ива.

– Темные – все извращенцы! – яростно бросил Калли.

– Ушастый, кончай ломаться. Что тебе придурка раз из себя изобразить трудно? – высказался тролль.

– Нас же с Ивой не стеснялся отсылать к этому хмырю! – уперла руки в боки гаргулья. – А как сам, то сразу в кусты?!

– Почему я?! – На эльфа было жалко смотреть. Ушки поникли, а в синих глазах светились мольба и отчаяние. Вот что‑что, а глазки Калли умел строить.

– А кто еще? – пожала плечами Дэй, борясь с дежавю. – От этих харь, – кивнула она на Синекрылого и Грыма, – за версту несет мужским шовинизмом. И потом…

– Ты самый красивый, – распахнув глаза, подольстилась Ива. Калли невольно улыбнулся.

– Да, и самый молодой к тому же, – буркнул Грым.

– Да я старше всех вас! – возмутился эльф.

– А выглядишь моложе! – украдкой показала кулак троллю знахарка.

– Но он мне не нравится! – ляпнул первое, что пришло на ум, светлый.

Наградой ему стал дружный хохот.

– Ладно, – прервал Калли этот беспредел. – Так уж и быть.

– Подожди, – покусывая губы, чтобы вновь не рассмеяться, попросила Ива. Внимательно оглядела его. Подошла к нему поближе, расстегнула рубашку с высокой стоечкой до груди, вытащила пряди светлых волос из‑за ушей. Пару локонов упали на глаза. – Вот так лучше, – умилилась знахарка.

– Влюбиться можно! – поддержал ее Златко.

– Действительно. Ушастый, ты завтра свободен? – осклабился тролль.

– Да ну вас! – развернулся на месте эльф. Волосы при этом хлестнули всех четверых. И направился к «клиенту». Очаровательной вихляющей походкой.

– Да, определенно можно влюбиться, – резюмировала гаргулья.

Надо отдать должное, Калли хоть обиженный и злой, но сыграл выше всяких похвал.

– Скажите, у вас свободно? – чуточку более томно, чем хотел, спросил он. Дознаватель уже открыл рот, чтобы послать нахала куда подальше, но, подняв взор, так и застыл. Эльф прибавил чуточку магии, так что его волосы, глаза, милое, чуть детское личико неуловимо мерцали ночными звездами в Светлом Лесу. В душном полумраке грязноватой таверны он казался богом, сошедшим на землю. Или воплощенной эротической фантазией. Для закрепления эффекта Калли пару раз хлопнул длинными, совершенно девичьими ресницами и приоткрыл чувственные губы. – Так можно? Все остальные места, к сожалению, заняты.

Друзья на безопасном расстоянии жадно наблюдали за сценкой. Эльф одним плавным движением скользнул на стул, подпер ладонью личико и щелкнул пальцами.

– Вина, прошу вас, – почти шепнул он подавальщице и скосил глаза на оторопевшего от такой атаки дознавателя.

Ива сглотнула.

– Кажется, я знаю, почему влюбилась в Т’ьелха, – пошутила она.

Лучшая четверка факультета Земли заняла освободившийся столик, заказала пива и принялась дожидаться, пока их пятый закончит свою шпионскую деятельность.

Часа через три Калли отчаянно просигнализировал друзьям. Давно пора, а то было такое впечатление, что дознаватель скоро уже влезет ему на колени. Дэй выскользнула через черный ход. На улице вывернула плащ – он превратился в отчаянно красный, распахнула его на впечатляющем декольте и с пинка открыла дверь. Разумеется, взгляды всех присутствующих немедленно обернулись к ней. Нечасто в заведении такого уровня появляется черноволосая красотка с бледным лицом, кроваво‑красными губами в вороного цвета платье и алой накидке. До этого момента сие богатство успешно скрывалось под темной стороной плаща.

Гаргулья, презрительно поджав губы, обвела замерший зал холодным взглядом и остановилась на эльфе.

– Ах вот ты где! – на всю комнату провозгласила она и продефилировала, покачивая бедрами, к столику. – Эк’каллизиэнел! Я тебя уже заждалась. Так и знала, что ты опять ошиваешься в какой‑нибудь грязной забегаловке!

– Но, милая… – изображая раскаяние, пропел эльф.

– Никаких «но»! Нас ждут! – Дэй схватила светлого за ухо и потянула вверх.

– А‑а! По‑о‑осторожнее! Это же мое ухо!

– Да, я знаю, – промурлыкала гаргулья. – Обожаю твои ушки!

И потащила его на выход. Калли только и успел беспомощно пробормотать какие‑то извинения и обещания как‑нибудь еще раз зайти.

На улице эту сладкую парочку скоро догнали Ива с Грымом и Златко. Только глянули друг на друга, и всех скрутил приступ истерического смеха.

– А я ему: «Можно присесть?»! А он мне: «Садитесь, пожалуйста!»… – ржал, не мог успокоиться эльф.

– А я его за ухо! А он!..– Гаргулье тоже досталось.

Ребята долго еще плакали от смеха, вспоминая особенно удавшиеся моменты.

– Ну ладно, – постучал себя по груди, выбивая остатки смеха, Златко, – что тебе, юный прелюбодей, удалось узнать?

Калли снова скрутило от смеха, но постепенно все успокоились.

– И все же что по делу?

Они расселись в гостиной в домике девушек. Грым уже что‑то грыз. Дэй старательно подтягивала декольте повыше. Златко валялся в кресле с ногами на спинке оного. Ива смешивала два вида чая. Калли уселся на стол и закинул ногу на ногу.

– В принципе ничего нового. Все так, как говорят. Особенность в том, что преступник не оставляет никаких следов – ни на земле, ни в воздухе, ни в магическом слое. Лучшие специалисты проверяли. Собака след не взяла…

– Велика наука, – хмыкнула Дэй, – натереться чем‑то отбивающим у собак нюх. И вообще – некоторые виды нежити не пахнут. Помните, нам рассказывали. Вампиры, например.

– Или гаргульи, – подкольнул Грым.

– Гаргульи не нежить.

– Ладно вам! Что дальше? – Златко надоели все эти извечные препирательства.

– Дознаватели думали, что, может, с воздуха подлетел, но штатные маги проверили, говорят, что нет. Там какой‑то тоже след остается, я не понял. Ну и приглашенные маги тоже ничего не смогли выяснить. Говорят, что магическим путем его не выследить.

– Но ведь такое часто бывает, – задумчиво произнесла Ива. – Ведь если бы так легко все было, то каждого убийцу маги бы ловили.

– Ив, этого не делают, потому что услуги магов слишком дороги, – пожала плечами гаргулья.

– Не только поэтому, – покачал головой Златко. – В магическом фоне не всегда остается след убийцы. Более того – достаточно редко. Мне когда‑то объясняли, но я понял, что там есть какая‑то зависимость от того, был или не был потревожен этот фон.

– Как интересно, – наконец‑то определилась с соотношением сортов Ива и высыпала заварку в чайник. – А еще что‑нибудь?

– Еще никто не знает, чем сделаны надрезы. Для металла – любого, даже адамантина, – слишком тонкие, но при этом глубокие и сильные. Не зубы – порезы ровные. А если это какая‑то другая часть тела – ну типа жала мантихоры или чего‑то подобного, – то опять же никто не знает, что это за зверь такой.

– Все интереснее и интереснее, – пробурчал Златко.

– И вот еще – жертвы не сопротивлялись.

– Один удар по горлу… – Грым вытащил все пять кружек из шкафа. – Это быстро. Могли не успеть хоть как‑то среагировать.

– Дэй, а удар по горлу спереди был нанесен? – Синекрылый повернул голову к гаргулье, вверх ногами висевшей под потолком – уже в истинном обличье. Та помолчала, почесала крылом затылок.

– Думаю, да. Иначе она упала бы лицом в грязь и ее пришлось бы переворачивать. А одежда, кроме крови, ни в чем не была испачкана, а остров Каменных Грифонов совсем не блещет чистотой.

– Дознаватель говорит, что их люди установили, будто удары в обоих случаях были нанесены спереди, – явно процитировал Калли.

– Вот выскакивает перед тобой нечто, – задумчиво начал Грым. – Ив, твои действия?

– Э‑э, отскакиваю назад.

Тролль резко развернулся и выбросил руку в сторону знахарки, в последний момент остановив ее в пальце от ее шеи. Травница отшатнулась, но будь в руке Грыма нож, он располосовал бы ей горло как пить дать.

– Да‑а… похоже на правду, – согласился Златко. – Не думаю, что у девчонок реакция хоть в чем‑то лучше, чем у Ивы.

Травница еще в шоке принялась тереть шею:

– Боги, напугал до смерти!

– Значит, существо с быстрой реакцией, – не обратил внимания на ее причитания Синекрылый.

– Или девки просто шли задумавшись, а он в тени стоял, – предположила Дэй.

– Ив, ты часто ходишь ночью задумавшись, да еще мимо теней, где может кто‑то прятаться.

Знахарка только передернула плечами.

– А что они вообще ночью на улице делали? – переключилась на другую тему гаргулья.

Все посмотрели на Калли.

– Никто не знает, – отрапортовал он. – Родственники говорят, что не должны были.

– Хм, тайный воздыхатель? – предложил Златко самую напрашивающуюся версию.

– А точно не просто загуляли? Или с родителями поссорились, а те теперь молчат? Или что‑то запрещенное покупали? – Грым шумно отпил свежезаваренного чая. – Ива, ты талант, – похвалил он тут же. Всегда полезно подольститься к тому, кто чаще всего еду готовит.

– Владигор запретил мне выходить ночью одной в город, – невесть к чему вспомнила травница.

– О! Золотые слова! – поддержал Златко. Калли и Грым согласно кивнули головами. Дэй только хмыкнула: ей никто ничего не мог запретить.

Ночь… Щапа только что уснул, утомленный боями со знахаркой, которая на этот раз впихнула в бедное животное все, что посчитала нужным для его выздоровления. Идей у будущей волшебницы было всегда много.

Ива умиленно погладила звереныша между ушками. Тот только засопел громче. «Забыла спросить у Златко про шушей»…

Было совсем уже поздно. Пока они с друзьями обсудили все новости, доделали домашние задания, пока с Владигором переговорила, Щапа опять же…

Однако спать Иве не хотелось. Она взобралась на подоконник и привычно свесила одну ногу на улицу, а вторую согнула в колене.

«Какая ночь… Бледная луна – круглая, с отчетливо видными пятнами – царит в темном, чуть тусклом небе. Рвутся на ветру куда‑то вдаль деревья. Листья уже стали опадать. Куда они так мчатся? Что ждет их там? Скоро уже Осенние праздники, – улыбнулась знахарка. – И Карнавал Кленовых Листьев – главный осенний день… Нет, вечер… и ночь. Надо костюмом озаботиться, – с удовольствием подумала девушка. – О! Даже идея есть. Надо бы Владигора припрячь…».

Все вокруг такое темное. Это неправда, что черный – это единый цвет, нет, он – бесконечная гамма оттенков. И, глядя во тьму осенней ночью, учишься их различать. Ива прикрыла усталые глаза. Где‑то в соседних домиках играла музыка. Кто‑то явно еще веселится. Знахарка попыталась прислушаться, что это за мелодия. Но та постоянно ускользала. А может, и просто не давалась пальцам полупьяного барда. А вот ветер пел мастерски. Травница слушала и слушала его. И казалось, он хочет о чем‑то ей рассказать. Ей представились скалы, и море, и прибой, и полет, и темные ночные улицы, и звуки одиноких шагов… Шелест материи и тихий вскрик на грани сознания. А ветер все пел и пел. Его голос менялся, повышаясь и вновь опускаясь, взмывал в поднебесье и вдруг снова начинал играть кленовыми листьями у земли. Он кружил в танце и выплетал колыбельную. Звал и манил. И хотелось все бросить и шагнуть ему навстречу. Отдать свою душу и навсегда превратиться в один из ароматов, что ветер разносит по миру. Вот сейчас пахло осенью. Этот запах невозможно описать, но его ни с чем не спутаешь. Просто однажды приходит тоска, и мы понимаем, что в гости пожаловала красавица осень. Все вокруг вспыхивает красками – от золота до багрянца – потом начинаются дожди. И наступает холод.

Вот уже сейчас… холодно…

Ива проснулась от хлопанья крыльев. «Дэй вернулась с ночной прогулки», – поняла девушка. Хм, раньше она не была такой чувствительной, никакие крылья не могли ее разбудить.

Но… раньше она и не засыпала прямо на подоконнике. Знахарка резко – с перепугу – соскочила в комнату и тут же чуть не упала: все тело затекло и плохо двигалось. Как только во сне не сверзилась со второго этажа? Тут бы уж никакая магия не помогла.

Травница облегченно провела ладонью по лбу. Постепенно кровоток восстановился, и Ива успокоилась. Проверила нос Щапы. Звереныш спал сном младенца.

Девушка забралась в постель и, уже засыпая, отстраненно подумала: а что это Дэй по ночам разлеталась? Вчера вот тоже… На этой мысли Ночной Принц забрал ее в свои объятия.

– Слышали?!

– Слышали?!!!

– Что случилось?!

– Что случилось?!!!

– Магичку убили!

– Магичку убили!!!

– Что?!

– Что?!!!

Утром только это и было слышно в Университете.

На этот раз за булочками послали тролля, и, вернувшись, он в буквальном смысле слова вытряс всех из постелей. И тут же, без какого‑либо снисхождения к непроснувшимся друзьям, огорошил их новостями.

– Сегодня ночью убили волшебницу. Она оставила обучение на третьем году, но тем не менее успешно практиковала по мелочи: гадания там, лечение, привороты. В городе только и говорят о том, что на ней было не менее трех «защит», и все они разлетелись в клочки!

Заклинание, в просторечье называемое «защитой», было самым популярным для обороны. Выглядело оно как колпак, повторяющий контуры тела. «Защита» ни в коей мере не являлась полной гарантией безопасности, но первые удары сдерживала, или по крайней мере ослабляла. Ставили их самые разные (от заразных болезней, от шума, вони, магии подчинения). Самыми распространенными из них были против физического нападения и боевой магии. Со временем маги привыкли пользоваться ими постоянно: не выходят на улицу, особенно ночью, без того чтобы «накинуть» парочку. Разбить «защиты» можно, но ни в коем случае не с одного удара, поскольку они разбиваются по отдельности, что делает их одновременное уничтожение практически нереальным.

– Что?!!

Ребята были ошарашены. Раньше ко всему этому делу они относились как к некоторому развлечению, где‑то на уровне сознания считая свою причастность к магической братии своего рода гарантом безопасности.

Ива шлепнулась пятой точкой

Дата добавления: 2014-10-17