II Синтез философии и практики

В чем же и как мог найти выход этот потенциал в те небла-
гоприятные для действительной науки годы? В тех ли направ-
лениях углубления правовых знаний, которые стали в то же
самое время передовыми и престижными в мировой науке, т.е.
в правовой социологии и в философии права?

Да, в советском правоведении в этих направлениях произош-
ло некоторое продвижение вперед. Оживились социологичес-
кие исследования, хотя в основном только на уровне предва-
рительных разработок, планов, уяснения понятий и подходов
(в особенности по проблемам причин правонарушений, эффек-
тивности права). Стали развиваться философские исследова-
ния, состоящие в основном в «приложении» догматических
марксистских постулатов к правовому материалу.

Но, к сожалению, правовая социология и философия права
были все же намертво скованы идеологией сталинизма, ее дог-
мами и постулатами. Соответствующие исследования по боль-
шей части замыкались на идеологических понятиях, идеологе-
мах, мифических представлениях, жесткой «методологии», за-
ранее заданных результатах и потому не могли достичь уров-
ня плодотворного и перспективного творчества, утопая подчас
в спекулятивных рассуждениях и спорах (и до настоящего
времени эти сферы юридических знаний по-настоящему не
развернулись).

Каким же образом могли быть реализованы накопленные в
советском правоведении и ищущие выхода творческие возмож-
ности и импульсы?

Выход как будто бы один — развитие аналитической юрис-
пруденции. Но тут надо видеть, что специально-юридическая
обработка правового материала не дает широкого простора для
исследователя: она сама по себе «конечна»; если не уходить в
область одних лишь абстракций, то потребности работы юри-
дических органов обусловливают надобность только в опреде-
ленной сумме аналитических данных, не более того. Да и к
тому же приверженцы ортодоксальных марксистско-ленинских
взглядов постоянно и настойчиво продолжали обращать вни-
мание на опасность «юридической догматики», на ее «буржу-
азный» характер.

Поэтому некоторые из советских правоведов не ограничи-
лись лишь одной простой специально-юридической обработ-
кой правового материала, стремясь (после такого рода обра-
ботки, на основе полученных таким путем данных) достигнуть
его углубленного теоретического осмысления. На помощь тако-

,-ц^ •

Глава первая

му повороту в правовых исследованиях пришли новые фило-
софские методы и приемы, прежде всего теория систем, струк-
турный и функциональный подходы, механизменная интер-
претация, аксиология, а также вырабатываемые в ходе иссле-
дований особые философско-правовые категории, такие, как
«правовое регулирование», «правовая система», «механизм
регулирования», «функции права». Определяющее же значе-
ние в данном отношении приобрели выводы о праве как ин-
ституционном образовании, поскольку они позволили относиться
к предмету науки как к объективированному явлению — в
принципе подобному тому, какой имеет естествознание.

Это привело к неожиданным научным результатам. Оказа-
лось, что право — именно как институционное образование
(так сказать, правовая материя) — обладает специфическими
свойствами и закономерностями. Они с достаточной опреде-
ленностью обнаружились при изучении системы права, связей
и соотношений между его отраслями и с еще большей опреде-
ленностью — когда в рамках структуры права в целом были
вычленены ее глубинные элементы — дозволения, запреты,
позитивные обязанности, образующие, как выяснилось, в не-
которых своих соотношениях особые типы и системы правово-
го регулирования.

Что же представляет собой такое теоретическое осмысле-
ние правовой материи, ее элементов, в ходе которого раскры-
ваются его свойства и специфические закономерности?

Оно уже не является простым исследованием юридико-ана-
литического порядка (хотя и имеет в своей основе специально-
юридическую обработку правового материала, ее результаты).
Но оно~не может быть охарактеризовано и как чисто философ-
ское, во всяком случае в том специфическом смысле, в каком
философия права приобретает самостоятельное и перспектив-
ное значение в юридической науке (хотя оно близко к фило-
софскому уровню).

Есть веские основания полагать, что в данном случае перед
нами особый уровень изучения права, который имеет сущес-
твенное значение для освоения права как своеобразной сферы
социальной действительности и одновременно открывает но-
вую специфическую сторону служения юридической науки
практике (причем тоже на особом уровне — на уровне выра-
ботки правовой политики, решения исходных, фундаменталь-
ных вопросов законодательства).

III. От науки советской — к науке российской 15

Такой особый уровень изучения права тесно связан с тем,
что может быть названо феноменом советской юридической
науки. Существенно отставшая от передовых и престижных
направлений мировой юридической мысли, жестко зажатая до
недавнего времени идеологией сталинизма, она все же, пройдя
через суровью испытания, сумела на своеобразном, новом сре-
зе правовой действительности раскрыть свой потенциал, вы-
явить особый спектр изучения права, имеющий, по мнению
автора этих строк, дальнюю перспективу, связанную к тому
же с продолжением либерального направления российской
философско-правовой мысли.

Не является ли это свидетельством общечеловеческой зна-
чимости правовых знаний — того, что в любых, даже самых
неблагоприятных условиях они все же заявляют о себе, нахо-
дят реальные возможности для приложения своих сил в сфере
права, реализации своего потенциала? Думается, для такого
предположения есть весомые основания. И оно еще более ста-
нет очевидным, когда правовые знания, как можно надеяться,
найдут опору в фундаментальных достижениях как мировой
правоведческой мысли, так и в потенциале отечественного пра-
воведения.

Впрочем, для понимания этой перспективы необходимо не
только обратить внимание на отмеченный феномен советской
юридической науки, но и вкратце охарактеризовать ряд дру-
гих ее черт.

Дата добавления: 2014-10-23