Агрессивное поведение: интерпретация культурных различий

Когда положение безнадежно, солдаты забывают про страх. Если нет пути к отступлению, они будут стоять насмерть. Если они в сердце страны неприятеля, они будут несокрушимы. Если ничего поделать нельзя, они дерутся в полную силу.

Сунь Цзы. Искусство войны, глава 11, стих 2

В истории кросс-культурных исследований часто применяется методика воспро­изведения исследований, которые обычно были впервые проведены в США. Как свидетельствуют П. Б. Смит и Бонд (Р. В. Smith & Bond, 1998, ch. 2), не всегда в ходе таких исследований удается воспроизвести оригинальные данные в контек­сте другой культуры. Однако эти «неудачи» вызывают желание найти объяснение таким несоответствиям. С такими же сюрпризами сталкивались антропологи при проведении первых научных исследований, когда пытались оценить универсаль­ность теорий. Например, практика воспитания детей у жителей Тробриандских ос­тровов — настоящее опровержение представлений Фрейда об эдиповом комплек­се (Malinowski, 1927). На этих островах принято передавать ребенка от одного дяди к другому в пределах родной деревни. Работа Мид (Mead, 1949) показала, что поло-ролевая ориентация в трех племенах Новой Гвинеи так сильно отличалась от тради­ционной, что можно было говорить о смене ролей; эта работа заставила усомниться в биологических теориях тендерных различий. Открытия такого рода положили начало кросс-культурным теоретическим разработкам и исследованиям по тендер­ной социализации (например, Barry, Child & Bacon, 1959).

Исследования давали очень любопытные результаты и заставляли решать все новые загадки. Однако для проверки наших знаний требуется новая стратегия, которая даст возможность проверить общую теорию того, каким образом культур­ные переменные влияют на процессы, постулированные теорией. Идея заключа­ется в том, что все, что можно воспринять как неудачные попытки теоретических прогнозов, при проверке может оказаться различиями уровня или интенсивности личностных процессов, которые носят систематический характер и наличие кото­рых вполне понятно. Мы рассматриваем данную стратегию более детально, исполь­зуя интеракционистскую теорию агрессии, предложенную Тедеши (Tedeschi, 1983) и дополненную Тедеши и <3^coHOM<Tedeschi & Felson, 1994).

Интеракционистская теория агрессивного поведения

Интеракционистская теория агрессивного поведения предполагает, что у субъекта есть три мотива, заставляющие его угрожать другим людям и применять по отно­шению к ним карательные меры: мотивы социального контроля, мотивы, связан­ные со справедливостью, мотивы, связанные с идентичностью. Мотивы социаль­ного контроля являются основными мотивами воздействия на других людей. И» существование вытекает из посылки, предполагающей, что люди могут достичь желаемого результата, лишь взаимодействуя с другими людьми. Отсюда следует необходимость заставить других делать то, что от них требуется, так, чтобы полу­чить при этом вознаграждение и избежать наказания. Окружающие являются посредниками для получения материального вознаграждения, любви, уважения, обретения определенного статуса, безопасности и любого другого желаемого результата. Для того чтобы склонить окружающих содействовать достижению желаемого, используются разнообразные методы: убеждение, обещания, увещева­ния, вознаграждение, угрозы и наказание.

Тедеши и Фелсон (Tedeschi & Felson, 1994) полагают, что угрозы и действия карательного характера обычно имеют место, когда предполагается, что воздей­ствие позитивного характера не приведет к желаемому результату, при этом ре* зультат имеет столь высокую значимость для субъекта, что он не может оставить стремление достичь его. Те, кому недостает средств, компетентности, доверия, при­влекательности или статуса, с помощью которых можно реализовать свои желания, скорее всего, не станут прибегать к позитивным формам воздействия. Такие люди имеют недостаточный уровень образования и не способны четко сформулировать свои мысли, а следовательно, в процессе коммуникации не способны убедить бо­лее компетентных людей, с помощью которых возможно достижение желаемого результата. Недостаток доверия и/или привлекательности еще больше ограничи­вает их коммуникативные возможности, поэтому их попытки убедить кого-либо ни к чему не приводят. Таким образом, этим людям остается лишь один путь — действовать принуждением или силой.

В конфликтных ситуациях обычно имеет место состязание за обладание недо­стающих средств, что, как правило, ведет к тому, что позитивные формы воздей­ствия становятся неэффективными. Типичная ситуация конфликта предполагает, что двое или более людей являются конкурентами в стремлении обладать одним и тем же объектом, и при этом лишь один из них может заполучить его. В такой ситуации участник конфликта может попытаться отнять желаемый объект у другой

стороны, позволить другой стороне завладеть этим объектом или пойти на комп­ромисс и разделить объект с другой стороной. В конфликтной ситуации попытки использовать позитивные формы воздействия обычно представляются сомнитель­ными, поскольку каждая из сторон знает, что другая также хочет завладеть объек­том, которым может обладать лишь одна из сторон (Deutsch, 1994), Поэтому при таких конфликтах с нулевым исходом соперничество и физическое принуждение обычно являются доминирующими формами взаимодействия (см. Tedeschi, Schlen-ker & Bonoma, 1<)73).

Согласно интеракционистской теории, вторым мотивом использования угроз и наказаний является желание восстановить справедливость. Когда люди считают, что с ними обошлись несправедливо, они испытывают гнев. Гневу сопутствует желание восстановить справедливость или более незамысловатое желание посчи­таться с обидчиком. Справедливость может быть восстановлена, если преступник возместит ущерб или, извинившись, признает свою неправоту,-обещает не повто­рять проступок и подтвердит признание норм и ценностей потерпевшего. Справед­ливость можно восстановить нанесением ущерба преступнику в том объеме, в ка­ком он нанес урон потерпевшему — по принципу око за око.

Несмотря на то что в развитых обществах существуют правовые и социальные институты, которые выступают в качестве посредника в вопросах справедливости, остается достаточно ситуаций, когда потерпевший может рассчитывать лишь на самого себя (Black, 1983). Так, в основе широкого распространения насилия среди афроамериканцев, возможно, лежит недоверие к правовой системе. Когда черно­кожие американцы сталкиваются с несправедливостью, они не спешат обращать­ся в правовые институты, прибегая вместо этого к карательным мерам против тех, кто виновен в том, что с ними обошлись несправедливо. Так могут обстоять дела и в том обществе, в котором исторически сложилось недоверие к правовой систе­ме из-за ее несовершенства или из-за ее политической и социальной необъектив­ности. Применение карательных мер к членам семьи, например жестокое обраще­ние с детьми или партнером по браку, также может быть результатом особых обстоятельств, при которых не принято обращаться за помощью или ждать вмеша­тельства третьих лиц.

Третьим мотивом является стремление обрести и защитить значимую для субъек­та идентичность. Субъект прибегает к насилию, когда хочет, чтобы его считали силь­ным, могущественным, смелым и мужественным. За стремлением к насилию может стоять желание обрести имидж американского отважного стрелка или японского самурая, не знающего страха и ищущего опасностей, чтобы проявить свою удаль. Полицейский, хулиган и чрезмерно жестокий футболист могут нападать на окружа­ющих или провоцировать стычку, чтобы продемонстрировать силу.

Теория социального взаимодействия оговаривает также, что основной мотива­цией применения к другим людям карательных мер является защита личной и групповой идентичности. При угрозе идентичности или посягательстве на нее (на­пример, при нанесении оскорбления), человек может смириться с занижением сво­ей силы и статуса или, унизив обидчика, восстановить собственный статус. Стрем­ление к возмездию ведет к «борьбе характеров», в ходе которой обе стороны стара­ются не показаться слабыми и беспомощными и сохранить идентичность. Такая динамика взаимодействия двух личностей вызывает обострение ситуации, в которой

возможно нападение или убийство (Felson & Steadman, 1983). В отличие от моти­вации, связанной с восстановлением справедливости, в основе которой — жела­ние посчитаться с обидчиком, при борьбе характеров доминирует желание «одер­жать верх».

Дата добавления: 2014-10-31