Тексты для стилистического анализа

Ниже приведены различные тексты для стилистического анализа. Предлагаем сначала читать текст, а затем критически оценивать его стиль, причем анализировать как мысль, содержание речи, так и слова, затем - построение фразы, фигуры речи. Тексты подобраны специально контрастные как по содержанию, так и по стилистическому исполнению: от юмористического искажения правильной речи у современной секретарши до отрывков из высокохудожественных речей и сочинений классиков научной литературы и ораторства.

Необходимо учиться по нескольким предложениям определять философско-риторическую позицию, образ автора. В устном общении образ оратора отчасти предрешен внешним обликом, голосом, произношением, здесь перед вами - письменный текст, однако именно в чтении письменного текста можно увидеть, каковы мысли человека и его способность владеть языком в отборе слов, построении фраз, искусстве выражения мысли. Письменный текст отражает также и произношение, которое проявлено в написании слов, ритме, делении фразы на части.

Поэтому в каждом случае необходимо определять:

1. Какими словами пользуется автор текста.

2. Какие фигуры речи выстраивает автор, т.е. какими средствами «украшения» он создает свой текст.

3. каким может быть произношение данного текста. Мы не можем слышать произношение классических ораторов, однако остались не только описания их выступлений, но и по самому тексту можно представить или дофантазировать, каким был произносительный характер речи. Этому, кстати, может способствовать попытка прочитать текст вслух – такое чтение всегда приветствовалось в риторических классах, поскольку именно на классических отрывках вытренировывалось правильное произношение. Чтение желательно делать не декламационно-театральным, а естественным, вдумчивым и действенным, пытаясь представить цели и задачи данного текста.

К.С.Станиславский, воспитывая у артистов труппы Художественного театра чувство стиля, предлагал на слух воспринимать тексты разных писателей с тем, чтобы слушатели угадывали по стилю, чей это текст. Попробуйте сделать то же самое с другими текстами, которые вы выберете самостоятельно.

***

Я сегодня встала, честно говоря, в районе девять часов, пошла, в общем-то, скажем, ну куда-то на кухню там. А по радио, конечно, говорят:

- Дамы и господа, значит, послушайте рекламное объявление, вот, как бы оно очень важное, вроде.

А я как-то и думаю, что как бы нужно иметь денег больше, так сказать, чтобы их как бы слушать, больше 2 миллиона тристо тысяч на ихние заказы. Потом я прúняла как-то душ, посмотрела, значит, на градусник, а он как-то показывает, понимаете, о том, что сегодня ну как бы мороз. Больше как бы двадцать градусов. Одела я, значит, как бы шубу, побежала вот на остановку. А трамвай, значит, понимаете, в него – контролеры, они и говорят:

- Женщина, где это как бы ваш билет? Оплачивайте за проезд, конечно!

А я, конечно, им и отвечаю, что, значит, да ради Бога, подавитесь вы своим билетом!

А сама посмотрела на ихние часы и пóняла о том, что, как говорится, как бы сама уже опаздываю. А тут все как бы толкаются, лаются, едва вылезла из вагона, побежала вся разостроенная, хотела уже как бы нáчать печатать, а тут подруга, она как бы звóнит и говорит, значит…

(Речь секретарши. // из кн.: Александров. Риторика, М.,)

***

Да-с! Было время, когда я ломал дурака, миндальничал, медоточил, рассыпался бисером, шаркал ногами… Любил, страдал, вздыхал на луну, раскисал, таял, холодел.. Любил страстно, бешено, на всякие манеры, черт меня возьми, трещал, как сорока, об эмансипации, прожил на нежном чувстве половину состояния, но теперь – слуга покорный! Теперь меня не проведете! Довольно! Очи черные, очи страстные, алые губки, ямочки на щеках, луна, шопот, робкое дыхание – за все это, сударыня, я теперь и медного гроша не дам! Я не говорю о присутствующих, но все женщины, от мала до велика, ломаки, кривляки, сплетницы, ненавистницы, лгунишки до мозга костей, суетливы, мелочны, безжалостны, логика возмутительная, а что касается вот этой штуки (хлопает себя по лбу), то, извините за откровенность, воробей любому философу в юбке может дать десять очков вперед!

(А.П.Чехов. Медведь.)

***

Вы знаете, дорогие друзья, что один из талантливых литературных критиков конца XIX - начала XX столетия Дмитрий Сергеевич Мережковский, большой путаник в плане философии, но человек весьма даровитый, дал, как многие считают, гениальную формулу пошлости. Он как-то написал пред лицом своих друзей на доске: «Пóшло то, что пошлó». Пошлó, то есть осело, распространилось, возгнездилось в умах и сердцах обывателей, став стереотипом, общим местом, какой-то словесной матрицей. И не нужно доказывать, что наше время в отношении языка и родной речи претерпевает сейчас достаточно печальную участь. Редко-редко мы с вами услышим, разве что в ученых аудиториях, или в общении со старинными добрыми людьми, или, общаясь с эмигрантами (дай им Бог здоровья за бережное отношение к слову!), образчик настоящей русской речи.

Но есть такая среда, есть такой вертоград заключенный, т.е. огражденный со всех сторон, языковой Эдем, рай сладости – это Alma Mater, Соборная Апостольская Святая Греко-Российская Православная Церковь. И не нужно быть ученым-филологом, изучать язык на сегментном и суперсегментном уровне, чтобы, войдя в эту среду, влившись в нее, как в тихую гавань вплывает лодочка, мало-помалу, не без удивления, наблюдать, как твоя собственная речь очищается, и мало-помалу язык возвращается к тем истокам, к тому корени, о котором сегодня мы говорим и которому посвящаем наше собрание, - трудам Кирилла и Мефодия.

Почему так? Почему православная культура в широком смысле слова и культура языковая теснейшим образом связаны с даром словесности, а, главное, очищением этого дара от пошлого, наносного, привходящего, случайного? Почему эта культура действительно формирует трибунов, ораторов, витий, проповедников, благовестников, тех, кто дерзает обращаться к современникам со словом простым, ясным и прекрасным?

Думаю, вот почему. Прежде всего, человек, входящий не извне с логарифмической линейкой, штанген-циркулем, но изнутри в лоно матери церкви, обретает целостность миросозерцания. Он приемлет после эклектического, лоскутного одеяла того мировоззрения, что сформировалось у него стихийным образом, богооткровенные понятия о Боге, о мире, о человеке, о словесной природе человека и о месте человека в мире. В соответствии с этими тремя осями мышления: Бог, который над нами; ближний, созданный по образу и подобию Божию, я сам, моя бессмертная, разумная, различающая добро и зло, стремящаяся к нравственному совершенству, самосознающая душа - в соответствии с этими тремя осями и развивается мое слово, приобретая ту особенную окраску, ту внутреннюю силу, те стилистические, внешние особенности, которые наполняются изнутри Духом Божиим.

И прежде всего: cognoste te ipsium, познай себя самого. Человек православный есть, прежде всего, человек внимательный. Исконная нравственная добродетель христианина – внимание ума к собственному сердцу. Православная культура прежде всего предупреждает против рассеянности, против любопытства, против поверхностного многознайства, желания знать всё и вся вокруг себя, но не желания вникать в глубины собственного сердца. И когда заквашивается этот таинственный процесс, и ученый книжник опускается умом в тигель собственного сердца, тогда начинают происходить в нем некие таинственные изменения. Он, подобно беременной женщине, зачинает, вынашивает и рождает слово. Не наспех, не абы как, не для галочки, но с определенной разумной целью…

(Устное выступление протоиерея о. Артемия Владимирова на Кирилло-Мефодиевских чтениях в Гос. ИРЯ имени А.С.Пушкина в мае 2005 г.)

***

Есть чему поучиться Западу у русского Востока. Есть непреходящая мудрость и доблесть в нашей истории…

И пусть не говорят, что русская культура началась всего лишь один век назад”, что русский народ малограмотен, что он и думать-то как следует не научился… Духовная культура совсем не исчерпывается культурою рассудочной – напротив, от плоского и самоуверенного рассудка истинная культура разлагается и гибнет. Но есть еще культура сердца, совести и чувства, есть культура созерцания, видения; есть культура служения, самоотречения и жертвенности; есть культура веры и молитвы; есть культура храбрости и подвижничества. Этой-то культурой строилась и держалась Россия.

(И.А.Ильин. О России.)

***

Прежде всего, женщина – это цветок, дитя и ангел.

Женщина (неважно, знает она об этом или нет; впрочем, большинство наверняка знает) – это прежде всего цветок. Ее призвание – нежность и красота. Вот почему она требует бережливости и восхищения; и требует по праву. Нежно ее восприятие; нежна ее природная тайна, которую она в себе воплощает; нежна ее фигура; нежен ее взор. Даже самая крепкая женщина по сравнению с самым крепким мужчиной кажется и нежной и хрупкой. Женщина, не желающая ничего знать о своей нежности, изменяет своей сущности и протестует против собственной природы. Нежность обязывает ее быть красивой. Красивой может быть даже самая некрасивая из женщин. Потому что истинна не физическая, а душевная, духовная красота. Дух женщины, вселившийся в прекрасную душу, может сделать прелестной даже некрасивую на вид женщину: тогда внутренняя красота светится через незадавшуюся внешность, поет и излучает счастье; тогда с радостью замечают красавицу в особо не примечательном лице.

Дата добавления: 2014-10-31