Ухтомский 2002 – Ухтомский А.А. Доминанта как фактор поведения // Ухтомский А.А. Доминанта. – СПб, 2002. 4 страница

При построении этих понятий следует:

1) все термины, содержащиеся в теме, выписать отдельно;

2) к каждому термину «приискать» первые идеи из мест риторических;

3) к первичным подобрать и «приписать» вторичные, к ним, если необходимо, приписать третичные;

4) если какое-либо место в рассуждении термина «неплодно», то его пропустить;

5) смотреть, чтобы подобранные идеи соответствовали теме.

Для лучшего истолкования этих правил рассмотрим механизм развертывания следующей темы: Неусыпный труд препятства преодолевает.

К первому термину – неусыпность – присоединяются первые идеи: 1) от жизненных свойств – надежда о воздаянии, послушание к начальникам, подражание товарищам, богатство, которого неусыпный желает, честь, которая его побуждает; 2) от времени – утро, вечер, день, ночь; 3) от подобия – течение реки, которому неусыпность подобна; 4) от противного – леность, от несходственного – гульба. Ко второму термину – труд – первые идеи предлагаются: 1) от жизненных дарований – сила; 2) от действия – начало, средина и конец труда; 3) от последующего – пот, успокоение и т.д.

К этим первым идеям присоединяются вторичные – к надежде: 1) от рода и вида – другие страсти, как любовь, желание; 2) от действия – ободрение; 3) от последующего – исполнение; 4) от противных – отчаяние; 5) от подобия – сон. К богатству: 1) от частей – золото, камни драгоценные, дома, сады и т.д.; 2) от знаменования имени - от слова бог происходит; 4) от действия – что друзей много приобретается; 4) от происхождения – что от своих трудов происходит; 5) от противных – убожество. К чести: 1) от действия – свободный доступ к знатным; 2) от жизненных свойств – власть, похвала. К утру: 1) от действия – пробуждение людей, скрытие звёзд; 2) от частей – заря, восход солнца; 3) от обстоятельств – пение птиц. К вечеру: 1) от свойств материальных – темнота, холод; 2) от обстоятельств – роса, звери, из нор выходящие. Ко дню: 1) от материальных свойств – теплота, свет; 2) от обстоятельств – шум. К ночи: 1) от жизненных свойств – дремота; 2) от обстоятельств – молчание, луна, звёзды. К течению реки: 1) от свойств материальных – быстрина, жидкость, прозрачность; 2) от содержащего – берега, от содержимого – суда, рыбы; 3) от действия – омытие, питье. К гульбе: 1) от жизненных свойств – веселье; 2) от времени – весна, ясные дни; 3) от места – сады, луга; 4) от обстоятельств – игры, общение с друзьями.

Сложные понятия состоят из двух или более простых, связанных по определенным правилам. Так, если надо соединить две простые идеи в сложную, то необходимо их логически связать: надежда есть ободрение. Если сложная идея состоит из нескольких простых, то тогда они нередко связываются союзами и предлогами: богатство и честь суть побуждение к трудам.

С логической точки зрения, сложные понятия называются «рассуждениями», при своем выражении – «предложениями». Составленные предложения называются по-риторически периодами. Если смысл одного предложения не связывает его со смыслом другого, то они называются одночленными, например Доброе начало есть половина всего дела; Добрый конец все дело венчает. Если два или более логических предложения между собою имеют взаимосвязь, они называются двучленными, трехчленными и т.д. Пример двучленного периода: Хотя четвёртую часть света Америку пространным океаном от нас натура отделила, однако рачению и отважности человеческой чрез все бывающие в нем опасности путь открылся.

При составлении простых идей не нужно стараться, чтобы они были составлены только по предложенным правилам, но нужно, чтобы получались «натуральные и с разумом согласные мысли, а не принужденные или ложные и вздорные» [Там же: 126].

М. В. Ломоносов вводит также понятие «риторическое распространение» [Там же: 127] – присоединение идей к кратким предложениям. При присоединении к предложениям новых идей, пополняются и периоды, поэтому риторические распространения включают в себя и пополнение периодов.

Автор выделяет 2 вида распространений – умножительное и увеличительное. Первое больше расширяет и служит пополнению периода, второе придает ему смысл. Увеличительное распространение происходит от тщательного подбора избранных идей, обогащающих своей значимостью речь. Умножительное распространение пополняет слово, но не растягивает его. В распространении могут участвовать различные риторические места, но для всех них существуют общие правила, заключающиеся в следующем:

1) необходимо избегать в подробном описании частей, свойств и обстоятельств ненужных слов;

2) хорошие идеи следует располагать вначале, идеи получше – в середине, а лучшие – в конце.

После учения о создании и соединении идей и распространении слова М. В. Ломоносов показывает, как «предлагаемую материю доказывать» [Там же: 154]. Для этого он советует использовать риторические доводы, или доказательства, которые есть сложные идеи, удостоверяющие о справедливости этой материи.

Доводы состоят из одного или больше силлогизмов, между собой логически связанных. Силлогизм состоит из трех рассуждений, из которых два первые называются посылками, а третье – выводом из них. Посылки бывают: 1) или обе общие или 2) одна общая, а другая особенная, обе утвердительные или 3) одна утвердительная, а другая отрицательная. В первом случае следствие должно быть всегда общее, во втором – всегда особенное, в третьем – всегда утвердительное, в четвертом – всегда отрицательное. Пример силлогизма:

Всяк, кто закон хранит, есть богу приятен.

Но всяк добродетельный закон хранит.

Следовательно, всяк добродетельный есть богу приятен.

М. В. Ломоносов к созданию доводов приводит правила, происходящие из риторических мест:

1) что «рассуждается» о роде, то же рассуждать должно и о каждом виде, и наоборот: Кто все добродетели любит, тот любит и воздержание;

2) что о всех частях рассуждаемо, то должно рассуждать и о всем целом;

3) если какая-либо вещь «страждет», т. е. как-то меняется, то должна быть и действующая вещь, которая эту перемену производит: день настал, следовательно, солнце взошло;

4) если препятствие сильнее действующей вещи, то страдание не происходит;

5) от времени, места, обстоятельства передаются их свойства той вещи, которой они принадлежат: Что в дождь не закрыто стояло, то без сомнения вымокло;

6) если есть произошедшее, то есть и то, откуда оно происходит: Есть лед, то следует, что и вода была, из которой он замёрз;

7) доказательства от причины производятся, когда две вещи между собой так связаны, что одна из-за другой бывает;

8) если есть последующее, должно быть и предыдущее: Кто достиг старости, тот был и молод;

9) от признаков составляются доказательства: Где дым, тут, следовательно, есть и огонь;

10) от подобных вещей доказывают, когда из подобной и уподобляемой вещи похожие действия выводят: Жизнь человеческая подобна непостоянному морю, следовательно, она от нападения противных случаев колеблется, подобно как море от нападения бурных ветров;

11) если одно из противных есть, то другое быть не может: Кто милосерд, то бесчеловечно не поступит;

12) от сравнения доказывают: Кто обманул Семпрония, тот и Тиция обмануть может.

Однако, пишет М. В. Ломоносов, «хотя доводы и довольны бывают к удостоверению о справедливости предлагаемыя материи, однако сочинитель должен сверх того слушателей учинить страстными к оной» [Там же: 166]. Для этого необходимо знать нравы человеческие.

Страстью называет М. В. Ломоносов сильное чувственное желание или нежелание. В возбуждении и утолении страстей нужно уделять внимание:

1) состоянию самого ритора;

2) состоянию слушателей;

3) возбуждению, служащему действию и силе красноречия.

Ритор должен учитывать следующие свойства слушателей: возраст, пол, воспитание, науку, которой данная аудитория обучена. Больше всего возбуждению страстей служат живо представленные описания.

Это общие правила, но для возбуждения и утоления разных страстей существуют отдельные правила. Страсти есть нежные – радость, любовь, надежда, милосердие, честь и стыд, а также сильные – печаль, ненависть, гнев, отчаяние, раскаяние и зависть. Каждая страсть имеет себе противоположную, и для утоления одной следует другую возбудить; каждую страсть можно представить силлогизмом и потом одну или обе посылки опровергнуть, например, кто радуется, тот думает так: Кто такую вещь получил, тот нажил добро и поэтому радуется, но я такую вещь получил, следовательно, имею великое добро и поэтому мне радоваться должно. Здесь нужно показать, что в этой вещи нет никакого добра, или оно весьма мало, или хотя бы оно действительно было, однако он того не имеет или оно не надежно. Весьма возвышается слово смешением страстей, и для этого известные авторы нередко представляют одного человека, двумя разными страстями объятого.

Далее М. В. Ломоносов раскрывает сущность «витиеватых» речей: «витиеватые речи (которые могут еще называться замысловатыми словами или острыми мыслями) суть предложения, в которых подлежащее и сказуемое сопрягаются некоторым странным, необыкновенным или чрезъестественным образом» [Там же: 205]: Александр, толиких государей и народов победитель, побежден был своим гневом и все имел в своей власти кроме страстей своих и не знал, что большая всех власть есть повелевать себе самому.

Немаловажное место в красноречии занимает и вымысел, определяемый М. В. Ломоносовым как идея, «противная натуре или обыкновениям человеческим, заключающая в себе идею обыкновенную и натуральную и оную собою великолепнее, сильнее или приятнее представляющая» [Там же: 227]. От витиеватых речей вымысел отличается тем, что витиеватые речи больше состоят из тонких рассуждений, а вымысел от мысленных вещей отрывается и представляется живо как нечто чувствительное.

Вымыслы делятся на чистые и смешанные. Чистые состоят в повествованиях и действиях, которых не было, и составляются для нравоучения, а смешанные – отчасти из правдивых, отчасти из вымышленных действий, и содержат в себе похвалу. Еще вымыслы делятся на прямые и косвенные. Первые даются просто, наподобие подлинных деяний, вторые имеют в себе некоторую оговорку.

Вторая часть «Руководства к красноречию» – «Об украшении». Необходимо заметить, что эта часть тесно связана с предыдущей. М. В. Ломоносов показывает, что « украшение » идей зависит от того, как эти идеи «изобретены».

Украшение, по определению М. В. Ломоносова, «есть изобретение идей пристойными и избранными речениями изображение» [Там же: 236]. Оно состоит в чистоте стиля, в упорядоченном расположении частей текста, слогов с их ударениями и периодов и их членами не в зависимости от самих сложных идей, то есть распространений, доводов, движений страстей, витиеватых речей и вымыслов, а по «произношению, ударению и мере» [Там же: 237].

М. В. Ломоносов также сделал попытку раскрыть выразительную роль звуков русского языка. Так, он полагал, что частый повтор звука а «способствовать может к изображению великолепия, великого пространства, глубины и вышины, также и внезапного страха», а «через о, у, ы – страшные и сильные вещи: гнев, боязнь, печаль» [Там же: 241].

Такого же рода наблюдения были проведены по отношению к согласным звукам: «звуки к, п, т, б, г, д могут служить в том, чтобы изобразить живые действия тупые, ленивые и глухой звук имеющие, каков есть стук строящихся городов и домов, от конского топоту и от крику некоторых животных»; с, ф, х, ц, ч, ш, р дают представление о действиях «сильных, великих, громких, страшных и великолепных», а ж, з, в, л, м, н «пристойны к изображению нежных и мягких вещей и действий» [Там же].

М. В. Ломоносов в этой части приводит основные правила речи:

1) следует избегать повторов;

2) не нарушать порядок слов в предложении;

3) избегать речевой недостаточности;

4) не допускать двузначности;

5) исключать лексические эпифоры и анафоры.

Автор «Руководства к красноречию» дает достаточно полный перечень тропов и поэтических фигур. При этом настойчиво рекомендуется использовать переносные значения слов, так как метафоризация украшает речь «великолепием». Но здесь же следует и предостережение: «метафор не употреблять через меру часто, но только в пристойных местах, ибо излишно в речь стесненные переносные слова больше оную затмевают, нежели возвышают» [Там же: 246].

М. В. Ломоносов выделяет шесть наиболее значимых «тропов речений»: метафора, синекдоха, метонимия, антономазия (взаимозаменяемость имен собственных и нарицательных: Самсон или Геркулес вместо сильного, Цицерон вместо красноречивого и т.д.), катахрезис (замена одних слов на другие, имеющие близкое к ним значение, для усиления или ослабления какого-либо действия или свойства: бранить вместо выговаривать, хитр вместо лукав); металепсис («перенесение слова через одно, два или три знаменования от своего собственного, которые одно из другого следуют и по оному разумеются» [Там же 249]: Как десять жатв (т.е. жатва – лето – год) прошло, взята пространна Троя). Тропов предложений выделяется пять: аллегория, парафразис, эмфазис, «гипербола» и ирония.

В «Руководстве к красноречию» приводятся характеристики речевых фигур, таких как анафора, эпифора, «усугубление» (слово дважды повторяется в предложении – Возведите, возведите его из ада, ежели можете), «единознаменование» (соединяются слова, имеющие сходное значение – С нами быть тебе больше невозможно: не дам, не стерплю, не попущу), «восхождение» (предыдущее слово соединяется с последующим и «тем слово по степеням возвышается» – Гоняет волка лев, а волк гоняет козу, коза гоняется за мягкою травою), «наклонение» (повтор одного и того же слова в разных падежах или временах), многосоюзие.

Выделяется также 26 фигур предложения: определение (расположение свойств или действий таким образом, как логические определения составляются для усиления признака – Он в доме отец, во граде Ликург, в поле Гек тор, в море Тифис), изречение, вопрос, обращение, указание, уступление, умолчание, соединение, прошение, изображение, возвышение, восклицание, восхищение, «заимословие» («когда то, что самому автору или представляемому лицу говорить должно, отдается другому лицу, живому, либо мёртвому, или к бездушной вещи, почему сия фигура немало надлежит до вымыслов»), «умедление» (построение предложения из «меньших идей»), сообщение (когда совета просим у слушателей или у соперников), «присовокупление» (присоединение к одному имени нескольких глаголов – Сего Тигран, царь арменский, принял и уже на себя больше не уповающего утвердил, оскорбленного восстановил и совсем отчаянного утешил), вольность (когда говорим свободно при тех, кого бояться нужно), «прохождение» (когда притворяемся, что говорить о чём-то не хотим, однако тем самым «оное живо представляем»), напряжение (собрание нескольких важных идей, связанных одной темой в одном предложении), «пременение» (когда в одном предложении находятся противоположные идеи – Весьма погрешаете вы, афиняне, что чрез тое надеетесь произвести счастие из несчастия, чрез что из счастия несчастие сделалось), «желание» (изъявление сильного желания добра или зла себе или кому другому). При этом фигуры могут употребляться не по отдельности, а в соединении, что придает большую силу речи.

Третья часть «Руководства» – «Расположение» – является логическим продолжением предыдущих двух частей. Связь всех трех частей подчеркивается в первой главе «Расположения»: «Расположение есть изобретенных идей соединение в пристойный порядок. Правила о изобретении и украшении управляют совображение и разбор идей; предводительство рассуждения есть о расположении учение… ибо что пользы есть в великом множестве разных идей, ежели они не расположены надлежащим образом?». Здесь показывается то, как различные идеи «с их соответствующим украшением расположены быть могут» [Там же: 293]. Сначала М. В. Ломоносов предлагает учение об их соединении, которое имеет две разновидности: натуральное и художественное. При первом слова располагаются в естественном порядке. Художественное соединение основывается на принципах:

1) разъяснение темы при помощи распространений;

2) доказать доводами, которые располагаются от сильных к слабым;

3) присовокупить возбуждение или утоление страсти;

4) между ними расположить витиеватые речи и вымыслы: первые – больше в доказательствах, последние – в движении страстей.

Расположение разъяснений доводов и возбуждений разделяется на соединительное и разделительное. Соединительное расположение представляет собой такую конфигурацию аргументов, при которой сначала предлагается сообщать о видах какого рода или о частях целого, а потом представляется род или целое. Например, похвалив смелость в сражениях, терпение, постоянство в трудах героя, прославляем после того вообще его мужество. В разделительное расположение имеет обратное строение: сначала представляем род или целое, потом особо описываем виды или части.

Далее М. В. Ломоносов вводит понятие хрии. Хрия есть слово, которое объясняет и доказывает краткую нравоучительную речь или действие великого человека. Хрии делятся на действительную, словесную и смешанную. Действительная хрия объясняет и доказывает действие, словесная – краткую нравоучительную речь, смешанная – включает в себя и то, и другое.

Хрия состоит из восьми частей: в первой описывается тот, кто речь сказал или дело сделал, во второй – объясняется тема через распространения, в третьей – указывается причина, в четвёртой – представляются противоположные точки зрения, в пятой – подобие, которым тема объясняется и подтверждается, шестая – доказательство при помощи исторического примера, седьмая – утверждает тему мнением или учением древних авторов, в восьмой – заключение. В зависимости от состава и порядка частей выделяются полная и неполная, порядочная и непорядочная хрия.

По силлогизму и по неполным и сложенным из него формам, по условному и разделительному силлогизму располагается слово таким образом:

1) полагается одна посылка;

2) присоединяется к ней причина из какого-нибудь риторического места;

3) если есть другая посылка, то и та прилагается, к которой также причина придается;

4) следствие.

Пример:

Всяк, кто закон хранит, есть богу приятен, но всяк добродетельный человек закон хранит; для того всяк добродетельный человек есть богу приятен.

Первая посылка:

Коль благополучен тот, кто во всех путях своих закон господень соблюдает, кого никакие приключения от него отторгнуть не могут, кого не роскошь в юношестве, ни домашние попечения в мужестве, ни в старости болезни от того не отлучают! Коль благополучен он, когда тем господу своему приятен, зиждителю своему любезен!

Причина из уравнения:

Не ласковым ли и милостивым оком взирает господин на прилежного раба, волю его тщательно исполняющего? Не сердцем ли к нему склоняется, видя, что он в деле, на него положенном, успевает, ничего полезного не оставляет, нужного не упускает, не проходит мимо ничего пристойного, что намерения его к концу приближаются, не погибает надежда, желание исполняется? Но коль божие милосердие превыше есть человеческого, толь любезнее есть пред лицем его человек, который ходит в его законе беспорочно, толь щедрее взирает господь с высоты своея на хранящего заповеди его.

Вторая посылка:

Но кто есть добродетелию украшен, не может быть закона божия нарушитель; ему свойственно и сродно последовать его повелениям, а есть закона хранитель, закону последователь, закону послушник.

Причина:

Ибо закону божию повиноваться и быть добродетельну едино есть. Закон учит добродетели, управляет нас в неукротимом море мятежныя жизни и от пучины беззаконий отводит. Источник добродетели есть бог, он же и закона податель. Добродетелию жизнь наша украшается, законом укрепляется добродетель, добродетель в законе повелевается, закон в добродели окончевается, и оба едино имеют начало и оба на един конец для единого токмо блаженства нашего устроены.

Следствие:

Итак, кто все дела свои для единой добродетели предприемлет, с добродетелию в них обращается и с нею окончевает, тот приятнейшую всех жертву зиждителю приносит и щедрые очи его на себя обращает.

Способом расположения является разговор, при котором данную тему предлагают два, три или больше вымышленных лиц, общаясь между собой. Разговор бывает натуральный (разговор людей), ненатуральный (разговор зверей или бездушных вещей), смешанный (разговор человека с животным). Разговоры есть согласные, прекословные и сомнительные. Первые состоят из согласных мнений между собой рассуждающих лиц; во вторых разговорах предлагаются два спорных между собой мнения, в третьих одно лицо защищает, другое в некоторых местах соглашается, а в других спорит или сомневается.

Следующим способом расположения является описание, т.е. слово или часть его, где представляется вещь или деяние. Описание в узком смысле означает изображение какой-нибудь вещи и делится на правдивое и вымышленное. Правдивое изображает вещь «как она действительно была или есть», вымышленное изображает «вещь, которой нет и не было». Описание составляют:

1) действительные части описываемой вещи;

2) материальные свойства или вымышленные;

3) жизненные свойства, если речь идет о живом существе;

4) действие или страдание;

5) время;

6) место;

7) предыдущие и последующие.

Под расположением периодов понимается порядок их частей. Союзом периодов называется то, «по чему слово, состоящее из многих периодов, в рассуждении материи иногда различных, состоящее, как единой цепью, пристойно и согласно соединенное, предлагается» [Там же: 370].

Члены и части периодов располагаются «по натуре», «по наращению» и «по союзам». Составление периодов «по натуре» осуществляется так, как показано о расположении вообще; при построении периодов «по наращению» важнейшие идеи следуют за теми, которые не так важны, и заключаются самою важною мыслью.

В главе «Произношение» из «Руководства к риторике» М. В. Ломоносов выделяет следующие правила произношения:

1) произносить слова следует голосом чистым, непрерывным, не грубым, средним, не громким и не тихим;

2) каждый период произносить отдельно от остальных, части его, разделенные запятыми, отделять небольшой паузой;

3) не надо спешить и, наоборот, говорить очень медленно;

4) ритор должен знать свою речь наизусть.

Анализ утверждений, предложенных в «Руководствах», показывает, что М. В. Ломоносов подробно раскрывает основные категории риторики и детально описывает их, демонстрируя принципы построения и оформления текста, способы и правила изложения и доказательства мыслей.

Отличительной чертой всех «Руководств» является то, что это не свод отдельно приведенных правил, а вдумчивое и глубокое исследование, развивающее классические представления о речепроизводстве, ориентированном на адресата. Вычленить (а тем более поставить на другое место) какую-либо часть риторического канона, разрабатываемого в «Руководствах», невозможно, поскольку каждая последующая стадия строится на основе понятий, введенных ранее, чем обеспечивается один из главных принципов моделирования речевой деятельности – принцип сопряженности, взаимосвязанности планов «переливания» мысли в слово и текст.

2.2.4. Речевое воздействие как речепорождение. Для того чтобы организовать речепроизводство оптимальным образом, мы с разной степенью осознанности соотносим деятельность с ситуацией, производим выделение отдельных элементов в качестве последовательных ориентиров, на которые направляется и по которым контролируется выполнение отдельных операций. Такая опора на компоненты прагматического контекста, производимая при осуществлении коммуникации, составляет содержание ориентировочной активности продуцента. Результатом ориентировки является создание «образа будущего», который, помимо желаемого результата, отражает представления об эффективных способах его достижения. Таким образом, ориентировочная деятельность составляет существенную часть в процессе речепорождения [Леонтьев 1999: 147].

В условиях речевого воздействия, когда процесс речепроизводства сам по себе рассматривается как возможность для достижения некоторых целей, которые возникают в структуре речевого / неречевого взаимодействия коммуникантов, именно ориентировка приспосабливает речемыслительную (конативную) активность продуцента к неповторимости контекста общения. Учет этого факта позволяет определить речевое воздействие в качестве разновидности продуктивной речемыслительной деятельности и охарактеризовать его через трехфазовую модель, включающую в себя стадии ориентировки, осуществления и коррекции [Тарасов 1986].

Фаза ориентировки является небазисной, поскольку имеет общий характер и проявляется на основных этапах продуцирования речи. Эта особенность фазы ориентировки была детально рассмотрена А. А. Леонтьевым, который в работе «Психология общения» неоднократно подчеркивал, что психологическая обусловленность речевого действия факторами прагматического контекста присутствует постоянно на разных этапах преобразования внутреннего мотива коммуникативной деятельности в слово и, более того, формирует коммуникативную цель и стратегии ее осуществления [Леонтьев 1999: 159-161]. При воплощении конативного высказывания особое значение имеет учет инициатором речевого воздействия фактора адресата. Ориентировка на реципиента речевого воздействия – это формирование представлений о познавательных возможностях адресата, о его духовном мире (мировоззрении, убеждениях, идеалах, системе ценностей, потребностях, интересах, привычках и т.д.), об эмоционально-чувственной сфере и т.д. Кроме того, не меньшую роль в процессе изменения поведенческой сферы реципиента играет выработка стратегий, опирающихся на социальные характеристики коммуникативной ситуации, в которую включены участники общения.

С позиции фазы осуществления речевого воздействия, побуждение человека к определенному поступку возможно тогда, когда он ощущает / сознает наличие у себя соответствующей потребности, которую может удовлетворить предмет-мотив, указываемый продуцентом речевого воздействия. Деятельность / состояние, возникающие у адресата в ответ на поступивший сигнал, и являются теми эффектами, которые желает получить продуцент. Отсюда следует: для успешного влияния продуценту, разобравшемуся в ситуации общения, необходимо:

1) «оживить» у адресата речевого воздействия реально существующую или потенциально возможную потребность (напомним, потребности являют собой «внешнюю» по отношению к мотиву речевой и / или неречевой деятельности сторону);

2) указать адресату речевого воздействия на основания, действительно удовлетворяющие актуализованной потребности;

3) ориентировать адресата речевого воздействия в способах и средствах осуществления дальнейших действий, необходимых для удовлетворения актуальной потребности;

4) создать условия, благоприятствующие принятию решения (укоренению потребности).

Если первые три операции необходимы, по представлению Д. Н. Узнадзе, для формирования психологической установки, внутренней готовности адресата действовать [Узнадзе 1997], то четвертый компонент традиционно считается риторическим и нацелен на усиление качеств, предопределяющих позитивную реакцию на замысел продуцента. К способам, усиливающим воздействующий эффект, можно отнести действия, связанные с:

а) привлечением и удержанием внимания адресата;

б) созданием перцептивно доступного сигнала;

в) ориентированием адресата речевого воздействия в ситуации общения и в социальных характеристиках участников речевого взаимодействия;

г) возбуждением познавательной потребности;

д) понижением / повышением уровня критичности, поддержанием его на уровне, оптимальном для данной аудитории.

Так, стратегия, связанная с «погружением» адресата в прагматический контекст, заставляет продуцента позаботиться о самопрезентации и настраивает его на демонстрацию социальных отношений, в структуре которых разворачивается общение. С точки зрения самопрезентации, «для успешности общения мало знать что-то о собеседнике: учитывая, что он тоже моделирует говорящего, важно дать ему нужный для этого “материал”, т.е., так сказать, подать себя в нужном плане» [Леонтьев 1999: 207]. Демонстрация продуцентом социальных отношений (социальный символизм) призвана подсказать воспринимающему те социальные роли, в рамках которых протекает коммуникация [Тарасов 1979: 46]. Все это, в конечном счете, гарантирует адекватное восприятие речевого сообщения, поскольку взаимодействие невозможно для адресата, если он не знает достаточно много об авторе, чтобы понимать, как соответствующим образом себя вести.

Дата добавления: 2014-10-31