Вадим Вадимович Шлахтер 18 страница

Сфинкс усмехнулся и, проигнорировав шпильку, поднял свои карты:

– Козырь пик. Что у тебя, милая?

Я посмотрела в веер и оценила ситуацию как средней паршивости: одна козырка, хоть и дама, в остальном черви пополам с крестами. Ну, бывало и хуже.

– А у тебя? – Я решила не светить единственную пику.

Мне молча продемонстрировали восьмерку.

А все же интересная колода. Во‑первых, большая – по размеру скорее как Таро. И такая же твердая. На рубашке – абстрактный узор, а вот сами карты… Каждая могла похвастать интересным рисунком. Например, на моей двойке крест были изображены дуэлянты, скрестившие мечи. Да так изумительно выписаны, что казалось – картинка сейчас оживет. Очень талантливо нарисовано!

– Только не говори, что сам их рисовал. – Я с подозрением покосилась на невозмутимого Сфинкса.

– Ну раз ты так просишь – не скажу, – тихо рассмеялся он и спросил: – Так что там у тебя?

– У тебя меньше, – вздохнула я, с трудом возвращая себя к игре. – Ходи.

Партия получилась на удивление увлекательной. В картах я чувствовала себя увереннее, чем в шахматах, потому позволила себе расслабиться и просто получать удовольствие от игры. И совершенно неожиданно выиграла.

– Ого, – присвистнул Сфинкс, с недоумением посматривая на три шестерки, которыми я закончила. – У меня столько плеч нет, чтобы эти погоны нацепить.

– Третью на лоб, – не удержалась я и показала рыжему противнику язык, а затем задумалась. – Чего бы тебе такого загадать?..

– Мне стоит начинать бояться? – иронично поинтересовался он.

– Конечно, – кровожадно щелкнула зубами я. – Сейчас я за все‑о‑о отыграюсь!

– Страшно – сил нет, – насмешливо скривил тонкие губы Сфинкс и, расслабленно откинувшись на стенку, сделал величавый жест рукой: – Валяй, милая. Я весь твой.

Ага, только такого счастья мне и задаром не надо.

Но стоило сосредоточиться на желании.

К сожалению, ничего оригинального в голову не приходило. Обычные наши приколы навроде прокукарекать, попрыгать на одной ноге, вопя что‑то дурацкое, или покатать на спине в данной ситуации казались до крайности глупыми. А что, если… Нет, наверное, не согласится. Но попытка не пытка.

– Я не знаю, можно ли так, – негромко начала я, нервно комкая пальцами плотную ткань покрывала, – но…

Запнулась, мучительно раздумывая. А вдруг он разозлится?..

– Договаривай, – ободряюще улыбнулся страж перекрестка.

Эх, была не была.

Подцепила пальцем камушек, который не давал Сфинксу читать мои мысли.

– Пожалуйста, можно я буду носить его постоянно? – Сам собой голос получился жалобным и дрожащим.

Его лицо закаменело, и во мне все упало. Вот сейчас все игры и закончатся… Сжалась, ожидая резких слов или чего еще похуже.

И не дождалась.

– Тяжко? – неожиданно сочувственно спросил он.

Пока я пыталась осознать, в какую сторону опять усвистело его настроение, Сфинкс придвинулся ближе и обнял. Просто обнял, без попыток потискать, залезть под футболку и прочее.

– Я понимаю, что не подарок, – виновато проговорил он и потерся подбородком о мою макушку. – Ты совсем издергалась… Давай договоримся так. Носи амулет постоянно, но если попрошу – ненадолго снимешь. Хорошо?

Это даже больше, чем я ожидала.

– Спасибо, – прошептала я, а затем, не выдержав, подняла голову и посмотрела в теплые зеленые глаза. – Скажи, Рей… Ты ведь видишь, как мне плохо. Почему ты просто не отпустишь меня? Вечно угрожаешь… Заставляешь бояться…

Он мученически вздохнул.

– Алиса, я все же Сфинкс, – произнес он укоризненно, будто я ляпнула что‑то совсем несусветное. – Раз ты попала сюда, я не могу тебя просто взять и отпустить. Для этого ты должна постараться, приложить усилия, выиграть, в конце концов.

– Понятно, – промямлила я и отвела взгляд.

Ну, это, по крайней мере, лучше, чем «Потому что я так хочу». Вселяет надежду, что, если у Альминта ничего не получится с защитным артефактом, Сфинкс и так меня отпустит. Когда‑нибудь…

– Но это, если бы я хотел тебя отпустить, – вырвал меня из пародии на оптимистичные мысли холодный голос. – А я не хочу.

Я отшатнулась так резко, что чуть не свалилась с кровати.

Ах, гад! И я еще надеялась, что мы найдем общий язык? Ага, щас! Как я могла забыть, что он больной на всю голову? Но нет, каждый раз пытаюсь увидеть в нем что‑то нормальное, хорошее. И огребаю потом за это. Чую, в беге по граблям я бы заняла почетное первое место.

Я обожгла ненавистного мужчину злым взглядом и, до боли сжав кулаки, процедила:

– И долго мне… развлекать тебя?

– Давай посчитаем. – Он совершенно не обратил внимания, что я похожа на закипающий чайник. – Три тура позади, умница моя. – Мне досталась очаровательная улыбка, от которой хотелось так врезать ему по морде кулаком, чтобы нос хрустнул. – Осталось два. Всего два тура, девочка моя, и ты будешь свободна.

И мой гнев ушел, как и не было. Первый раз Сфинкс назвал какие‑то рамки. А ведь мне уже начало казаться, что так и придется веками бегать, пытаясь отыскать этого зеленоглазого оборотня.

– Обещаешь? – вырвалось помимо воли.

– Обещаю, – негромко рассмеялся он и сгреб карты с покрывала. – Ну что, еще партейку? Должен же я отыграться!

И, быстро потасовав колоду, шустренько так раздал.

Вскоре игра опять настолько увлекла меня, что я и думать забыла о неприятном инциденте. Сфинкс вел себя нормально, хохмил и был заправским рубахой‑парнем. Я подкалывала его и даже не думала вспоминать, что передо мной вообще‑то сидит могущественное и безумное существо. Мне просто было хорошо. Не так, конечно, как когда мы летали над крышами, но тоже вполне ничего.

Игра шла с переменным успехом, я то выигрывала несколько партий, то проигрывалась в пух и прах. Желания, которые мы загадывали, были простыми и ржачными. Ничего пошлого или опасного – даже удивительно, как Сфинкс удержался. Впрочем… Одно желание было на грани. Мне было предложено прочитать вслух отрывок из книжки. Эротический. С серьезным лицом. Сначала я, полная негодования – мы же договаривались! – не поняла последнего уточнения. Но когда открыла тоненькую книженцию, осознала, в чем подвох. Вы когда‑нибудь читали без улыбки о нефритовых жезлах и прочих пещерах божественного лотоса? Лично я всегда хохотала как сумасшедшая. К тому же сама сцена оказалась… ну нелепой, что ли? Так что прочитать этот пафосный и наполненный несуразицами отрывок с серьезным лицом было еще той задачей. С которой, как мне показалось, я худо‑бедно справилась. Пока Сфинкс, всхлипывая от хохота, не показал мне… э‑э‑э… можно сказать, видео сего художественного чтения. М‑да, как я гримасничала, чтобы не рассмеяться, – это надо было видеть. Так что вскоре я тоже вытирала слезы от дикого смеха.

Эх, если бы он всегда был таким, как тогда. Добрым, веселым, открытым. Но, как говорится, мечты‑мечты…

– Куда там ты мне хотела третью шестерку прилепить? – весело заявил этот рыжий прохвост, выиграв очередную партию.

Я озадаченно осмотрела веер карт в своих руках и четыре шестерки на покрывале. Однако как он меня!

– Лепи! – решительно произнесла я и откинула челку.

Он расхохотался и погрозил мне пальцем:

– Алиска, не шали!

– Даже не начинала, – открыто улыбнулась я и, бросив собранных полколоды на кровать, небрежно махнула рукой: – Загадывай.

– На‑до‑е‑ло! – раздельно произнес Сфинкс и улегся на спину. – Это была последняя партия.

– Но желание ты выиграл. – Не то чтобы я так сильно жаждала расплачиваться, но это как раз тот случай, когда не знаешь, каким боком это желание тебе вылезет.

– М‑да? – Рыжий кошмар озадаченно свел брови к переносице. – Что бы такого напоследок загадать… О! – Он резко поднялся и улыбнулся настолько хищно и предвкушающе, что с меня слетела вся веселость. – Потанцуй со мной, Али‑и‑иса.

Я тяжело сглотнула комок в горле и едва сдержалась, чтобы не побиться головой об стенку.

Мама. Вот тебе и расслабилась одна! Сейчас огребу… мало не покажется.

– Я не умею танцевать ваши танцы, – нашла я хиленькую, но все же отмазку.

– Ерунда, – предсказуемо отмахнулся весьма довольный Сфинкс. – Просто покружимся, как у вас на танцполах двигаются.

Еще хуже. Танцевать, тесно прижавшись… Вдыхать крышесносный для меня запах солнца и ветра… Полный капец моей сдержанности будет!

– Алиса, Алиса. – Рыжий искуситель улыбнулся кончиками губ. – Что ты опять сжалась, будто я что‑то неприличное предложил?

– А что – нет? – Я не смогла сдержать ядовитого шипения.

Он изумленно вскинул брови, а затем, откинув назад упавшие на лицо пряди, подался вперед:

– Я же не предлагаю тебе станцевать танго или бачату. Не дергайся, от нескольких поцелуев, если они будут, еще никто не умирал.

Как‑то меня не успокоило. Ни упоминание поцелуев, ни то, что их может не быть. Зная этого зеленоглазого гада – будут. А помня… последние события – поцелуи бывают разными. Очень. А фантазия всемогущего психа – воистину безграничная.

Видимо, мои мысли можно было без труда считать по лицу, потому что Сфинкс понимающе усмехнулся и, легонько проведя подушечками пальцев по моей щеке, шепнул:

– Ах, Алиса, почему же ты меня так боишься? Неужели тебе так не нравятся наши невинные шалости?

Мои глаза чуть на лоб не полезли. Офонареть, какие невинные! Стоит лишь вспомнить то, чем закончился последний тур игры. О‑о‑ох, лучше бы не вспоминала! Сразу щекам стало жарко, и губы пересохли…

– Не трусь, милая, тебе понравится, – промурлыкал искуситель свою любимую фразу и, скатившись с кровати, поднялся и невозмутимо протянул мне руку.

Я шумно вздохнула и опасливо вложила в его узкую ладонь свою. Надеюсь, что мы действительно ограничимся танцами. А если нет – то в принципе чем‑либо ограничимся.

Мне показалось, что зеленые глаза напротив вспыхнули торжеством. Может, и не показалось – кто ж этого Сфинкса знает? Он несильно дернул меня на себя, и мои ноги ступили… на паркет. А вокруг щиколоток на миг обвилась мягкая ткань вечернего платья. От полного офигевания не удержала равновесия на непривычно высоких каблуках и влетела в объятия этого шустрого соблазнителя. Какого… черта?!

Решительно отстранилась. Так, что со мной сделал этот всемогущий псих?! Надо осмотреться…

– Понимаю. – Сфинкс взял меня за плечи и резко повернул к… зеркалу, а сам остался за моей спиной. – Какой девушке не хочется посмотреть на себя в новом платье?

И только теперь я осознала, что привычный уже интерьер самой обычной комнаты пропал. Перекресток, подчиняясь желанию своего стража, превратил помещение в бальный зал. Высокий потолок, с которого свисала огромная хрустальная люстра, на всех стенах – зеркала. И двое… Нет, это же не можем быть мы!

Невысокая худенькая девушка с широко распахнутыми удивленными глазами и серьезный огненноволосый мужчина за ее спиной, который покровительственно, я бы даже сказала – оберегающе положил руки на плечи своей спутницы.

В светло‑голубом шелковом платье, которое мягко облегало до пояса, а дальше плавно расширялось к полу, я сама себе казалась сказочной Золушкой. У меня никогда не было таких красивых платьев… Даже на выпускной. Да что там, будем откровенны, в наш век джинсов и футболок в моем шкафу даже юбки не завалялось. А ведь мне шло. И даже очень. Открытые плечи, вышитый серебряной нитью лиф, провокационный разрез до середины бедра, обнажающий ногу в синей босоножке. На спине явственно ощущался довольно глубокий вырез. Да, такую девушку можно хотеть. В такую можно влюбляться. Но это не я! Или… все же я?!

– Пожалуй, начнем, – мягким тоном проговорил Сфинкс и нежно улыбнулся. – Музыка.

И полилась мелодия. Первые же звуки заставили меня шумно сглотнуть и посмотреть на отражение мужчины в костюме расширенными от паники глазами. Бежать! Срочно! Потому что… под эту композицию я сама соблазнюсь. И с удовольствием! Откуда этот рыжий мерзавец знает, что именно эта песня Xandria всегда казалась мне самой чувственной и… порочной?

Искуситель за моей спиной медленно растянул губы в понимающей улыбке. А потом резко крутанул меня. Мы оказались лицом к лицу.

Черт… Черт. Черт! Сочетание этой песни и этого мужчины – слишком для маленькой и совсем неопытной меня!

А Сфинкс притянул меня за талию, и пришлось двигаться.

Танец начался. И мне оставалось только молиться, чтобы он не стал последним в моей жизни.

– Sigh[4], – вдруг прошептал мой самый опасный соблазн на ухо.

Я вздрогнула и попыталась отодвинуться. Ага, размечталась… Что же он делает?! И это – просто потанцевать…

Но Сфинкс и не думал останавливаться. Одна его рука медленно поползла с талии вверх, нежно лаская голую кожу на спине.

– Try – it’s just one step aside[5], – продолжал искушать его низкий голос.

Кажется… я этот шаг сейчас сделаю. Или уже сделала. Не знаю. Не хочу думать. Попалась ты, Алиска. Как муха влипла в его паутину.

Я приподняла голову и зачарованно провела кончиками пальцев по гладкой и холодной щеке. Его рука на моей талии на миг сжалась, а затем притянула меня еще ближе, буквально впечатывая в худощавое тело.

– Don’t dive too deep[6], – выдохнул он последнее предупреждение, а затем, обхватив мое лицо ладонями, властно накрыл мои губы своими. А я… привстала на носочки и сама к нему потянулась. Хочу… Ну а думать, бояться и переживать – не хочу!

Когда Сфинкс оторвался и, прикрыв глаза, глубоко вдохнул, я сделала невероятную для себя вещь. Сжав пальцы на его плечах, требовательно прошептала:

– Еще!

А затем…

Под продолжавшую звучать песнь Русалок я впервые поцеловала свое зеленоглазое наваждение без принуждения, страха или чего‑либо другого, плохого. Лишь потому, что мне этого хотелось. Хотелось чувствовать твердые губы, как ладони сжимают мою талию и как бешено, грозясь проломить грудную клетку, бьется его сердце. А мое – стучит в унисон.

А в следующий момент Сфинкс мягко толкнул меня. Я полетела на что‑то мягкое, еще успев краем глаза отметить, как сияние бального зала сменяется почти забытой тьмой перекрестка миров.

Прохладная ткань, кажется, атласа приятно холодила спину в вырезе платья. А я зачарованно смотрела на хищно улыбающегося соблазнителя, который остановился у меня в ногах. Он склонился и оперся рукой рядом с моей головой. Коснулся легким поцелуем лба. Прочертил языком полоску на щеке. И, замерев напротив приоткрытых губ, промурлыкал:

– Маленькая, смелая Алиса…

С нажимом провел большим пальцем по нижней губе, а потом… опять поцеловал. Сначала нежно, ласкающе, затем… неистово и даже как‑то голодно. Я застонала и выгнулась ему навстречу. Внизу живота разгорался нестерпимый пожар, который заставлял ерзать и хныкать, требуя непонятно чего. Да хоть чего‑нибудь! Ну же! Рей, ты же мужчина! Сделай что‑то с этим! Со мной…

Низко зарычав, он резко сорвал с моей шеи амулет. Но мне было все равно. Так даже лучше! Поймет, чего я хочу.

– Али‑и‑иса, – простонал он мне в ключицу, – у меня от тебя остатки черепицы с крыши срывает…

И скользнул рукой вдоль разреза вверх, сминая и поднимая подол платья. Я замерла и даже дыхание задержала, сгорая от нетерпения. Да! Туда! Туда… Но вредный Сфинкс и не думал отвечать на мои мольбы. Сжал ладонью ягодицу, заставляя прижаться к себе еще теснее, а затем впился жалящим поцелуем в шею.

«Точно засос будет», – остатками мозгов подумалось мне.

Было до слез обидно, что мой самый сладкий соблазн до сих пор одет. Хотя бы пиджак снять… И рубашку… Лихорадочно, деревянными пальцами, принялась расстегивать мелкие пуговицы. Чем привлекла внимание.

– Не так, – дьявольски усмехнулся мой искуситель.

И в следующий момент на нем не осталось ни клочка! Мои ладони теперь лежали на обнаженной груди, а животом я ощущала… короче, понятно что.

Платье, как ни странно, осталось на мне. Видимо, Рею самому хотелось его снять.

А потом остатки мыслей улетучились из моей головы, потому что он резко дернул лиф моего вечернего туалета вниз, отчего нежная ткань жалобно затрещала, но выдержала, и обнажил грудь.

– Сладенькие какие, – промурлыкал Сфинкс и быстро лизнул одну из затвердевших горошин.

Я закрыла глаза и застонала, выгнувшись ему навстречу. Еще! Еще! Сильнее!

– Пожалуйста! – сорвалось с моих губ.

– Пожалуйста – что? – невинно поинтересовался этот садист. – Пожалуйста – это? – зубами слегка сжал сосок, отчего я застонала громче. – Или, пожалуйста, вот это? – рукой проворно скользнул между моих ног и с нажимом погладил пульсирующую на грани боли точку.

– А‑а‑а! – Я резко свела вместе колени, чтобы продлить касание.

Но он был быстрее и все‑таки убрал руку. Разочарованно выдохнула сквозь сжатые зубы. С‑с‑скотина!

– Что такое, милая? – заботливо поинтересовался мой мучитель. – Тебе плохо?

– Не ис‑с‑сдевайся! – прошипела и, намотав на кулак огненные волосы, притянула мужчину ближе. – Прекращай уже свои игры, Рей! Я и так… проиграла…

– Как сказать, как сказать, – пробормотал он и, сжав чуткими пальцами грудь, выдохнул мне в губы: – Хочешь меня, Алиса?

Нет, он все‑таки издевается! А то не видно! Я недовольно рыкнула и попыталась его поцеловать. Увернулся, подлец!

– Две буквы, Алиса, всего две буквы, – промурлыкал Сфинкс и принялся перекатывать между пальцами закаменевшие соски. – И все будет. Даже больше, чем ты можешь представить.

Да хоть три слова!

– Я. Тебя. Хочу! – раздельно произнесла я, глядя в ставшие темно‑зелеными глаза.

– Наконец‑то! – Его зрачок стал вертикальным, а дальше… только обрывки, как обломки корабля, плавающие на поверхности утихшего после шторма моря.

Его поцелуи. То нежные, лишь слегка ласкающие, то страстные, на грани с укусами… Проворный язык играет с сережкой в пупке, рождая сладостные волны по телу.

Я провожу пальцами по гладкому мужскому телу, слегка царапая ноготками. И едва не пищу от восторга, что это все мое!

Срывающийся шепот на незнакомом языке, обжигающий ухо, и утонувший в страсти разум. Он требует ответа, но я могу лишь стонать «да!» и больше ничего…

Его потемневшие до черноты глаза напротив и яркой вспышкой осознание – вот именно сейчас все и случится…

Но ничего не случилось. Наоборот – закончилось.

Лицо Сфинкса вдруг закаменело, а внутри меня заворочалось беспокойство. Я что‑то сделала не так?

– Демоны нижнего мира! – в сердцах выругался он и резко откатился в сторону. – Ну почему сейчас‑то лезть на штурм ворот в перекресток?! Сложно было подождать?! Хотя бы полчаса… – Голодным взглядом скользнул по моему уже обнаженному телу. – Или час… А лучше – три. Вот же гадость!

И исчез. Оставив меня одну, растерянную и возбужденную до крайности.

Из закутков сознания появился разум и ехидно помахал своей непутевой хозяйке. И живенько напомнил, где я и кому чуть не отдала самое дорогое. А главное – во что бы потом мне это вылилось. Ведь как ни крути, а Сфинксу я интересна лишь до тех пор, пока не сдалась. А где гарантия, что, получив свое, он меня отпустит? Нет ее! Скорее, наоборот… Зверинец… Недаром же он мне им постоянно угрожает.

Я тоненько заскулила и, на ощупь содрав атласное покрывало, дрожащими руками обернула тонкую ткань вокруг тела.

Не знаю, кто отвлек Сфинкса, но я этому кому‑то должна. Сильно должна!

Мой мучитель вернулся довольно быстро, но я уже была спокойна и холодна, а на шее опять болтался камешек, защищающий от телепатов. От былого возбуждения даже следа не осталось.

Окинув меня недовольным взглядом, Сфинкс засунул руки в карманы брюк и склонил голову:

– Понятно.

Я не собиралась комментировать эту фразу. Вместо этого еще плотнее запахнулась в покрывало и глухо проговорила:

– Верни комнату. Спать хочу…

Равнодушно пожав плечами, он молча щелкнул пальцами, возвращая привычный глазу интерьер. Еще бы теперь сам убрался… Но это из несбыточного.

– Сначала обсудим следующий этап, – вырвал из невеселых дум холодный голос. – Он начнется завтра.

– И? – настороженно посмотрела на него я из‑под челки.

– Немного поменяем правила.

Я шумно вздохнула и поджала губы. Ну кто бы сомневался!

– Что на этот раз? – Я независимо задрала подбородок.

– Все то же самое, – хитро сощурился Сфинкс. – Поцелуй.

– Какой? – подозрительно уточнила я.

А то знаю я этого мерзавца. Потом буду медленно офигевать от его извращенной фантазии.

– Весьма приятный. – На его лице мелькнула лукавая усмешка. – В прошлый раз я баловал тебя нижними поцелуями. Теперь твоя очередь, – «любезно» просветил меня он.

Чего?! Нет, я отказываюсь верить своим ушам. Ка‑те‑го‑ри‑че‑ски!

– Ты окончательно сбрендил?! – выдохнула я пораженно и прижалась спиной к стенке, нервно комкая рукотворную тогу. – Я не буду этого делать!

– Будешь, – жестко отрезал Сфинкс. – Иначе… сама знаешь что.

Я задохнулась от возмущения. И я еще, наивная, верила, что между нами возможны нормальные отношения? Аж два раза! Он псих! Больной на всю голову! А я для него – просто игрушка! Пора бы уже мне, дурехе, запомнить эту нехитрую истину!

– А в конце последнего этапа мне придется с тобой переспать? – процедила я, едва сдерживаясь, чтобы не завизжать и не броситься на него с кулаками.

– Я же говорил, что ты умная девочка, – тонко улыбнулся этот… даже не знаю, как его назвать!

Мама дорогая, только я решаю, что ниже падать моему мнению об этом существе некуда, он радостно доказывает всю глубину моей неправоты!

А я… ощущала себя грязной. Падшей. Последней шлюхой, которая вынуждена продавать свое тело, иначе – сдохнет. И от этого хотелось реветь в голос. Но… Что я могу?! С высоко поднятой головой пойти в зверинец этого безумца? Я жить хочу!!!

– Если ты так хочешь… – запнулась я и опустила глаза, – переспать со мной, то почему не сделать это сейчас и отпустить?!

Мне было больно и плохо. Словно я с высоты упала прямо на острые копья. Как же горько, когда разбиваются последние иллюзии…

– И пропустить два тура занимательнейшей игры? – ехидно отозвался Сфинкс, не заметив моего состояния.

Или ему просто по барабану. И от этого было еще хуже.

– В связи с особенностями следующих двух этапов, – как ни в чем не бывало продолжил мой мучитель, – я немного изменю и другое условие. Теперь вместе с деньгами ты будешь получать портрет с моим изображением на этот тур. Еще не хватало, чтобы ты ко всяким посторонним мужикам приставала!

Я вспыхнула от негодования. Вот же скотина!

– Все понятно, – прошептала едва слышно я. – Можно мне теперь поспать?

Ну же, уберись. Дай мне побыть наедине со своим горем…

– Я так понимаю, напрашиваться подремать рядом не стоит? – невинным тоном осведомился рыжий паскудник.

Я вскинула голову и обожгла нахала яростным взглядом.

– Злюка, – фыркнул Сфинкс, но все же исчез.

Я без сил упала на подушку и от души разревелась.

Глава 17

Проснулась я уже в комнате общежития. В окно ярко светило солнце. Даже слишком ярко, потому я выглянула в окно. Снег! Оказывается, пока я болталась на перекрестке миров, в Этгейре выпал снег. Белым покрывалом укрыл землю, укутал деревья и крыши домов. Солнечные лучи отражались от этого снежного великолепия, и все вокруг сверкало и искрилось.

Закутавшись в одеяло, я быстро открыла окно и полной грудью вдохнула морозный воздух. Может, хоть он прочистит мне мозги…

Настроение было ниже плинтуса. Я не знаю, сколько плакала, но теперь ощущала себя препогано. Как физически, так и морально. Раскалывалась голова, жгло глаза, а во рту была противная сухость. А еще я совершенно не понимала, что мне делать. Условия, которые Сфинкс – чтоб я его еще хоть раз Реем назвала! – выставил мне на этот этап, были категорически неприемлемыми! Да если припрет, придется… Нет! Надо думать, как выкрутиться! Наверное, сначала стоит съездить к Альминту. Подробностей, ясное дело, ему знать не стоит, но поторопить надо бы. Может, напроситься с ним к эльфам? Они же с Нельсой вроде как собирались… Хорошая идея! Только сначала надо показаться Дарии на глаза.

Решено!

Я закрыла окно и бросила взгляд на кровать Нельсы. Хм, застелена… Уже умотала, что ли? На клетчатом покрывале лежал какой‑то листок бумаги, и я, справедливо решив, что вряд ли это послание не мне, его подняла.

И ждал меня облом номер раз.

«Алиска, я так поняла, что с туром ты справилась, с чем тебя и поздравляю! Спешу сообщить, что мы с Алом уехали к эльфам, так что не скучай без нас и обязательно дождись! Мы вернемся через месяц». И дата – три дня назад.

Невидящим взглядом уставилась в стенку. На целый месяц я осталась одна. На целый месяц!!! А я думала Нельсе поплакаться, пожаловаться на Сфинкса… Ладно, надеюсь, этот рыжий гад дал мне на этот этап хотя бы столько же времени, сколько и на предыдущий.

Решительно отогнав панические мысли, я аккуратно застелила кровать, оделась, порадовавшись, что купила зимние сапоги. А когда расправила подбитый теплым мехом плащ, на пол вывалился конверт. Та‑а‑ак, а это еще что?!

Я прекрасно догадывалась, от кого может быть сей «привет». Так что торопливо надорвала плотную бумагу и достала небольшой портрет и сложенную вдвое записку. Взглянула мельком на мою цель, которую я и не собиралась искать – коротко стриженный шатен с мужественным лицом, лет тридцати на вид, – и сосредоточилась на записке. В этот раз она оказалась короткой. Убийственно короткой.

«У тебя две недели».

Листик выпал из моих рук. А в голове бились лишь два слова. Две недели. Две недели! Альминт с Нельсой вернутся через месяц. Нарочно или нет, но Сфинкс отрезал мне все пути к отступлению.

Колени подломились, и я сползла по стене на пол. Меня начала бить крупная дрожь, а дыхание перехватило. Две недели. Две чертовых недели. Что мне делать?! Я сама не поняла, в какой момент из глаз хлынули слезы. Наверное, это была самая тихая истерика в мире: я сидела на полу сломанной куклой, бездумно пялилась на шкаф, а по щекам текли проворные соленые ручейки.

В этом был весь Сфинкс. Знал ли он о моих наивных планах от него избавиться или звериной интуицией учуял, но эти две недели… Были насмешкой. Над всеми моими надеждами. Я… просто не могла выполнить условие. Да что там, от одной мысли об этом меня начинало трясти еще сильнее. А значит… Совсем скоро я все‑таки познакомлюсь со знаменитым зверинцем. И что делать? Как выкручиваться? Я не знала. Не понимала…

Вот такой – сидящей на полу, растерянной, с покрасневшими от слез глазами – меня и нашла Дария. Уж не знаю, как она узнала, что я вернулась…

– Алиса!

Я слышала, что меня зовут, но на то, чтобы сфокусировать взгляд, сил не осталось. Да что там… Их в принципе не осталось. Даже дышать удавалось с трудом. Я различала лишь ярко‑красное пятно, потому, собственно, и подумала, что это моя кураторша.

– Алиса! – меня несильно тряхнули за плечи.

Голова мотнулась, как у тряпичной куклы, но взгляд так и не хотел фокусироваться.

– Алиса, да приди в себя уже!

Щеку обожгла пощечина, потом вторая. Но я все равно никак не могла вынырнуть из своеобразного транса. А в голове набатом стучало: две недели, несчастных две недели…

Дария ушла, а меня даже на удивление не хватило. Впрочем, вскоре дриада вернулась и, крепко ухватив меня за волосы на затылке, запрокинула мою голову.

– Алиса, рот открой.

Но я не могла. Более того – толком и не помнила, как это делается.

– Да чтоб тебя! – ругнулась кураторша, а затем сжала мои щеки так, что губы приоткрылись.

В рот полилась тонкая струйка, обжегшая язык горечью. Я поперхнулась и попыталась опустить голову, но меня дернули за волосы назад.

– Глотай!

Два мучительных глотка, и противнейшее на вкус пойло устремилось к желудку. И тогда дриада меня отпустила. А я сползла на пол окончательно и просто закрыла глаза.

– Вот и хорошо, – тихо проговорила Дария, и я почувствовала, что меня подняли. – Сейчас немного поспишь, и все будет хорошо.

Мое тело осторожно опустили на мягкое, и я потихоньку начала уплывать в сон. Последнее, что я услышала, было негромкое ворчание:

– Тьфу ты, сама немного отвара наглоталась…

Уж не знаю, насколько меня вырубило неведомое зелье, но проснулась я уже в относительно нормальном состоянии. Настроение, конечно, все так же уныло созерцало плинтус, мысли а‑ля «мы все умрем» тоже никуда не делись, но того странного ступора уже не было.

Я проморгалась и поднялась на локтях.

– Очнулась, болезная? – раздался недовольный голос.

Повернувшись, я обнаружила Дарию, которая валялась на спальном месте Нельсы. Правда, кровать для нее оказалась коротковата, потому моя кураторша согнула ноги в коленях, из‑за чего смотрелась ну очень дико.

– Да, спасибо, – негромко поблагодарила ее я.

Резко поднявшись, она села и уставилась на меня прокурорским взглядом.

– А вот теперь рассказывай. – Дриада скрестила лодыжки и уперлась ладонями в кровать. – Тебя не было неделю, а сегодня ты вдруг ни с того ни с сего появилась в комнате. Следовательно, тур игры со Сфинксом ты успешно закончила. Так с чего такой срыв, Алиса?

Дата добавления: 2014-11-20