В нашем полку прибыло

Исполнилось два месяца с тех пор, как я встал у руля хирургического отделения. Не скажу, что все шло гладко, возникали еще конфликты, но они решались в рабочем порядке. Реклама, сработанная Наташей и Томой, с одной стороны, отдалила меня на некоторое время от среднего и младшего медперсонала, а с другой – значительно упрочила дисциплину. На работу никто не опаздывал, раньше не сбегал, полы были вымыты, больные накормлены и подмыты, пьянство практически сошло на нет.

Свой имидж «зверя» я не поддерживал, но и не опровергал. Скажу прямо, организовывать работу в отделении и заниматься лечебным процессом – это две совсем разные задачи. Я узнал, как устроена канализация, что такое стояк, чем устраняют засоры и где перекрыть воду в колодце на случай прорыва трубы.

Поток информации, обрушившийся на мою бедную голову, был так далек от медицины, что я, в самом деле, стал подумывать, а не поступить ли мне на заочно в коммунально‑строительный техникум, но в последний момент передумал.

Наши доморощенные слесари и сантехники часто «пропадали» сразу после дня выдачи аванса и получки. Помню, как на втором этаже нашего отделения меняли унитазы. Из трех поменяли два, оставался последний. Сантехники демонтировали оставшийся ватерклозет, ушли на обед и… испарились.

Как оказалось, им после обеда выдали аванс. Все! Неделю фаянсовый «белый друг» валялся в туалете, пока мы не плюнули и с Иваном и помощниками из команды выздоравливающих не поставили его сами. И у нас неплохо получилось. Вот такие дела!

Конечно, я и больными занимался – оперировал, перевязывал, вел необходимую документацию, никто с меня эти обязанности не снимал. Наоборот, еще больше писанины добавилось.

Оказалось, что заведующий отделением заполняет разного рода отчеты – по прививкам от столбняка (по приказу все пострадавшие с повреждением кожного покрова, включая ожоги и отморожения, должны прививаться при обращении), от бешенства, об острой хирургической патологии, об автодорожной и железнодорожной травмах и прочая, и прочая. Всего около двадцати видов отчетов. Часть из них нужно было сдавать ежемесячно, часть ежеквартально, а в конце года – годовой отчет, отдельно по детской, отдельно по взрослой хирургической помощи.

В мультфильме «Приключения Чипполино» главный злодей сеньор Помидор произносит: «Вы стали больше дышать – надо ввести налог на воздух». Я говорил так: «Хирурги стали меньше писать – надо добавить им писанины!»

По идее, я должен был быть освобожденным заведующим – не вести больных, только оперировать и консультировать. Но это в теории. А на практике у меня был Саныч, который загибался на приеме, и Артур – лор‑врач, у которого было пять коек в хирургии; конечно, я должен был продолжать работать, как и всегда.

Старожилы отделения иногда рассказывали о тех временах, когда врачебный штат был полностью укомплектован, и заведующий не вел больных, а только оперировал и руководил. Я только надеялся, что когда‑нибудь тоже так смогу.

Первого августа сразу после утренней планерки позвонил главный врач:

– Дмитрий Андреевич, вы можете сейчас ко мне подойти?

– Да, могу, а что случилось? – миролюбивый тон Тихого настораживал.

– Да не волнуйтесь, все нормально, тут к вам молодое пополнение прибыло, хирург и травматолог! Зайдите ко мне, я вас познакомлю.

– Уже в пути!

«Наконец‑то дождались! И хирург, и травматолог, можно наконец расширить диапазон травматологических операций, наверняка молодой специалист поделится новшествами, и дежурить на дому будем по неделе в месяц, раз нас теперь больше!»

Такие примерно мысли возникли у меня в голове, пока я шагал от ординаторской до кабинета главного врача.

– Дмитрий Андреевич, вот к вам молодые врачи прибыли! – радостно сообщил Тихий после традиционного приветствия. – Прошу любить и жаловать! – главврач указал на диван, где сидели два парня. – Вот, ребята, познакомьтесь, это наш заведующий хирургическим отделением Дмитрий Андреевич Правдин. Он будет вашим непосредственным начальником.

– Юрий Александрович Ветров, хирург, – отрекомендовался один из парней.

– Степан Анатольевич Брыу, травматолог, – представился второй.

– Рад, очень рад! – улыбаясь, произнес я, пожимая крепкие руки.

Вновь прибывшие оказались плотно сбитыми крепышами невысокого роста, лет 23–25. По тогдашней моде они оба стриглись очень коротко, практически налысо и издалека были очень похожи.

– Ну, давайте, ребята, идите с Дмитрием Андреевичем, он покажет вам отделение, поликлинику, познакомит с коллективом, а потом ко мне, напишете заявление, и решим насчет жилья, – произнес главный врач.

– Николай Федорович, так мы где жить будем? – поинтересовался травматолог. – У меня же семья: жена, сын.

– Ну, пока первый месяц в общежитии, а там заключим договор с теми, кто квартиры сдает, и снимем вам жилье.

– А нам жилье в собственность обещали! – недовольно протянул хирург. – Сказали, как приедем, сразу отдельную квартиру дадут.

– Раз обещали – будет! Но придется немного подождать.

– Сколько ждать? – спросил травматолог. – И какая у нас будет зарплата?

– Ну, в течение месяца‑двух постараемся решить, а вы пока работайте. Насчет зарплаты обсудим. Сходите в отделение, я пока приглашу главную экономистку, и прикинем, сколько вы получать будете.

«Да, странные ребята, не успели приехать, уже права качают, и жилье им отдельное, и зарплату, – подумал я. – Хотя в принципе они правы, если пообещали отдельное жилье, так выделите! Шесть лет их ждали, можно же было подсуетиться за это время. Ладно, посмотрим их в деле».

– Ну что, доктора, пошли в отделение! – скомандовал я.

Провел новичков по поликлинике, по отделениям, познакомил с персоналом. Похоже, первое впечатление у ребят сложилось не слишком радужное; особенно им не понравилось, что больных приходится самим таскать по узким лестничным пролетам.

– А что вы, санитаров не можете нанять? – буркнул тот, кто назвался хирургом. – Этак же грыжу можно заработать. У нас вообще охранники таскали!

– Ставки санитарские есть, но кто за такие копейки пойдет работать? Водителям «скорой» доплачивают, если они помогают, когда привозят больных; а если с приема или с этажа на этаж перекинуть надо, то сами.

– А я хирургом устраиваюсь, а не санитаром! Почему я должен таскать больных?

– Слушай, хирург, у нас все носят, и я, и анестезиолог, и лор!

– А почему я должен бесплатно их таскать?

– Не таскай, раз такой гордый, – пожал плечами я. – Стой рядом и смотри, как сестрички и санитарки будут пупы надрывать.

– Да я не отказываюсь, только весь труд должен оплачиваться!

– Вот и отлично. Сейчас с главным врачом будешь условия трудового договора обсуждать – попроси, чтобы тебе персонально доплачивал санитарские. Только учти, не только в одной хирургии будешь таскать, но и в терапии, в гинекологии, в общем, по всем отделениям!

– Ну и порядочки у вас!

– Послушай, Юрий Николаевич, – я старался говорить очень сдержанно. – Ты еще не вылечил ни одного больного, а уже столько потребовал! И квартиру отдельную, и зарплату высокую, и больных не носить…

– Ну, квартиру и зарплату нам пообещали, а больных я буду помогать носить, что вы уж так сразу!

– Да ничего. Ты прояви себя, покажи, на что способен, а потом требуй! Я три года ходил за заведующим, что до меня тут был, учился у него мастерству, потому что хирургия – это прежде всего мастерство. И у меня и в мыслях не было права качать. Стань хорошим специалистом, а потом требуй свое. А сейчас за что тебе платить? За красивые глаза? Или за то, что осчастливил нас своим приездом? Так, знаешь, без тебя тут жизнь не кончится.

– Так, может, мне уехать? – с вызовом выпалил хирург.

– А это твое дело. Будешь новым рекордсменом по продолжительности работы в нашем отделении. Предыдущий рекорд – три дня!

– А я еще, между прочим, и заявление на работу не писал!

– Вот и подумай хорошо, стоит тебе здесь работать или нет. Здесь районная хирургия, много непривычного.

– Не надо меня пугать трудностями, я за ними и приехал!

– И будет тебе по желанию. А ты чего молчишь? – обратился я к травматологу.

– А чего говорить? Оперировать самостоятельно дадите – останусь.

– А что, в ординатуре не давали?

– Нет, вообще ни одной операции сам не сделал. Два года на крючках провисел.

– А что так? Инициативу не проявлял?

– Проявлял, еще как! Только все плановые операции идут за деньги, а по экстренке своих желающих хватает. Там же в основном заведующий и оперирует, а остальные после лечат.

– Да, насыщенная у тебя ординатура была, ничего не скажешь. А почему за деньги плановых больных оперируют? У нас медицина вроде бесплатная?

– Ой, где это бесплатная? У вас, может, в деревне и бесплатная, по страховым полисам, а в городе – нет! Экстренных оперируют, а у плановых если денег нет, то найдут кучу противопоказаний, чтоб не делать, и домой отправят – деньги искать. В общем, два года я только ассистировал, сам не работал.

– Так, с тобой все понятно, будем учить заново. Ну а ты, гений хирургии, со скальпелем дружишь?

– Ну, у меня ситуация получше, чем у коллеги. У меня папа заведующий кардиологии в областной больнице, а заведующий экстренной хирургии – его лучший друг, так что мне оперировать давали.

– О, так ты у нас из «золотой молодежи»? А для чего в район отправился? Романтики захотелось?

– Можно и так сказать, – не поддался на провокацию новенький. – А вообще захотелось самостоятельности, я разговаривал с вашим бывшим заведующим Ермаковым, он вас и порекомендовал.

– Ты знаешь Леонтия Михайловича?

– Конечно, он весной приезжал нас агитировать в ваш район ехать, а с июня стал заведующим абдоминальной хирургии областной больницы. Там с ним и общался, отличный мужик.

– И что он тебе такого рассказал, что ты решил из «золотого мальчика» стать чернорабочим хирургии?

– Да как есть, так и сказал, только не упомянул, что больных надо самим таскать.

– А так бы не поехал?

– Да поехал бы, куда деваться. А еще он сказал, что вы в первый год своей работы здесь сами резекцию желудка сделали, и успешно. Это правда?

– Ну, так.

– Здорово! Я, честно признаться, кроме аппендицитов и грыж, ничего такого не оперировал, один раз дали холецистэктомию сделать. А у вас стойки нет лапароскопической?

– Нет, а что?

– Да, в областной больнице целое отделение эндовидеохирургическое, открыли, вовсю применяют лапароскопию!

– До нас пока, как видишь, блага цивилизации еще не дошли. Но ты, Юрий Александрович…

– Да когда нет больных, лучше просто Юра.

– Так вот, Юра, – продолжил я. – Ты особо не обольщайся насчет операций, начнешь с приема в поликлинике.

– В поликлинику? Там же скукотень, и притом я никогда не вел прием!

– Ну, все с этого начинали, и Ермаков, и я. И ты начнешь. Тебя еще в деле надо проверить, что ты за хирург. Пока только вижу, что ты отлично умеешь работать языком.

– Так что, только на приеме буду сидеть?

– Ну, почему на приеме. Кабинета у нас два, в одном вы с Санычем будете сидеть, один до обеда, другой после, там сами между собой распределите время. Во втором травматолог принимать будет.

– Так я что, тоже больных не буду вести? – подал голос травматолог.

– Не перебивайте, дослушайте до конца! Тебе, Юра, выделю по палате – одну чистую и одну гнойную, ну, а ты, Степан Анатольевич, будешь всех травматологических пациентов пользовать. Пока я их буду оперировать, но как научишься, то сам. Плюс экстренная служба, то бишь дежурства на дому. Ермаков рассказывал про это? – обратился я к Юре.

– Рассказывал, я в курсе.

– Ну, тогда остальное в рабочем порядке обсудим. Идите к главному врачу, пишите заявление, составляйте трудовой договор, обустраивайтесь. Семьи с вами приехали?

– Я еще не женат, – ответил Юра.

– А у меня жена с сыном пока в городе у тещи остались. Как квартиру дадут, сразу приедут, – гордо произнес Степан.

– Степа, а жена у тебя не медик?

– Нет, она учительница английского языка, но пока в декрете сидит, у нас сыну всего годик недавно исполнился, маленький еще.

– Понятно! Ну, все, орлы, жду вас завтра в восемь ноль‑ноль! Без опозданий.

– Дмитрий Андреевич, – спросил Степан. – А у вас сегодня плановые операции есть?

– Есть, остеосинтез перелома ключицы. А что, хочешь ассистировать?

– А можно?

– Можно, иди к главному врачу, через полчаса начинаем, если успеешь, то пойдешь.

Степан успел. Да, человеком он, может, и был хорошим, но хирургом оказался прямо сказать никаким. Отбыв двухгодичную ординатуру по травматологии, он не научился даже завязывать узлы на швах!

Вязание узлов – один из китов мануальной хирургической техники. Опытный хирург умеет вязать узлы любой сложности, причем без помощи рук – одними инструментами. Ничего похожего на технику у молодого травматолога не было. Руки тряслись, нитки перекручивались, узлы распускались.

Я дал Степану иглодержатель и попросил его зашить операционную рану. Зрелище не для слабонервных! Новый травматолог сломал две иголки, порвал перчатку, умудрился уколоть иглой и себя, и меня, а рану в итоге так и не зашил, хотя требовалось наложить всего пять стежков.

– Да, Степан, порадовал ты меня! – произнес я, заклеивая рану. – Такой изумительной хирургической техники я с ординатуры не встречал.

– Но я же говорил, что никогда не оперировал сам!

– Так, а что, тебя узлы вязать не учили? Рану как шить, не показывали? Этому ты к концу институту обязан научиться!

– Да нас только по теории гоняли! – оправдывался травматолог. – Руками ничего делать не давали, только особо блатным!

– Мне‑то не рассказывай! Я сам ординатуру проходил!

– Это когда было! Вам просто повезло, что еще старые времена застали. Сейчас все по‑другому! Хочешь, чтоб что‑то доверили сделать – плати! А у меня нет таких денег.

– Как плати?

– А вот так! Или своему куратору заплати, или врачу, с которым дежуришь, а за так не даст никто.

– И что, бесплатно нельзя оперировать, все доктора помешались на деньгах?

– Ну, не все, есть и порядочные, которые что‑то дают сделать без денег, но к ним желающие на год вперед расписаны.

– Получается, что меркантильные интересы стоят выше учебы?

– Если б у врачей зарплата была приличная, то не было мздоимства, а так еле концы с концами сводят, вот и выкручиваются, кто как может. Уборщица в банке больше получает, чем оперирующий травматолог.

– А ты откуда знаешь?

– А у меня у жены сестра там работает, рассказывала.

Закончив операцию, наложив наклейку на рану и гипсовую повязку, фиксирующую верхнюю конечность на нужной стороне, я взял катушку ниток и подозвал Степана.

– Степа, показываю два основных способа завязывания узлов руками. Смотри, это – «женский», самый простой, это – «морской», сложный. Вот тебе катушка ниток, тренируйся. Пока всю не извяжешь, спать не ложись. Утром чтоб вязал лучше меня!

– До утра? Дмитрий Андреевич, боюсь, не освою!

– Захочешь – освоишь! Завтра начнем швы осваивать – узловой, матрасный, непрерывный, кишечный.

– А зачем мне кишечный, я же травматолог! Мы только повреждениями и заболеваниями опорно‑двигательного аппарата занимаемся!

– Ты пока, как показывает практика, никто, – оборвал я его. – А в районе нет «чистого» травматолога или «чистого» хирурга, тут все примерно равны. Ты должен уметь и кишки зашивать, и печень, и легкие, и все, что попадется.

– Да зачем мне это?

– Затем, что ты в цээрбэ! Случится так, что один останешься и привезут ранение желудка, например. Будешь работать или объяснять больному, что ты травматолог и чинишь только кости? Пострадавший пусть погибает?

– Ну, не знаю, смогу ли я, – пробормотал Степан.

– Сможешь! Было бы желание, а остальное приложится. Все, иди, обустраивайся в общежитии и осваивай узлы.

– Ну, как молодое пополнение? – спросил Саныч, окончив прием.

– Да, пока не знаю. Хирурга еще не опробовал. Как будет операция, пойдет со мной, там посмотрим. Травматолог вообще сырой, вообще ничего руками не умеет, даже узлы вязать. Говорит, только теорию преподавали. Я ему выдал катушку, к утру приказал извязать.

– От это правильно, от это по‑нашему!

Утром молодые врачи без десяти восемь были в ординаторской. Я распорядился, чтоб сестра‑хозяйка выдала им халаты и костюмы, и официально представил сотрудникам. На обходе раздал палаты и больных.

Теперь у нас образовалось настоящее хирургическое отделение с врачами‑ординаторами и освобожденным заведующим. По закону я имел право отказаться от ведения больных, но я сильно сомневался в компетентности молодых докторов, поэтому большая часть больных на отделении пока оставалась за мной.

– Дмитрий Андреевич, а что, мне травматологических больных тоже вести? – неожиданно спросил Юра.

– А как же, – кивнул я. – Кто их смотреть будет?

– Так у нас травматолог есть!

– Сейчас есть, завтра может не быть, сбежит, заболеет, в отпуск уйдет, не важно. А больные останутся. Я Степану вчера говорил, что нельзя в районе одной травмой заниматься, а тебе скажу, что нельзя заниматься одной хирургией. Травматологию тоже надо осваивать!

– Так я почти ничего о ней не знаю! Был у нас в ординатуре цикл, десять дней в самом начале, я уж и не помню ничего.

– Я тоже не знал. Научим, не переживай. Только чтоб я больше этого не слышал, мол, я хирург, и остальное меня не касается. Погодите, будете дежурить по больнице – почувствуете себя врачами общей практики. У нас на всю больницу один дежурный врач, а он может быть любой специальности! Усек?

– Усек, – вздохнул Юра. – Надеюсь, эти дежурства не каждый день.

– Слава богу, нет. Но пару раз в месяц точно. И на Новый год будете дежурить, если к этому времени не сбежите.

– А, это по принципу, кто последний пришел?

– Точно!

Расставив новичков по местам и объяснив каждому их функциональные обязанности, я пошел в операционную. Сегодня мне предстояло восстановить целостность акромиально‑ключичного сочленения (АКС), в качестве ассистента я взял доктора Брыу.

– Ну, Степан, расскажи, что ты знаешь об акээс, – попросил я травматолога, пока мы мыли руки в предоперационной.

– Это разрыв акромиально‑ключичного сочленения, – начал доктор, и следующие десять минут, не прерываясь, рассказывал об этой травме.

– Отлично! Теоретический экзамен ты сдал! – похвалил я Степана. – Перейдем к практической части. Что ты знаешь об операции Бенеля?

– Лавсановыми или проволочными швами восстанавливают две связки: собственно ключично‑акромиальную и клювовидно‑ключичную, идущую от клювовидного отростка лопатки до ключицы.

– Блестяще! – заключил я. – Ну, сам справишься, если доверю?

– Ой, что вы! Я сам никогда не делал! Только крючками рану разводил и салфетками кровь промакивал.

– С сегодняшнего дня будем делать из тебя травматолога.

– Со вчерашнего, – поправил Степан. – Я вчера до часу ночи узлы вязал, всю катушку почти израсходовал.

– Научился? Ну, значит со вчерашнего. Пойдем, проверим. Надо просверлить четыре дырки, две сделаю я, две ты.

Парень старался, и дела у нас продвигались неплохо. Когда я доверил ему дрель и дал самому просверлить ключицу, Степан был явственно счастлив. А когда он довольно сносно стал завязывать узлы, я понял, что из него получится травматолог, правда, после второй «ординатуры» под моим руководством.

– Спасибо, Дмитрий Андреевич! – с жаром проговорил Степан, пожимая мне руку. – Спасибо, что дали хоть что‑то самостоятельно сделать! Первый раз за два года! Я вчера еще думал, что, наверное, зря приехал, вы так строго с нами вчера разговаривали. Думал, ничего не доверите делать. Решил, посмотрю, если не буду оперировать сам, то уеду.

– Степа, ну никто же тебя по рукам не бьет, работай спокойно, учись. А я как увижу, что ты созрел, отойду в сторону. Какие проблемы. Нам тут врачи нужны, а не держатели крючков.

– Вот, вы верно сказали, что по рукам не бьете! А в ординатуре бывало: устанешь рану разводить, крючок ослабишь, а заведующий тебя этим же крючком и по пальцам, еще и матом покроет!

– Да, хороший у вас заведующий, человечный. Как говорит наш Иван Григорьевич: «Надо было ему физическое замечание сделать».

– Ну, вы что! Он светило, доктор наук!

– А что, у доктора наук лицо из бетона?

– Нет, но его все уважают, боятся…

– Знаешь, если б меня кто по пальцам ударил, меня бы не удержало никакое светило. Сделал бы физическое замечание, ну не афишируя, конечно. Понял?

– Понял, но что‑то среди нас таких героев не нашлось. Если б его кто тронул, сразу бы вылетел из ординатуры, – вздохнул Степан.

– Вот потеря! – усмехнулся я. – Волшебная ординатура. Оперировать не дают, по рукам бьют, а ты стой и молчи!

– Но вы‑то, надеюсь, не так себя ведете?

– Боже тебя упаси! Когда что‑то не так пошло, ни в коем случае нельзя орать, тем более в операционной. От этого польза сомнительная, а вред – однозначный! Твои помощники начинают теряться, дергаться, ты заходишь в тупик. А самое последнее дело – винить операционную сестру. Если у тебя каждый раз сестра виновата – то не ту иглу дала, то нитка рвется, то зажим плохой, – все, уходи из хирургов!

– Это почему, позвольте узнать?

– Потому. Плохому танцору знаешь, что мешает?

Травматолог заулыбался:

– Ну, про хирурга так же можно сказать.

– Дмитрий Андреевич! – прервал наш разговор Юра, подошедший с приема. – Извините, что перебиваю, но там парня привезли из деревни, похоже, у него острый аппендицит. Анализы уже готовы, надо оперировать. Разрешите мне операцию выполнить?

– Ну, пошли, посмотрим, что за аппендицит. Если настоящий, не ошибся – дерзай!

Я осмотрел больного и нашел, что Юрий Александрович прав, мы имеем дело с острым аппендицитом.

Уверенным четким движением доктор Ветров вполне профессионально вскрыл переднюю брюшную стенку в правой подвздошной области, грамотно остановил кровотечение и начал искать аппендикс. По красному, напрягшемуся лицу врача я понял: что‑то пошло не так. Провозившись минут пятнадцать, Юра умоляюще посмотрел на меня.

Я тактично, не привлекая лишнего внимания, перехватил инициативу, стоя слева от больного.

Введя пальцы в брюшную полость, я сразу определил, что отросток расположен не типично, а за слепой кишкой и за задним листком париетальной брюшины, выстилающей заднюю стенку брюшной полости. Аппендикс оказался ретроцекальным и ретроперитонеальным. Такой непросто удалить.

Пришлось применить ретроградную аппендэктомию, то есть сначала отсечь отросток от его места на куполе слепой кишки, отвести ее в сторону, а только после этого удалить сам аппендикс. Потом я передал инструменты Юре, и он довольно ловко зашил операционную рану.

– Дмитрий Андреевич, я сильно опростоволосился сегодня? – спросил молодой хирург после операции.

– Отнюдь, – покачал головой я. – Руки у тебя на месте, работаешь аккуратно, а остальное увидим со временем.

– Да, но это вы удалили аппендикс, а не я! Если б вас не было рядом, я вряд ли смог бы что‑нибудь сделать. Я ретроградную аппендэктомию первый раз увидел в жизни, а не на картинке.

– Юра, анатомическое расположение отростка довольно сложное, не на каждой операции такое увидишь, это не студенческая операция. Со временем научишься, главное – технические навыки у тебя есть, а развить их дальше – вопрос времени и желания. В хирургии нужно тренировать руки, пальцы, каждый день! Знаешь, что профессор Ратнер говорил?

– Ни дня без операции?

– Верно! Ни дня без операции! Ну, вот, у вас со Степаном сегодня первый рабочий день, и сразу оба получили боевое крещение! Давайте дальше!

В целом парни мне понравились. Степану еще многому предстояло научиться, зато теорию он знал отменно. Юра работал лучше, но гонору у него было многовато. Поживем – увидим. Если ребята не испугаются трудностей и не сбегут, возможно, я смогу передать им то, чему научился у Леонтия Михайловича.

Глава 21

Дата добавления: 2014-11-25