VII. Татарское иго А. Какие изменения внесло татарское иго в уклад русской жизни?

Цнязья.

1. Золотая Орда явилась новым, зачастую решающим фактором в княжеских усобицах: категорически выраженная воля хана, мощная доддержка, оказанная им той или иной стороне, иногда заранее определяла исход спора.

2. Князь, располагавший большими, чем другой, материальными средствами для задаривания хана и его жен, для подкупа в Орде влиятельных лиц; князь более ловкий и хитрый, менее щепетильный там, где приходилось считаться с голосом совести и требованиями морали, тот обыкновенно и брал верх.

3. А кто сумеет взять верх в_Орде^, тот будет наверху и в Русской земле. Перевес теперь давало не право, не обычай, не «суд Божий» на поле брани, а мошна, набитая деньгами («калита»). Возглас: «С нами Бог и святая София!» потерял теперь прежний смысл, и новгородцы, не сразу его позабывшие, вскоре по горькому опыту убедились в его ана­ хронизме. Теперь, желая обосновать свои права на великокняжение, уже не довольствовались ссылкою на «отечество» и «дедство», а рабо­ лепно заявляли: «Главный источник нашего права — твоя милость, державный царь, твое жалованье» (боярин Всеволожский, 1432 г.)

4. Отсюда — постоянные поездки князей в Орду, низкопоклонство, утрата чувства собственного достоинства.

Вообще, прежний характер благородства, наблюдаемый в князьях Киевского периода, исчезает в эпоху татарского ига. Правда, Михаил Черниговский и его боярин Феодор бесстрашно идут на смерть, но они действуют под влиянием религиозного пафоса; Дмитрий Грозные Очи, убивая в Орде Юрия Даниловича московского, конечно, знал, что рискует своею жизнью, но его геройство лишено характера об­щественной службы; оно — дело личной мести. Это не носители об­щественного идеала. Полезными же общественными деятелями явятся ЛйП1ь _те князья, которые, откинув старую киевскую доблесть, станут творить свою общественную службу в душной атмосфере унижения И низкопоклонничества (Александр Невский).

5. В сложном процессе, носящем название: «Возвышение Москвы»,
татарское иго явилось немаловажным фактором успеха московских
Князей: в борьбе с удельными князьями потомки Калиты зачастую
Находили себе в татарах необходимую точку опоры, действуя именем
^ХаНа, общего для всех государя и верховного владыки, и грозя
Непослушным его гневом и опалою. В свою очередь, и население,
^Й0Д давлением того же ига, охотно шло навстречу объединительной
Политике московских князей.

218

Е. Ф. Шмурло

Вече.

В такой обстановке вечевые порядки удержаться не могли им теперь не могло быть места в Северо-Восточной Руси. Свободное выражение народных желаний не совмещалось с зависимостью от посторонней воли. Какое могло быть вече, если верховный голос и решение принадлежали «Ордынскому царю»? Если князья, пресмы­каясь перед ним, возвращались из Орды не только с ханским ярлыком и разрешением на свободное хозяйничанье в своей волости, но зачастую и с ханским войском, готовым нещадно покарать неповинующихся? Русский князь становился настоящим владыкою над населением края, а само оно приучалось видеть в себе не прежних свободных людей, а подчиненных, настоящих рабов, обязанных повиноваться приказа­ниям своего властелина? К тому же зажиточная и, в силу этого, влиятельная часть населения городов, даже в тех, где вечевые порядки пустили наиболее глубокие корни (в так называемых «старших»), обнищала, лишилась прежней самостоятельности и сама, первая, была вынуждена искать себе точку опоры — прежде всего в князьях

Материальное положение.

1. Превращение волости в удел. Чисто хозяйственные интересы
стали приобретать в глазах князей и их ближайших соратников (дру­
жины, бояр) больше, чем прежде, значения: приходилось восстанавли­
вать нарушенный Батыевым нашествием хозяйственный порядок, по­
могать вернувшемуся из лесов населению вновь устраивать свои разо­
ренные гнезда. Вложенный в это дело труд, долгий, упорный,
тяжелый, приобретал особенную ценность, прежняя киевская «лег­
кость», с какою князья меняли на Юге свои столы, стала заменяться
привязанностью к своему месту — им стали дорожить. Идея отчины,
стремление передать сыновьям свою волость, как плод вложенного в
нее труда, — идея, и без того уже с давних пор с успехом оспаривав­
шая идею Родовой Лествицы, теперь окончательно восторжествовала:
княжеская волость превратилась в княжеский удел.

2. Истощение материальных сил Северо-Восточной Руси.
а) Татарские баскаки, сопровождаемые воинскими отрядами, чтобы

лучше обеспечить сбор дани; ханские послы, наезжавшие в Русскую землю, тяжелым бременем ложились на население. Разгром страны не ограничился одним Батыевым нашествием: нашествия продолжа­лись и позже, то в виде карательных экспедиций, посылаемых по инициативе ханов, то в форме военной рати, приводимой самими князьями, как вспомогательная сила в борьбе их с противной стороной. Приводилась же такая рать неоднократно. В междукняжеских спорах частный интерес чаще всего преобладал над общим благом

Например, в 1277 г. переяславский князь Дмитрий получает ве-ликокняжение Владимирское; но его брат Андрей, в свою очередь,

Курс Русской истории. Глава третья

едет в Орду и возвращается не только с желанным ярлыком и с Правами на Владимир, но и с татарскою ратью. Дмитрий бежит, но це сдается. Андрей еще два раза приводит татар, а те пользуются случаем ограбить Владимир и, попутно, еще 14 городов. Чтобы из-^пнуть такого же разорения своей области, Новгород вынужден откупиться богатыми дарами.

Особенно часто борьба московских Даниловичей с князьями твер­скими давала татарам повод ходить на Русь вооруженной рукою То Юрий Данилович приводит на Тверь Кавгадыя со «многою силою», то царевич Чолхан приезжает туда и насильничает в такой степени, что население не выдержало, взбунтовалось и убило его, перебив и большую часть пришедшего с ним отряда (1327) Последствием вос­стания было, конечно, новое появление татар и новый разгром Твер­ской области.

Вообще, «борьба Москвы с Тверью» создала «тяготу велику в Русской земле». Князьям приходилось извлекать из Русской земли средства на повышенные суммы «выхода«татарского и на ценные дары"зрдынским властям. Даннические отношения русского улуса, оклад которых ордынцы пытались в XIII в. установить на основании переписи, в корень искажены и приняли характер торга и вымога­тельств, питаемых княжеской конкуренцией. Князю Михаилу Яро-славичу сильно повредила в Орде невозможность выполнить тяжкие обязательства, в какие пришлось войти к ордынским капиталистам-заимодавцам. Несомненно, что велики должны были быть и платежи в Орду князя Юрия и его обязательства перед нею«(Пресняков)

б) Если страна дорого расплачивалась за наезды татар, то нелегка была и та дань, какую должна она была выплачивать из году в год. Недаром эта дань называлась выходом: деньги, действительно, уходили из народного обращения, бесполезно пропадали, ничем не возмещая населению их утрату и лишая страну необходимого ей оборотного капитала. Дань князю — та, по крайней мере, оставалась в стране Народным достоянием, и если шла на сторону, то взамен «княжеским закупкам у иноземных народов». Татарский же «выход» был прямою утратой народного благосостояния, и без того сильно расшатанного И ничтожного. КГтому же «татары брали дань не натурою, как князья, а серебром, для чего обязали русских князей чеканить серебряные <Деньги«с ханским штемпелем, или тамгою. Благодаря этому, серебро стало редко на Руси, перестало играть прежнюю роль, как орудие внутреннего обмена, внутренние расчеты стали производиться натурою, ^й все вообще хозяйство регрессировало в обратном направлении, от Денежного к натуральному» (Любавский).

«Татарские погромы и татарское иго надолго и совершенно ис­кусственно '^задержали экономическое развитие Руси. К народному °РГанизму Северо-Восточной Руси присосался огромный паразит, ко-^рый высасывал его соки, хронически истощал его жизненные силы,

220

Е. Ф. Шмурло

а по временам производил в нем большие потрясения. Татары ^в данном случае явились продолжателями дела печенегов и половцев с тою разницею, что их разрушительное влияние было более сильным и последовательным» (Любавский).

^Страну истощал не только денежный «выход», но и насильствен­ный, в широких размерах практиковавшийся увод людей в неволю Базары в городах Крыма наполнялись русскими пленниками, где купцы из разных стран, преимущественно из Генуи и Венеции, скупали молодежь и перепродавали в мусульманские земли: в Малую Азию Сирию, Египет, Испанию.

Бесправие и рабство.

Свыше чем двухвековое общение с татарами, постоянное сопри­косновение с ними, привело, вместе с утратой свободы, к утрате самого инстинкта свободы, к упадку народного духа, к духовной приниженности, к сильному огрубению нравов, к усвоению варварских понятий и привычек. В средние века два христианских народа, на двух противоположных окраинах Европы, терпели иго мусульманское русские и испанцы; но последние находились в гораздо более благо­приятных условиях: мавры принесли с собою высокую культуру, оставили после себя положительный след; они содействовали развитию знания (философия, математика, география, медицина) и искусств (поэзия, архитектура) и с избытком искупили нанесенный ими мате­риальный вред; тогда как от татар русский народ перенял главным образом черты отрицательные.

Целые поколения росли в сознании своего рабского состояния; человек становился беспомощной игрушкой произвола; выхода из такого положения не представлялось, всякий протест лишь ухудшил бы его, и люди привыкали покорно клонить свою выю. Утрачивалось чувство самоуважения; чувство личного достоинства уступило место раболепному преклонению. Прошли те времена, когда маститый Вла­димир Мономах проповедовал справедливость, христианскую любовь и уважение к ближним; когда Мстислав Удалой возмущался нару­шением этой справедливости и вынимал свой меч на ее защиту; когда, еще в самые первые времена ига, чувство достоинства долго мешало Даниилу Галицкому ехать в ханскую ставку на поклон; когда еще возможны были народные вспышки вроде тех, что приходилось п о -давлять Александру Невскому. Теперь, наоборот, жалкий страх за свое существование, неуверенность в завтрашнем дне породили иска­тельство и угодничество, пресмыкание перед грубой силой, и люди, незаметно для самих себя, приучались целовать ту самую руку, что нагло душила за горло. Гнет татарского ига воспитал рабское чувство низших перед высшими, заглушил чувство законности и нравственного долга, и грубую силу надолго поставил выше закона. С потерей уважения к самому себе не могло быть места и уважению к ближнему-

Курс Русской истории. Глава третья

221

^ь На смену закона пришли произвол и бесправие, утрата прежней доблести. Вместо благостного Владимира Мономаха — сухой кремень Калита, с легким сердцем и спокойным эгоизмом идущий, ради личной выгоды, на убийство ближайших своих родственников; вместо благо­родного порыва Метис аава Удалого — холодный расчет, обдуманное низкопоклонство боярина Всеволожского, беззастенчиво и открыто утаптывающего в грязь старую честь, лишь бы выиграть свое дело

Церковь.

Была, однако, и светлая сторона: веротерпимость, благожелатель­ное отношение татар к православной Церкви. Русское духовенство было освобождено от платежа дани и пошлин; все церковные люди подлежали суду митрополита, не исключая и преступлений уголовных

Дата добавления: 2014-11-25