Свидетельства о слове Господа нашего Иисуса Христа

Movere

Наконец, третья составляющая триединой задачи, пришедшей к нам из античных времен, выражается латинским глаголом «mov e re», по-английски «move» – двигать. Слово обращено не только к уму и сердцу, но и к воле человека, деятельной способности души. Истинное слово, о котором мы говорим, – сильное слово. Оно, конечно же, насыщено энергией благодатной жизни, энергией добра, любви, той энергией, которой и свершаются благие дела, достойные Господа Бога. Об одном слове мы говорим: безжизненное, вялое слово, а о другом говорим: сильное, действенное, которое побуждает человека исполнить слово, жить по нему. И на самом деле, искусство речи только во вторую, а может, даже и в третью очередь состоит в том, чтобы delectare – услаждать сердца. Но прежде всего за этой дисциплиной стоит жизнь говорящего. Если сам он не подвижник, хотя бы немного, если сам он не двигается в нужную сторону, то какой толк будет от всех его ученых штудий? Потому что наполнить слово энергией добра можно, лишь живя по заповедям Господним, которые суть истинное благо для исполняющего их.

Какова природа воздействия слова, исполненного жизни? Это воздействие не насилует, как и благодать не насилует. В этом отличие проповеди от пропаганды, благовестия от агитации. В этом отличие истинно духовного слова от слова, исполненного обыкновенной земной силы, психологического нажима. Таким психологическим нажимом владеют, например, люди, которые прошли курс рекламного агента. У них задача, например, заставить вас купить именно «Лесное» мыло, а не «Земляничное». Также какой-то особой силой насыщено слово цыганки. Хотя цыганки еще и ловкостью рук обладают, но совершенно очевидно, что и в слове их заключено что-то темное, магическое, обезоруживающее даже опытных, кажется, в житейском отношении людей, которые, словно безвольные куклы, отдают этой случайно встретившейся немытой, нечесаной гадалке свои месячные сбережения.

Но мы более о цыганках говорить не будем, от них надо держаться подальше, а вот надлежит сказать, что на духовном поприще, к сожалению, очень часто можно встретить подмены как раз в области movere, т.е. в области внутренней силы слова. Очень часто проповедники, в своем роде опытные, пользуются запрещенными приемами, т.е. изучают каким-то образом падшее человеческое сердце или, действуя непосредственно по наущению лукавого, стараются воздействовать на слушателя и ввести его в состояние безгласия, бессловности, каким-то образом подавить, подчинить себе волю слушателя. Это сущие разбойники, о которых сказано: не вход я й дв е рьми во двор овчий, но прел а зя и нуде, той тать есть и разбойник (Ин. 10, 1). Т.е. идут к слушателю не с открытым сердцем, не к сердцу обращаются, а пытаются просто подавить критическое восприятие, каким-то образом привести слушателя в состояние нравственного паралича. Этим владеют сектанты, безусловно, все масти, их великое множество. Но как владеют? Им бесы помогают, если им еще и от природы даны какие-то риторические способности, владение аудиторией, педагогические навыки, умение работать с массами.

Встречается это и среди нас, православных. Иногда человек то ли по властолюбию, то ли по гордыне или по каким-то другим внешним, земным мотивам, так говорит слово, что вызывает скрытое сопротивление у духовно опытных или у людей с чистым сердцем. Одно с другим здесь, конечно, сочетается. Бывает, что и человек, совсем не посвященный в опыт духовной жизни, почему-то не принимает слова, что-то ему не нравится в говорящем. Бывает, что человек, хотя сам и не имеет истинного смирения, но он уже стреляный воробей, его на мякине не проведешь. И поэтому он способен некоторым сердечным чувством взвесить нравственные достоинства говорящего, никак его, безусловно, не судя, что было бы грехом.

Мы уже говорили с вами о том, что словом выявляются личные качества. Проповедующий сам о себе все расскажет, хотя бы говорил и о других, даже на отвлеченных примерах. Так вот, то слово, которое насыщено энергией добра, то слово, за которым стоит деятельная жизнь, т.е. личное покаяние, молитвенная обращенность к Богу, сопротивление злу, трезвение, целомудрие сердечное – такое слово, конечно же, в принципе чуждо какой-либо агрессии. Это слово охотнее устремляется к Богу, чем к людям. Это слово, при всей его насыщенности добром, никак не посягает на человеческую свободу. Это слово уподобляется благодати Божией. А благодать Божия никогда не ломает человека, никогда не действует без него. Но благодать лишь возбуждает, располагает, являет образ истины, предлагает свою помощь и... ждет ответного шага. Тогда и происходит соработничество немощи человеческой и силы Божией. Как, скажем, замерзший путник может почуять тепло и тотчас повлечется в дом, где жарко натоплена печь и потрескивают дрова; или заплутавший в темноте устремится на огонек; или оголодавший почует запах здоровой и сытной пищи – так вот и Божья благодать не строит никаких миражей, не прельщает, не обманывает, но делает все от нее зависящее, чтобы слушающий сам захотел войти, склониться к этому оазису живой воды и от него черпать.

Вот, коротко говоря, пополненное нашим христианским размышлением учение античных риторов в его очищенном и облагороженном виде, которое, мне кажется, очень пригодно для слушателей Богословского института. Что, между прочим, из этого следует? Из этого следует, что обращение к людям – дело весьма и весьма ответственное, к которому надо готовиться, и готовиться не столько в смысле изучения соответствующей литературы, сколько в смысле вашего нравственного, духовного состояния.

Бывает, что человек, нагрешив, лишается дерзновения в слове, лишается легкости слова, лишается силы слова, потому что он не носит в своем сердце мира Христова, не чувствует свободы от страстей, осознает себя побежденным, а не победителем злобы мира сего, и поэтому предпочитает молчать. Только если спрашивают, кратко что-нибудь ответит. Как ему проповедовать и мыслями делиться? Что я такая-этакая за птица, чтобы еще чем-то делиться? Помните, как Молчалин у Грибоедова говорил: В мои лета не должно сметь свое суждение иметь? [5] Суждения-то у него были, но он сознавал всю их низость и поэтому предпочитал молча, втихую добиваться своего. А тот, кто проповедует, он весь на виду. И поэтому даже малая нечистая мысль, сокрытая в глубине души, может внезапно проявиться в его речи и наказать такими последствиями, какие надолго оставят его позади молчалиных.

Лучшей подготовкой к общению с людьми является частая исповедь, Причащение Святых Христовых Тайн и молитва. Скажем, святой праведный Иоанн Кронштадтский, который все время был с людьми и на людях, умудрялся уединяться на полчаса, на 40 минут, на час. Как говорят его биографы, он освежал свои внутренние силы молитвой к Богу и чтением Священного Писания. Когда мы читаем Писание, то, как известно, Сам Бог беседует с нами, а когда мы молимся – мы беседуем с Творцом. И по опыту можно сказать (по опыту тех, кто проповедует), что в личном общении с аудиторией нам куда больше помогает малое молитвенное уединение, чем лихорадочное подчитывание, перечитывание, желание ухватить будто бы недостающую нам информацию. Студенту это, конечно, привычно, коль скоро он должен сдать экзамен и ждет счастливого билетика, но педагогу, учителю, воспитателю, безусловно, радеть нужно о вот этих качествах сердца. Тогда Бог и слово ему даст. Как говорил святитель Тихон Задонский: любовь найдет слова. Любовь ко Христу и, соответственно, любовь к людям научит вас, что и как сказать.

Теперь мы с вами обратимся к Новому Завету и из него извлечем некоторые свидетельства, касающиеся речений Христа Спасителя.

Речения Господа нашего Иисуса, безусловно, недосягаемо высоки. И мысль о подражании им может быть даже греховной. Богу подражать невозможно. Но все-таки для себя нечто полезное и ценное мы, безусловно, должны усвоить. Вспомним, как на празднике кущей многие из народа уверовали в Него, а фарисеи, услышав об этом, послали своих служителей, чтобы схватить Его (Ин. 7, 32). Но никто не смог наложить на него рук. И когда служители возвратились к первосвященникам и фарисеям и те спросили: Для чего вы не привели Его? –то служители (их было несколько, и, видимо, среди них были простые и совестливые стражники) отвечали: никогда человек не говорил так, как Этот Человек (Ин. 7, 46). Их сердцам, стало быть, Бог открылся в слове. Благодать Божия проникла в сердца этих стражников именно через слово. Они узнали Бога в Его слове. Души, созданные по образу Божию, обрели первообраз, услышав слово Господне. Наверное, то же испытала одна из учениц Христовых, когда Господь воскресший назвал ее по имени: Мария! (Ин. 20, 16). То же, наверное, испытал и Матфей, сидевший на мытнице у сбора пошлин, когда услышал Его слова: следуй за Мною (Мф. 9, 9). И многие, и многие другие.

Это значит, что слово Божие созвучно человеческой душе. Душа узнает это слово как единственное, неповторимое, неподражаемое. Душа понимает, что это слово обращено к ней, что это именно то слово, которого она ждала, которое ей нужно. О чем и апостол Петр сказал: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни, –а по-славянски еще весомее: Глаголы живота вечнаго имаши (Ин. 6, 68). Стало быть, христианский проповедник, сознавая всю свою ограниченность, и более того, греховность, должен быть немного душеведцем. Он должен в глубинах сердца сам задаваться вопросом: а что им нужно? Что я могу им принести, даровать, открыть?

Дата добавления: 2014-11-25