У любви свои законы 7 страница

Существовало только одно разумное объяснение: Ги не было в живых. Как ни тяжело было Фэйт об этом думать, но она пришла к такому выводу, перебирая в голове возможные версии. Может быть, он хотел исчезнуть всего лишь на пару-тройку дней, чтобы развеяться, но внезапно заболел… Может, с ним произошел несчастный случай. Но и в том, и в другом случае его бы нашли и опознали. Этого не произошло. А произошло то, что Ги Руярд исчез и в ту же ночь исчезла Рини.

Господи, неужели мать его убила? Фэйт села на постели и нервно провела рукой по волосам. Она не представляла себе, что мать способна была пойти на такое, но вместе с тем не могла просто так отбросить эту версию.

Нет, только не Рини. Морали и нравственности в ней было не больше, чем у уличной кошки, но на насилие она была не способна.

Тогда, может быть, Эмос? Вот это уже было больше похоже на правду. Она знала, что в тех случаях, когда отец был уверен, что проступок сойдет ему с рук, он ни перед чем не останавливался. Но, с другой стороны, Фэйт хорошо помнила тот последний вечер. Эмос пришел домой около девяти. Пьяный. Поднял крик из-за того, что Рини не было дома. Потом ввалились Расс и Ники. Тоже пьяные. Может быть, кто-нибудь из них? Или оба? Нет, вроде в их поведении не было ничего необычного, и Фэйт готова была поклясться, что они были удивлены не меньше ее самой, узнав, что мать не ночевала дома. И потом им было абсолютно плевать на то, что Рини спит с Ги. Да и Эмосу было плевать, по большому счету.

Кто же тогда? Может быть, миссис Руярд? Может, Ноэль убила своего мужа, потому что устала от его измен. С другой стороны, всем было известно, что он стал изменять жене едва ли не с самого начала их совместной жизни и Ноэль знала об этом. И, похоже, ее это совершенно не задевало. Более того, кажется, она была даже благодарна ему за то, что он не трогает ее. Его связь с Рини длилась несколько лет. С чего бы это вдруг Ноэль сорвалась? Нет, Фэйт сомневалась даже в том, что Ноэль предъявила мужу претензии по поводу его неверности. Об убийстве и говорить нечего.

Оставался один кандидат в злодеи: Грей. Усилием воли она отогнала от себя эту мысль. Нет, только не он. Фэйт хорошо запомнилось, какое у него было лицо в то утро, когда он ворвался к ним в дом. И той страшной ночью. Ей запомнилась его неподдельная ярость и ненависть. Грей искренне полагал, что отец сбежал вместе с Рини, и был взбешен этим.

С другой стороны, именно Грей больше других выигрывал от смерти отца. Ведь когда Ги исчез, Грей взял в свои руки управление всеми капиталами Руярдов и, если верить Карлин Дюбуа, сумел их приумножить. С самого дня своего рождения ему была уготована судьба однажды получить в свои руки все. Может, ему надоело ждать?

Мысли Фэйт метались, будто беспокойная белка в клетке.

Из состояния задумчивости ее вывели несколько мощных ударов, потрясших дверь ее комнаты. Вздрогнув, Фэйт вскочила с кровати. Кто может так ломиться в ее дверь? Никто не знал о том, что она здесь. В том числе и на работе.

Она приблизилась к двери, но не стала открывать. Черт, в ней даже “глазка” не было.

— Кто там? — спросила она осторожно.

— Грей Руярд.

Фэйт показалось, что у нее остановилось сердце. Двенадцать лет прошло с тех пор, как она в последний раз слышала этот густой, сочный голос. Столько всего произошло в ее жизни за это время! Казалось, она избавилась от того почти гипнотического воздействия, которое он оказывал на нее в детстве. Но нет. Услышав сейчас голос Грея, Фэйт почувствовала мгновенную слабость в коленках. Волнение и страх овладели ею. Этот голос, оказывается, был еще способен наэлектризовать все ее тело. Она вновь ощутила себя четырнадцатилетней девчонкой, беспомощной и взволнованной от осознания близости Грея. Но в то же время тот же самый голос имел и обратную силу. Она на всю жизнь запомнила, как он произнес, обращаясь к ней: “Ты — дрянь”. Эти слова навечно отпечатались в ее памяти.

Она так и не смогла забыть Грея, не смогла отделаться от этого наваждения, от своей потаенной мечты и одновременно самого страшного кошмара в жизни.

Фэйт только сейчас думала о нем, и вот он появился. Неужели она вызвала его сюда при помощи только своих мыслей? Возможно ли такое?

Она неподвижно стояла перед дверью. Через минуту он вновь громко постучал.

— Открывайте.

Какой властный голос… Человек, обладающий таким голосом, привык, чтобы ему подчинялись беспрекословно и без промедления.

Она осторожно сняла цепочку и открыла дверь. Перед ней стоял человек, которого она не видела вот уже двенадцать лет. Но прошедшие годы не имели никакого значения. Она сразу узнала его. Он стоял прямо напротив нее, и от осознания его близости у нее перехватило дыхание.

Он еще больше окреп. Талия и бедра остались стройными, но заметно увеличились грудная клетка и плечи. Перед ней стоял уже не юноша, а мужчина. У него было худое лицо, черты которого с годами несколько огрубели. В углах рта виднелись две ямочки, в углах глаз появились первые зрелые морщинки. Перед ней стоял настоящий пират. Теперь она поняла Карлин Дюбуа, которая с благоговейным трепетом произносила его имя. Он отрастил длинные волосы, которые были зачесаны назад и заплетены в косичку. В ухе сверкал небольшой бриллиант. В двадцать два года он был красив, в тридцать четыре стал опасен. Не видимая глазу дрожь пробежала по всему ее телу, как только она подняла на него глаза. Сердце бешено колотилось в груди. Симптомы девичьей болезни были все те же, и Фэйт возненавидела себя за слабость. Боже, неужели она обречена всю жизнь так реагировать на появление этого человека? Почему ей все никак не удается подавить свое детское чувство?

На нее сверкнули холодом и неумолимостью его темные глаза. Чувственные губы скривились.

— Фэйт Девлин… — медленно проговорил он. — Рубен был прав. Ты здорово походишь на свою мать.

Да, за эти годы Грей сильно изменился. Но и Фэйт не осталась прежней. Уверенность в себе и своих силах досталась ей нелегким трудом, и она не собиралась так просто отказываться от нее. Прохладно улыбнувшись, она проговорила:

— Спасибо.

— Это был не комплимент. Не знаю, зачем ты здесь, да это и не важно. Мотель принадлежит мне. Ты нежеланный гость. У тебя есть полчаса на то, чтобы собрать вещи и убраться. — Он криво, по-волчьи усмехнулся и добавил:

— Или мне придется вновь обратиться к шерифу за помощью.

Оба сейчас вспомнили ту ночь, и воспоминание это встало перед их глазами настолько живо, что казалось, они вновь каким-то чудом перенеслись на двенадцать лет назад. Перед ее мысленным взором на мгновение вновь вспыхнули фары патрульных машин, она вновь почувствовала ужас и…

Но Фэйт не дала ему испугать себя. Пожав плечами, она отвернулась и вернулась в комнату. Быстро собрав вещи, Фэйт надела туфли, взяла сумочку и, бросив на него спокойный холодный взгляд, вышла из номера.

Она села в машину и поехала в сторону Батон-Руж. А Грей все стоял у открытой двери и молча смотрел ей вслед.

Фэйт Девлин!

Ничего себе выстрел из прошлого…

Грей смотрел вслед ее удаляющейся машине до тех пор, пока она не скрылась из виду. Когда Рубен позвонил ему и сообщил, что у него в мотеле только что остановилась женщина, которая как две капли воды была похожа на Рини Девлин, и что ее зовут Фэйт Д.Харди, Грей сразу все понял. Значит, кто-то из этой семейки наконец-то отважился показать свой нос в Прескоте. И ничего удивительного в том, что это была именно Фэйт: в ней всегда было больше характера, чем во всех остальных ее родичах.

Но это отнюдь не означало, что он позволит ей остаться!

Грей вновь посмотрел в комнату, которую она только что покинула. Черт возьми, ушла без скандала! Подсознательно ему хотелось, чтобы она подняла шум. Тем слаще была бы его победа. Но она не доставила ему такого удовольствия и сдала свои позиции без боя. Не потребовала даже вернуть заплаченные за номер деньги. Удостоила его лишь одним спокойно-холодным взглядом, собрала вещи и ушла. И так быстро… Минуты не прошло.

Она ушла, и ничто, кроме смятой постели, не напоминало о том, что она здесь была. Номер выглядел так, как будто сюда вообще никто не заходил. Впрочем, нет. В комнате остался тонкий и нежный аромат, который перебивал застоявшийся нежилой запах, характерный для всех мотелей. И в Грее, помимо его воли, родилась инстинктивная реакция на него. Ибо это был аромат женщины. В чем-то универсальный, в чем-то только ее. Грей поймал себя на том, что у него раздуваются ноздри, словно у жеребца.

Фэйт Девлин. Стоило ему только услышать это имя, как перед глазами тут же живо встала сцена той ночи. И он увидел ее такой, какой запомнил: молчаливая и гибкая, с темно-каштановыми волосами, разлетевшимися по плечам… Линии ее стройной фигуры просвечивали под тонкой, полупрозрачной ночной рубашкой. В ту ночь она одним своим видом вызвала сильное влечение к себе со стороны помощников шерифа и его самого. Господи, тогда она была ведь еще совсем ребенком! Но не простым, а дочерью Рини Девлин, унаследовавшей чувственность и очарование своей матери.

Когда она открыла ему дверь, Грей был потрясен. Она была так похожа на Рини, что в первую секунду у него появилось непроизвольное желание задушить ее. Но в то же время были маленькие отличия, благодаря которым ее никак нельзя было спутать с матерью. Фэйт была чуть выше и стройнее. Формы ее были не такие пышные, хотя за те двенадцать лет, что они не виделись, тело ее расцвело. От матери она унаследовала темно-каштановые волосы, томные зеленые глаза и почти прозрачную кожу.

Но больше всего Грея взбесили ее как будто небрежная чувственность и его собственная непроизвольная реакция на это. Она даже ничего не сказала, не сделала. И дело было не в одежде, хотя на ней был модный деловой костюм… Боже, Девлин в деловом костюме! Каково?.. Нет, в ней было что-то неуловимое, невидимое для глаза. Нечто, чем обладала и Рини. У старшей дочери — Грей сейчас не мог вспомнить ее имя — этого не было. Дешевка. В ней все было кричаще вульгарно. Сексуальностью и не пахло. А вот Фэйт была сексуальна. Не в такой степени, как Рини, но близко к этому. Заглянув в ее зеленые глаза, он сразу подумал о той огромной кровати, которая была как раз у нее за спиной. Подумал о смятых простынях, жарких телах. Ему захотелось ощутить ее под собой обнаженной, почувствовать, как ноги ее смыкаются у него на бедрах, и глубоко погрузиться в ее нежное лоно…

Мгновенно вспотев и, как будто придя в себя, Грей громко выругался. Проклятие, оказывается, он ничем не лучше своего папаши! Тот готов был за ласки женщины наплевать на все. Вот и он тоже… Впрочем, не любой женщины — Девлин. Хоть это, слава Богу. Грея тоже в свое время тянуло к Рини, но он нашел в себе силы сопротивляться этому влечению. Сама мысль о том, чтобы делить с отцом одну женщину, вызывала отвращение. Старшая дочь Рини совсем не привлекала его. Но вот Фэйт… Если бы она была не из той паршивой семейки, он не успокоился бы до тех пор, пока не уложил ее в постель.

Но она была именно Девлин, а одно упоминание этой фамилии вызывало в нем дикую ярость. Рини разрушила его семью, и он знал, что никогда не забудет и не простит это. Забыть было невозможно, потому что каждое утро, просыпаясь, он первым делом натыкался на последствия отцовского предательства. Мать замкнулась в себе и сейчас фактически была уже не человеком, а лишь оболочкой от человека. Первые два года она вообще не выходила из своей спальни. И даже теперь покидала дом только в те редкие дни, когда нужно было посетить врача в Новом Орлеане. Грей потерял не только отца, но и мать.

Ноэль превратилась в молчаливого призрака с лицом женщины. Она все время проводила у себя в комнате. Только Алексу Чилетту удавалось порой вызвать на ее лице нечто вроде улыбки и зажечь огонь жизни в ее голубых глазах. Очень скоро Грей понял, что Алекс влюбился в мать. Но дело было совершенно безнадежное. И не только потому, что Ноэль даже не догадывалась об этом. Если бы она знала, то все равно не предприняла бы со своей стороны никаких действий. Она считала себя женой Ги Руярда. О разводе нечего было и думать. Грею трудно было понять мать. Поначалу он думал, что она все еще рассчитывает на его возвращение. Сам он давно смирился с мыслью о том, что больше никогда не увидит отца. Если бы Ги намеревался вернуться, он не послал бы письмо с передачей всех деловых полномочий сыну, которое Грей получил спустя два дня после исчезновения отца. Письмо было отправлено из Батон-Руж в тот день, когда Ги ушел из дома, и написано в сухой, деловой манере. Не утруждая себя никакими личными предисловиями, отец сразу же перешел к сути дела. И даже подписался он не как обычно: “Люблю, папа”, а так, как было принято в деловых документах: “Искренне ваш, Ги А.Руярд”. Когда взгляд Грея остановился на этой последней строчке, он окончательно понял, что никогда больше не увидит отца. И глаза его в ту минуту наполнились горькими слезами. В первый и последний раз в жизни.

Первые месяцы были самыми тяжелыми, и Грей не знал бы, что делать, если бы не Алекс, который изо всех сил старался укрепить положение Грея в глазах держателей акций и различных советов директоров. Алекс провел его мимо опасных мелей, боролся вместе с ним за каждый процент прибыли, помогал как мог Ноэль и Монике. Алекс тоже скорбел о том, что потерял лучшего друга. Ведь Ги и Алекс выросли вместе и были близки, как братья. Алекс был до глубины души потрясен поступком Ги. Он не мог понять, как тот мог бросить семью ради Рини Девлин. Как мог уйти, даже не попрощавшись.

Моника… Сейчас она в чем-то стала сильнее, чем раньше, стала эмоционально сдержаннее и уже не так зависела от других. Она спокойно извинилась перед Греем за попытку самоубийства и заверила, что больше никогда не совершит подобной глупости. Но, став сильнее, она вместе с тем стала и суше. Как будто первый неистовый приступ боли выжег в ее сердце все эмоции и чувства. Она стала спокойной и холодной. Почти как мать. Все внимание сосредоточила на работе и учебе и скоро стала незаменимым помощником Грею. Теперь он во всем мог положиться на нее. Она вела почти отшельнический образ жизни, но в отличие от матери не запиралась в своей комнате, следила за собой, регулярно посещала салон и хорошо одевалась. У нее не было никаких романтических увлечений. Поначалу Грей думал, что она еще не может забыть о своей попытке самоубийства, но со временем успокоится, раны затянутся и все будет по-прежнему. Этого не произошло, хотя позже он понял, что тот глупый, бездумный поступок здесь ни при чем. Монике просто не хотелось романтических увлечений на свою голову. Ей достаточно было общения с людьми на деловом уровне. Этим все и заканчивалось. Она неизменно отвергала все приглашения и предложения о свиданиях. Грей ничего не мог с этим поделать. Ему оставалось только помочь ей окончательно поверить в себя. Поэтому он доверял ей в делах и платил хорошую зарплату, чтобы она чувствовала себя независимой.

В прошлом году дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки. В округе появился новый шериф, Майкл Макфейн. Каким-то чудом ему удалось привлечь к себе внимание Моники. Они стали регулярно встречаться. Грей был так тронут этим, что едва не плакал. Он боялся раньше времени поверить в то, что Моника возвращается к нормальной жизни. Боялся сглазить.

Нет, он никогда не забудет, что сделали Девлины с его семьей. И, слава Богу, похоже, он больше никогда не увидится с Фэйт Девлин.

“Спасибо”.

Единственное слово, произнесенное ею. Она была холодна и загадочна, посмотрела на него с некоторым удивлением и внешне вроде бы совершенно не испугалась его угрозы. Хотя угроза эта была вполне серьезна. Ничто не помешало бы ему выдворить ее из округа во второй раз. Для этого ему пришлось бы вызвать шерифа, потому что если бы он сам дотронулся до нее, то потерял бы над собой контроль. Он знал это наперед.

Она уже не была той девчонкой, какой он ее помнил. Она всегда была не такая, как остальные Девлины, — казалась некой лесной дикарочкой — и теперь стала женщиной, в полной мере унаследовав от матери сексуальную притягательность. Какому-то дурачку не повезло. Она расписалась “Фэйт Д.Харди”. Значит, вышла замуж. Обручального кольца у нее на руке он не заметил… Это он точно мог сказать, потому что нарочно задержался взглядом на изящных тонких руках. Кольца не было. Подметив это, Грей цинично усмехнулся. Рини тоже не носила обручального кольца. Оно мешало бы жить ей той жизнью, какой ей хотелось. Дочурка, судя по всему, пошла в мать. Бедняга мистер Харди! Он, наверное, и не подозревает о том, что его обожаемая супруга, отлучаясь из дома, всегда кладет обручальное кольцо в самый дальний и потайной кармашек.

Он не мог не обратить внимания на то, что у нее был вид благополучной женщины. Значит, ей все-таки удалось приземлиться, как кошке, на все четыре лапки. Грея это не удивило. Все женщины Девлин отличались способностью неплохо устраиваться и находить себе в жизни щедрых покровителей. Должно быть, ее муженек неплохо зарабатывает. Бедняга! Интересно, как часто она уезжает поразвлечься, оставляя мужа дома?

И за каким чертом ее понесло в Прескот? У нее нет в этом городе ни родственников, ни друзей. У Девлинов никогда не бывало друзей. Одни только жертвы. Она не могла не знать, что здесь ее никто не ждет и никто ее приезду рад не будет. Может быть, она рассчитывала проникнуть в город незаметно, сохранив инкогнито? Но у местных жителей хорошая память. И потом, она действительно здорово смахивала на свою мать. Рубен узнал ее тотчас же, как только она сняла темные очки.

Впрочем, все это не имеет значения. Он вторично избавил город и округ от этой заразы. Причем сейчас все прошло на удивление тихо и спокойно. Не сравнить с той ночью двенадцатилетней давности.

Грей жалел только об одном. О том, что она вообще приезжала сюда. Ибо своим появлением она оживила в его памяти ту ночь и ту невольную реакцию, которую вызвала тогда у него и у помощников шерифа, метаясь в лучах света в своей прозрачной ночной рубашке…

И еще он жалел о том, что услышал от нее это тихое и спокойное:

— Спасибо.

Фэйт ехала по темной дороге, не останавливаясь и не сбавляя скорости, хотя внутри у нее все переворачивалось. Она отказывалась признаться себе в том, что встреча с Греем глубоко подействовала на нее. Она пережила шок и боль много лет назад и не собиралась все это воскрешать. Она не могла допустить, чтобы Грей вновь унизил ее, причинил ей новую боль. Она выехала из мотеля, ибо у нее не было иного выхода. Она увидела, какой твердой решимостью сверкнули его глаза, и поняла, что насчет шерифа он не шутит. Да и что помешало бы ему сейчас вышвырнуть ее одну из города, если двенадцать лет назад он вышвырнул всю ее семью?

Она уехала из мотеля, однако это вовсе не означало то, что он взял над ней верх.

Его угрозы насчет шерифа ее не испугали — испугала собственная реакция на встречу с ним. Несмотря на пропасть лет, которая пролегла между ними, несмотря на все то, что он сотворил с ее семьей и с ней лично, она была бессильна что-либо с собой поделать. И чувствовала себя павловской собачкой, слепо повинующейся своим рефлексам. Осознание этого бесило. Не для того она вылезла из грязи, чтобы вновь оказаться в ней.

Давно уже прошли те времена, когда ее легко можно было запугать. Тихое и беспомощное существо умерло в ней в ту самую летнюю ночь двенадцать лет назад. Внешне Фэйт осталась такой же тихой, но она научилась законам выживания, развила в себе стальную волю и умение добиваться своего в жизни. Благоприобретенная уверенность в себе позволяла ей даже время от времени показывать свой характер. Если Грей решил избавиться от нее, то сделал большую ошибку, став форсировать события. Скоро он узнает, что ее отступление было на самом деле перегруппировкой сил для атаки с другого фланга.

Нет, теперь она уже не позволит ему обращаться с собой так, как двенадцать лет назад. Для нее это был вопрос чести, но не только. Она все еще не выяснила, что случилось с Ги. И Фэйт не хотела останавливаться на полдороги.

В голове начал оформляться план. Легкая улыбка тронула ее губы. Она обманет Грея, да так, что он этого даже не заметит. А когда заметит, будет уже поздно.

Фэйт решила переехать в Прескот. И Грей не сможет остановить ее. Потому что не успеет даже глазом моргнуть, как все уже произойдет. Она докажет городу, который всегда свысока смотрел на нее, что она человек, достойный уважения. Только после этого можно будет вычеркнуть прошлое из памяти.

Еще она хотела доказать Грею, что он ошибался в ней с самого начала. Фэйт уже ощущала на губах вкус победы. Двенадцать лет назад она горячо его любила, а он показал себя непреклонным судьей и жестоким палачом. Этот человек много значил в ее жизни. Может быть, не стоило бы в это ввязываться. Может, разумнее было бы просто забыть о нем. Но Фэйт понимала, что будет чувствовать себя той самой дрянью до тех пор, пока Грей не признает, что она достойный человек, который знает, что такое мораль и честь, и который своим трудом добился в жизни успеха.

Так что дело было не только в загадке, связанной с исчезновением Ги. Может быть, начиналось все с нее. А может, это был лишь предлог, ширма для сокрытия истинной причины, в которой она до сих пор боялась признаться самой себе. Но теперь призналась: Фэйт хотела вернуться домой.

Глава 7

— Да, именно. Я хочу, чтобы сделка была заключена от имени агентства. Спасибо, мистер Байбл. Я знала, что смогу на вас рассчитывать. — Фэйт говорила, мягко улыбаясь. Возможно, мистер Байбл расслышал в ее голосе что-то для себя особенное, так как после очередных его слов Фэйт рассмеялась. — Будьте осторожны, — шутливо предупредила она, — имейте в виду, что я знакома с вашей женой.

Когда она повесила трубку, Марго Стенли, ее заместитель, уныло глянула на Фэйт.

— Что, неужели этот старый козел еще кокетничал с тобой? — спросила она.

— Конечно, — весело ответила Фэйт. — Он всегда со мной заигрывает. Ему приятно думать, что он такой весь из себя испорченный. Но на самом деле он просто милый и хороший человек.

Марго фыркнула.

— Это он-то милый? Харли Байбл так же мил, как гремучая змея. Ты просто умеешь располагать к себе мужчин.

Фэйт захотелось в ответ так же фыркнуть, но она сдержалась. Если бы Марго видела, как Грей выгнал ее из мотеля, она хорошенько подумала бы, прежде чем сказать, что Фэйт умеет располагать к себе мужчин.

— Я просто любезна с ним, только и всего. Ничего особенного. А если бы он был такой гадкий, каким ты его хочешь представить, он давно бы уже разорился.

— Он не разорился до сих пор только потому, что у него есть башка на плечах, — сказала Марго. — У него есть один ценный талант: подлец умеет видеть большие деньги там, где их еще нет, но они непременно будут. И скупает недвижимость за гроши, а продает потом за миллионы. И народ идет к нему, потому что Байблу всегда есть что предложить.

Фэйт улыбнулась.

— Башка на плечах, это ты верно сказала. Но со мной он все равно очень мил.

Марго фыркнула опять.

— Покажи мне мужика, который был бы с тобой не мил! Вот скажи, сколько раз тебя останавливали за превышение скорости?

— Как? Вообще?

— Ну, скажем, за этот год.

— Мм… четыре раза, кажется. Но это не показатель. В этом году я очень много разъезжаю.

— Ага. А сколько раз из этих четырех тебе прописали штраф?

— Ни разу, — признала Фэйт, как будто сама удивившись этому. — Но это просто случайность. Я не пыталась увиливать.

— Тебе и не нужно было, вот в чем все дело. Полицейский подходит к твоей машине, а ты протягиваешь ему свои права и говоришь: “Ах, прошу прощения, я и сама знаю, что летела, как птичка”. Тогда он возвращает тебе твои права и мягко советует чуть-чуть сбавить обороты, потому что ему, мол, не хочется, чтобы такое милое личико пострадало в результате аварии.

Фэйт не удержалась от смеха, потому что Марго как раз была с ней в машине в тот раз, когда произошел один подобный случай. Техасский дорожный полицейский, о котором она сейчас вспомнила, был воспитанником еще старой школы: здоровенный детина с густыми седыми усами и протяжным произношением.

— Один-единственный раз полицейский обратил внимание на мое “милое личико”, а ты уже на этом статистику строишь.

— У того техасца просто хватило наглости сказать об этом вслух, но про себя думали все. Ну вот признайся: тебя вообще хоть раз в жизни штрафовали?

— Мм, нет.

На этот раз Фэйт поостереглась смеяться, ибо знала, что только за последние полгода Марго получила два официальных предупреждения за превышение скорости и теперь вынуждена была тщательно соблюдать правила, ибо третий штраф означал бы временное лишение водительских прав.

— Веришь или нет, лично мне ни один полицейский никогда не говорил, что ему, мол, не хочется, чтобы мое “милое личико” пострадало в результате аварии, — мрачно проворчала Марго. — Нет, дорогая, со мной они ведут себя исключительно в рамках инструкций. “Ваши права, мэм. В зоне с допустимым пределом скорости в пятьдесят пять миль в час вы ехали со скоростью шестьдесят пять миль в час. Вас ждут в суде тогда-то и тогда-то. Или вы можете отправить по почте штраф к такому-то и такому-то сроку. В последнем случае явка в суд необязательна”.

Марго говорила с таким возмущением, что Фэйт пришлось отвернуться в сторону, чтобы та не заметила ее улыбки.

— А ведь я тоже до последнего времени не штрафовалась, — продолжала Марго. Фэйт уже столько раз слышала этот рассказ от своего заместителя, что могла повторить его почти дословно. — Полжизни проездила спокойно! Разве что выписывали квитанцию за не правильную парковку. И все! И вдруг… ни с того ни с сего посыпалось…

— Ты говоришь, как будто у тебя уже скопилось столько штрафных квитанций, что ты можешь обклеивать ими стены вместо обоев.

— Не смейся, не смейся. Два штрафа подряд — это не смешно. А если я получу третий — это уже будет катастрофа. Теперь мне целых два года нужно тащиться со скоростью пятьдесят пять миль в час! А ты хоть понимаешь, насколько это ломает весь мой график жизни? Придется теперь вставать раньше и уезжать раньше, чтобы успевать.

Фэйт устала бороться с собой и от души рассмеялась.

С Марго было весело. Ей было тридцать шесть, она была в разводе, но одной оставаться отнюдь не собиралась. Фэйт просто не знала, что делала бы без Марго. Когда Фэйт наконец-то скопила деньги на то, чтобы выкупить агентство, она знала только, как обращаться с клиентами. Несмотря на то что она окончила колледж по специальности “деловое управление”, ей скоро пришлось убедиться, что между реальной жизнью и параграфами учебников существует большая разница. Марго была заместителем у Дж.Б.Холладея, прежнего владельца агентства “Холладей трэвэл”, и с радостью согласилась занять этот пост при новой хозяйке. Она была поистине незаменимым работником и уже помогла Фэйт избежать некоторых серьезных ошибок.

Больше того, Марго стала преданным другом. Это была высокая, худая женщина с обесцвеченными волосами. Она обожала экстравагантно одеваться и не скрывала, что занята поисками нового мужа. “У мужчин много недостатков, дорогая, но и немало достоинств. Особенно одно, самое большое”. Марго отличалась веселым нравом и общительностью, поэтому недостатка в кавалерах не испытывала. Она вела настолько бурную жизнь, что это быстро утомило бы любого другого человека. И поэтому Фэйт не совсем верила в искренность ее замечания о том, что Фэйт умеет обращаться с мужчинами. Она-то, из дома редко выходила!

— Не смейся, — снова предупредила Марго. — Вот увидишь, скоро ты нарвешься на женский патруль, и на этом твое везение закончится.

— Вот именно, везение.

— Конечно, — проговорила Марго и, мгновенно сменив тему разговора, с любопытством в голосе спросила:

— А теперь рассказывай, что это ты задумала насчет покупки дома в забытой Богом Луизиане?

— В Прескоте, — с улыбкой поправила ее Фэйт. — Это небольшой городок к северу от Батон-Руж. Почти на границе с Миссисипи.

Марго опять фыркнула.

— Ну я и говорю: забытая Богом Луизиана.

— Это мой родной город. Я там родилась.

— И ты еще вслух заявляешь о том, что ты деревенщина?! — воскликнула Марго тоном истинной уроженки Далласа.

— Я решила вернуться домой, — тихо проговорила Фэйт. — Хочу там жить.

Пойти на этот шаг было нелегко. Она знала, что Руярды сделают все, чтобы выжить ее оттуда. Она вновь решила оказаться рядом с Греем Руярдом и, осознавая всю опасность этого, даже перестала спокойно спать по ночам. К тому же она не отказалась от мысли выяснить, что случилось с его отцом, и понимала, что на этом пути ее ждет много препятствий, главным из которых являлся все тот же Грей. Так или иначе, он мучил ее все эти годы, и последняя их встреча показала, что рядом с ним она по-прежнему внутренне чувствует себя беспомощным ребенком. А ей хотелось стать с ним вровень. Она не могла допустить, чтобы он вновь подавил ее своей властью. Фэйт необходимо было преодолеть в себе все, что было с ним связано. Раз и навсегда.

— Называется, съездила по делам в Батон-Руж! Как только оказалась поблизости от своей деревеньки, тебя туда так и потянуло, как магнитом. И ты не нашла в себе сил сопротивляться?

Марго не знала о том, что случилось с Фэйт двенадцать лет назад. Она вообще не знала ничего о жизни своей подруги, за исключением того, что Фэйт выросла в воспитательном доме и очень любит своих приемных родителей. О своей настоящей семье и прошлом Фэйт никогда ей не рассказывала.

— Так.

Марго откинулась на спинку своего кресла.

— И что, ты собираешься теперь продать агентство?

Дата добавления: 2014-11-25