Начальный период русской колонизации Сибири: определение основных принципов русско-аборигенных отношений в конце XVI – XVIIвв. 4 страница

Некоторые группы мигрировали с севера на юг в Приамурье, которое оставалось довольно безлюдным после выселения оттуда маньчжурами части населения. Одна из первых миграций вилюйских и нижнеленских эвенков в Приамурье произошла в 1630 – 1640-е годы и, вероятно, была связана с усилением русского присутствия на севере Восточной Сибири. Так, на р. Зее появился Шелогонский род, идентичный Шологонскому, обитавшему на левом притоке Вилюя по р. Мархе, а также Ежегунский род, частично перекочевавший с Нижней Лены в район Жиганского зимовья. Появились в Приамурье и дуланцы – часть многочисленного эвенского этнического объединения – долганского «рода», переместившегося с Нижнего Вилюя.

На рубеже XVII – XVIII вв. большая группа вилюйских тунгусов вновь мигрировала в юго-восточном направлении. Возможно, причинами, вызвавшими эту миграцию, явились эпидемии оспы 1650 – 1653 и 1688 – 1692 гг. Вилюйские эвенки сначала откочевали на правобережье Лены, перебираясь в северную часть Верхнего Приамурья. В начале XIX в. эти эвенки учитывались как группа тунгусов «Кангаласского ведомства», что указывает на район их исхода – Кангаласскую волость, в центре которой был возведен Якутск. В состав кангаласских эвенков входили представители бывших вилюйских общностей – Боягир, Нюрмаган, Сологон и т. д.87

Северные группы эвенков и эвенов, освоившись в Приамурье в виде «родов», вошли в состав аборигенного населения этого района: ульчей, нанайцев и др. Следует заметить, что особенностью внутриэтнических отношений в эвенкийском обществе могут считаться многочисленные внутренние конфликты, сопровождавшиеся военными столкновениями. Уже отмечалась вражда между западными (вонядыри) и восточными (синигиры, адяны) тунгусами на северо-западе Якутского уезда. В 1630 – 1640-е гг. частыми стали столкновения между эвенками Вилюя и Нижней Тунгуски. В 1638 г. якутский воевода доносил в Москву, что между тунгусами «бои чинятся… великия, и если только меж или по указу великого государя уйму не будет, и в тех междуусобных боях и смертном убийстве великого государя в ясачном сборе учинится поруха и недобор великой»88. Причины межэтнических конфликтов крылись как в особенностях развития эвенкийского общества, так и являлись следствием изменения традиционных маршрутов перекочевок, связанных с их вхождением в состав Московского царства.

Еще более серьезные изменения территории обитания произошли у юкагиров. Уже накануне русской колонизации их оттеснили на восток миграции эвенков и эвенов. Приход русских ознаменовался строительством ряда зимовий на Омолое, Яне, Индигирке, Колыме. Объясачивание юкагиров было более простым делом, чем «подведение под высокую государеву руку» эвенков. В отличие от них, ведших подвижный образ жизни, связанный с оленеводством, большинство юкагиров были охотниками на дикого северного оленя и рыболовами. Данный тип хозяйства предполагал существование многочисленных оседлых поселений, что облегчало их «поиск» русскими служилыми людьми.

С юкагирами русские столкнулись в 1640-е гг. Пытаясь избежать ясачного сбора, некоторые группы юкагиров прорывались дальше на восток. Так, в середине XVII века юкагиры с реки Омолой переместились на Яну, а затем на Индигирку. Необходимость спрятаться от сборщиков ясака приводила к тому, что более безопасным становилось оленеводство, нежели охота и рыболовство, так как оно предполагало более подвижный образ жизни и отсутствие долговременных постоянных поселений. Так, во время похода 1654 г. против оседлых индигирских юкагиров, были разгромлены их стойбища, дети и жены взяты в холопы, имущество разграблено. Несмотря на то, что впоследствии виновные организаторы похода были наказаны, эта группа юкагиров так и нее вернулась на прежние места, а перешла к кочевому образу жизни. Аналогичными причинами был вызван переход к оленеводству и у анадырских анаулов89.

Во второй половине XVII в. усилилось давление эвенов на юкагиров. В поисках пастбищ последние переселялись дальше на восток и соприкоснулись с коряками. Следует отметить, что кроме ясачного сбора русские часто привлекали юкагиров как вспомогательную военную силу для походов против коряков, используя возникшие юкагиро-корякские противоречия. То, что юкагиры сопротивлялись служилым людям, не вызывает сомнений, так как почти 6 процентов взрослых мужчин-юкагиров в середине XVII века были аманатами в русских зимовьях. Такой большой процент заложников свидетельствует о стремлении русских обезопасить себя и обеспечить поступление ясака и покорность оставшихся на свободе их соплеменников.

Однако наибольший урон численности юкагиров был нанесен эпидемиями оспы, которые также были связаны с русским присутствием. Эпидемия оспы 1669 г. затронула в основном янгинцев, обитавших в среднем течении Индигирки, а эпидемия 1690-1693 гг. коснулась всех групп юкагиров. О ее размерах можно судить по следующим данным: из 45 ясачных, проживавших на Алазее, умерло 27 человек. На Омолое умерли все, приписанные к Омолоновскому зимовью, и его пришлось упразднить. В целом численность юкагиров в XVII веке сократилась с 4500 до 2535 человек, то есть почти на 44 процента90. В обезлюдевших местах поселялись ламуты, тунгусы, якуты, а расстояние между уцелевшими группами юкагиров увеличивались, что, учитывая размеры их территории, обособляло их друг от друга. В это время участились браки юкагиров с пришельцами.

Взаимоотношение русских с коряками складывались не менее сложно. У коряков, как и у их восточных соседей чукчей, существовало два хозяйственно-культурных типа: подвижное оленеводство и прибрежное рыболовство, а также промысел морского зверя, дополняемые охотой. После строительства Охотского острога русским удалось привлечь на свою сторону ламутов (эвенов). При поддержке русских они уже в XVII веке вытеснили коряков из района, примыкавшего к Тауйскому острогу в низовьях Ямы. В 1695 г. охотские служилые люди вместе с ясачными ламутами напали на береговых ольских коряков, разгромив их острожек. К тому же движение русских людей на Камчатку также проходило по территории, освоенной коряками. Те злоупотребления, которые чинили служилые, привели к недовольству среди коряков. В начале XVIII века олюторовские и пенженские коряки перебили несколько отрядов служилых людей. Так были заложены предпосылки для последующих русско-корякских столкновений, которые, наряду с русско-чукотскими, можно обозначить как русско-аборигенные войны на северо-востоке Сибири.

Менее уязвимые оленные коряки, опасаясь за свои стада оленей, после первых карательных походов русских против своих оседлых соплеменников согласились платить ясак и выдали аманатов. Как российские подданные, они привлекались в качестве вспомогательной силы во время походов служилых людей против береговых коряков. Следствием этого стал глубокий конфликт внутри корякского общества. Но ослабленные в военных походах, лишенные береговых собратьев и не всегда получающие необходимую помощь от русских острогов, разобщенные стойбища оленеводов уже в начале XVIII станут объектами набегов чукотских отрядов91. Именно на первую половину XVIII века и придется наиболее острая стадия русско-чукотских отношений.

XVII век был противоречивым периодов в русско-аборигенных отношениях. С одной стороны, имелись объективные факторы, способствовавшие достаточно легкому вхождению части народов в состав Московского царства; с другой стороны, достаточно часто возникали и непреодолимые для этого препятствия.

Важно понимать, что как русский этнос и государственность имели длительный путь развития накануне встречи с сибирскими аборигенами, так и последние и их общество к этому периоду прошли достаточно сложный путь развития. Москва принесла в Сибирь единственно известную ей форму государственных отношений в виде даннической системы, но последняя была известна многим сибирским народам задолго до прихода сюда русской власти. Это было общее евразийское политическое наследие, которое Москва, трансформировав, переняла у Золотой Орды, и с которой сибирские народы (или их субстраты) познакомились задолго до этого, находясь в составе центрально-азиатских государств эпохи древности и средневековья. Москва не могла принести в Сибирь готовую сословную структуру, так как в это время еще шло ее формирование. Но она продемонстрировала принципы организации общества, согласно которым, как писал С.Ф. Платонов, «каждое сословие… определяло свое государственное положение тем или другим видам государственной повинности, а не составом своих прав… Дворянство было прикреплено к службе, посадское население… к тяглу (подати), а по тяглу к той общине, вместе с которой посадском приходилось платить. Крестьяне были прикреплены к земле, с которой платили подать, и к лицу землевладельца»92.

Исходя из потребности государства, для сибирских аборигенов также определен был вид тягла – ясак, а также приписка к ясачным волостям (улусам, землицам, родам). Таким образом, они заняли свое место в сословной структуре Московского царства, в основе организации которого лежал сословный принцип. Это было следствием слабой консолидации русского этноса и изначального формирования Российского государства, как полиэтничного, в котором национальная принадлежность подменялась сословной. В этом принципиальное отличие Московского царства от одновременно существовавших с ним государств Западной Европы, в которых также заканчивались процессы централизации, но которые формировались и как моноэтничные страны. Следствием этого была невозможность создания российской властью на базе собственных политических традиций такой государственной системы, в которой бы метрополия противостояла колонии.

При взаимодействии московской социально-политической системы с местными государственными или потестарными структурами в XVII веке происходил их синтез, который облегчался общим евразийским наследием «взаимодействующих стороны». Поэтому Сибирь XVII века воспринималась властью как составная часть Московского царства, а ее коренное население -как непременный элемент русского общества. Такое же понимание было характерно и для русских людей Сибири. Это ярко выражалось во время социальных потрясений и проявилось, например, в Томском бунте 1647-1649 гг. Как писал Н.Н. Покровский, «всесословная община, восставшая против насилия воеводской власти… состояла из служилого, посадского и крестьянского миров, которые быстро смогли привлечь на свою сторону… организации аборигенного общества… поэтому слова документа (челобитной – Л.Ш.) о том, что томичи отстранили воеводу от власти «всем городом, всем миром» вполне соответствовали реальности»93. Благодаря «евразийским чертам» средневековой российской государственности и «открытому» состоянию русского этноса, как впрочем, и большинства сибирских народов, в отношении аборигенов отсутствовали изоляционистские настроения, и не проводилась политика, отграничивающая их от остального русского населения. Ментально-правовая же подмена этнической принадлежности сословно-податной привязкой неизбежно ускоряла их инкорпорацию в формирующийся общероссийский общественный организм, создавая предпосылки для их дальнейшего развития в рамках российской государственности.

На бытовом уровне это проявлялось в распространенности русско-аборигенных браков. Ситуация облегчалась тем, что в XVII веке в Сибири было очень мало русских женщин. Поэтому большинство походов в «немирные землицы» заканчивались захватом детей и женщин. Так, во время похода 1641 г. Якова Тухачевского в Киргизскую землицу «… жен их и детей… взяли 130 человек, да верблюдов 150, да лошадей с 300...»94. Женщин, как правило, быстро крестили, и они становились женами русских людей. Как отмечает С.В. Бахрушин, «учесть даже приблизительно количество крещеных туземок не представляется возможным»95. Но имеются данные, что, например, в 40-50-е годы XVII в. на Анабаре и Оленеке находилось около 150-ти промышленных людей, в низовьях Лены промышляло еще 450 человек. Как правило, это были мужчины, которые жили обособленно и после удачных промысловых сезонов возвращались на родину. Однако часть местных женщин вполне могла быть их временными женами. По данным Б.О. Долгих, в середине XVII в. 10 процентов юкагирских женщин были женами и наложницами служилых и промышленных людей96. Таким образом, закладывались условия для интенсивных процессов русско-аборигенной ассимиляции и формирования еще одной этнографической группы русского этноса – сибиряков.

Вопросы и задания

1. Составьте этнографическую карту Сибири первой половины XVIIв. и укажите направления основных миграций. Укажите их причины.

2. Охарактеризуйте этнополитическое состояние народов Сибири в начальный период русской колонизации.

3. Выделите факторы, способствовавшие быстрому продвижению русских по Сибири.

4. Определите причины, обусловившими русско-аборигенные конфликты.

5. Определите характер присоединения Сибири к Московскому царству.

6. Назовите основные принципы аборигенной политики России в Сибири, выявите их истоки.

7. Проследите ход русской колонизации Сибири.

8. Выявите последствия вхождения Сибири в состав Московского царства для аборигенных социумов.

9. Составьте этнографическую карту Сибири к концу XVIIв. и соотнесите ее с картой начала XVIIв. Начало каким этносам было положено в этот период?

10.Как присоединение Сибири повлияло на этнические процессы в аборигенной среде.

11. Почему, по Вашему мнению, применительно к политике России по отношению к сибирским этносам используется слово «аборигенная»?

ГЛАВА 2.

Дата добавления: 2014-11-18