Концептуальная метафора 1 страница

Метафора служит одним из наиболее распространенных способов пополнения лексического и фразеологического инвентаря языка: полоса препятствий, хребет горы, излучина реки. Это номинативная функция метафоры. Помимо номинативной и экспрессивно-оценочной (образной), метафора может выполнять и концептуальную функцию. Наиболее ярко эта функция выступает тогда, когда метафора используется для обозначения непредметных сущностей в научной, общественно-политической и обиходно-бытовой сферах: круг понятий, зерно истины, поле деятельности, узел противоречий, камень преткновения, бремя раздумий.

Метафоры имеют преимущественно бинарное построение: русло жизни, рамки общения.

В сфере непредметных сущностей, с которыми связаны концептуальные метафоры, можно выделить антропоцентрическую (замораживание цен, гонка вооружений) инаучную (семантическое поле, поток сознания) сферы. Любая метафора на стадии формирования представляет собой образ, так как образным является принцип её формирования и выражения.

В поэтическом языке метафора очень близка к символу. Она накладывается на сравнение. Метафора нестандартна, и ее невозможно заменить необразным эквивалентном:

Изба-старуха челюстью порога

Жует пахучий мякиш тишины. (С. А. Есенин)

Даже рощи –

И те повстанцами

Подымают хоругви рябин. (С.А. Есенин)

Мрак ужален пчелами свечей. (М.А. Волошин)

Время – мельница с крылом,

Опускает за селом

Месяц маятником в рожь

Лить часов незримый дождь. (С.А. Есенин)

Согреть бы, как душу, ладони

Пожаром девичьей косы. (Н.А. Клюев)

Значительное число работ посвящено природе и типологии метафор. Но прагматический аспект существования в языке метафор не изучен. Между тем вопрос о том, каков механизм нашего понимания метафор, является наиболее фундаментальным и вместе с тем малоразработанным.

Наиболее распространена точка зрения о трехфазовом восприятии метафоры:

· установление буквального значения слова;

· сопоставление этого значения с контекстом;

· поиск невербального, метафорического значения при наличии несоответствий.

В понимании поэтической метафоры происходит не поэтапное восприятие метафоры, а непосредственное, с опорой на соответствующий контекст.

Метафора выполняет функцию лингвистического осмысления и репрезентации новой информации. Существует точка зрения, что наличие метафор в языке противоречит нормам научного языка, однако феноменметафоризации научного языка объективно существует.

Сущность научной метафоры связана с проблемой вербализации нового знания. Н. Бор считал, что язык – это в известной степени сеть, натянутая между людьми и мы висим в этой сети со своим мышлением и способностью к познанию.

Новое знание не во всех случаях можно сразу и точно вербализовать, поэтому становится возможной стадия метафорической интерпретации.

Необходимость метафоры в языке науки вызвана тем фактором, что круг предположений всегда шире, чем инвентарь имеющихся языковых средств. Первоначально метафора в научной терминологии выдвигается одним ученым, являясь частью его индивидуального языка. Затем в процессе верификации научным обществом она превращается в выверенную гипотезу. Удобство метафоры-термина заключается в ее гибкости. Метафора-термин может уточняться.

М. Блэк писал: «Возможно, любая наука начинается с метафоры и завершается алгеброй; возможно также, что без метафоры наука никогда не достигла бы алгебры»1. Эта мысль созвучна мнению Н. Бора, который много размышлял о соотношении искусства и науки: «Причина, почему искусство может нас обогатить, заключается в его способах напоминать нам о гармониях, недосягаемых для систематического анализа»2.

70-е годы XX в. – период ренессанса метафоры в контексте методологических проблем современного естествознания. Метафоричность языка науки стала очевидной.

Ученые отмечают кризис наглядности в современной науке, поэтому метафора развивается как символ виртуальности, абстрактности научного познания.

Метафора существует в языке любой науки, даже такой фундаментальной, как квантовая физика: порция света, волновой пакет, пилотируемая волна. В языке науки уже можно выделить стершиеся (мертвые) метафоры: сила, поле, масса.

Таким образом, новое в науке прокладывает себе путь метафорическим языком. Генетическая связь метафоры и новизны выражается в том, что новое может быть высказано только метафорой, поскольку язык не успевает за развитием научной мысли.

Классификация метафор по вспомогательному субъекту

· анималистическая;

· пространственная.

Семантическая классификация метафор

· Медицинские метафоры: раковая опухоль преступности, хроническая безработица, здоровая конкуренция, симптомы кризиса, сидеть на нефтяной игле.

· Спортивные метафоры: игроки на рынке, избирательная гонка, политическая арена, нефтяная эстафета, финишная прямая.

· Финансовые метафоры: политический капитал, кредит доверия, ценовой скачок, извлекать политические дивиденды.

· Строительные метафоры: прорабы перестройки, закладывать фундамент общего европейского дома, сколачивать состояние, работать под крышей.

· Театральные метафоры: марионеточный режим, югославский сценарий политического шоу, закулисные игры, политический дебют / дуэт / трио.

· Метеорологические метафоры: дружественная атмосфера, политический климат, заморозить цены, потопить финансовую систему.

· Технические метафоры: механизм урегулирования, перезагрузка отношений, финансовый выброс, спустить на тормозах.

· Военные метафоры: штурм высот науки, боевой авангард рабочего класса, идеологический фронт, армия безработных, арсенал средств, завоевание рынка.

Образная метафора несовместима с деловой речью, в которой метафорические обороты встречаются редко (поток информации, заморозить фонды).

Функции метафоры:

· репрезентативная;

· информационная;

· орнаментальная;

· предсказательная;

· объяснительная;

· сберегающая (экономия речевых усилий);

· образно-наглядная.

В научном и поэтическом языке некоторые функции метафоры доминируют при сохранении других. Мнение, что метафоризация языка познания противоречит нормам научной традиции, провоцирует пренебрежительное отношение к познавательному содержанию метафоры. К метафоре ученых подводит внутренняя логика развития знания. Метафоротворчество составляет неотъемлемую часть научного творчества.

Известный математик Ю.И. Манин одну из своих книг назвал «Математика как метафора». Автор убеждает читателя в том, что метафора есть соединение похожего с непохожим, при котором одно может превратиться в другое.

Математическая метафора как инструмент познания постулирует, что некоторый сложный набор явлений можно сравнить с какой-то математической конструкцией.

Искусственный интеллект – это корпус знаний, относящихся к компьютеру. И в то же самое время в потенции это модель функционирования мозга в биологии.

Чтобы понять, как именно математика применяется к пониманию реального мира, удобно рассматривать её в трех модальностях: модель, теория и метафора.

Математическая теория – это приглашение к построению работающих моделей. Математическая метафора – это приглашение к размышлениям о том, что мы знаем. Ю.И. Манин пишет, что интерпретация математического знания является актом в высшей степени творческим. В некотором смысле математика – это роман о природе и человечестве. Точно сказать, чему нас учит математика, невозможно, так же, как невозможно сказать, чему нас учит «Война и мир».

Основой человеческой культуры является язык, и математика – это специальный вид языковой деятельности. Естественный язык – гибкий инструмент для передачи информации. Он создает виртуальные миры религии и поэзии. Но он не очень хорошо приспособлен для хранения и организации растущего запаса знаний о природе. Вероятно, Аристотель был последним великим мыслителем из тех, кто использовал возможности языка до предела. С приходом Галилея, Кеплера и Ньютона естественный язык в науках был низведен до роли посредника высокого уровня между реальным и научным знанием, содержащимся в химических формулах, астрономических таблицах, с одной стороны, и нашим мозгом, с другой.

Пользуясь естественным языком при изучении и преподавании наук, мы привносим с ним наши ценности и предрассудки, поэтические образы и навыки манипулятора, но ничего из того, что существенно для научного содержания. Все существенное содержится либо в длинных списках структурированных данных, либо в математике, – утверждает Ю.И. Манин.

Кроме того, по ходу своего внутреннего развития математика, руководствующаяся собственной логикой, создает еще и виртуальные миры, поражающие внутренней красотой и чрезвычайной сложностью, миры, которые противятся любым попыткам описать их на естественном языке, но поражают воображение горстки профессионалов на протяжении поколений.

Из свойств математики как языка самым странным является то, что, применяя формальные правила к данному математическому тексту, можно на выходе получить текст, который несет совершенно иное содержание.

Без естественного языка математические статьи будут выглядеть как неорганическая смесь слов и формул, потому что язык науки нуждается в эмоциональных связях. Естественный язык апеллирует к пространственному и качественному воображению и позволяет использовать науку как метафору. Таким образом, роль метафоры всеобъемлюща.

Вопросы для самоконтроля

1. Почему метафору называют неисчерпаемым источником саморазвития языка?

2. С какой целью используются экспрессивно-оценочные метафоры?

3. Как Вы думаете, почему поэтическая речь немыслима без метафор?

4. Какую роль играет метафора в научном стиле речи?

5. Как человек воспринимает метафору?

6. Какими функциями обладает метафора?

7. Расскажите о роли математической метафоры в понимании Ю.И. Манина.

8. Согласны ли Вы с утверждением, что с помощью метафоры ученые стремятся описать новые явления в науке?

Домашнее задание

1. Расширьте семантическую классификацию метафор собственными примерами.

2. Приведите по 10 примеров экспрессивно-оценочных и концептуальных метафор и составьте с ними предложения.

3. Найдите десять примеров метафор в поэтическом языке.

4. Прочитайте стихотворение В. Брюсова «Родной язык» и проанализируйте художественные средства, использованные автором. Как Вы понимаете первую и последнюю строфу стихотворения? Дайте письменный ответ.

Мой верный друг, мой враг коварный,

Мой царь, мой раб, родной язык.

Мои стихи – как дым алтарный.
Как вызов яростный – мой крик.

Ты дал мечте безумной крылья,
Мечту ты путами обвил.
Меня спасал в часы бессилья

И сокрушал избытком сил.

Как часто в тайне звуков странных

И в потаенном смысле слов

Я обретал напев нежданных,

Овладевавших мной стихов.

Но часто, радостью измучен

Иль тихой упоен тоской,

Я тщетно ждал, чтоб был созвучен

С душой дрожащей – отзвук твой.

Ты ждешь, подобен великану,

Я пред тобой склонен лицом,

И все ж бороться не устану

Я, как Израиль, с божеством.

Нет грани моему упорству.

Ты – в вечности, я – в кратких днях,

Но все ж, как магу, мне покорствуй

Иль обрати безумца в прах.

Твои богатства, по наследству,

Я, дерзкий, требую себе.

Призыв бросаю, – ты ответствуй,

Иду, – ты будь готов к борьбе.

Но, побежден иль победитель,

Равно паду я пред тобой:

Ты – мститель мой, ты – мой спаситель,

Твой мир – навек моя обитель,

Твой голос – небо надо мной.

5. Просклоняйте (письменно) числительные: 275, 423, 684, 359732, 2005 год.

6. Дайте толкования фразеологизмам: вносить лепту, шито белыми нитками, держать ушки на макушке, свалиться как снег на голову, на душе кошки скребут, авгиевы конюшни, кисейная барышня, синий чулок, сизифов труд, демьянова уха, витать в облаках. Укажите источник.

7. Найдите в тексте устаревшие слова, укажите их значение.

Орет в поле ратай, покрикивает,

У ратая сошка поскрипывает.

(былина «Вольга и Микула»)

8. Прочитайте предложения, найдите стилистические ошибки, объясните причину их появления и напишите исправленный вариант: Для борьбы с информацией должны быть задействованы все меры. Удивляться здесь нечего. Вчера я ковырялся в интернете и нашел, что не все в нашей экономике плохо. За это ему отрежут голову и другие конечности. Выходя из зала суда, у неё была саркастическая улыбка. Я перезнакомился с очень со многими коллегами по работе. Он был в трезвом уме и здравой памяти. Журналист правильно поднимает задачу, которую поставил президент.

9. Антифразис – троп, состоящий в употреблении слов в противоположном смысле, прием в создании языковой игры. Одним из активных средств формирования антифразиса является скрытое отрицание. Отрицание может быть открытым (никто, не хотеть, никогда)и скрытым (имплицитным): отказаться (= не согласиться), сухой (= не влажный). Много ты знаешь! (= Ничего не знаешь), Тоже мне красавец нашелся! (= Ничего привлекательного в нем нет) Меня это мало волнует! (= Совсем не волнует). Приведите по 5 примеров эксплицитного и имплицитного отрицания. С помощью каких средств формируется скрытое отрицание?

Рекомендуемая литература

Обязательная литература

Москвин В.П. Правильность русской речи. – Ростов-на-Дону, 2008.

Практикум по культуре речи. – Уфа, 2004.

Дополнительная литература

Манин Ю.И. Математика как метафора. – М., 2007.

Тема 15. Политическая метафора

Истоки современной политической лингвистики можно найти в античной риторике: в Древней Греции и Риме активно занимались проблемами политического красноречия, однако эта традиция прервалась на многие столетия, когда на смену античным демократическим республикам пришли феодальные монархии.

Изучение политической коммуникации приобретает особую актуальность в демократических обществах. Политическая лингвистика как наука сформировалась в 20–50-х гг. XX в. Точкой отсчета стала Первая мировая война, которая привела к невиданным человеческим потерям и обусловила кардинальное изменение миропонимания. Внимание исследователей сосредоточилось на изучении способов формирования общественного мнения и эффективности военной пропаганды.

В 1948 г. английский писатель Джордж Оруэлл создал роман-антиутопию «1984», в котором был описан принцип двоемыслия (doublethink) и представлен словарь «новояза» (newspeak). На конкретных примерах он продемонстрировал способы речевого манипулирования человеческим сознанием в целях завоевания и удержания власти в тоталитарном государстве. Оруэлл показал, как можно заставить человека верить лжи с помощью оксюморонных лозунгов: Свобода – это рабство. Война – это мир. Незнание – это сила. Его последователем в исследовании тоталитарного языка был Виктор Клемперер.

В 60–80-е гг. XX в. политическая лингвистика сосредоточилась на изучении коммуникативных техник, которые позволяют манипулятору создать необходимую картину мира. Например, опытный политик не будет призывать к сокращению социальных программ для бедных, а будет говорить о «снижении налогов», о необходимости ликвидации пропасти между богатыми и бедными, что в действительности означает призыв к повышению прямых и косвенных налогов, которые платят все.

Современный этап в развитии политической лингвистики отражает процессы глобализации. Если на первом этапе своего развития (20–50-е гг. ХХ в.) политическая лингвистика изучала преимущественно тоталитарный дискурс, а на втором этапе
(60–80-е гг. ХХ в.) – демократический, то в настоящее время внимание сосредоточено на дискурсе терроризма, политкорректности и социальной толерантности.

Интерес к проблеме манипулирования человеком в настоящее время оживился по причине парадоксальности социально-психологической и политической ситуации в российском обществе, которое отличается чрезвычайно низкой политической культурой. Значительная часть населения осуществляет свой политический выбор не на основе рациональной оценки программ определенных политических движений и их лидеров, а на эмоциональном уровне.

Отличительной чертой манипуляции является отношение к партнеру не как к личности, а как к объекту, посредством которого манипулятор достигает необходимых целей. Обязательными качествами манипулятора являются обаяние, ловкость и мастерство.

Манипуляция – это вид психологического воздействия, направленного на побуждение адресата к совершению определенных адресантом действий посредством искусного внедрения в его психику целей, желаний, намерений и установок, не совпадающих с теми, которые объект воздействия мог бы сформировать самостоятельно.

Одним из наиболее действенных средств манипулирования сознанием является метафора. Метафора – особый тип мышления, который не только формирует представление об объекте, но и предопределяет стиль размышления о нем, что отражает когнитивный аспект функционирования метафоры.

Одной из важнейших функций метафоры является моделирование действительности. В когнитивной лингвистике метафора – это не только троп, но и способ мышления и движения к
неизвестному. Креативные свойства метафоры и ее когнитивный потенциал обеспечивают возможность использования метафо-
ры в качестве средства манипулятивного воздействия: политическое самоубийство (О. Морозов), чума современного мира (Г. Зюганов).

Учение о метафоре долгое время находилось на периферии лингвистики, но теперь это едва ли не ведущее направление когнитивистики, психолингвистики и лингвокультурологии.

Интенсивное развитие информационных технологий, возрастающая роль СМИ, все большая театрализация политической деятельности способствуют повышению внимания общества к политическому дискурсу, яркой приметой которого в последнее десятилетие стала все усиливающая метафоричность.

Еще недавно метафора рассматривалась как одно из многих средств украшения ораторской речи, а теперь – как ведущий способ мышления и инструмент аргументации, обладающий сильным прагматическим эффектом. Исследование метафорического арсенала позволяет выявить подсознательные установки и стремления политического лидера: зачистить территорию, мочить в сортире.

В 40-е гг. XX в. Дж. Оруэлл написал статью «Politics and the English Language», которая представляла собой первый опыт по политической лингвистике. Он обратил внимание на то, что такие слова, как democracy, freedom, justice, не имеют определенных значений и назвал их meaningless words. Попытки дать этим словам определения встречают у политиков резкое сопротивление. Оруэлл утверждает, что подобные слова (meaningless words) умышленно используются в целях манипуляции общественным сознанием.

Политические метафоры и политические эвфемизмы всегда находятся в центре внимания политической лингвистики, потому что скрытые тактики манипулирования общественным сознанием вуалируются как раз с помощью этих языковых средств.

В политической метафорике очень распространен мотив пути-дороги, воссоздающий поэтапно этапы в достижении целей: обочина капитализма, путь в никуда, идти своим (чужим) путем, тормоз на пути к чему, валютный коридор.

Mетафоры, используемые при обсуждении политической жизни общества, отражают социальную психологию, политические процессы и личностные качества их участников. Использование метафор нередко оказывается для политического лидера удачным способом «выразить многое, сказав немногое», тонко влиять на настроения в обществе. Изучение метафорического репертуара того или иного политика помогает лучше понять подсознательные механизмы его деятельности и подлинное отношение к той или иной проблеме.

Таким образом, политическая метафора – это инструмент для осознания, моделирования и оценки политических процессов, средство воздействия на общественное сознание.

Для политического дискурса существует базовая оппозиция свои – чужие. Это противопоставление реализуется с помощью существующих маркеров:

· они, эти, иже с ними, заморские, заграничные; якобы, так называемый, пресловутый (маркеры, выражающие недоверие к чужим);

· вместе, все, союз, единый, мы; друзья, братья, россияне, земляки, мужики (эти слова маркируют тексты для своих).

В политическом дискурсе выделяют три стратегии:

· стратегия на понижение;

· стратегия на повышение;

· стратегия театральности.

Стратегия на понижение (to play on down) предполагает понижение собственного статуса; в нее входят:

· тактика «анализ-минус», имплицитно выражающая негативное отношение говорящего: Сейчас уже трудно что-либо исправить. Никаких шансов на исправление ситуации нет;

· тактика прямого обвинения;

· тактика безличного обвинения;

· тактика обличения;

· тактика оскорбления;

· тактика угрозы.

Стратегия на повышение направлена на поднятие значимости собственного статуса; ее отличают:

· тактика «анализ-плюс», имплицитно выражающая положительное отношение говорящего;

· тактика презентации (привлекательный вид);

· тактика неявной самопрезентации;

· тактика отвода критики;

· тактика самооправдания.

Стратегия театральности является наиболее частотной стратегией в политическом дискурсе и предполагает использование перформативных высказываний с глаголом 1 лица, по семантике соответствующих однократному выполнению обозначаемого действия (желаю, призываю, благодарю, хочу сказать, хочу обратить внимание, надеюсь и т.д.), и частотное употребление императивных конструкций. Ей присущи следующие тактики:

· тактика побуждения к действию;

· тактика кооперации;

· тактика размежевания;

· тактика информирования;

· тактика обещания;

· тактика прогнозирования;

· тактика предупреждения;

· тактика иронизирования;

· тактика провокации.

Активизация одной из стратегий в политическом дискурсе определяется соответствующей интонацией, которая отражается в речевом поведении участников коммуникации и проявляется в выборе языковых средств и риторических приемов.

В 20–50-е гг. XX в. были выявлены характерные черты
тоталитарного дискурса:

· централизация пропагандистского дискурса;

· претензии на абсолютную истину;

· идеологизация всех сторон жизни;

· лозунговость и пристрастие к заклинаниям;

· превалирование монологов вождей над диалогическими формами коммуникации;

· пропагандистский триумфализм;

· резкая дифференциация своих и чужих.

Объектом исследования политической лингвистики является политический дискурс, который составляют институциональные и неинституциональные формы общения.

Институциональные формы включают в себя тексты, созданные политиками (парламентские стенограммы, публичные выступления политических лидеров и интервью).

Неинституциональные формы составляют масс-медийный политический дискурс (тексты, созданные журналистами и распространяемые в СМИ); на периферии неинституциональных – политические детективы и политическая поэзия.

Политические жанры в зависимости от величины текста можно условно разделить на малые (слоган, лозунг, речевка на митингах, настенная надпись), средние (листовка, газетная статья, выступление на митингах), крупные (доклад, партийная программа, публикация книги).

В политическом дискурсе используется такой метод акцентирования метафор, как метафорический заголовок, использование которого подчиняется некоторым политическим приемам, в числе которых можно отметить эффект обманутого ожидания, эффект усиленного ожидания и э ффект оправданного ожидания.

Политические метафоры – значимый инструмент манипуляций общественным сознанием.

Семантические разряды политических метафор:

· антропоморфная метафора (человек, части его тела);

· природоморфная метафора (погода, климат, недра, вода);

· социоморфная метафора (спорт, театр);

· артефактная метафора (транспортные средства, музыкальные инструменты, радио-, теле-, фотоаппаратура).

В политической метафорике Востока и Запада существует много общего. Вместе с тем, несмотря на активную глобализацию и вестернизацию традиционных обществ, на цивилизованном пространстве Востока остается много места для метафорического своеобразия. Примеры специфики восточного метафорического осмысления политики содержатся в монографии Б. Льюиса «Язык Ислама» (1988).

Так, если на Западе глава государства часто сравнивается с капитаном или рулевым корабля, то в исламе метафоры лидерства связаны с искусством верховой езды, а власть правителя никогда не ассоциируется с солнцем. Напротив, он – тень Бога на Земле и закрывает своих подданных от испепеляющих лучей солнца (ср. на Западе: Людовик XVI – Король-Солнце, в России: Владимир Красное Солнышко).

Интересны наблюдения Б. Льюиса по поводу ориентационных метафор. На Ближнем Востоке властные отношения в большей степени представлены в горизонтальных, нежели в вертикальных понятиях. В исламском обществе власть и статус зависят от близости к правителю, чем от ранга во властной иерархии. Правители Ближнего Востока предпочитали скорее дистанцироваться от критически настроенного окружения, нежели понижать их в ранге, или отправляли их в ссылку.

Если рассматривать политическую метафорику в исторической перспективе, можно заметить, что эта система обладает двумя взаимодополняющими свойствами: архетипичностью и вариативностью.

Архетипичность проявляется в том, что система политической метафорики имеет устойчивое ядро, которое не меняется во времени и воспроизводится в политической коммуникации на протяжении многих веков.

Политические метафоры отражают устойчивые детерминанты человеческого сознания. К примеру, метафора болезней на протяжении долгого времени используется в различных обществах для представления чужого, угрожающего здоровью общества организма: язва на теле, нарыв, паралич, раковая опухоль. Анатомо-физиологическая общность людей до некоторой степени предопределила закономерности мышления и стала важным основанием для метафорического универсализма. К примеру, в эпоху королевы Елизаветы I и короля Якова I в Англии были очень распространены метафоры болезней, причины которых усматривали в чужеродных телах: ведьмах, евреях, католиках. Сотни лет спустя подобные метафоры обнаруживаются в политической риторике Адольфа Гитлера. А вот количество метафор воды (речных и океанических), широко распространенных в XIX в., резко уменьшилось.

В начале XX в. в американском политическом дискурсе звучали антииммигрантские мотивы, использовались образы природных стихий, военного вторжения, трудноперерабатываемой пищи. Эти метафоры регулярно фиксируются и в современной политической коммуникации.

Вариативность метафоры проявляется в период политических изменений. Например, метафоричность российского политического дискурса существенно возросла в эпоху перестройки и снизилась в постперестроечный период.

Динамика советской и российской политической метафорики второй половины XX в. показала, что в тоталитарную эпоху доминировали метафоры войны, во времена Л.И. Брежнева – метафоры родства, в перестройку – архитектурные метафоры, эпоху Б.Н. Ельцина отличали криминальные, театральные, физиологические метафоры.

Дата добавления: 2014-11-18