Лекция VII. Начала отечественной правовой и политической мысли

X

_яа последних — неверные представления о соотношении церкви и государства, божественного и человеческого законов. Попытки церкви вмешаться в дела светской власти сеют раздоры и лишают мира европейские государства, особенно Италию. Они устранимы, если церковники будут заниматься исключительно сферой духов­ной жизни людей. Церковь должна быть отделена от государства и подчинена светской политической власти.

Эта власть и представляющее ее государство («политический союз») возникли, как считает Падуанский, в процессе постепенного усложнения форм человеческого общежития: семья, роды, племена, города, государство. Последнее — результат человеческих нужд. Цель государства — общее благо. Здесь у Падуанского тоже явно чувствуется влияние аристотелевских идей.

В государстве, продолжает рассуждения Падуанский, где много нужд, важно разделение занятий и должностей, из которых и обра­зуются части государства. Он насчитывает шесть таких частей: земледелие, ремесла, торговля, военное дело, священство и суд. Пер­вые три составляет народ, который сохраняет государство и умеряет его действия. Последние три части — главные или почетные. Власть судебная устанавливает праведное и полезное обществу. Принуди­тельной силой выступает должность военная. Священство учрежде­но для служения Богу, его цель — учить людей закону и поучать их. Все должности служат благу политического союза. Таким образом, общество делится на две категории: низшую и высшую.

Верховная власть в государстве, пишет Падуанский, принадле­жит законодателю, который всегда один и тот же, тогда как формы правления могут быть правильными (монархия, аристократия, по-лития) или неправильными (тирания, олигархия, демократия). Пра­вильные формы правления установлены по доброй воле граждан, здесь власть управляет «по закону». Неправильные устанавливают­ся насильственно и неизбежно ведут к тирании.

Кому принадлежит право издавать законы, или кто настоящий законодатель в человеческом обществе? — задается вопросом автор «Защитника мира». И отвечает: «народ, то есть совокупность граж­дан или большая их часть». Здесь следующие доводы: 1) законода­тельная власть должна принадлежать тому, кто может дать наилуч­шие законы: таков именно народ, ибо законы издаются для общего олага, а оно лучше усматривается всеми, нежели некоторыми. Ник­то сам себе зла не желает, следовательно, все в совокупности будут искать общего блага, а не частного. Напротив, один или немногие егко могут или ошибаться, или иметь в виду собственную пользу, а не общественную. 2) Законодателем должен быть тот, чьи законы Учше всего исполняются. Таков опять народ, ибо каждый здесь овинуется не по принуждению, а добровольно, законам, которые он м на себя налагает. При этом, большинство имеет и наиболыие лы, чтобы заставить непокорных исполнять закон. Таким обра-

зом, Падуанский первый предложил политико-правовую формулу -_ legislator humana (народ — законодатель).

А кому должно принадлежать право назначать правителя? Па­дуанский отвечает — тому же, кто издает законы, т.е. народу. Он же вправе исправлять и сменять правителя. Народ устанавливает и форму правления. Правителю принадлежит исполнять волю наро­да: повелевать, судить и исполнять законы. Лучше исполняются законы, когда исполнительная власть вверяется одному или не­скольким, нежели всем. Главное, чтобы их действия исходили из общего решения.

Отвечая в духе времени на вопрос: что полезнее — установление наследственной или выборной монархии, Падуанский излагает до­воды за и против каждой из них и отдает предпочтение последней. Главное для него, во-первых, при выборной монархии действует принцип подзаконности всех ее действий, которая и создается для того, чтобы исполнять законы. Во-вторых, исполнитель законов дол­жен избираться тем же, кем закон установлен, т.е. народом.

Марсилий Падуанский распространяет народный суверенитет и на духовную власть в государстве. Поскольку церковью называется в истинном смысле собрание верующих, постольку, по его мнению, ему и принадлежит право назначения или смещения пресвитеров в каждом округе и епископов. Он ссылается на обычаи ранних хрис­тиан, «доводы разума», и, главное, на то, что народ может лучше судить обо всем. Наконец, как считает Падуанский, народу-законодателю принадлежит право толкования Святого Писания, установления дог­матов и обрядов церкви. Это он может сделать через своих предста­вителей на вселенских соборах. Только собор издает церковные зако­ны, вправе наложить наказание за неисполнение христианских обя­занностей, отлучить от церкви любого князя или гражданина. Для исполнения соборных постановлений избирается верховный епископ или, как дань традиции, его может назначить папа римский.

Таким образом, у Падуанского народ — единственный носитель суверенитета и верховный законодатель. Он один из первых стал проводить четкое различие между законодательной и исполнитель­ной властями государства. При этом первая определяет компетен­цию и организацию второй, которая призвана строго держаться ра­мок закона.

Падуанский резко возражал против утверждения, будто все за­коны исходят из одного высшего, вечного и божественного правово­го начала. Народ — коллективный творец законов и их блюсти­тель. Закон, по его определению, — это предписание, сопровожда­емое принуждением. Главная цель закона — правда и общее благо. Второстепенная цель — твердость и прочность власти, ибо закон, воздерживая власть от произвола, невежества и дурных страстей, тем самым делает ее прочной. Поэтому всякая власть должна уп­равлять на основании закона.

Итак, «Защитник мира» Марсилия Падуанского — яркое явле­ние в развитии средневековой политико-правовой мысли. Он дока­зал самостоятельность государства, его независимость от церкви в сфере публичной власти. Его мысли о народе-суверене, соотноше­нии законодательной и исполнительной властей, о демократических принципах ее организации и функционирования, подзаконности всех граждан государства благотворно повлияли на политико-пра­вовую мысль эпохи Возрождения.

5. МУСУЛЬМАНСКАЯ ПОЛИТИКО-ПРАВОВАЯ МЫСЛЬ В СРЕДНИЕ ВЕКА

Согласно преданию, в 610 г. житель Мекки Мухаммед (ок. 570— 632 гг.) выступил против древнеарабского многобожия с пропове­дью покорности единому богу — Аллаху (ислам — «покорность»). В 622 г. Мухаммед и его сторонники из-за преследований со сторо­ны местной знати переселились из Мекки в Медину — с этого года ведется мусульманское летоисчисление. Мединская община мусуль­ман (муслим — «преданный») стала своеобразным теократичес­ким государством, превратившимся при преемниках Мухаммеда — халифах в обширный Арабский халифат. К середине VIII в. халифы распространили свою власть на Северную Африку, Сирию, Палести­ну, Ирак, Иран, Пиренейский п-ов, Закавказье и Среднюю Азию. Ислам стал мировой религией.

Источниками вероучения ислама являются Коран (запись пропо­ведей и изречений Мухаммеда) и Сунна (предания о высказываниях и поступках Мухаммеда). Коран и Сунна — основа религиозных, пра­вовых и моральных норм, регулирующих все стороны жизни мусуль­манина, определяющих «правильный путь к цели» (право — «шари­ат»). Особенность ислама в том, что Коран и Сунна считаются дей­ствующим правом. Предполагается, что в них содержатся ответы на все вопросы, возникающие в жизни. Правоведы часто ссылаются на положение в Коране: «Мы не упустили в книге ничего».

Каковы важнейшие политико-правовые идеи этих источников?

Во-первых, как и всякая религия, ислам проповедует братство верующих, необходимость соблюдать общепризнанные нормы мо­рали, «любить благочестие». В сурах Корана содержатся призывы не допускать «смут и угнетения», воцарять правосудие и веру в Аллаха, помогать сиротам и беднякам. Коран осуждает жадность, богатство, запрещает ростовщичество, однако, оправдывает соци­альное и имущественное неравенства, считает законным рабство. За посягательство на собственность Коран определяет жестокое наказание: «Вору и воровке отсекайте руки за то, что сделали они, в назидание от Аллаха».

Во-вторых, среди норм Корана, регулирующих взаимоотноше­ния людей, заметно преобладают общие положения, имеющие форму отвлеченных морально-религиозных ориентиров, дающих простор

6 Г. Г. Демиденко 73

для их толкования. Большая часть нормативных предписаний Сун­ны также имеет казуальный характер. К началу VIII в. мусульман­ская правовая доктрина только начала складываться. Мусульманс­кие ученые-юристы часто приводят предание, свидетельствующее о том, что сам пророк Мухаммед всячески поощрял «иджтихад» — свободное усмотрение судьи в случае молчания общепризнанных источников мусульманского права: «Если судья вынес решение по своему усмотрению и оказался прав, то он должен быть вознаграж­ден вдвойне, а если он судил по своему усмотрению и ошибся, то ему причитается вознаграждение в однократном размере». Бурное раз­витие иджтихада в VIII—X вв. привело к тому, что мусульманские ученые-юристы сформулировали большинство конкретных норм и общих принципов мусульманского права. Роль основного источни­ка права закрепилась за его доктриной. Термин «фикх», первона­чально использовавшийся для обозначения мусульманской право­вой доктрины, стал применяться и в отношении самого права в объективном смысле. Оно в значительной степени стало «правом юристов». Правовая наука, а не государство играет роль законодате­ля, учебники имеют силу закона.

В-третъих, Коран и Сунна предписывают безусловную покор­ность властям: «Верующие! Повинуйтесь Аллаху, повинуйтесь по­сланнику его и тем из вас, которые имеют власть». Власть объясня­ется как божественное установление: «Поистине Аллах дарует свою власть, кому пожелает». Хотя теоретически признавалось, что от имени Аллаха высшую власть на земле осуществляет община, обладающая полным суверенитетом'. Мусульманское государствен­ное право исходило из того, что законодательная власть принадле­жит муджтахидам — авторитетным правоведам.

У мусульман не было иерархически организованного сословия духовенства, но есть «люди религии» — проповедники, учителя бо­гословия, муджтахиды, кади и муфтии, осуществляющие суд по ша­риату, руководители общин, имеющие огромное влияние на массу верующих, на политику султанов и эмиров.

В исламе существует ряд направлений и течений, каждое из кото­рых притязает на истинное исповедание религии, имеет свою полити­ческую концепцию. Сунниты признают Коран и Сунну, придержива­ются религиозно-правовых правил толкования их текстов при реше­нии вопросов шариата. Суннизм — преобладающее течение ислама.

Суннитская политическая концепция, разработанная с XI в., от­стаивает суверенитет общины, ограничивает власть главы государ­ства нормами мусульманского права, подчеркивает «верховенство шариата». Полномочия халифа лишены божественного характера, он не пользуется законодательной властью. Его власть имеет источ­ником договор между общиной и претендентом на халифат.

В отличие от суннитов шииты признают законными халифами только прямых потомков четвертого халифа Али (зятя пророка

Мухаммеда). Они считают их власть божественным установлением и отстаивают принцип передачи власти по наследству. По вопросам, не урегулированным Кораном и Сунной, только их решения имеют силу закона. Шииты признают Коран и те части Сунны, которые относятся к Али.

Политическая жизнь Арабского халифата не позволяла ставить для обсуждения традиционных для европейской мысли проблем различных форм правления, соотношения церкви и государства, государства и права. Наиболее изучаемыми проблемами средневе­ковой арабской философии, были проблемы искусства власти пра­вителя и ее задач, важность его нравственных качеств и компетент­ности. В разработке политических проблем большую роль сыграли такие выдающиеся мыслители, как аль-Фараби (870—950 гг.), Ави­ценна (Ибн Сина) (980—1037 гг.) и Ибн Рушд (1126—1198 гг.). Они во многом следовали греческим философам, прежде всего взглядам Платона и Аристотеля. Так, аль-Фараби большое внимание уделял искусству верховной власти, создающей условия для достижения счастья. Он различал две разновидности «городов» (государств): «невежественные» и «добродетельные». Только в последних, по его мнению, высоконравственные жители и правители стремятся к сча­стью, основанному на знании и благе. В других же государствах власти стремятся только к личной выгоде. Таким образом, «добро­детельный» город-государство у аль-Фараби — это модель наилуч­шего и естественного общения, достойного образа жизни. Он считал главной целью политики достижение счастья и лучшей доли для человека. Политическое искусство у него строится на морально-этических принципах, а не на принципах шариата.

Близкой концепции придерживался и Авиценна, который видел смысл политического знания в изучении способов осуществления власти, руководства и организации дел в «добродетельных» и «пло­хих» городах, в познании причин их возвышения и падения. Ибн-Рушд был глубоко убежден в возможности организации обществен­ной жизни на твердом фундаменте знания и отстранения от власти представителей духовенства и богословия.

Своеобразную концепцию развития государства разработал выдаю­щийся арабский историк Ибн Хальдун (1332—1406 гг.). Он различал общество и государство, стремился выявить их соотношение и зако­номерности развития. Согласно его концепции, люди создали обще­ство для совместного добывания средств к жизни, защиты от внеш­ней опасности и проявлений агрессивной природы людей в отноше-иях между собой. Ибн Хальдун выделяет два исторических этапа в развитии общества: примитивное, или «сельское», когда люди зани-

ись земледелием и скотоводством, и цивилизованное, или «город-

^е»» когда получили развитие ремесла, торговля, науки, искусства.

Двум этапам развития общества соответствуют, согласно Ибн ьдуну, и два типа государственной власти. В примитивном об-

ществе правят на основе равенства без принуждения. Второму эта­пу состояния общества соответствует владычество — «верховенство и властвование на основе принуждения», «налоги и поборы образу­ют материю государства». Государство отрывается от основы, на которой возникло, правители отрываются от простого народа, взима­ют все большие и большие налоги. Разрушение экономики ослабля­ет государство: «Государство — форма общества, с необходимостью приходящая в упадок, если пришла в упадок его материя».

Ибн Хальдун делает вывод о неизбежности гибели любого госу­дарства, средний возраст которого он определяет в 120 лет, соответ­ственно, смене трех поколений правящей династии. Первому поко­лению свойственна простота нравов и относительное равенство; вто­рое поколение уже изнежено роскошью, живет в условиях неравенства и взаимной враждебности, нуждается в наемной армии и охране; при третьем поколении происходит окончательная дегра­дация, разрушение государства, распад на более мелкие или захват другим государством. Он уподобляет империи людям, которые рас­тут, достигают зрелого возраста, а затем клонятся к упадку.

Ибн Хальдун выделяет три типа государств: «естественная мо­нархия» — деспотическое государство, осуществляющее только ин­тересы правителей, опирающихся на силу; «политическая монар­хия», в которой проводится разумная политика, защищаются инте­ресы подданных, но остается для них «чужой», ибо не связана с ними общей религией; «халифат» — государство, защищающее веру, поддерживающее земной порядок, мусульманская община с правителем.

Итак, общим для политико-правовой идеологии стран Арабско­го Востока и Западной Европы было то, что та и другая стремились на основе господствующего религиозного мировоззрения и в своих концепциях отражать институты феодального общества. Однако доктрины исламских теоретиков значительно отличались от уче­ний западноевропейских мыслителей. В странах ислама более чем в средневековой Европе была выражена тесная связь религии и по­литики. Современный мусульманский фундаментализм выступает против модернизации ислама, за неуклонное соблюдение традици­онных норм религии и права.

В Средние века общественное сознание народов Европы находи­лось под влиянием христианской религии, наложившей отпечаток на политические и правовые учения и сузившей их проблематику-Вершинами средневековой политико-правовой мысли стали учение о праве Аквинского, теория всемирной монархии Данте, теоретичес­кое обоснование Падуанским принадлежности народу законода­тельной власти, суверенитета.

^формирование идеи и представлений о праве и власти. 2. «Слово О Законе и Благодати» митрополита Иллариона. 3. Поучение» В. Мономаха. 4. Политик о правовые проблемы в летописях Киев­ской Руси. 5. «Слово» и «Моление» Д. Заточника.

1. ФОРМИРОВАНИЕ ИДЕЙ И ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ПРАВЕ И ВЛАСТИ

Правовые представления, обычаи — самые древние в жизни общества, его первые скрепы. Как утверждают историки, древний человек современного типа появился на территории нынешней Ук­раины не менее миллиона лет тому назад и примерно 150 лет до н.э. здесь возник родовой строй, ячейкой которого была парная семья. Расцвет родовой общины, ее самоуправления происходит в IV—III тыс. до н.э. Племена трипольской культуры населяли территорию от Прута и Дуная до Днепра. Археологические находки с трипольских поселений свидетельствуют о сложном мировоззрении, верованиях, высокой культуре земледелия, прикладного искусства. В родовых общинах возникает и усиливается роль обычаев, правил и обязан­ностей членов общины. Правовые обычаи укореняются в нормах поведения, нормах-санкциях, применяемых общинами или патри­архами. Позже доминантами общественной организации племен выступали нормы-обычаи, которые верхушкой общин, племен, меж­племенных объединений превращаются в нормы неписаного пра­ва. Они опирались на религиозные предписания, мифы, легенды, правила морали, общее представление о добре и зле.

С расселением во второй половине II — в начале I тыс. до н.э., в степях Северного Причерноморья киммерийцев появляется пер­вое государственное объединение — от Дуная на западе до Кубани на востоке. Древний историк Геродот пишет о киммерийцах и их Царях, которые в моменты внешней опасности созывали совет, где Ценилось мнение большинства. В гомеровской «Иллиаде» кимме­рийцы названы «бедными и самыми справедливыми из смертных». Источниками права у киммерийцев выступали правовые обычаи, правила, предписания, установленные царской властью, общими со­браниями вождей племен.

■о середине VII в. до н.э. в южно-украинских степях появляются

лемена скифов, которые частично вытеснили, частично ассимили-

Р вали киммерийцев и местные племена земледельцев и скотово-

Д • о конце VI в. до н.э. тут формируется могучее государственное

ъединение царских скифов. Геродот рассказывает о строгом со-

Дении скифами своих обычаев, их связях с Элладой, скифских Рях, получивших образование в Греции. По мнению Геродота,

ФЫ более всего ценили свободу и справедливость, имели законы,

т.е. неписаное право, сурово карали их нарушителей. По предани­ям скифов родителями их первого царя были боги, передавшие ему символы царской власти — золотые секиру, чашу и плуг.

С конца III в. до н.э. в Причерноморье расселяются сарматы, а с III в. н.э. — готы, алланы, гунны, однако, влияние кочевников на обычаи, быт, правила общежития местного населения было незначи­тельным.

Большую роль в развитии культуры, политических воззрений местных племен сыграли античные города-государства Северного Причерноморья. Целое тысячелетие местные племена испытывали благотворное влияние античной культуры, достижений политико-правовой мысли.

Славянские племена склавинов и антов, а также славян-венедов, вероятно, частью автохтонное (коренное, местное) население, а час­тью пришлое с Юго-Восточной и Северо-Восточной Европы в пер­вые столетия н.э., являло собой сложное переплетение политиче­ских, экономических и культурных миграционных процессов, сме­шения разноэтнических групп. Историки считают, что в период большого расселения славян и их походов на Византию у них суще­ствовали межплеменные союзы, были развиты социальные институ­ты, присущие военной демократии. В частности, М.Грушевский от­мечает наличие у антов веча, наследственно-выборной династии власти князей *. Это подтверждает и византийский автор VI в. Про-копий Кесарийский: «Эти племена, славян и антов, не подчиняются одному человеку, а издавна живут в демократии; потому обо всем, что для них полезно или вредно, они обсуждают сообща, и почти во всем другом обое варварские народа издавна живут одинаково....Судьбы они совсем не знают и не приписывают ей никакого вли­яния на людей».

Среди славянских княжеств выделялось полянское. Летописец «Повести временных лет» называет первых Полянских князей — Кия, Щека и Хорива, величает их «мужами мудрыми и разумными». Поляне, древляне, дреговичи, словены, полочане, кривичи и др. — все эти племена, отмечал летописец, «имели свои обычаи, и законы своих отцов, и предания, и каждые — свои обычаи». Автор фикси­рует первые шаги к общеславянской государственности с VI в. В ре­зультате длительного процесса политической, экономической, этно­культурной консолидации восточнославянских племен на рубеже VIII—IX вв. возникает государственное объединение Русь, Русская земля с центром в Киеве. Проблемы единства, усиления великокня­жеской власти, независимости государства становятся ведущими в политической жизни и литературе Киевской Руси.

Таким образом, важнейшими предпосылками возникновения и развития политико-правовой мысли на Руси были, во-первых,

Грушевський М. 1стор1я Украши-Руси. В 11-ти т. Т. 2. К., 1991. С. 358.

вовой _опыт народа, в процессе накопления которого происходи-_а трансформация обычаев в правовые, в нормы поведения и обще-_ия людей. Как писал известный правовед начала XX в. проф. В ф.Тарановский, поведение, способы действий превращались в обя­зательную норму права только тогда, когда они сопровождались осознанием их общественной необходимости *. Эти представления вырабатывались и апробировались тысячелетним опытом общения людей в родах, общинах, племенах, политических союзах племен, наконец — в государстве.

На Руси неписаный закон подкреплялся поучительными мифа­ми, легендами, отражающими давний опыт, а также нормами-пред­писаниями и нормами-запретами языческой религии. При этом, определенная сфера человеческой деятельности, жизни общины или племени подчинялась власти того или иного божества — Перуна, Симаргла, Стрибога, Хорса, Дажбога, Макоша. Страх наказания бо­гами становился частью нравственного и правового сознания че­ловека ².

Во-вторых, определяющее влияние на политическую мысль у автохтонного населения Руси очевидно оказывали объединитель­ные факторы племенных образований, появление политических институтов власти. Субъектами политических идей выступали старейшины общин, вожди племен, военная аристократия, князья и коллективные органы с общинными традициями — вече.

Древнерусская политико-правовая мысль стимулировалась и ак­тивной политической жизнью — вечевыми собраниями, съездами и совещаниями удельных князей, законотворчеством — появлением текстов «Русской правды», «Устава» Владимира Мономаха, «Правды Ярославичей», подготовкой международных договоров и т.п.

На политико-правовой мысли отразились и такие последствия державотворческих процессов, как изменения в жизни и положе­нии людей, их феодальной зависимости, рост феодального землевла­дения, их юридического оформления и защиты. Опасность социаль­но-экономических и политических противоречий между разными сословиями общества, между киевским князем и удельными кня­зьями, Киевской Русью и ее соседями питала политические идеи верховенства великокняжеской власти, ее ответственности, консоли­дации государства и укрепления его международного положения.

В-третьих, на развитие политико-правовой мысли в Киевской Руси решающее влияние оказали также введение христианства и

Тарановский В.Ф. Учебник энциклопедии права. СПб., 1917. С. 179.

У западных славян Перун выступал божеством правосудия. У восточных славян ^емУ посвящался дуб, обнесенный оградой. Тут собиралось вече, принимались реше­ния и законы, судились тяжбы. Никто не смел заходить за ограду, исключая тех, кто приносил жертвы или убегал от смертельной опасности. (Костомаров МЛ. Слов'янсь- ка М1фолог1я. Вибраш пращ з фольклористики й л1тературознавства. К., 1994. ^с- 201-202.)

распространение письменности. В результате становятся известны и используются нормы канонического и восточно-римского права политические традиции Византии. Приняв новую веру, князь Вла­димир не ограничился тем, что «нача ставити по городам церкви» как свидетельствует летописец, но и стал он у знатных людей детей забирать «и отдавать их в обучение книжное». Через два-три деся­тилетия обучение детей грамоте стало делом привычным. Появле­ние русской литературы в конце X — начале XI вв. свидетельствова­ло о развитом народном самосознании, высокой духовной культуре Киевской Руси, превосходившей западно-европейскую.

Дело Владимира достойно продолжал и Ярослав Мудрый — за­конотворчеством, масштабами градостроительства, созданием биб­лиотек. Князь ценил и любил книгу («к книгам прилежа и день и нощь»). Благодаря хорошо организованному переводческому делу на Руси появляются тексты Гомера, Платона, Аристотеля, Ксенофон-та, Демокрита, Эпикура на старославянском языке.

С принятием византийско-православного обряда, Русь приняла христианские обычаи, усваивала сформулированные в Библии нор­мы и принципы человеческого общежития. Политико-правовая мысль на Руси, зафиксированная в письменных источниках, приоб­ретает теологическую форму, руководствуется христианскими кон­цепциями истории человечества, природы государства, власти, поли­тики, права, этики.

2. «СЛОВО О ЗАКОНЕ И БЛАГОДАТИ» МИТРОПОЛИТА ИЛЛАРИОНА

Одним из центров книжности, политической и философской мысли на Руси стал Киево-Печерский монастырь, где творили «Ярославовы книжники». Стремясь к укреплению независимости Руси от Византии, Ярослав Мудрый без ведома Константинополь­ского патриарха собором русских епископов утвердил митрополи­том епископа Иллариона из Киево-Печерского монастыря. Летопи­сец в «Повести временных лет», зафиксировав это знаменательное событие 1051 г., снабдил лаконичной характеристикой первого ки­евского митрополита: «Ларион муж благ, книжный и постник». Именно ему принадлежит первый на Руси религиозно-полити­ческий трактат «Слово о Законе и Благодати». Какие же полити­ко-правовые проблемы содержит это известное политическое про­изведение?

В начале произведения Илларион излагает свое толкование за­кона, благодати и истины. Закон тут — теологическое и юридиче­ское понятие, содержание которого меняется в Новом Завете. «За­кон, через Моисея данный» — символ Ветхого Завета, иудаизма. Он сурово регламентировал жизнь иудеев и в его понятие тут вложен смысл узконациональной правовой нормы. Новозаветный закон Илларион трактует как средство преодоления пороков людей, при-

общения к «благодати и истине». Им человечество спасается от «ражды и взаимоуничтожения, оно как «сосуд поганый», омывается «буд^{то В}°Д°^И» законом», чтобы вместить «молоко благодати». Итак, V Иллариона законопослушание, нравственность поведения — усло­вие, путь познания благодати и истины. Он напоминает слова Бога в Библии: «не нарушить пришел я, но исполнить».

Ветхозаветный и новозаветный законы, закон и благодать в «Слове» олицетворяют библейские рабыня Агарь и свободная Сара: «Рабыня когда-то, потом свободная». Это — прогресс человечества: от Ветхого Завета к Новому, от рабства — к свободе, которой до­стигли многие народы, принявшие христианство и познавшие «бла­годать и истину». Тот, кто живет в соответствии с христианскими нормами Нового Завета, уже не нуждается в регулятивном дей­ствии закона, ибо избавился от пороков и нравственное совершен­ство позволяет ему свободно реализовать свою волю. Таким обра­зом, закон и благодать различаются как по цели, содержанию, так и по действию во времени. У Иллариона закон — предтеча, условие благодати и истины, истинного христианства. Приняв христианство, считает Илларион, народы перешли от рабства к свободе, замене за­кона (иудаизма) благодатью и истиной (христианством).

«Слово о Законе и Благодати» утверждает идею равноправия всех народов: «Вера благодатная на все народы распространилась и до нашего народа русского дошла». Время богоизбранности одного народа прошло, теперь народы «малые и великие славят Бога». Принятие Русью христианства, по мнению Иллариона, положило конец «идольскому мраку», «служению бесам», т.е. язычеству. Рус­ский народ стал вровень с другими христианскими народами как равноправный и не нуждается ни в чьей опеке, в т.ч. Византии. Русская земля — могучая и знатная держава, «она ведома и слыши­ма есть всеми четырьми концы земли».

В следующей части «Слова» Илларион славит великого князя Владимира — крестителя Руси. Все страны, города и люди почита­ют и славят своих учителей. «Похвалим же и мы... нашего учителя и наставника, великого... Володимира, внука древнего Игоря, сына же славного Святослава...» В трактате утверждается законность власти великого князя, благородство его происхождения — «слав­ный от славных народился, благородный от благородных». Он на­зван «самодержцем земли своей». Очевидно, что автор «Слова» вы­ступает за легитимность великокняжеской власти, ее династиче­ский характер и централизм управления в государстве.

Покрестив Русь, Владимир совершил, по мнению Иллариона,

♦подвиг благоверья». В «Слове» выделяются такие благотворные

^его последствия: во-первых, великий князь повелел «быть всем

ристианами — незнатным и знатным, рабам и свободным, юным и

^аРым, боярам и простолюдинам, богатым и бедным». Таким обра-

' У^твеРЖдается христианское равенство людей. Во-вторых, «не

было ни одного, кто воспротивился б его повелению», — пишет ав тор. Очевидно для Иллариона представлялось важным единство «благоверья» с властью, ее силой. Ибо, «кто не по доброй воле кре­стился», то из-за страха. Князь добился, по мнению Иллариона, рази­тельных перемен: покончил с язычеством, избавил подданных от «идольского обмана», они зажили в вере.

Единовластие с точки зрения древнерусского мыслителя слу­жит опорой христианской вере, которая, в свою очередь, неразлучна с единовластием. Решая острый для Средневековья вопрос о при­оритете власти в государстве, автор «Слова» сравнивает великого князя с римским императором Константином, который на Никей-ском соборе оформил союз между императорской властью и церко­вью. Ибо и Владимир почитал служителей Господа, часто советовал­ся с «отцами-епископами», как среди людей, только что принявших веру, закон устанавливать. Источник верховной власти в государ­стве мыслитель видит в божественной воле, называет Владимира «причастником Божественного царства». Илларион — за союз, со­гласие светской и духовной властей. Он — сторонник их общей законодательной работы.

Решая вопрос о приоритете власти в государстве в пользу «само­держца» в союзе с церковью, Илларион дает ответы и на другие, не менее актуальные политические вопросы. По его мнению, великий киевский князь ответственен и перед Богом, и перед людьми. Он обязан отвечать перед Богом «за труд паствы людей его», обеспечи­вать мир в государстве («ратни прогони, мир утверди, страну укро­ти») и хорошее управление («глады — угобзи (т.е. прекрати — Г.Д.),... бояре умудри, грады рассели»). Строки «Слова» звучат тут как главные пункты политической программы для киевских князей. Илларион утверждает: Владимир — образец для киевских князей. Он — «честен муж», «в правду облачен, крепостью препоясан, в исти­ну обут, разумом увенчан и милосердием, как гривной и золотым украшением красуется». Иными словами, разум и сила, управление «по правде», т.е. по закону, милосердие и справедливость к поддан­ным — необходимые качества верховной власти. В «Слове» не­однократно подчеркивается: князь был славен многочисленными милостынями, поразительной щедростью для бедных и сирот, боль­ных и должников, вдов и всех, кто нуждался в помощи. Такой ак­цент на социальном аспекте власти был присущ киевским мысли­телям-книжникам.

В завершающей части «Слова о Законе и Благодати» снова под­черкивается божественное происхождение самодержавной власти, ибо наследника Владимира Великого — Ярослава Мудрого «Гос­подь сделал наследником твоего владения». Для Иллариона, оче­видно важно утверждение не столько божественной природы влас­ти вообще, сколько для религиозного обоснования легитимности ее наследования как блага для Руси. Автор «Слова» восхваляет своего

современника князя Ярослава: он не нарушает твоих (т.е. Влади­мира) уставов, но укрепляет, не растрачивает кладов твоего благове-_ьЯ но еще более приумножает, не говорит, но действует. Итак, Ил­ларион считает Ярослава достойным наследником великокняжес­кой власти, довершающим начатое.

Ярослав Мудрый подтвердит тот идеал отношений между кня­зем и церковью, о котором писал Илларион. Составленный Устав Ярослава о церковных судах начинается словами: «А се аз, князь великий Ярослав, сын Володимирев, по данине отца своего сгадал есть с митрополитом киевским и всея Руси Илларионом, сложихом гречеським номоканон». Так нам показан еще один пример общего законотворчества главы государства и главы церкви в Киевской Руси. Составленный Устав отражал широкую юрисдикцию церкви, которая продолжала расти и позже.

За богословской риторикой в «Слове» ясно проступает опти­мизм ярославового книжника, его глубокая вера в будущее своего государства, народа.

Итак, политический трактат Иллариона освещал чрезвычайно важные и актуальные для киевского государства политико-юриди­ческие проблемы: законность происхождения верховной власти, единовластия «самодержцев», их ответственности за управление страной, их политические и моральные качества, союз светской и духовной властей, роль закона и др. Укрепление внешнего сувере­нитета киевского государства он и прямо, и аллегорически связыва­ет с освобождением от влияния византийской церкви, взвешенной внешней политикой. Международный авторитет государства по­ставлен в прямую зависимость от личности, деятельности великого князя.

По-другому, нежели Илларион, решал вопрос о светской и духов­ной власти в государстве игумен Киево-Печерского монастыря Фе­одосии (ок. 1008—1074 гг.). Ему приписывают авторство 11 произ­ведений, среди них — «Слово о терпении и любви», «Слово о вере христианской и латинской». В них он отстаивает идею избранно­сти чернечества, исключительности его «ангельского чина», проти­вопоставляет иноков мирянам. Такие аргументы вероятно нужны ему, чтобы доказать необходимость религиозного надзора за обще­ством, политическими отношениями. Феодосии пытался влиять на князя Изяслава (старшего сына Я.Мудрого) в этом духе.

Второй важный момент в политических взглядах Феодосия свя­зан с его идеей о том, что светские владыки лишь защищают «пра­воверие», стоят на страже церковных интересов. В своих послани­ях к Изяславу он решительно осуждает католичество, требует пол­ного разрыва с Западом: «латиняне неправо веруют и нечисто Живут». Их веру он ставил ниже иудаизма, даже ислама. Путь к истине — только «правоверие», т.е. православие. Оно охраняется онахами, прежде всего — Печерского монастыря. Обязанность

князя — всячески способствовать его процветанию. Ведущая роль в обществе, по мнению Феодосия, должна принадлежать духовной власти.

Проблемы соотношения власти, церкви и человека решались и в «Поучении» Владимира Мономаха.

Дата добавления: 2014-11-20