Две столицы

Пробуждение и ложный путь

Богомилы

Десять лет спустя та же участь постигла Боснию. Несмотря на затеваемые папой крестовые походы, богомилы воевали против Венгрии, Хорватии, против сербов и против республики Венеция за свою свободную государственность. Это было при Stefan Trcko. Он именует себя «королём сербов и Боснии», позже «королём Боснии и Далмации». Во время одновременного упадка византийской, болгарской и сербской власти эта держава последней в юго-восточной Европе достигает своего расцвета. Она распростёрлась вдоль берега до города Каттаро (ныне Котор), но пришла в упадок со смертью Stefan Trcko. Враги богомилов ещё раз завоёвывают страну, однако уже в 1463 году и их сметают турки.

Но преследуемые богомилы — всё равно состоявшие в духовном родстве с суфиями, как на Западе с альбигойцами и в Боснии с арианскими вестготами — переходят в ислам и избегают по отношению к себе большей вражды. Таким образом, здесь сохраняется постоянный правящий слой, когда, к примеру, в Румынии этот слой был замещён фанариотами, это значит византийцами, поставленными турками для задач управления.

В Сербии же, напротив, кроме турок и местных православных священников имелись только крестьяне. Дворянство было уничтожено. Однако именно среди этих сербских крестьян, как ни у кого из прочих балканских народов, воспоминание об утраченной свободе осталось стойким и живым. В своих далеко разбросанных горных селениях они на протяжении 400 лет несвободы воспевали своё гордое прошлое в песнях и сагах и передавали его от отца к сыну и от сына к внуку. Наконец, в конце 19 века с постепенным обретением государственной независимости отныне собственная сербская армия и быстро образующаяся каста политиков зашли под влиянием чуждых пространству образцов уже в 1918 году в тупик называющего себя «Югославия» ошибочного развития, в непрочную в долгосрочной перспективе тюрьму народов, построить которую вновь в 1945 году стоило огромных человеческих жертв. Больших жертв стоила так же начавшаяся в 1991 году упрямая попытка спасти то, что нельзя было спасти.

Очень поздно, незадолго перед 1 Мировой войной, после сперва выбранного для пребывания независимого сербского правительства Ниса, в конце концов сербской столицей стал Белград, город, на протяжении долгого времени едва ли бывший в самом деле сербским. Этот город под именем Сингидунум некогда служил римлянам как опорный пункт. Это название осталось позже в Византии. В 583 году он был покорён аварами, позже он принадлежал то Византии, то Венгрии. В 1456 году Hunyadi освобождает войско крестоносцев запертых в городе турками. Для сербов Белград был тогда ещё городом на внешней границе их области проживания. Впрочем, и Австрия возникла не в Вене.

Оба города с нетерпением ожидали власть, благодаря которой они смогли бы стать трамплином. Столетиями Вена была одновременно немецким пограничным городом и городом кайзера. В этом причина её повышенной опасности и её претензии на обладание Венгрией. Наоборот, перенос столицы маленькой Сербии на Дунай был недвусмысленным вызовом Австрии.

Местопребывание столицы может быть выражением отступления, как в 1917 году замена Петербурга Москвой или как в 1922 году замена Стамбула Анкарой, однако в приграничных столицах часто бывает выражением ожидаемого распространения территории, как в случае Вены и позже Белграда, впрочем также в своё время Берлина. Его изначальное местоположение на крайнем западе Пруссии предупредило её позднейшее продвижение на Маас и Мозель уже в 17 веке.

Но если мы спросим, возвращаясь к Вене и Белграду, об их самом бросающемся в глаза геополитическом различии, то мы заметим, что Белград находится сразу дважды в центре тяжести большого пространства, а Вена — между двумя, собственно говоря, между почти тремя большими пространствами, именно между франкским или западно-европейским и юго-востоком Европы, в то же время — через Моравию — граничит ещё с северо-востоком Европы. Её отличительный признак — это соединяющее, ищущее связь, но не покой в собственном весе, в собственном центре тяжести большого ландшафта. Ибо её ближайшее окружение — Моравия и восточная Нижняя Австрия — это опять же лишь малый промежуточный ландшафт между теми тремя большими пространствами и, следовательно, отсутствие собственного веса.

В этом отношении Вена представляется в невыгодном положении не только в сравнении с центрами тех больших ландшафтов, как, например, в сравнении с Парижем или Берлином или же с Белградом, но и в сравнении с такими центрами как Прага или Мюнхен. Перед 1866 годом этого не осознавали. И если вокруг Вены и строилось немецкое большое пространство, то это было не соответствующее ландшафту членение, но этническая гарантия. Однако именно этот фактор отсутствует в случае Белграда, отсутствует у сербов. Для них одних паннонское пространство слишком велико, как и весь юго-восток Европы. Они составляют в этих пространствах меньшинство среди многих народов.

И тем не менее, их незаменимое, геополитическое положение при малой численности сделало их — их и страну, их и Белград — предпочтительным рычагом чуждых этому пространству держав, который Франция и Россия прежде всего, но, конечно, и Англия использовали всегда против Вены, против Германии. Сербы оказались удобны для разжигания 1 Мировой войны.

Дата добавления: 2014-11-20