Комментарии 5 страница

434 Л. С. Выготский. Психология искусства

ищет кругом связывающие и опутывающие его нити, ко-
торые не дают ему до нужной минуты сделать того, к че-
му он стремится, и, напротив, сами влекут его к другому,
от чего он удерживает себя. Он совершит убийство, он
это чувствует, он упьется горячей кровью — но независи-
мо от своей воли. Но ему кажется, что он свободно дви-
жется — и он удерживает себя от одного, стремится к дру-
гому. Как магнитная стрелка в поле действия магнитных
сил, связан он в движениях и поступках своих магнит-
ными, невидимыми, но властными нитями, протянутыми
оттуда и пронизывающими всю трагедию. Точно вся
она — магнитное поле сил, где совершает предопределен-
ное движение свое попавшая в водоворот их магнитная
стрелка. По дороге к матери Гамлет видит короля — это
замечательная сцена! ¹¹⁹* Он готов упиться кровью, но
рука его с поднятым и занесенным мечом, бессильно ско-
ванная, вдруг останавливается, точно у Пирра, — непонят-
но почему. Услужливый разум подсказывает оправдание —
его прозрачная обманность ощутима до боли,— но есть в
нем одна правда: теперь он мог бы совершить, но его
меч изберет другое мгновение: почему — этого Гамлет не
знает, так надо трагедии, — он не отказывается, но это не
то, что ему назначено совершить. Он объясняет, почему
убийство теперь не было бы отмщением,— но это просто
не то: Гамлет совершит сейчас другое убийство, «маг-
нитные» силы влекут его в другое место и дают подня-
той руке с мечом упасть — и она замирает в бессильном
порыве. Здесь влияние магнитных сил оттуда (их нет
на сцене, причин этого нет на сцене — они в «пантомиме»
трагедии, за кулисами) показано с невероятной силой и
ясностью ощутимости. Здесь показано, как нить свер-
шения одним концом лежит в короле (сцена показывает
параллелизм короля и Гамлета: король молится, Гамлет
с обнаженным мечом стоит позади — минута еще не при-
шла для обоих); Гамлет еще не знает этого.

Гамлет

Он молится. Какой удобный миг!
Удар мечом — и он взовьется к небу,
И вот возмездье. Так ли. Разберем,
Меня отца лишает проходимец,
А я за то его убийцу шлю
В небесный рай.

Да это ведь награда, а не мщенье,
Отец погиб с раздутым животом,

Приложение 435

Весь вспучившись, как май, от грешных соков.

Бог весть, какой еще за это спрос,

Но по всему, наверное, немалый.

Так месть ли это, если негодяй

Испустит дух, когда он чист от скверны

И весь готов к далекому пути?

Нет.

Назад, мой меч, до боле страшной встречи!

Когда он будет в гневе или пьян,

В объятьях сна или нечистой неги,

В пылу азарта, с бранью на устах

Иль в помыслах о новом зле, с размаху

Руби его, чтоб он свалился в ад

Ногами вверх, весь черный от пороков.

Но мать меня звала.— Еще поцарствуй,

Отсрочка это лишь, а не лекарство.

Короля будто спасла молитва, продлила его болезнен-
ные дни — еще не пришло время, еще не исполнился
срок. Гамлет полон убийством, в его душе оно созрело,
налилось, как зрелый плод, оно готово сорваться; его ру-
ка поднята с занесенным мечом, наполнившей его сердце
страстью, меч должен упасть — Гамлет это чувствует, он
убеждает себя не убить королеву, он чувствует уже, что
он не в своей воле. Но — что удивительнее всего (это не
мотивировано в пьесе) — королева чувствует это:

Что ты задумал? Он меня заколет!
Не подходи! Спасите!

Это совершенно непонятное восклицание ¹²⁰* — с чего она
взяла, что он хочет убить? Убийство, назревшее в душе
его, которого он сам боится, которое и его пугает своей
неясной, тревожной и неизбежной неотвратимостью, обо-
значилось уже ясно, отметилось, выступило наружу в его
лице, жестах, голосе — уже видимо королеве. Королева
в смертном испуге вскрикивает, за занавеской кричит
подслушивающий Полоний. Гамлет пронзает занавеску
мечом, ударяет через занавеску (как глубоко символич-
но — какая темнота действия, слепота) и убивает Поло-
ния.

Гамлет (обнажал шпагу)

Ах, так? Тут крысы? На пари — готово!

(Протыкает ковер)
Полоний (за ковром)

Убит! (Падает и умирает.)
Королева

Что ты наделал?
Гамлет

Разве там

Стоял король?

436 Л. С. Выготский. Психология искусства

Он еще не знает, совершивши уже; он спрашивает,
король ли это? Полное непонятной связанности, это
убийство потрясающе напоминает о тех нитях: ведь оно
вызвано той страстью, которая еще при декламации
актера поднялась в его душе, только направлялась им
не туда: «Тебя я спутал с кем-то поважнее...» В нем
есть что-то опасное, что-то убийственное в его иронии —
к Полонию и Гильденстерну и Розенкранцу — ведь она
убивает их.

Королева

Как ты жесток! Какое злодеянье!

Поистине это rash — безрассудно, безумно, безвольно.
Гамлет видит теперь в этом предопределенное событие,
себя он считает только орудием. Гибель его необходи-
ма — она входит в пантомиму трагедии.

Гамлет

О бедняке об этом сожалею.

Но, видно, так судили небеса,

Чтоб он был мной, а я был им наказан

И стал карающей рукой небес,

Я тело уберу и сам отвечу

За эту кровь. Еще раз добрый сон.

Из жалости я должен быть суровым.

Несчастья начались, готовьтесь к новым.

Гамлет уже (в первый раз) почувствовал глубоко тра-
гическую предопределенность своих поступков, их
«автоматизм» (орудие), и он уже почти готов: это
только начало — худшее впереди. Тут уже явное пред-
чувствие катастрофы. Сцена с матерью — потрясающей
силы. Гамлет сказал: «Я ей скажу без жалости всю
правду», — правда, королева говорит: «Твои слова как
острие кинжалов и режут слух». Здесь достигается выс-
шая напряженность силы, когда действенность слов-
кинжалов готова перейти в живую действенность и
убить королеву. Эти слова-кинжалы и есть в Гамлете
душевная линия гибели королевы в фабуле пьесы (как
есть вообще в его душе линия всей фабулы,—но об
этом дальше). Гамлет вонзает свои кинжалы с ужасной
силой: позор матери мучит его с самого начала не
меньше, если не больше, чем смерть отца, — с самого
начала измена матери, ее скорый брак занимают его.
Он знает, что это не расчетливость рассудка и не лю-
бовь — поступок королевы непонятен и немотивирован

Приложение 437

в пьесе: «Так какой же дьявол средь бела дня вас и
жмурки обыграл?»

Страшный позор, грех матери горит в сердце его,
как рана, — столько пламенного страдания в его словах.
Мистическая связь с матерью ее рожденного сына,
доведенной до пределов земной высоты страстью, вызы-
вает непонятной силой третьего — отца, которого видит
Гамлет. Это явление столь же необходимо, сколь непо-
нятно и чудесно. Это последнее явление Тени кладет
последний штрих на роль Тени в трагедии и уясняет ее
окончательно: если бы Тень была фикцией, служебным
эффектом, это ее явление было бы излишне — ее роль
была бы кончена с разоблачением убийства. Невидимо
живущий все время с Гамлетом, связанный с ним
семенной связью, невидимо существующий в мистиче-
ском соединении отца — матери — сына ¹²¹,— он появ-
ляется вновь. Королева не видит его, но чувствует, что
с Гамлетом творится нечто необычное.

Гамлет

Под ваши крылья, ангелы небес! —

Что вашей статной царственности надо?
Королева

О горе, с ним припадок!
Гамлет

Ленивца ль сына вы пришли журить,

Что дни идут, а он под злую руку

Приказов ваших страшных не свершил?

Не правда ли?
Призрак

Цель моего прихода — вдунуть жизнь

В твою почти остывшую готовность.

Но посмотри, что с матерью твоей.

Она не в силах справиться с ударом.

Кто волей слаб, страдает больше всех.

Скажи ей что-нибудь..
Гамлет

Что с вами, леди?
Королева

Нет, что с тобой? Ты смотришь в пустоту,

Толкуешь громко с воздухом бесплотным

И пялишь одичалые глаза.

Как сонные солдаты по сигналу,

Взлетают вверх концы твоих волос

И строятся навытяжку. О сын мой,

Огонь болезни надо остужать

Невозмутимостью. Чем полон взор твой?
Гамлет

Да им же, им. Смотрите, как он бел!

438 Л. С. Выготский. Психология искусства

Смерть страшная его и эта бледность
Могли бы растрогать камень.— Отвернись.
Твои глаза мне душу раздирают.
Она рыхлеет, твердость чувств сдает,
И я готов лить слезы вместо крови.
Королева

С кем говоришь ты?
Гамлет

Как, вам не видать?
Королева

Нет. Ничего. Лишь то, что пред глазами.
Гамлет

И не слыхать?
Королева

Лишь наши голоса.
Гамлет

Да вот же он! Туда, туда взгляните:
Отец мой, совершенно как живой!
Вы видите, скользит и в дверь уходит.
Королева

Все это плод твоей больной души.
По части духов бред и исступленье
Весьма искусны.
Гамлет

Исступленье, бред!

Мой пульс, как ваш, отсчитывает такт
И так же бодр. Нет нарушений смысла
В моих словах. Переспросите вновь —
Я повторю их, а больной не мог бы.

Эта ужасная сцена: раздвоение достигает высшего
предела, оно явно показывается на сцене; два мира,
две жизни Гамлета — действие происходит одновремен-
но в двух реальностях, в двух мирах — в самом
буквальном смысле этого слова — вот где время вы-
шло из пазов! Королева говорит, что это мечта фанта-
зии, экстатически-болезненное видение расстроенного
воображения. Она в этом мире: она не видит, не слы-
шит Тени — но видит все, что там. Для нее — Гамлет
вперяет взоры в пустоту и говорит с бестелесным воз-
духом. Столкновение двух миров особенно ясно в этом
месте: Тень велит Гамлету заговорить с матерью.
Тень — там, в той реальности, в том мире; королева —
здесь, в этом. Гамлет на пороге, в обоих мирах одно-
временно. Оторвавшись оттуда, он говорит: «Что с вами,
леди?» Королева: «Нет, что с тобой?» Вот два мира,
столкнувшись и удивившись, восклицательно изумляют-
ся друг другу. Это — мука двух миров, крест Гамлета,
боль вышедшего из пазов времени, коллизия двух жиз-
ней. Тень пронесла мимо кинжал Гамлета над мате-

Приложение 439

рью — она спасена, ее минута еще не пришла. Тень
явилась воспламенить угасшую решимость Гамлета.
Он боялся, что Призрак пришел укорять его за то, что,
обуреваемый гневом истрастью, он медлит все же, сам
не зная почему. Гамлет просит Тень не смотреть так
скорбно, а то скорбь вместо крови зальет его слезами.
Это обстоятельство глубоко важное, интимнейшим об-
разом вплетенное в трагедию: Тень невероятно груст-
на, скорбна. Траурная скорбь Гамлета есть отражение,
отблеск потусторонней, замогильной скорби — скорби
нездешней, скорби иного мира, которой заразил его
Призрак, не только не способствуя, таким образом, но
препятствуя свершению мести. Это глубоко важно.
Гамлет не «пессимист» вовсе в обычном смысле этого
слова. Его скорбь не отсюда — опутывает и сковывает
его неземная грусть. Здесь надо придать окончательное
завершение роли Тени, как она рисуется из ее послед-
него явления. Связь Гамлета с отцом — не долг, не лю-
бовь, не уважение («Гиперион», «человек, во всем зна-
чении слова» и пр.). Это все земные чувства, умствен-
ные отражения связи. Это все на поверхности. Связь их
на такой глубине, что голова кружится: связь эта в
пьесе не мотивирована (почему Гамлет обязан испол-
нить завет Тени?), она просто обойдена молчанием —
отец — сын, связь семейная, кровная, родительская,
связь рождения и, следственно, всей жизни, связь ми-
стическая. Гамлет не призван мстить (долг), не хочет
мстить (чувство мести, любовь, уважение), он не вы-
нужден мстить (рок) — он рожден исполнить что-то. Но
здесь возможна одна соблазнительная ошибка, к кото-
рой могут повести недомолвки. Тень не единственная
причина, не первопричина всех событий в пьесе, не по-
следний двигатель ее механизма. Гамлет находится все
время во власти чужой силы, чужой воли. Здесь воз-
можна ошибка: во власти Тени — отсюда загробный ха-
рактер трагедии, одноцентренность всей пьесы. Но это
не так: во-первых, если бы это было так, если бы его
рукой водила Тень, он убил бы сейчас по явлении Духа,
а тут Тень все толкает его — что же сдерживает? Ведь
мы говорили, что одно и то же и сдерживает и толкает;
во-вторых, Гамлет не только отмщает, но и убивает По-
лония, Лаэрта, Гильденстерна, Розенкранца и губит
себя, — а здесь Тень ни при чем, то есть, другими сло-

440 Л. С. Выготский. Психология искусства

вами: Тень не господствует над всей фабулой, не охва-
тывает ее всю, фабула пьесы шире ее роли, она сама
подчинена фабуле, которая охватывает и ее — так Гам-
лет, передавая трон Фортинбрасу, тем губит победу
отца. Сама Тень подчинена тому же в трагедии, чему
подчинено все и во власти чего находится Гамлет, —
«так надо трагедии». Если бы это было верно, «Гам-
лет» был бы частный случай трагедии рока (рок —
отец) — и весь смысл пьесы был бы иной. Но это не
так. Сама Тень, ее явления, ее роль имеют определен-
ное и все же хоть и значительное, но ограниченное,
узкое место в трагедии и подчинены ее фабуле. Это есть
иногда (в определенных случаях и через Гамлета, кото-
рый помнит о Тени, связан с ней) передаточный меха-
низм трагедии, отсюда роль Тени в «отражениях» на
ход событий через Гамлета. Но не ее воля, не воля
Тени господствует здесь; она сама подчинена, как и все
здесь, иной воле, воле трагедии. Гамлет уговаривает
мать: «Покайтесь в содеянном и берегитесь впредь».
Но один вопрос королевы: «Что же теперь мне де-
лать?» — показывает, что она еще вся здесь, грядущее
неотвратимо и неизбежно, королева не исправится,
позор есть и несмываем — в этом смысл трагедии: не-
отвратимость, неисправимость, неискупимость — она по-
гибнет. Слова его, отвергающие его прежние кинжалы,
все пропитаны насквозь, насыщены предчувствием не-
отвратимой неизбежности гибели: королева все откроет
и, как в басне (опять!), сама неотразимо погибнет.

Гамлет

Еще вы спрашиваете? Тогда
И продолжайте делать что хотите.
Ложитесь ночью с королем в постель
И в благодарность за его лобзанья,
Которыми он будет вас душить,
В приливе откровенности сознайтесь,
Что Гамлет вовсе не сошел с ума,
А притворяется с какой-то целью.

Гамлет полон смутных предчувствий, исправиться
нельзя, гибельное, катастрофическое нарастает, оно не-
отвратимо, королева погибнет: будет хуже. Королева го-
ворит, когда Гамлет видит Призрак: «С ним припадок».
Вот в чем его безумие: в его безумии, в его душе отпе-
чатлелась линия гибели королевы. Он ее не уговаривает

Приложение 441

вернуться на путь добра — в этом смысл всякой тра-
гедии, — возврата нет. Вообще вся фабула трагедии, все
ее события отмечены (намечены) линиями в душевном
состоянии Гамлета — есть полное и странное соответ-
ствие его души и фабулы, событий и чувств, так что в
зависимости от событий, которые эти чувства впослед-
ствии возбудили, самые чувства получают иной от-
блеск — они светятся отблеском трагического пламени.
В его душе можно найти линию каждого события, точно
они нарастают через его душу, линию предчувствия, но
всегда сознанного, но и линию совершения (его душа
есть источник мистического в пьесе): так, его скорбь
есть душевная линия его собственной смерти, печать
гибели; его ирония, в которой есть кое-что побольше,
чем простая насмешка, есть тоже нечто убийственное,
роковое, трагическое, линия гибели, — убийства окру-
жающих, которым он глубоко и трагически враждебен
(Гильденстерн, Розенкранц, Полоний), это не простое
издевательство над ними, в нем есть что-то опасное, что
губит всех, сталкивающихся с ним; его любовь — ду-
шевная линия гибели Офелии; обличительные слова и,
главное, отказ от них (см. выше) — линия гибели мате-
ри; враждебность к королю — линия его гибели. В за-
висимости от линии (активности или пассивности) стоит
и самое событие. Здесь, собственно, и намечаются эти
линии. Но дело в том, что есть линии не прямо, не не-
посредственно приводящие к событию, а косвенно. Та-
ковы отношения его к Офелии. Мы говорили уже о его
любви до явления Духа. Там все ясно: он клялся ей,
что он ее, пока «эта [машина] принадлежит ему». Как
только «эта [машина]» вышла из-под его власти, он с
ней безмолвно прощается¹²²*. Все время он ее любит, но
об этом в пьесе почти ни слова — лучший пример невы-
разимости его ощущений. Для Гамлета, отмеченного
траурной скорбью не отсюда, нет женской любви. Лю-
бовь, вся в мире, он вне мира; а его душе нет ей места.
Недаром Полоний и Лаэрт боялись этой любви
(линия ее гибельности). Гамлет сам предчувствует ги-
бельное, убийственное влияние своей любви: она убьет
Офелию.

Гамлет.О Евфай, судья Израиля, какое у тебя было сокровище!

Полоний.Какое же сокровище было у него, милорд?

442 Л. С. Выготский. Психология искусства

Гамлет. А как же, «единственную дочь растил и в ней души
не чаял».

Полоний (в сторону). Все норовит о дочке!
Гамлет.А? Не так, что ли, старый Евфай?
Полоний.Если Евфай — это я, то совершенно верно: у меня
есть дочь, в которой я души не чаю.
Г а м л е т.Нет, ничуть это не верно.
П о л о н и й. Что же тогда верно, милорд?

Гамлет. А вот что: «А вышло так, как бог судил, и клад как
воск растаял». Продолжение, виноват,— в первой строфе духов-
нот стиха... (II, 2).

Гамлет не кончает: но каким предчувствием неотврати-
мой предопределенности дышат его слова — единствен-
ная дочь Евфая пала жертвенной смертью за отца — не
такова ли судьба Офелии — до чего глубоко вросшее в
пантомиму трагедии предвидение. Гамлет, убивши ее
отца, убил и ее. После безмолвного прощания, которое
определяет все — и любовь, и разрыв, и отказ от нее,
Гамлет встречается с Офелией два раза: раз на сви-
даеиа, устроенном королем и Полонием, раз на пред-
ставлении. В обоих случаях ясно, видна глубокая спле-
тенность общей трагедии Гамлета с его любовью к
Офелии. Офелия и ее судьба не посторонний эпизод в
пьесе, а глубоко вплетена в самую пантомиму траге-
дии,— но об этом особо. Гамлет после «быть...» гово-
рит: «Офелия! О радость! Помяни мои грехи в своих
молитвах, нимфа» (III, 1).

Офелия — это молитвенное начало в пьесе, в траге-
джн — ее преодоление, ее завершение: и это особенно
важно, что к ней с такими словами обращается Гамлет.
Он чувствует всегда свою греховность перед Офелией.
Это вообще чрезвычайно важное обстоятельство, глубо-
чайшее по значению: он сам относится к себе почти с
отвращением, граничащим подчас с гадливостью. Он
не только отрешен от людей и к ним так относится — он
отрешен от самого себя и к себе относится так же. Он
говорит: «Себя вполне узнаешь только из сравнения с
другими», — когда Озрик хвалит Лаэрта. Отношения к
Офелии вообще очень туманны: любовь их есть весь-
ма существенная сторона пьесы, а между тем нет ни
одной сцены в ней любовной или вообще между ними
обоими, где бы они сошлись сами, — в высшей степени
характерно для трагедии. Офелии говорит он злые сло-
ва о целомудрии и красоте.

Приложение 443

Гамлет....Прежде это считалось парадоксом, а теперь доказано.
Я вас любил когда-то.

Офелия.Действительно, принц, мне верилось.
Гамлет.А не надо было верить. Нераскаян человек и неис-
правим. Я не люблю вас.
Офелия.Тем больней я обманулась.

Гамлет.Ступай в монастырь. К чему плодить грешников? Сам
я — сносной нравственности. Но и у меня столько всего, чем по-
прекнуть себя, что лучше бы моя мать не рожала меня. Я очень
горд, мстителен, самолюбив. И в моем распоряжении больше га-
достей, чем мыслей, чтобы эти гадости обдумать, фантазии, что-
бы облечь их в плоть, и времени, чтобы их исполнить. Какого
дьявола люди, вроде меня, толкутся меж небом и землею? Все
мы кругом обманщики. Не верь никому из нас. Ступай добром
в монастырь. Где твой отец?

Офелия.Дома, милорд.

Гамлет.Надо запирать за ним покрепче, чтобы он разыгры-
вал дурака только с домашними. Прощай (III, 1).

Я любил тебя — я не любил тебя: с этим мы остаем-
ся до конца пьесы. Он посылает ее в монастырь — за-
чем рождать? Его матери было бы лучше не рождать
его. Здесь интимнейшая связь с его трагедией рождения
и общий смысл пьесы прощупывается особенно ясно: за-
чем рождения, иди в монастырь. О себе его слова глу-
боко важны и значительны. Еще одна черта — вопрос об
отце, и слова его ясно показывают, что Гамлет понял
все:

«Затворись в обители, говорю тебе: «Ступай в монахини, говорю
тебе! И не откладывай. Прощай... Довольно. На этом я спятил.
Никаких свадеб. Кто уже в браке, пусть остаются в супружест-
ве. Все, кроме одного. Остальные пусть воздержатся. Ступай в
монахини!»

Здесь в Гамлете душевная линия всей судьбы Офе-
лии, в музыкальности его повторений уже все молитвен-
ное, монашеское, монастырское безумие Офелии. Неда-
ром так созвучны его повторения «в монастырь» с ее на-
певом безумия, ничего не значащим: «Неу nоn nоnnу,
hey nunny» (IV, 5)*, точно отзвук его бесконечных to a
nunnery! — «в монастырь» ¹²³*. В сцене представления
Гамлет говорит Офелии колкости. В цинизме этого
разговора есть что-то маскирующее¹²⁴*, что при-
крывает, завешивает. Но ведь и завеса и маска в выс-
шей степени характерны и важны. Здесь (Гамлет ждет
представления, смотрит на сцену) слышится что-то

* «Скок-скок со всех ног» — в переводе Б. Пастернака.

444 Л. С. Выготский. Психология искусства

надрывное, что-то унизительно-отрадное и злое, когда
позор души, грех сорвал все внешние приличия и стес-
нения, когда обнаженность души уже не цинична (это
необходимо отметить — цинизм — пошлость, а у Гам-
лета в этих словах глубокая боль и надрыв души).
Любовь, как косвенное утверждение жизни (начала
жизни), рождения, браков, мира, всего, что отвергает
трагедия,— ей нет места в душе Гамлета. Удивительно,
что вся сцена на кладбище происходит над могилой
Офелии. Это вообще глубоко связано со всей фабулой,
но об этом дальше. Он спрашивает, чья это могила, но
не узнает. После он видит похороны Офелии: «То есть
как: Офелия?!» Гамлета раздражает риторика печали
Лаэрта, он спрыгивает в могилу. И в могиле Офелии
они схватываются, завязывается борьба. Это символи-
ческая сцена: подобно тому как пантомима в представ-
лении показывает будущее содержание драмы, так эта
сцена предвещает будущую роковую борьбу Лаэрта и
Гамлета, их роковой поединок¹²⁵*. Кроме того, эта
борьба в могиле Офелии символизирует ту потусторон-
нюю, загробную сторону их борьбы, которую имеет их
видимый поединок, — как удар вслепую, в занавеску,
символизирует темноту и неясность, независимость от
воли, слепостъ действий, направляемых оттуда. Гамлет
стоит во время рокового их поединка уже в могиле и
оттуда, уже будучи там, поражает короля, делает
все, — но об этом особо.

Гамлет

Во имя этой тени

Я соглашаюсь драться до конца

И не уймусь, пока мигают веки.
Королева

Во имя тени, сын мой?
Гамлет

Я любил

Офелию, и сорок тысяч братьев

И вся любовь их — не чета моей.

Король и королева говорят: «Он вне себя... Не обращай-
те на него вниманья».

Это не риторическая фраза — «сорок тысяч...» — в
стиле Лаэрта, которого Гамлет раньше пародирует: это
совсем иное — он ее любил совсем не той, иной, незем-
ной, особенной любовью, так что в нашем смысле,
здешнем, он мог сказать: я не любил тебя, и все же он

Приложение 445

и другое сказал: «я любил тебя» и еще: «как любовь
сорока тысяч братьев не сравнится с моей» — он ее лю-
бил совсем не так, не просто сильнее брата, а иначе.
Ведь он убил ее: трагической любовью убил. Здесь на-
мечается линия убийства Лаэрта: с Лаэртом он схваты-
вается сразу, их разнимают.

Лаэрт

Чтоб тебе, нечистый!

(Борется с ним.)
Гамлет

Учись молиться! Горла не дави.

Я не горяч, но я предупреждаю:

Отчаянное что-то есть во мне.

Ты, право, пожалеешь. Руки с горла!

Здесь все: хотя он не пылок, не враждебен Лаэрту,
в нем есть кое-что опасное, что губит всех, кто с ним
сталкивается, чего Лаэрту надо бояться. Хотя Гамлет
и любил его.

Гамлет

Лаэрт, откуда эта неприязнь?
Мне кажется, когда-то мы дружили,
А впрочем, что ж, на свете нет чудес:
Как волка ни корми, он смотрит в лес.

Он знает уже, что «на свете нет чудес», не в этом дело,
любил ли он его: в нем есть что-то опасное, чего тот
должен бояться. Чтобы закончить обзор событий до ка-
тастрофы, нам остается еще сказать об убийстве Гиль-
денстерна и Розенкранца. Король после подслушанного
разговора его с Офелией убеждается, что Полоний на-
пал на ложный след и что Гамлет безумен не от любви,
и решается послать его в Англию (раньше он сам про-
сил его не ездить в Виттенберг) потребовать дань:

Он в Англию немедля отплывает
Для сбора недовыплаченной дани.
Быть может, море, новые края
И люди выбьют у него из сердца
То, что сидит там и над чем он сам
Ломает голову до отупенья (III, 1).

И только после представления и убийства Полония ко-
роль объявляет об этом решении Гамлету и сам за-
мышляет просить о казни Гамлета в Англии — это
акт IV, сцена 3, а в сцене 4 акта III, то есть до этого —
в сцене с матерью, Гамлет уже знает (немотивировано)
то, что это не ошибка, а что и по замыслу короля рань-

446 Л. С. Выготский. Психология искусства

ше он должен говорить с матерью, а потом, в случае
неудачи, уехать, видно из слов Полония, сейчас после
первого решения короля (акт III, сц. 4), который
предлагает раньше попытку королевы выведать и толь-
ко в случае ее неудачи — отправку в Англию. Король:
«Быть по сему». И вот Гамлет знает заранее¹²⁶*.

Скрепляют грамоты. Два школьных друга

Уже давно запродали мой труп

И, торжествуя, потирают руки.

Ну что ж, еще посмотрим, чья возьмет.

Забавно будет, если сам подрывник

Взлетит на воздух. Я под их подкоп —

Чтоб с места не сойти мне — вроюсь ниже

И их взорву. Ну и переполох.

Когда подвох наткнется на подвох! (III, 4).

Два замысла, два подкопа сойдутся — он это знает,
хотя у короля еще нет замысла вести его в пасть изме-
ны, да у него самого нет еще никакого замысла. Он в
рассказе Горацио упоминает только о томительной тре-
воге в пути, которая открыла ему все, и там же, мгно-
венно, необдуманно (он это подчеркивает), он совер-
шает все, — но и об этом ниже. Вся история с поездкой
в Англию, которая рисует эту бездейственную борьбу
Гамлета с королем — король хочет приказами, письмом
убить Гамлета, — вне сцены, за кулисами, и так уби-
вает Гамлет товарищей своих. Вся история происходит
за кулисами, а здесь, на сцене_т только тени ее — о ней
узнаем по письму Гамлета, сообщающему о его борьбе
с пиратами и о том странном и необычное сцеплении
обстоятельств и роковом совпадении событии, которые
вернули Гамлета обратно ¹²⁷*. Гамлет знает все, но он и
не пытается противоречить — он просто повинуется ко-
ролю, ему и в голову мысль не приходит отказаться
от поездки — она нужна трагедии. Вот этот глубоко
важный разговор: король сообщает ему, что он должен
ехать в Англию (Гамлет знает это уже).

Гамлет

Как, в Англию?
Король

Да, а Англию
Гамлет

Прекрасно.
Король

Так ты б сказал, знай наши мысли ты.

Приложение 447

Гамлет

Я вижу херувима, знающего их. —

Ну что ж, в Англию, так в Англию! (IV, 3).

По дороге в Англию, на равнине Гамлет встречает
войско Фортинбраса, идущее завоевывать клочок зем-
ли, не стоящий и пяти дукатов, ждущее пропуска через
Данию.
Гамлет

Так в годы внешнего благополучья
Довольство наше постигает смерть
От внутреннего кровоизлиянья (IV, 4).

Дата добавления: 2014-12-08